– Простейшие, – сообщила наставница с таким видом, словно предлагала Герде пирожное. – Перед тобой конгломерат одноклеточных. Не хмурься. Микробы наши друзья! По крайней мере, некоторые.
Герда снесла насмешку спокойно. К этому времени она уже поняла, что наставнице просто нравиться её поддразнивать. Девочка терпеливо ждала объяснения.
– Простейшие прекрасный материал для тренировки начинающего псионика, – сказала Инори. – Они элементарные биомашины. Примитивные жизненные программы без всяких примесей. Интеллект и самосознание – ноль. Перемещение в отсутствии непосредственных стимулов практически случайно. Попробуй ими поуправлять. Вот смотри.
На глазах Герды бесформенный кусок студня собрался в шарик. Из которого полез вверх тонкий отросток наподобие щупальца. Достигнув прозрачный крышки, отросток застыл, а кончик его вдруг ехидно заходил из стороны в сторону, будто палец. Он словно поддразнивал Герду. Хорошо хоть она не в фигу его сложила, – подумал Герда, – с наставницы сталось бы. Юмор у кавай порой бывал весьма специфическим.
Ну, кавай, погоди! Герда сосредоточилась на пси-спектре. Он казался ровным свечением. Лишь кое-где в нём возникали крохотные прожилки, которые тут же "разглаживались". Герда попробовала изменить вероятности вокруг отростка. Она уже поняла, что это был именно клеточный конгломерат, а не единый организм: колония простейших принявшая форму лишь подчиняясь воле Инори. Будь здесь хоть какая структура, свечение было бы куда более сложным.
Повинуясь изменениям вероятностных полей, сияние вокруг отростка исчезло. Он рассыпался. Свечение усилилось над отдельными частями "студня". Там тут же начали образовываться бугорки. Они увеличивались и вскоре из них сформировались слова:
Ну-ка выкуси!
Послышался негромкий смех кавай. Наставница была довольна.
* * *
Псионичиский спектр, который видела сейчас Герда, очень походил на спектр простейших. Но не совсем, не совсем. И Герда осознала причину, это было коллективное существо – простейшие сформировавшие единый мыслящий организм.
Наверняка в очень больших, планетарных масштабах у пси-свечения слизи имелась своя структура. Но различить её на близком расстоянии не представлялось возможным. Это было всё равно, что изучать мозг по одному единственному нейрону.
Ладно, простейшие, – подумал девочка с мрачной решимостью, – сейчас посмотрим, насколько хорошо вы держитесь вместе. Герда брала под контроль вероятностные поля.
Свеченье вокруг великана ослабевало. Падала вероятность сцепления клеток. Но медленно, очень медленно. Быстрей же быстрей, – думала девочка. Её нетерпение было столь сильным, что на мгновение она утратила концентрацию. Свечение вокруг некоторых частей гиганта усилилось.
Герда обуздала себя, вновь взяв под контроль эмоции. Вероятностные поля изменяли конфигурацию. Псионическое свечение вокруг фигуры почти исчезло. Великану оставалось всего два шага до серой слизи, когда от него начали отваливаться куски. Бурые комья падали вниз и, ударяясь о землю, разлетались крупными брызгами. Великан зашатался, замер на месте и вдруг словно оплыл, полностью теряя форму. Десяток секунд и на его месте возвышался небольшой холмик.
– Готов, – в азарте крикнула Герда.
Со стороны Альфреда Н Фрея послышался возглас изумления. Он, наконец, прекратил ругаться. Девочка видела, как мужчина шевелится в своём нитяном коконе, безрезультатно пытаясь встать.
Теперь настало время заняться нитями. Сконцентрировавшись на них, Герда смогла почувствовать слабую жизненную пульсацию. Нити, из которых состоял кокон, то же были живыми. Гигантское существо, покрывавшее планету творило всё из себя. Лишившись управляющей воли, нити ослабли, и Герда лишь ускорила процесс, заставив расползтись составляющие их микроорганизмы. Теперь она была свободна.
