Живут себе молодожёны, не тужат. Но Леру и Веру Ивановну беспокоит то, что здоровье у Геннадия Семёновича ухудшается не так быстро, как хотелось бы. Лера стала наливать ему почаще, поить стимуляторами для повышения мужской силы, которые разрушали сердце. Но этого ей казалось мало – надо было его как-то позлить, заставить волноваться, переживать, переносить стрессы; тогда сердце не выдержит. Она стала демонстративно встречаться с другими мужчинами. Это сильно подействовало на Геннадия Семёновича – он злился, скандалил, был на волоске от следующего инфаркта. Однажды вечером Лера вышла погулять и встретила своего бывшего одноклассника. В это время у Геннадия Семёновича закончилась водка. Он оделся и пошёл в ближайший ларёк за бутылкой. Лера видела это.
– Петя, – сказала она однокласснику, – подыграй мне.
– Что я должен сделать?
– Как только муж будет возвращаться из магазина, давай с тобой обниматься и целоваться, но так, чтобы он увидел.
– Зачем тебе это?
– Не спрашивай пока, потом расскажу.
Купив бутылку, Геннадий Семёнович направился домой. Но что это? В уголочке за киоском стоит Лера и целуется с каким-то мужиком! Геннадия Семёновича бросило в пот, за грудиной сдавило, не хватало воздуха. Он с трудом дошёл до квартиры, не разуваясь, откупорил бутылку, налил полстакана и залпом выпил. Сердце защемило ещё больше, в глазах потемнело, и он рухнул на пол, не дотянув до дивана.
Хоронили Геннадия Семёновича скромно, народа было мало – его сверстники и ровесники уже умерли, было несколько родственников да его товарищи из интерната. Особой скорби на лицах не было, лишь безутешно рыдала Женька, его любимая внучка.
Вернёмся, однако, в интернат. Итак, родичи своих родителей, находящихся в интернате, посещением не баловали. Больше всех переживала по этому поводу Алёна Спиридоновна Шарова. Она постоянно ждала единственного сына. Раньше он приходил, а сейчас уже давно не показывается. Сын у неё спортсмен – чемпион города по боксу и по восточным единоборствам. Алёна Спиридоновна много рассказывала о нём, гордилась им.
– А что же он глаз не кажет? – спрашивали её.
– Он очень занят – тренировки, соревнования, поездки.
Здоровье у Алёны Спиридоновны было не богатырское, и оно постоянно ухудшалось. Невнимание сына, тоска по нему усугубляли его. Павел Иванович утешал её, сочувствовал и как-то незаметно сблизился с ней. Из её рассказов он узнал, что Юра в детстве был мальчиком добрым, ласковым, но слабеньким; его постоянно все обижали, особенно в школе ребята постарше. Они отбирали у него деньги, вещи, заставляли просить у бабушки деньги, назначали срок и, если он в срок не приносил назначенную сумму, избивали его. Заступиться было некому, да он и не жаловался никому.
Но вот ему надоело ходить с синяками, и он решил сам во что бы то ни стало отомстить обидчикам. Он, никому не сказав, записался в секцию восточных единоборств и стал усиленно тренироваться. Через год он заметно возмужал, овладел приёмами восточной борьбы. Теперь он чувствовал, что может за себя постоять и сам обидеть кого угодно. А издевательства продолжались. Юра продолжал терпеть, выжидая удобный случай. Он хотел проучить всех троих обидчиков сразу и публично.
Однажды после уроков все трое задержали Юру.
– Есть разговор, Шар, – сказал главный палач, Трубачёв по кличке Труба.
– Говори, – сказал Юра.
– Пойдём на старое место.
– Говори здесь, я никуда не пойду.
– Должок помнишь? Счётчик работает.
– Никому ничего я не должен. Единственное, что я должен, это набить тебе морду.
От удивления раскрыли рты не только хулиганы, но и остальные школьники, остановившиеся в предвкушении интересного происшествия.
