Зайдет в ванную комнату и видит стены, облицованные розовым кафелем. Этот кафель необычный - это ключ, который открывает дверь в былое. Строили на заводе столовую. Старая-то столовка не справлялась: в обеденный перерыв народу в ней было тьма-тьмущая, оборудована по старинке, да и обветшала порядком. Что же… как только проблема была четко обозначена руководству Главка, были назначены ответственные лица, которые строго по плану проделали всю работу от проекта до пуска. Новая столовая получилась просторная, светлая и уютная; оснащена новейшим оборудованием; в интерьере применены отделочные материалы высшего класса. Замечательная столовая! У Егора также случилась замечательная прибавка в хозяйстве: стены в ванной комнате получили облицовку из розового кафеля. Эту кафельную плитку использовали в интерьере столовой. Егор настолько был поражен красотой и неординарностью, как выяснилось, подлинной итальянской плитки, что частицу ее перебазировал в дом свой. Без спроса, однако, взял.
Если в ванной комнате посмотреть, собственно, на саму ванну - необычная ванна: чуть больше по размерам и с циркуляцией воды, то есть можно на дому принимать лечебно-оздоровительные ванные процедуры. Точно такими ванными оснастили заводской профилакторий. Егор в порядке командировки монтировал сантехническое оборудование. Одну ванну пришлось забраковать и списать, оттого что поступила в некомплектном состоянии и с треснувшей эмалью. Ванну за бесценок купил Егор. Трещины на эмали оказались легкими царапинами, нанесенными Егором в порыве восхищения изделием. Также и затерявшийся гидронасос с системой подводящих и отводящих трубок на самом деле заблаговременно по составным частям был перенесен в личное складское хозяйство. Соответственно, ванну Егор отполировал абразивной пастой, взятой, естественно, на работе. Все положенные к ванне причиндалы установил - стал с тех пор принимать жемчужно-хвойные процедуры на дому как vip-персона.
Как раз в канун перестройки завод развернул строительство нового цеха. Не оплошали строители - точно в срок и в полном соответствии с проектом выстроили цех… не оплошал и Егор - в ванной засияли новенькие импортные унитаз и раковина. Одна ванная комната - и столько информации о заводе! А комнаты, кухня, гараж! Богатый кладезь полудетективных историй! Вот уж вправду - душой и телом сросся с заводом! Случались и курьезы. Вот парочка оных.
Как-то ремонтировали управление завода и навезли добра, что впору дворец строить. Задержался тогда Егор дотемна: все изучал да изучал привезенные стройматериалы; выискивал нечто повесомее и позначительнее, эквивалентно обосновавшемуся здесь начальству. Ведь какую эволюцию разумел Егор! Например, жара стоит невыносимая. Мастер за столом своим газеткой лицо обмахивает, таким образом, освежая себя, а то и просто бегает туда-сюда, чем и освежается. Начальник участка уже у белоснежного вентилятора спасается. У Дениса Сергеевича, директора завода, пара чудодейственных кондиционеров колдуют: воздух охладят до утренней свежести, слегка увлажнят, каких-то ионов целительных напустят, чтобы Денису Сергеевичу лучше дышалось и лучше думалось. Если же мастер в своем кабинете установит кондиционер - что же установят у директора? С дрожью в коленках ликовал Егор: какая, право, удача привалила с ремонтом заводоуправления. "Поди, на мелочи не разменяюсь", - думал-гадал он. И нашел-таки в развалах ремонтных приготовлений удивительную вещь… до того удивительную, что чрезвычайно затруднительно было определить должное ее назначение, нюхом чуял - вещь стоящая, да умом пока что постигнуть не мог. Брови гнулись дугами, глубокие морщины прорезали чело, и за ухом чесал, и в затылке скреб, волосы ерошил и так, и сяк, краснел, бледнел, облился потом - тяжел умственный труд… видно, это не токмо карандашиком махать.
Так и не понял он, для чего вещь. Понял одно - брать, не мешкая, не рассусоливая, не напрягая чело свое думами. Отделил он часть, как от буханки хлеба ломоть отрезал, и припрятал до поры в гараже. Представляла эта вещь рулоны мягкой вспененной не то пластмассы, не то пенополиуретана; на лицевой стороне был выдавлен рисунок, нечто похожее на восточный орнамент, на обратной стороне был обнаружен товарный ярлык на неведомом Егору наречии. Дома, за ужином, он сообщил супруге: "Штуковину одну к рукам прибрал. Занятная вещица! На днях принесу образец. Посмотрим, обмозгуем, куда прилепить". Супруга ответствовала: "Оступился бы ты, ведь схватят сначала за руку, потом за шкирку. Вспомни-ка, как погорел с утками, сколько сраму было".