Девочка встала. Невольно потянулась, разминая тело. Она хотела, было, броситься на помощь Альфреду, но вдруг замерла. Корабль! Он стремительно повернулась. "Ласточка" уже вползала кормой в основное скопление слизи.
Шутить изволите!
– Помоги мне! – прокричал всё ещё спутанный Альфред Н Фрей.
Не обращая на него внимания, Герда устремилась со всех ног к звездолёту.
– Не смей меня бросать! – донеслось вслед, – Ты контракт заключила!
Оборачиваться Герда не стала. Если у человека чего-нибудь с головой, то это чего-нибудь у него надолго. Девочка вскочила на выдвинутый из биомассы "язык". И как он только под корабль подлез, – мельком промелькнул у неё мысль, но ломать голову над этим времени не было.
Идти сразу сделалось трудно. Ноги проваливались в биомассу по щиколотку, казалось, что продираешься через толстый слой грязи. А слизь липла к ногам будто тесто. Пару раз она едва не упала. Теперь Герда уже с трудом вытягивала ноги из плотной каши, словно по болоту шагала. Вдобавок серая грязь начала налипать на штанины скафандра, медленно поднимаясь вверх.
Не выдержав, Герда остановилась и с чувством отвращения согнала весь этот "студень" обратно. Слизь опала вниз, однако тут же медленно поползла вспять. Вторичная попытка избавиться от неё удачей не увенчалась. Теперь отваливались лишь небольшие кусочки. Не завершились успехом и попытки воздействовать на сам "язык". В отличие от сосредоточенных в великане, эти клетки сохраняли физическую связь с основной биомассой.
Сейчас не это главное – спохватилась вдруг Герда. Она устремилась к люку, так быстро насколько могла. И как раз вовремя: слизь поднималась, словно вода во время прилива. В ней уже скрылась часть корабельной кормы.
Серая грязь медленно взбиралась по звездолёту, достигнув тонкой линии люка. Ещё немного и у Герды возникли бы серьёзные проблемы. Девочка коснулась замка. Вделанный в палец скафандра ключ послал сигнал "свой" корабельной системе.
Заработали сервомоторы. Люк чуть шевельнулся. Однако окончательно отрыться ему мешала налипшая на нижнюю часть корабля биомасса. Она словно склеила крышку люка и корпус. Герда ухватилась за расположенную на крышке внешнюю скобу, напрягаясь всем телом. Наконец мускульные усилия, сложенные с неутомимостью сервомоторов победили. Биомасса чавкнула, отлипая, и Герда полезла в открывшийся люк.
За ней тянулись связанные с основной массой жгуты серой слизи. Сейчас она особенно походило на тесто. Жгуты натянулись, Герда карабкалась, преодолевая сопротивление, потом почувствовала, что её усилий слегка не хватает.
Уцепившись за внутренний поручень, она мысленно напряглась, вложив всё что могла, в один мощный псионический импульс, одновремено изо всех сил рванувшись вперёд. Большинство жгутов оборвались. Герда смогла, наконец, заскочить внутрь и тут же ударила по кнопке закрытия. Люк сразу пошёл назад, обрубая оставшуюся серую слизь.
Герда откинула шлем, вытирая пот, только тут она осознала, насколько напугана. Несколько студенистых кусков лежали внизу. Ещё была слизь на скафандре. Но заниматься этим, сейчас не было времени. Герда устремилась наверх, в кабину.
Когда она различила насколько "Ласточка" теперь поглощена слизью, то ей чуть не сделалось дурно. Великое небо, да удастся ли теперь ей взлететь. Сама, удивляясь своему спокойствию, Герда плюхнулась в кресло. Протянула страховочный ремень. Руки быстро пробежали по пульту. "Ласточка" пробуждалась.
Имплант активирован.
Как всегда в мозгу начали вспыхивать короткие подтвержденья-доклады.
Энергия на гравитры. Взлёт.