Юру окружили – перед ним в шаге стоял Труба, за спиной Хмырь и Колун. Труба, пренебрежительно посмотрев на Юру, замахнулся для удара. В одно мгновение Юра молниеносным коротким ударом в челюсть сбил Трубу с ног, тот лежал и корчился от боли. Тут же с разворотом на 180 градусов Юра нанёс пяткой удар Колуну, который пришёлся в голову. Колун рухнул на землю, а Хмырь бросился бежать. В результате у Трубы оказалась сломана челюсть, а Колун получил сотрясение мозга. Позже эта троица пыталась взять реванш, но всегда была бита. Юра сразу вырубал одного сильным ударом, а с остальными двумя справлялся свободно.
Постепенно Юра входил во вкус, и ему начинало нравиться быть сильнее и грознее всех. Он сам уже обижал других. "Я же натерпелся, – рассуждал он, – пусть теперь другие потерпят". Потом эту концепцию он принёс с собой и в армию, когда был призван. В казарме он был ночью главный после офицеров. Он обижал всех, не только молодых солдат. И уже по нему плакал военный трибунал за издевательства, но его перевели в округ в спортивную роту.
Дело было так. В большом соединении, где он служил, часто проводились спортивные праздники, соревнования. Соревнования проводились по всем, каким было возможно, видам спорта. От каждого подразделения выставлялась команда. Если спортсменов не было, засчитывалось поражение. Поэтому каждая рота старалась выставить хотя бы кого-нибудь.
– Рядовой Капустин, вы назначаетесь боксёром, – говорил командир роты, – если будут сильно бить, ложитесь на пол и притворяетесь мёртвым.
По такому принципу формировались все команды. Вот здесь рядовой Шаров и пригодился. К этому времени он был чемпионом города по боксу и самбо. Командир об этом молчал – боялся, что такого спортсмена, да ещё агрессивного, могут не допустить до соревнований. Шарова же напутствовал:
– Шаров, ну ты же смотри, сильно не бей, сначала поддавайся, уходи в защиту, на первой минуте не нокаутируй.
– Всё будет путём, товарищ майор, – отвечал Шаров.
Но, как только начинался бой, на первой же секунде противник падал как подкошенный, с первого удара. Не мог Шаров сдержаться, чтобы не свернуть челюсть сопернику. Так он перебил всех боксёров – всех с ринга везли в санчасть. Шарова заметило начальство – перевели в спортроту, а командира роты пожурили за то, что скрывал такого спортсмена. Командир был рад, что не наказали, и что избавился от беспокойного солдата.
Но вот Юра отслужил, вернулся домой. К этому времени здоровье у Алёны Спиридоновны было подорвано, она часто болела; нужен был уход. Юра долго не мог определиться с дальнейшей своей деятельностью. Большой спорт он бросил, занимался для себя, чтобы поддерживать форму. Нужны были деньги, пенсии матери было слишком мало для нормальной жизни – нужны были ещё и лекарства. Надо где-то работать.
Однажды Юра пил пиво у пивного ларька. К нему подошёл молодой человек, изрядно выпивший. Это был Алексей Лимонько. Раньше он занимался боксом, и довольно успешно. Но за какие-то грехи его дисквалифицировали. Он обозлился на весь мир, запил, всё время проводил в компании с алкашами. Зло на свою несчастную долю он вымещал на своих собутыльниках, бомжах и на всех, кто попадётся под пьяную руку.
– Ну что, чувак, отслужил? Я тебя знаю, я помню, как ты расправлялся с пацанами на ринге. Сейчас завязал?
– Завязал.
– А я знаю, почему – боишься, слабак. Со мной не встретился; я бы тебе рожу начистил.
– Начисти.
– Да легко.
Он коротко замахнулся и хотел нанести удар. Но Юра увернулся и сильно ударил его в подбородок. Лимонько рухнул на землю, ударился головой о скамейку – не шевелится. Юра испугался – перестарался со зла. Он некоторое время растерянно смотрел на него, не зная, что дальше делать. Вдруг убил! Но тут сзади его кто-то дёрнул за рукав.
– Шар! Сваливаем отсюда побыстрее. Сейчас менты нагрянут – неприятностей не оберёшься.
