Ося пришел в строительное управление, в котором Шелла работала экономистом, за час до конца рабочего дня. Провел небольшую психологическую подготовку: ему, мол, неудобно, есть, в конце концов, даже старый тост за мужскую солидарность, но здесь особый случай. И только то, что она все годы правилась ему. еще со времен Ташкента, дает ему право, как родственнику и другу, открыть ей глаза на неверность супруга. При попустительстве или даже покровительстве мамы…
Не дослушав до конца. Шелла взяла письмо и торопливо пробежав его глазами, положила в сумочку.
- Спасибо, - растерянно произнесла она, - хоть я и догадывалась.
И она рассказала Осе о письме, полученном Изей много лет назад, и о разговоре с Еленой Ильиничной.
- Я сделала вид, будто верю, что письмо адресовано Левиту, и простила его. Я и не предполагала, что она, будучи замужем, сохранит чужого ребенка, а они все годы будут тайно поддерживать с ней связь, - закончила она исповедь.
Ося участливо молчал.
- Даже не знаю, что теперь делать, - растерянно продолжала она. - Регина уже большая и нас не удерживает. Обидно, конечно, что я была такой дурой.
- Разводиться незачем, - опасаясь огласки, произнес Ося, тем более, что это никак не входило в его планы. - Многие семьи так живут и находят утешение па стороне. Думаешь, я Мусю люблю? Она хорошая хозяйка, я не спорю, но между нами давно уже ничего нет. И я не огорчусь, узнать, что у нее кто-то есть, - он положил ей руку па запястье. - Это французский брак. Внешне все прилично, но каждый живет своей жизнью. Приезжай ко мне в субботу на дачу, - неожиданно предложил он, - погуляем у моря…
Шелла удивленно посмотрела на пего, но ничего не сказала.
- Я показал тебе письмо не для того, чтобы разрушать твою семью, - окрыленный ее молчанием продолжил Ося. - Ты в прекрасном возрасте бальзаковской женщины и еще можешь жить и жить. И сполна радоваться жизни. Так что, договорились? - он слегка сжал ей запястье.
- Шелла, ты идешь домой? - в самый решающий момент для начала штурма прервала их разговор дотоле тихо сидевшая в углу, уткнувшись в какие-то бумаги, женщина. Она встала из-за стола и подошла к Шелле: - Или ты остаешься сегодня за сторожа с этим молодым человеком? - Ося одобрительно улыбнулся ее шутке, но Шелла начала быстро собираться.
- Сейчас, Люда, подожди, я уже иду. Спасибо, что зашел, - обратилась она к Осе. - Я подумаю, что делать.
Они вышли втроем на улицу. Люду, оказывается, поджидал в машине муж и, нетерпеливо распахнув дверь, пригласил Шеллу на заднее сиденье.
Ося остался недоволен неопределенно завершившимся разговором и, прощаясь у машины, на всякий случай произнес:
- Пусть это будет между нами. О'кей?
Обычно Людин муж подвозил Шеллу к дому, но на этот раз она попросила его изменить маршрут и поехала к Наташе.
Та очень обрадовалась гостье и тут же поделилась радостью: две недели назад из Новосибирска пришла телеграмма: Вовка поступил в НЭТИ на физтех.
- За это надо выпить, - предложила Шелла.
- Конечно, - поддержала ее Наташа, вынимая из буфета бутылку вина. - Прошлогоднее. Еще Женька ставил.
Шелла тяжело вздохнула, размышляя, поделиться или нет…
Она просидела у Наташи до одиннадцати, так ничего и не рассказав, и домой попала лишь в двенадцатом часу.
- Что произошло?! Ты нe могла позвонить?! - возмущенно набросился на нее Изя.
Шелла ничего не ответила. Сняла обувь. Повесила сумку. И только тогда выдала, нахально глядя ему в глаза:
- Я только что переспала с Осей, - и пошла в комнату.
Изя поперхнулся и молча бросился за ней.
. - Ты что?! Ты понимаешь, что говоришь?! - проглотив несколько раз воздух, смог наконец заорать он.