Доклады о готовности смолкли, хорошо запрограммированный компьютер понял, что сейчас пилоту попросту не до них. Остались лишь тревожные сигналы со внешних сенсоров. В состоянии единения с кораблём Герда ощущала его обшивку как кожу. Но и эти сигналы притухли, удаляясь на задний план. Корпус "Ласточки" содрогнулся, она выдиралась из биомассы.
Серая грязь держала корабль неожиданно прочно, будто застывший цемент. Она слегка вспучилась, но звездолёта не отпускала. Гравитационные волны вызывали на её поверхности колебания. Герда усилила мощность. Теперь из биомассы вылетали куски, но вмятины тут же затягивались.
Да что же это такое, – пришла в ярость Герда.
Форсаж.
Этой функцией Герда раньше не пользовалась даже на имитаторе. Её словно ударило снизу. Какая тяжесть! Бог мой, да она же просто забыла, как всё это было тогда, в том первом полёте с Гордом. Остававшийся снаружи Альфред Н Фрей видел, как слизь разлетелась от "Ласточки" огромными брызгами. Корабль выдернул себя из этого "теста" и начал стремительно возноситься.
– Стой! Нет! Проклятье! – завопил Альфред Н Фрей, который решил, что его бросили.
Едва корабль устремился вверх, Герда отключила форсаж. Пару секунд она позволила себе насладиться тем, что перегрузка больше не плющит её, потом перевела "Ласточку" в горизонтальный полёт. Интересная практика у меня выдалась, – подумала она, – будет, что вспомнить.
Описав крупную дугу над планетой, "Ласточка" вернулась к холму. Можно было различить, как беснуется внизу Альфред Н Фрей. Высота была сравнительно небольшой, и Герда прекрасно видела его даже без усилителя.
Очевидно, бионити, лишённые внешнего контроля, распались на нём сами собой, и теперь Альфред Н буквально прыгал на одном месте, грозя кулаком небу и выкрикивая ругательства. Герда подумала, что приличная леди должна от таких покраснеть. Но она никогда не считала себя особо благовоспитанной.
– Кончай бесноваться, – сказала она по связи. – Я уже опускаюсь.
– А, – послышался в динамике новый вопль, – значит, долг в тебе всё-таки пересилил! Но это тебе не поможет! Имей в виду, я подам жалобу гильдии!
Ну, вот, опять, – подумала Герда, – он снова ведёт себя как истеричный ребёнок. Нет, даже хуже, пожалуй. Небольшой звездолёт опустился. На этот раз Герда выбрала точку посадки поближе к вершине холма и подальше от серой слизи. Альфред Н бегом устремился к нему. При этом он не переставал сыпать проклятиями и обещанием страшных кар за предательство.
Герда осматривала серую грязь. Вроде бы всё спокойно, ничего угрожающего. А это ещё что такое? Никак новый великан формируется? Или что-то другое? Отдав мысленную команду, она распахнула люк перед подбежавшим Н Фреем. И тут же закрыла, когда её первый клиент опять вступил на борт. Потом Герда подала энергию на гравиторы, "Ласточка" вновь взлетала.
– Это просто издевательство над клиентами! – бушевал её спутник внизу. – Хорошо хоть у вас хватило духу вернуться.
Он вдруг запнулся на миг, будто о чём-то вспомнил.
– Минутку, а как же груз? Немедленно обратно!
Сам не знает, чего хочет, – подумала Герда. Однако мнение клиента её больше не интересовало.
– Контракт аннулирован, – объявила она, – согласно пункту четвёртому.
Произнося это, девочка испытывала сущее удовольствие и жалела только о том, что не может видеть лица клиента.
Человек внизу буквально задохнулся от ярости.
– На каком основании!
– Я уже говорила: сообщение неверных сведений о планете. Это задание относится к классу сложности куда более высокому нежели низший.
Герда не сомневалась, что гильдейский суд чести оправдает её.
– Да я! Да ты!
Внезапно клиент решил сменить гнев на милость.
– Постой, во всех этих контейнерах философские камни предтеч. Это многомиллионное состояние. Обещаю, мы разделим его с тобой поровну.