Этот случай хорошо запомнил Егор. Дело вышло так. Работал он тогда в столовой на монтаже холодильного оборудования. Хорошо работал: премия на досрочное выполнение производственного задания была гарантирована. К этой премии он бонус, конечно же, присовокупил. Глаз его острый мигом приметил, что будет в этот раз бонусом. Так вот, положила повариха как-то в котел десять уток, вынула - восемь. Всплеснула ручонками, - была еще совсем молодая, зеленая, не тертая, - порядком испугалась пропажи. Ищет, ищет двух уток в котле - не может найти. У Егора, который на раздаче настраивал холодильный агрегат, спрашивает: "Не видали вы, Егор Тимофеевич, куда утки делись?" - "Видал, - ухмыльнулся Егор. - Улетели твои уточки, детка, в дальние края. Сразу видно, неопытная ты: поди-ка и не знала, что прежде, чем уток в котел бросать, крылышки надо подрезать. Не подрезала? Нет! Вот и проворонила. Хе-хе-хе!" Далеко утки улететь не успели. Быстро скумекала повариха, кто поохотился в ее котле. Ищейкой побежала по следам шустрого слесаря и поймала своих уточек в каморке Егора, то бишь мастерской, расположенной в складском помещении столовой. В полиэтиленовом пакете почему-то уточки лежали, да одна еще без ноги. Признался потом Егор, что это он утку инвалидом сделал - аппетит раззадорил. Пожалел, что покуражился над девчонкой-поварихой: не будь того - черта с два нашли бы уток. Что утки! - мелочь по нынешним временам. Сама повариха нарушила рабочий обычай: угостила бы той же уткой, с миской сметаны и тарелкой румяных свежеиспеченных булочек-пампушек - как полагается отблагодарить работу мастера, к которому еще не раз за помощью обратиться придется. Нет ведь, комсомолочка горластая, только через кассу в порядке очереди. На самом деле он поучить ее хотел, как должно людям внимание оказывать.
История с утками - дело далекого прошлого. Много чего было с тех пор праведного и слегка неправедного. Многоопытен стал Егор, степенен и важен. И гадкое слово "вор" гонит от себя, как проказу. Он не ворует, но заимствует: берет по собственной инициативе аванс с завода, отплачивает своим более производительным и качественным трудом. Поскольку, во-первых, только таким образом можно избавиться от гнетущего ощущения долга, выразить горячую признательность своему солнышку ясному, заводу-кормильцу, во-вторых, основной постулат будущего совершенного общества гласит: "от каждого по способностям, каждому - по потребностям". Значит, он уже реализовал это: работает изо всех сил, то бишь отдает без остатка по способностям; берет, исходя из потребностей…
На следующий день Егор принес домой рулон искусившего его неведомого материала. Для определения назначения принесенной вещи состоялся семейный совет, - "комиссия" по производственному: теща - председатель, жена - секретарь, сам Егор выступал с челобитной относительно добытого добра. Егор и детей подключил к обстоятельному анализу чудного материала: старшому Димке велел перевести на русский язык надпись на ярлыке. Сынок Димка оказался ни в зуб ногой в иностранной грамоте, а ведь по школьной-то программе должен уже калякать по-заморскому! Ан нет, хотя и школа-то вроде как с уклоном на углубленное изучение иностранных языков. За нерадивую учебу грозился Егор ужесточить жизнь сынуле, лоботрясу и бездельнику. Дочка Лена только и разобрала, что надпись на финском языке. Деткам не было сказано об истинном происхождении этой вещицы. Купили списанный неликвид, дескать…Толковали Егор, жена и теща, толковали и порешили - это линолеум. Раз так, устлали им пол в квартире, сначала для пробы в спальных покоях хозяина и хозяйки.
- Красота! - радовался Егор, любуясь чудесно преображенным полом.
- Красота! - вторила жена, - и она знала толк в прикладном искусстве.
- Прелесть! - умилилась теща, когда ее пригласили на смотрины.