Юра опомнился, осмотрелся. Это был Трубачёв.
– Труба! Как ты здесь оказался?
– Увидел тебя и подошёл, и как раз вовремя. Идём в машину, поехали отсюда быстрее. Это плохое место, здесь тусуются одни отморозки. Ты когда приехал?
– Неделю тому назад.
– Ну, и как дела, чем занимаешься?
– Ничем, работу ищу, деньги нужны, мать больна. Мне бы на первый случай достать хотя бы тысяч десять – лекарства дорогие.
– Юра! Десять тысяч – разве это деньги?
– Для меня это деньги.
– Шар, будешь меня слушать – будут у тебя деньги. Дураки зарабатывают деньги, а мы делаем бабки. Я не работаю, но вот, видишь, езжу на крутой иномарке. Я дам тебе взаймы десять тысяч. Отдашь, когда заработаешь.
Трубачёв протянул ему две пятитысячных купюры.
– Я не знаю, когда я заработаю.
– Можешь заработать очень скоро. Давай встретимся в десять вечера у кафе на Лермонтова.
– Хорошо, я буду.
Юра не спрашивал, что ему предстоит делать, решил сходить просто из любопытства.
Хмырёв, Трубачёв и Колунов после окончания школы утруждать себя трудовой деятельностью не стали. Учиться дальше не хотели, да и школу окончили еле-еле, работа по душе не попадалась. Первое время слонялись без дела, подрабатывали по мелочам, собирали металлолом, понемножку подворовывали. Но так денег много не заработаешь, а жить красиво хочется. Пораскинув остатками своих мозгов, они решили расширить услуги по ограблению, обворовыванию граждан. Они продумывали, планировали свои действия. Их бывший одноклассник Чиканов работал в милиции. К нему они и обращались за помощью. Он снабжал их информацией, консультировал, подсказывал. Конечно, делал он это не бескорыстно. За риск, за информацию они платили по установленному тарифу.
Они планировали расширять своё дело, нужны были кадры. Юра Шаров отлично подходил. Они помнили, как Шаров расправлялся с ними и другими пацанами. Он бил не насмерть, но человек отключался. Это могло пригодиться. Чтобы как-то его привлечь, они решили втянуть его в сегодняшнее мероприятие. Предстояло ограбить одного человека – мастера с завода. Грабили они его уже не в первый раз. Это был мастер высшей категории, получал неплохую зарплату, но сильно злоупотреблял алкоголем. После получки он набирался до одурения и шёл домой всегда одним и тем же маршрутом. В тёмном безлюдном месте они его встречали, сбивали с ног, вставляли в рот кляп – да он и сам молчал – и отбирали деньги. Денег всегда было от 10 до 20 тысяч. Ему строго-настрого приказывали в милицию не заявлять – иначе убьют. Так было уже раз пять. На этот раз пригласили Шарова постоять на шухере. Приехали на место. Это было действительно глухое место с кустами, с развалинами, как будто бы специально предназначенное для удобного ограбления. Тем не менее, этот мастер, залив глаз и ничего не соображая, каждый раз ходил этим путём.
Спрятались в развалинах, Шарова поставили за кустами наблюдать за дорогой и обстановкой. Вскоре появился мастер Степаныч. Он шёл, спотыкаясь и бормоча какую-то песенку, типа "Напилася я пьяной, не дойду я до дому…" Труба вышел на дорогу, Степаныч остановился, мутными глазами посмотрел на него.
– Получку получил? – спросил Труба.
– А, это опять вы? Получил.
– Деньги давай.
– Нету денег.
Труба ударил его под дых, Степаныч скорчился и упал. Труба достал нож и поднёс его к горлу Степаныча.
– Повторять не буду, а если пикнешь, прирежу.
Степаныч вывернул карманы. Из карманов вывалились ключи и деньги. Труба внимательно пересчитал деньги – оказалось 10 тысяч и 17 рублей мелочью.
– Почему мало, где остальные? Ты получаешь 20 тысяч.
– Отдал долг и немного выпил.