- То, что слышишь! - спокойно ответила она. Выпитое вино придало ей смелости, и она продолжила: - Причем… с ним я уже три месяца.
Изя растерянно сел в кресло, а она окончательно добила его:
- Сегодня я была у гинеколога. Я жду от него ребенка.
Изя сидел бледнее белой ночи.
- Шелла, подумай, что ты делаешь, - жалобно произнес он. - У нас взрослая дочь.
- Я давно мечтала подарить eй братика. Ты же не оказался способен на это, - она нахально посмотрела ему в глаза, и он, смущенно отводя взгляд, вновь попытался образумить ее.
- Шелла…
- Извини, я устала и хочу спать. Я иду к Регине.
- Шелла…
- Завтра поговорим. Я хочу спать, - закрывая перед его носом дверь Регининой комнаты, произнесла Шелла, оставив Изю в трауре ночи.
Торо, торо, торо - это бык. Дик и беспощаден, как пантера. Быть он безнаказанным привык. Но его торирует тореро, - справедливо заметил один из свидетелей корриды. Зрелище это не для слабонервных, особенно если тореадор - женщина и быков не одни, а два. Но в любом случае из корриды и вендетты я выбираю первое. Меньше крови…
Не дожидаясь наступления утра, Изя схватил такси и помчался на мамину квартиру.
- Подонок, - заорал он на с трудом проснувшегося Осю и, схватив его за горло, стал душить у вешалки, добавляя ударами ног. - Подонок!
- Что такое?! - выскочила в одной сорочке и коридор Муся. - Немедленно прекратите! - она вцепилась в Изины руки, пытаясь разжать их. - Милиция:
"Сорочка затрещала, за что-то зацепившись, и стала медленно сползать, обнажая полногрудые прелести Осиной жены. Вид их слегка отрезвил тореро, и, отпустив Осю, дав Мусе возможность удержать на себе порванную сорочку, он, обращаясь к ней, возбужденно выпалил:
- Этот подонок спит с моей женой: Она ждет от него ребенка! Только что она сама мне в этом призналась!
- Подожди, - поняв наконец, что произошло, промямлил Ося. - Это недоразумение. Дай я тебе все объясню.
И он сбивчиво рассказал о полученном из Измаила письме, которое пришло вскрытым, о том, что прочел его и для Изиного же блага передал Шелле. Только и всего. Остальное она придумал,…
- Чтоб сегодня же тебя здесь не было, - выслушан его, устало произнес Изя. - Сделай так, чтобы я о тебе больше не слышал. Ты биологическое говно, - и обращаясь к Мусе: - Ключи привези мне на работу, - после чего хлопнул дверью и пошел домой пешком по ночному городу, с дикой головной болью, измученный и разбитый…
Когда он проснулся, в доме уже никого не было. Регина ушла в училище, а Шелла на работу, так и не разбудив его и не оставив никакой записки…
Изя посмотрел па часы. Девятый час… Он позвонил па службу, попросил, чтобы из шести отгулов, положенных ему за работу на строительстве Григорьевского порта, вычли один, и… остался в постели.
Он чувствовал себя виноватым. Хоть и не доверяя на сто процентов Осе и утешая себя тем, что Шелла солгала, он понимал, что она уже имеет право па все. Отпираться бессмысленно.
***
У Шеллы новые неприятности. Всю дорогу по пути на работу она возбужденно представляла, как соберет сегодня вечером чемодан и с треском выставит Изю за дверь. Но только села за стол, не успев даже глянуть на себя в зеркало, как позвонил телефон, и мама после первых же слов: "Я звонила тебе весь вечер! Где ты была?! " - не дав ей раскрыть для объяснения рот, выпалнла: "У нас большое горе. Регина встречается с русским мальчиком ".
Шелла онемела, а Слава Львовна обстоятельно рассказала, как вчера днем она встретила Регину с каким-то долговязым оболтусом на углу Ленина и Дерибасовской. Она, конечно, потащила Регину домой покушать и по дороге полюбопытствовала: "Что это за мальчик?" Регина призналась, что несколько месяцев уже с ним встречается и собирается замуж.