Одни детки не радовались: не доросли до таких особенных чувств, в редкой смеси возросшей собственной значимости, удальства, ловкости и предприимчивости. Пострелу Димке все бы бегать днями напролет по двору за футбольным мячом, в перерывах из рогатки пулять по воробьям, голубям и дворовым псинам, да тройки и четверки, с колами и двойками вперемешку, из школы таскать. Меньшой же дочке, непоседе Ленке, из-за кустов шпионить за братцем и нестись во весь опор домой, чтобы донести до мамки и папки безрадостные вести: Димка-де окно разбил, соседскую девчонку за косы надергал, через форточку на кухне подбросил дохлую крысу прямиком в кастрюлю с супом, которым Октябрина Спартаковна собралась попотчевать Тимура Гамлетовича. Страшной ябедой росла Ленка, лучший командир лучшей октябрятской звездочки в школе, и доставалась ей порядком от пострела Димки, но с характером была девчонка - от дела своего общественно-воспитательного не отступала. Отчаянно и храбро билась за моральный облик братца, которого и в комсомол могут не принять, а значит - пятно несоответствия марксистко-ленинского мировоззрения плюхнется и на нее. В школе она училась хорошо: четверки да пятерки алели в дневнике, за что Егор ее хвалил, а сынка, балбеса, оплеухой награждал.
После того, как пол в спальне Егора стал диковиннее декораций к арабским сказкам, довелось ему побывать
на приеме у директора завода. Как зашел Егор в кабинет - обомлел, прямо-таки оторопь взяла: со стен глаз не отрывает. Денис Сергеевич прекрасно знал Егора, причисленного к авангарду завода, постоянного победителя соцсоревнования, потому спросил слегка удивленно: - Плохо выглядишь, Егор Тимофеевич. Нездоровится?
"Хуже!" - сказал про себя Егор…
С работы пришел, с порога бранить жену стал. Изрядно поругал: "Столько живешь, дуреха, а обои от линолеума отличить не можешь! Еще фыркаешь, ходишь: я, мол, такая уж молодчина, не тебе ровня. Сама-то ну точно как засранка. Эх, и глупые же вы бабы! Как это из-за вас некоторые чудаки голову кладут на плаху, стреляются, из окон выпрыгивают!? Драть вас надо, как Сидорову козу березовым веником! Да почаще! Одно расстройство с вами. Знаешь ли ты, что у Дениса Сергеевича то, что у нас стало линолеумом, на стены наклеено?" Жена, было, вякнула в оправдание… Егор сердито топнул ногой и пригрозил пока пальцем.
Обидно Егору, что вещь не по назначению использовал, ровно простофиля какой. Одно утишило горе несказанное: немного "линолеума" осталось. Этими остатками обклеили гостиную и спальню.
Вышел Егор из квартиры и зашел вновь эдаким сиятельным гостем. Глянул на стены, пол - похвалил хозяев, - себя то есть, за тонкий вкус, за радение об уюте родного очага. И уже сам Егор, какой есть, пустился в пляс от неуемной радости. "Хе-хе-хе! Ха-ха-ха! - потешался Егор. - У меня апартаменты почище директорских! Хе-хе! Меня голыми руками не возьмешь!"
Как-то пригласил Егор в дом свой товарищей по работе, в великий праздник ПЯТНИЦА, питница и блудница. Пришли они, внимательно рассмотрели убранство квартиры, с уважением сказали: "Ну, могешь ты, Егорша, красоту делать! Обои где такие министерские достал?" Уклонился Егор от прямого ответа, говорил вскользь, дескать, за большие деньги куплены при содействии козырных знакомых.
Приятна Егору похвала товарищей, и не важничал он перед ними, не хвастал - делился простой житейской радостью, добрые слова любил послушать, совета спросить. Вот затеял он садово-дачный участок покупать, где кой-какой домишко, пожалуй, потребно слепить, эдак этажа в два, с верандой на каждом этаже: верхняя веранда будет служить для пития чая и созерцания родных просторов, нижняя - для более прозаических дел. Пару штук теплиц соорудить не мешало бы на прочном бетонном фундаменте. "Поможем, Тимофеевич! Поможем!" - горячо заверяли товарищи, догадываясь, что неспроста были званы. "Скажешь, придем, выстроим хоромы выше неба!" - твердо обещали они.
Здесь Егор делал жене незаметный недвусмысленный жест. Женушка проворно перемещалась на кухню и спустя мгновение выплывала хлебосольной хозяйкой, с низким поклоном приглашала любезных гостей за праздничный стол. На столе огурчики, грибочки, куски обжаренной свинины с отварным картофелем белоснежным, рассыпчатым, дымящимся, приправленным ароматной зеленью; красная рыба холодного копчения свесила с блюда толстый хвост и толкает вон со стола местного озерного леща-красавца, подрумяненного в печи. Царицей стола восседала запотевшая неупиваемая бутыль сорокоградусной русской чародейки-злодейки. При виде сего убранства товарищи Егора умильно улыбались и готовы были горы своротить.