Что такое философский камень предтеч Герда знала прекрасно, ей наставница рассказала. Девочка сильно сомневалась, что они могут иметься хоть где-то в таком количестве. Но дело было вовсе не в этом.
– Спасибо, – сказала она, – конечно, я хочу быть богатой.
Снизу послышался радостный возглас. Но Герда, однако, ещё не закончила.
– Но мне ещё и жить хочется. Идите в сингулярность, Альфред Н Фрей.
Часть вторая
Организация
От башен высоких и чудных,
Остались лишь груды камей.
Забыты учения мудрых,
Далёких тех праведных дней.Пётр Костенко
Глава восьмая
Записки погибшего астрофизика
Илари – высокоразвитая, гуманоидная раса, внешне похожая на мифических эльфов.
Абсолютное большинство индивидов имеют псионические способности. Убеждённые гедонисты. По интеллекту женский пол сильно уступает мужскому. Типичная семья – три жены на одного мужчину
Краткая космическая энциклопедия
Они лежали в одной постели, отдыхая под шум дождя. Позади были обычные для них поиски гармонии, закончившиеся как всегда ослепительным синтезом. Наконец, Инори встала, накинув халатик. Горд наблюдал за ней сквозь полуприспущенные веки.
Застёгивать пуговицы кавай не стала. Излишняя застенчивость никогда не была свойственна её расе. Женщина призывно щёлкнула пальцами. К ней тут же, помигивая разноцветными огоньками, подплыла сфера робота-камердинера.
– Бутылку, – потребовала Инори, – с чем-нибудь крепким и тонизирующим.
Подумав, добавила:
– И два стакана. Огоньки засияли ярче, получив команду, робот не спеша поплыл к бару. При этом он зачем-то поворачивался вокруг оси.
Горд присел на постели.
– Может не стоит с утра?
– Слабо? – спросила Кавай, слегка подмигнув. – Может опять устроим соревнование!
Пилот только хмыкнул. Да, собственно, у них всё с этого тогда и началось.
Забавно, но он уже не помнит на вскидку, с какой планеты её в тот раз вывозил. Слишком много было их, в его жизни, шариков с незапоминающимися названиями. На многих из них Горд не пробыл и дня. А вот что прибывал тогда, в очень мрачном расположении духа, помнит отлично. Семь лет. Да, целых семь лет, прошло с того момента, когда его тринадцатилетний сын отказался ставить имплант и ушёл из Гильдейский школы.
Теперь, столько времени спустя Зимин понимал, что парню потребовалось нимало мужества, что бы настоять на своём собственном пути. Но легче Горду от этого не было. Всё-таки трудно быть объективным, когда грозит прерваться династия. А уж тогда-то…
В общем, весь тот небольшой перелёт Зимин имел весьма угрюмый вид. А бьющая ключом жизнерадостность пассажирки только подливала масла в огонь. Горд знал, что такое поведение обычно для её расы, но поймал себя на мысли, что кавай его раздражает. Ну ладно, пребывать в её обществе космогатору оставалось совсем не много: "Ласточка" приближалась к планете. Уже через час она должна была войти в зону контролируемых орбит.
Горд пошёл проверить состояние пассажирки. Снотворного во время перелёта Инори не употребляла: кавай пользовалась услугами гильдии достаточно часто, и её мозг успел полностью адаптироваться.
Пассажирка прямо сидела в кресле, положив руки на подлокотники. К виску её, в специальном держателе, был приставлен биокристалл. Глаза у женщины были прикрыты. Зимина в очередной раз поразило её сходство с человеком. По своему строению и физиологии кавай были довольно близки к людям, Инори же ставила в этом явный рекорд.
Почувствовав приближение Горда, она приподняла веки.
– Чего такой хмурый? – поинтересовалась она.
В Горде вновь поднялась волна глухого раздражения. Ей-то что за дело, – подумал он. – Впрочем, от представителей этой расы никогда не знаешь чего ожидать.
– Глотни, – вдруг предложила она, – сразу полегче будет.