- Ну, а дальше - это не телефонный разговор. Приезжай после работы ко мне, я тебе все расскажу, - закончила она, что со времен телефонизации Одессы означало: еще есть что сказать, но враг не дремлет.
Изино выселение пришлось на день отложить - есть дела поважнее. В течение дня он дважды пытался говорить с ней по телефону, но как только она слышала его голос, тут же бросала трубку: пусть мучается.
Позвонила Муся. Поинтересовалась, что произошло у них с Изей, и рассказала о ночном скандале. Шелла извинилась за ложь, сказав при этом, что была недалека от истины, и осталась удовлетворена содеянным: оба кретина получили по заслугам.
Когда она приехала к маме, ужин был на столе.
Пока Шелла ела, Слава Львовна в подробностях передала свой разговор с Региной. Вначале она просто сказала, что нам русский зять не нужен, но довод этот Регину не убедил. Тогда она попыталась напомнить, что со временем они все равно уедут, а русский муж, мало того, что не захочет ехать в Израиль, он и Регину не выпустит. Особенно, если появятся дети. И тогда она будет куковать здесь до скончания века. И кусать себе локти, что не послушалась.
Довод был убедительный, но Регина и его не приняла во внимание, ответив: ''Бабушка, мы еще никуда не едем. Хаим выйди из машины".
Дело принимало нешуточный оборот, и Слава Львовна принялась теперь атаковать дочь.
- Ты должна с ней серьезно поговорить. В этом возрасте они все безголовые. Не дай Бог, как Сима с третьего этажа, начнет с ним жить, забеременеет и останется одна.
- Ну, до этого дело не дойдет, - убежденно возразила Шелла, допивая компот.
- Ты знаешь… - с интонацией, за которую при чтении строчек Маяковского ''ты знаешь, город будет… ты знаешь, саду цвесть…" давали десять лет, ответила Слава Львовна, и им стало ясно: ребенка надо спасать.
- Даже Абрам ей сказал, - продолжила Слава Львовна, - что, может, он и хороший парень, но все равно антисемит. Не он - так его родня. Сколько таких случаев было! В конце концов, даже если ты поругаешься с Изей, то он тебе скажет все что угодно, но "жидовка" ты от него не услышишь.
При упоминании об Изе кровь ударила Шелле в голову, и на глазах ее выступили слезы.
- Мама, не говори мне о нем. Мы разводимся.
Теперь пришла очередь онеметь Славе Львовне. Сдерживая слезы, Шелла кратко рассказала давнишнюю историю с Оксаной и нынешнее ее продолжение.
- Да, еврейский муж тоже бывает хорошим подарком, - грустно подытожила ее исповедь Слава Львовна. - А от Елены Ильиничны, пусть земля ей будет пухом, этого я просто не ожидала.
Чувства, которые Шелла со вчерашнего дня сдерживала в себе, хлынули потоком из ее глаз, встревожив даже прибежавшего из другой комнаты Абрама Семеновича.
- Что такое? Что случилось?
- А… - слегка качнув головой, что означало: ничего страшного, иди, смотри свой футбол, отправила его Слава Львовна. - Мы тут сами разберемся.
- Я что, не могу знать? - упорствовал Абрам Семенович. - Или я уже в этом доме чужой?
- Я тебе потом скажу. Иди смотри свой футбол. А то пропустишь гол.
Шелла немного успокоилась, дав возможность Абраму Семеновичу вернуться к игре, и мать с дочерью продолжили обсуждение обрушившихся на их головы казней египетских.
Изя волновался. Рабочий день давно уже окончился, а Шелла домой так и не приходила. Может, она поехала к Осе? ''Теперь уже лучше не рыпаться и сидеть дома," - размышлял он.
Еще днем он решил во всем ей признаться и покаяться, объяснив, что история с Оксаной им давным-давно забыта, а о ребенке он и сам только недавно узнал, заплатив за это непомерно высокую цену. Он даже готов простить ей роман с Осей, при условии, конечно, что она с ним порвет.