– Алкаш проклятый, – вознегодовал Труба, – издеваешься над семьёй и нами, честными грабителями. Ты должен нам ещё 10 тысяч. В следующий раз, если не отдашь, тебе конец. Можешь идти, забери свои 17 рублей – нам чужого не надо.
Степаныч уныло поплёлся дальше. Песню он уже не пел.
– Ну что, Шар? С боевым крещением тебя. За это надо выпить.
– Какое крещение? Я в ваших делах не участвовал.
– Извини! Ты только что участвовал в групповом ограблении с угрозой применения оружия. Так что мы теперь одной верёвочкой связаны. Ты честно заработал свои деньги и, считай, вернул долг. Неужели тебе не понравилось? За 10 минут ты заработал 10 тысяч. Разве плохо?
Юра молчал, переживая и осмысливая случившееся. Постепенно он начал втягиваться в преступную деятельность. Он стал уже выполнять более ответственные задачи – нейтрализовывал охранников, жертв нападения, других лиц. У него появились деньги; он стал покупать матери хорошие лекарства, хорошие продукты.
Но деятельность преступной группировки попала под наблюдение милиции. Во всех преступлениях почерк был одинаков. Под подозрение попал Шаров. Все помнили, как на соревнованиях он мощным ударом нокаутировал противника. Сейчас он вернулся из армии, и снова появился этот удар. Знали, что он не работает, но живут они с матерью на её пенсию безбедно. Информатор из милиции Чиканов сообщал Трубачёву, чтобы он был осторожнее, что ко всем членам группы проявляется интерес. Трубачёв, собрав всех, говорил.
– Мужики, мы работаем опасно, неосторожно, Чикан сообщает, что нами начинают потихоньку интересоваться, присматриваться. Надо менять тактику, работать умнее, изощрённее. Надо уехать из города, погастролировать по другим местам.
Юра вынужден был покидать свой дом и уезжать на некоторое время. Матери он говорил, что начал заниматься спортом, ездит на тренировки, на сборы в другие города.
Но матери нужен уход, постоянный присмотр. Помаявшись одна без Юры, без помощи, она предложила ему устроить её в дом-интернат для престарелых. Юра был рад такому решению и вскоре определил Алёну Спиридоновну в дом престарелых. Первое время он часто навещал её, приносил подарки, гостинцы. Потом посещения становились всё реже и реже. И сейчас вот уже больше месяца от него нет никаких вестей. Алёна Спиридоновна извелась вся, тосковала, таяла на глазах. Её состояние ухудшалось с каждым днём. Павел Иванович боялся за неё. В то же время он заподозрил что-то неладное с её сыном. Он позвонил своему приятелю Корченевскому и попросил его зайти в базу данных МВД и посмотреть, нет ли там чего-нибудь о Шарове Юрии Петровиче. Очень скоро Корченевский сообщает:
– Шаров Юрий Петрович – бывший боксёр, самбист, мастер спорта по единоборствам – задержан по подозрению в предумышленном убийстве во время разбойного нападения в составе группы. Находится в следственном изоляторе, ведётся следствие.
После предупреждения Чиканова группа Трубачёва уехала из города, занималась разбоем и грабежами в других местах. По их следу уже шли оперативники. Но вот Труба решил пойти на большое дело. Ему сообщили, что одна богатая строительная фирма раз в неделю возит большую выручку в банк. Деньги везут втроём – водитель, охранник и кассир. Охранник и водитель вооружены. Трубачёв с группой вернулись в город и стали готовиться к операции. Они решили завладеть деньгами и исчезнуть из города – податься на юга, или за границу. Нужно было узнать многое – когда перевозят деньги, на какой машине, по какому маршруту. Нужно было разработать план нападения, распределить обязанности, продумать пути отхода. Это оказалось сложнее, чем мелкие грабежи.
В этой фирме у Трубачёва тоже был свой человек – Веня Коржов. Ему Трубачёв поручил узнать все сведения о фирме. Удивление вызывало то, что такие большие деньги они всегда перевозят самостоятельно, не прибегая к услугам инкассатора или милиции. Оказывается, генеральный директор фирмы был чудак. Он считал себя если и не провидцем, то человеком с особой интуицией – мог предвидеть предстоящие события. На инкассации он экономил. Он лично руководил отправкой денег. Представив в уме процесс транспортировки, он чувствовал, когда безопасно; говорил, когда везти, по какому маршруту. И, как ни странно, всегда всё проходило гладко.