Купил Егор садовый участок, и не один, а два смежных: отважился и покусился как всегда на большее. Походил с женой по приобретенному отрезу пустыря, наметили, где домик-домище, где теплицу поставить, как грядки правильней разбить, сколько ягодных кустов и фруктовых деревьев смогут посадить. Вдохнул напоследок полную грудь влажного запаха земли-матушки, обвел просветлевшими глазами пустырь, и руки зачесались по хорошей работе. В близлежащем поселке арендовал Егор за пол-литра горькой мастодонтоподобный трактор К-700. Играючи исполинский трактор вырвал с корнями стену лесной разновеликой поросли, из года в год захватывающей пустырь, содрал и раскромсал вековой целинный дерн, обнажив где-то россыпь черной земли, где-то пласт песка, где-то каменную гряду. За трактором загромыхали по ухабам грунтовой дороги тяжеловесные грузовики КрАзы и МАЗы, спеша доставить Егору стройматериалы, чернозем, органические удобрения с местной фермы. Невиданный темп освоения залежных земель установил Егор. Хозяева соседних участков разевали рты, пораженные и уязвленные размахом и сноровкой, отрядили ходоков на прием к расторопному и ухватистому Егору, чтобы пособил, чтобы взялся за председательство в организуемом садово-дачном кооперативе.
Это же диво: два дня - и с земли слетело дикое разнотравье и разнолесье; месяц - выстроен аккуратный светлый домик в два этажа с верандами, мансардой, мезонином; еще месяц - заблестели под летним солнцем две просторные стеклянные теплицы. Потом земля подобралась и похорошела несказанно, как ухоженная, лелеемая и обожаемая красавица. Егор и супруга его заботливыми руками вызвали к жизни здесь, на своих шесть плюс шесть сотокк, всякий овощ и фрукт, как произрастающий в местном климате, так и не желающий произрастать. Недостаток тепла и солнца они компенсировали невероятным трудолюбием.
Однако Егор не переставал думать-кумекать, как оптимизировать свой добровольно каторжный труд в зоне рискованного земледелия. Одним из таких направлений было сокращать долю ручного труда за счет изменения технологии работ и механизации. Чтобы не бегать с лейкой по саду, он сделал оросительную систему всего участка, организовал водосбор атмосферных осадков в шестикубовую стальную емкость, откуда под собственным напором, вследствие природной силы тяжести, вода растекалась по трубам к калиброванным точкам полива - практическая импровизация идеи вечного двигателя.
У теплиц была смонтирована ветряная силовая установка, которая преобразовывала силу ветра в тепло, необходимое тепличной рассаде в суровые дни весенние дни холодостояния, сопровождающиеся как раз усилением ветра, вплоть до шквалистого, а стало быть - одна энергия (ветра) у рачительного хозяина попусту не будет проноситься по участку, а преобразуется в другую энергию (тепло); именно то, что гонит холод, само и становится теплом! Здесь Егору Тимофеевичу впору было оформить патент на изобретение, поскольку техническое решение способа реализации давней идеи ветряков было оригинальным. Далее была построена мастерская, удивляющая всех продуманностью и практичностью. О самодеятельном техническом творчестве Егора можно было написать отдельную повесть…
3
Но летят года, все созданное прежде неминуемо стареет и ветшает, хотя и закладывался как будто вековой запас прочности, но что-то, какая-нибудь деталюшка, какое-нибудь свойство материала, учтенное недостаточно, ровно червоточина на яблоке, становится очагом разрушения. Так трубы оросительной системы заржавели изнутри, у ветряка на лопасти трещина, подпорная бетонная стенка растрескивается… и так далее. А годов-то уже скоро стукнет и в самом деле много - 60! Как внести завершающий штрих в то, что сделано, чтобы в преклонном возрасте созданное твоими руками преклонялось тебе, а не ты ему, и еще долго служило потомкам?
Почему бы, например, трубы оросительной системы, сделанные из черной стали, подверженной ржавчине, заменить трубами из нержавеющей легированной стали. Резервуар, - шестикубовая емкость, - заменить на бассейн шесть на шесть метров и глубиной в метра два, чтобы и поплавать можно и добрый запас воды иметь.