"Раз Муся все знает, так оно и будет", - анализировал он драму вчерашнего дня.
Регина, придя из училища, ни о чем его не спрашивала, удивившись только, почему он не на работе. И Изя удовлетворенно отметил: ей ничего не известно.
Шелла пришла к восьми. Общаться с ним не желала. И заперлась с Региной в ее комнате. Они долго разговаривали. Изя вновь стал волноваться: не о нем ли? Не убеждает ли она Регину согласиться на развод?
Он не выдержал и выскочил с ведром на улицу, к расположенному в ста метрах цветочному базару. Вернулся через двадцать минут с ведром цветов в правой руке и охапкой в левой, позвонил в дверь и попытался вручить их Шелле. Та молча повернулась и ушла к Регине в комнату. Он заполнил цветами все вазы, один букет положив на постель, и молча сел в кресло, терпеливо ожидая окончания Высшего суда.
- Что сегодня за праздник? - весело удивилась Регина, когда они наконец вышли из комнаты. - И почему у тебя на лице траур? Я еще замуж не выхожу.
Последняя фраза его удивила, но наконец Шелла, обращаясь к нему в третьем лице, раскрыла рот:
- Регина встречается с русским мальчиком. Может, отец сумеет ей что-то объяснить. Если таковой еще есть.
На шпильку жены Изя внимания не обратил, мгновенно ухватившись за невидимо протянутую нить.
- Я всецело согласен с мамой, - осторожно начал он. - Конечно, есть много примеров удачных межнациональных браков, но… - он запнулся, - еще больше неудачных. В любой семье бывает всякое. Дело доходит иногда до развода. Потом вновь мирятся и счастливо живут всю жизнь, - он искоса посмотрел на реакцию жены. Та молчала. Довольный хоть тем, что его не перебивают, он продолжал. - Но какой бы ни была ссора, муж-еврей никогда не назовет тебя жидовкой. А это, дорогая моя, не просто оскорбление. На этом слове кровь.
Он встал с кресла и заходил по комнате, стараясь быть убедительным.
- На Ремесленной до воины жила семья. Муж-еврей ушел на фронт, а жена, - он посмотрел на дочь, - она была другой национальности, осталась с. детьми в Одессе. Когда в конце октября румыны издали приказ о создании гетто и пригрозили смертной казнью за укрывательство евреев, эта женщина добровольно сдала своих детей… Вот так…
Регина ошарашенно слушала. Но как только он замолчал, возразила:
- Мало ли есть придурков? Хотя, мать - детей, это ужасно, один случай на тысячу. Но ведь много примеров, когда спасали. Сколько угодно…
- Были, конечно, такие случаи, были. Но помни, что Гитлер лагеря смерти создавал там, где население этому не противилось. Не строили лагерей смерти во Франции и Голландии. Датчане сумели спасти своих евреев. И даже король их - Шелла, это было в Дании? - обратился он за помощью к жене, пытаясь включить ее и разговор, но та не ответила, и тогда он подтвердил сам себя: - Да в Дании. Король вышел на улицу с шестиконечной звездой. А в Польше и в России все было проще. Акции в России совершались открыто и повсеместно, сразу же после прихода гитлеровцев. Часто при открытой поддержке населения… Сентябрь - трагедия Киева, октябрь - Одессы… До этого - Минск, Львов…
- Папа, это не довод. Вспомни еще, что было пятьсот лет назад в Испании.
- Конечно, не довод. Я говорю только о том. что прежде чем принимать любое серьезное решение, надо все хорошенько обдумать. Все "за" и "против", - и он вновь посмотрел на жену, пытаясь попять, уловила ли она намек.
- Я не понимаю, чего вы все на меня налетели. Юре через два месяца в армию. Он вернется, тогда и поговорим.
- Вот и хорошо, - наконец Шелла вновь открыла рот. - Поживем два года - видно будет. Я в принципе не против межнациональных браков, - неожиданно миролюбиво произнесла она. - Но, как говорится, свое дерьмо не пахнет. - Изя вздрогнул, почувствовав брошенный в его спину камень, но умышленно промолчал. А Шелла, как пи в чем не бывало, продолжила:- А сейчас чтобы никаких глупостей ты не делала… У нас в семье уже достаточно было горя, - устало вздохнула, подводя итог тяжелому разговору, и потащила дочь па кухню пить чай.