Только тут космогатор понял, что пассажирка немного навеселе.
Инори протянула ему грушу из мягкого пластика, приспособленную к условиям невесомости. Правда сейчас "Ласточка" двигалась с небольшим ускорением, создавая внутри себя слабую силу тяжести.
– Давай!
В последствии он долго думал, почему согласился. Вообще-то алкоголь во время полёта был космогаторам запрещён категорически.
Горд принял грушу, сдавил, сделал короткий глоток и вдруг закашлялся. В сосуде находился чистый спирт, который мгновенно обжёг ему горло. Откашлявшись, Горд невольно выругался.
Кавай удивлённо приподняла брови.
– Неужели бравый космогатор не пьёт ничего крепче лимонада?
В голосе Инори звучала насмешка, она немного задела Горда.
– Сходим на тверди в бар, тогда узнаешь, – пообещал он.
Твердью пилоты называли планеты.
Кавай томно потянулась, не отвязывая ремней.
– В бар? Можно. Предлагаю соревнование, кто кого перепьёт. Только учти, я имею в виду отнюдь не соки.
Горд изначально понимал всю глупость подобного состязания, да только остановиться уже не мог.
– Решила перепить космогатора, ладно. Назначай время дуэли.
Кавай удивлённо посмотрела на него:
– Зачем откладывать.
Вот так и вышло, что вместо того, что бы связаться с местным отделением гильдии и получить новое задание Зимин, в сопровождении Инори, сразу по прибытии двинулся к ближайшему бару.
Соревнование вышло славным. Вскоре оба они утратили счёт выпитым стаканам. Так, что определить победителя не представлялось возможным. Но к тому времени, это никого из них уже не смущало. Мир погрузился в белесый туман. А когда он развеялся, Горд, с немалым удивлением, обнаружил, что делит с Инори одну постель в какой-то гостинице.
Да, так оно всё и было, – подумал Горд, одеваясь. Он с удовольствием опустил босые ноги на мягкий, пружинящий под ногами ковёр. Белесый мех, который слегка поддувался воздухом снизу чуть-чуть щекотал стопы, и Зимин признал, что илари, на чьей планете они сейчас находились, знали толк в комфорте. Пожалуй, даже, что чересчур: слишком уж тут расслабляло.
Подплывшая сфера выдвинула из себя поднос со стаканами. Хорошая машинка, – отметил про себя Горд, с соображением. Он вспомнил, насколько нечёткой была команда Инори.
В бокале, не сливаясь, переплетались разноцветные спиральные струйки. Горд выпил. Вкусовые ощущения попеременно сменялись во рту: от сладкого, до лимоннокислого.
Что ж, илари всегда были расой эпикурейцев. Впрочем, Горд сильно сомневался, что рядовым обитателям планеты доступна подобная роскошь.
– Ну, так что, может, действительно посоревнуемся, потом, когда закончим дела, – игриво предложила Инори. – А то мы, так тогда ничего и не выяснили.
Горд вспомнил, что не мог тогда двое суток покинуть планету: ждал, когда упадёт концентрация алкоголя в крови. Иначе компьютер собственного корабля заблокировал бы его подключение к системам "Ласточки". Нет уж, спасибочки.
Конечно, он понимал, что сейчас Инори его только поддразнивает. Однако от необходимости придумывать достойный ответ его избавил стук в дверь.
– Войдите, – сказала Инори.
Тяжёлая дверь отворилась, и в помещение вошёл Олдрин. Детектив был одет в лёгкую тунику, вполне соответствующую местному жаркому климату. На его поясе весел короткий ритуальный меч, с которым большинство мужчин его расы на людях предпочитали не расставаться.
– Пора, – без предисловий сообщил он, – Маркон ждёт нас в машине.
Они зашагали по коридорам городской резиденции Оритур Кварус Маркона. Зимин мельком отметил, что роскошью здание не уступало даже королевскому дворцу на Горгоне, а крупная парадная лестница сделала бы честь любому человеческому музею.