Трубачёв поручил Коржову сблизиться с водителем, подружиться, поить его, чаще водить в ресторан – денег не жалеть. Сделать это было нетрудно – водитель любил выпить, особенно на халяву.
В результате Коржов узнал маршруты движения – их было два – и мог знать, когда отправляют деньги. Стали изучать маршруты. Первый маршрут проходил по шумным людным улицам. Второй маршрут был короче и проходил кое-где по переулкам и глухим местам. Более того, на одном участке он проходил по небольшой аллее с большими развесистыми липами. Здесь удобно было заблокировать машину, свалив на неё дерево или большую ветку. Решили ориентироваться на эту аллею. Но надо, чтобы машина поехала по ней, тогда можно было свалить большую ветку спереди и сзади машины, и машина оказалась бы в ловушке. Начали прорабатывать вариант, как направить машину по этому маршруту. Долго думали; подсказку увидели на дороге, когда уже в который раз изучали маршрут.
На первом маршруте проводились дорожные работы и как раз недалеко от поворота на дорогу с аллеей. Стоял знак, запрещающий проезд, и указатель объезда. Объезд направлялся по второму маршруту. Вот простое решение – надо сделать так же и для верности поставить кого-нибудь в милицейской форме, чтобы он лично указал на объезд. А водитель, видевший уже эту ситуацию, ничего не заподозрит. Начали готовиться – раздобыли с помощью того же Чиканова милицейскую форму, жезл, знаки. Стали готовить место засады – выбрали два рядом стоящих дерева, подпилили ветки, сделали приспособления для быстрого их обрушения. Теперь надо ждать сигнала от Коржова.
Из окна Коржову была видна стоянка автомобилей, где парковалась машина фирмы, да и водитель никогда не проходил мимо Коржова, чтобы не остановиться и не поболтать. Оставалось дождаться крупной суммы денег. Коржов внимательно следил: он наладил хорошие связи со всеми нужными людьми.
И вот дождались. Сложилась благоприятная ситуация. Генеральный директор уехал в Москву, и как раз поступила большая сумма денег. Транспортировку назначили на четверг в 11.00.
Группа Трубачёва, получив эту информацию, была приведена в полную готовность. На дело решили идти все. Роли распределили так: Трубачёв и Шаров занимают места в засаде, Колунов следует за машиной, Хмырёв по сигналу Колунова устанавливает знаки, переодевшись в милицейскую форму, и направляет машину в объезд. Затем все прибывают к месту нападения для оказания помощи, если потребуется.
Деньги везли вооружённый водитель, вооружённый охранник и кассир Михайлова. Ехали как обычно, но вот на дороге показался знак "Проезд запрещён" и указатель объезда. Рядом стоял милиционер и жезлом показывал, куда ехать.
– Опять копают, – сказал водитель, – неделю тому назад копали.
– Милиционер какой-то несуразный, – заметила Михайлова, – на Чебурашку похож, и фуражка мала. Сам русый, а усы чёрные – красит, что ли.
Уже потом, когда было много времени на раздумье, Трубачёв понял все свои ошибки и просчёты. Много он воровал и грабил, но настоящему криминальному ремеслу не научился. Из фильмов и книг про разведчиков он знал, что разведчик должен быть неприметной внешности – как все, чтобы не выделяться из толпы и не привлекать к себе внимания, меньше запоминаться. А тут поставил этого Хмыря с одной извилиной, и то не в мозгу. Этот лопоухий "милиционер" с фуражкой, которая мала: ясно – не своя, не мог не запомниться.
Машина повернула в направлении, показанном стрелкой и милиционером. Хмырь позвонил Трубачёву. Через шесть минут машина должна быть у места засады. Шар и Труба надели маски, проверили подпорки, держащие подпиленные ветки, спрятались в кустах.