- А мне можно с вами? - обняв дочь за плечи, с деланной веселостью спросил Изя и, получив ее согласие, присоединился к семье.
Мамаево побоище не состоялось.
***
Куликовская битва, если верить историкам, произошла на Куликовом ноле 8 сентября 1380 года. А Шелла опоздала на работу 18 сентября 1979-го.
Проводить параллель между двумя этими историческими событиями, отстоящими друг от друга ровно па.589 лет, может, и не стоило бы, если бы но пути на работу именно па Куликовом поле каблук Шеллы не застрял в Трамвайной колее, приказав долго жить.
''Все одно к одному, - раздосадовано подумала она, снимая туфлю, - как минимум пять рублем".
Оглянулась, размышляя, где находится ближайшая сапожная мастерская, удовлетворенно заметив метрах в тридцати позади себя Изю, метнувшегося, как только она оглянулась, за спины прохожих.
"Шпионит, - зло обрадовалась Шелла, вспомнив вчерашний вечер, комнату в цветах и униженные просьбы о помиловании. - Пусть мучается, - решила она не замечать слежку и поковыляла па Воровского, где, как помнила она, работал хороший частник…
Пока тот чинил обувь, выпросив домашние тапочки, она пошла к ближайшему телефону-автомату предупредить Люду, что немного опоздает, и вновь заметила метнувшуюся за дерево фигуру.
"Пусть следит, скотина! Сколько он мне крови попортил! - все больше распалялась она. - Неплохо было бы сейчас случайно встретить Осю, - обдумывала Шелла продолжение зловещей игры. - Или зайти в какое-нибудь кафе, взять кофе с пирожным. А Изя пусть бегает за дверью и бесится, - рассуждала она, решив, что именно так и сделает".
На работу пришла в пол-одиннадцатого, все время чувствуя за спиной неумелую слежку.
"Интересно, что он будет делать, когда у него закончатся отгулы?'' - безжалостно размышляла она, желая как можно сильнее досадить ему. Ночной скандал с дракой, настойчивые попытки примирения, ревнивая слежка придавали ей уверенности в своей силе. Росло подсознательное желание заставить его как можно дольше мучаться и ревновать.
- Тебе уже дважды звонила мама, - сообщила Люда, когда Шелла зашла в комнату.
Шелла мельком поинтересовалась: "Чего она хотела?" - и пошла показывать начальству каблук. Заодно и себя.
Когда она вернулась в комнату, Люда держала в руках телефонную трубку.
- Твоя мама! Третий раз звонит. Про каблук я ей уже сказала.
- Я всю ночь не спала после вчерашнего разговора с тобой, - вместо "здрасте" услышала Шелла взволнованный голос мамы. - Чем все закончилось и с Изей и с Региной?
- С Региной все в порядке. Я с ней серьезно поговорила, и если в двух словах, то Юре через два месяца идти в армию. Проживем два года - видно будет. А Изя ходит, как побитая курица. Обставил вчера всю комнату цветами, сегодня с утра шпионил за мной, но он мне так плюнул в душу, зачеркнув одним махом все совместно прожитые годы, что я простить его не могу. И не хочу.
Они еще раз обсудили ситуацию, при этом Слава Львовна просила дочь быть сдержанней и простить, а Шелла, похоже, настроена была на джихад.
Джихад - новое слово, вошедшее в наш лексикон вместе со словами "харакири" и "камикадзе", обозначающее "священная война".
Больше автор с целью безопасности со своими двадцатью копейками в разговоры женщин встревать не будет.
- Я поняла, что у тебя произошло, - как только Шелла окончила разговор, подсела к ней Люда. - Угощайся, - она протянула персик, - из нашего сада.
Шелла поблагодарила ее, восхитившись размерами персика, но особенно продолжать разговор не намеревалась, подтвердив, однако, что да, Изя "скурвился".