- Здравствуйте, Лида Васильевна, - загробным голосом произнес Павел. - Звонит обманутый вами клиент. Через час я буду у вас. Сделайте так, чтобы я без промедления получил назад свои деньги.
- А! Это вы насчет квартиры были у нас вчера. Так-так. Вас агент уже ждет. Она разве вам не звонила? - быстро затараторила женщина.
- Какой на хрен агент! - взорвался Павел. - За дурака меня держите?! Тоже мне, ваш агент! Я еду забирать свои деньги. И только попробуйте заерепениться… Знаете Губкина Льва Николаевича? Проверьте по своим связям. Если что не так, трясти вас станут по полной программе и прямо сегодня!
Павел выдержал паузу. Ему не ответили. По молчанию риэлтора было понятно, что его речь произвела впечатление. Некий загадочный Губкин, видно, сыграл свою роль. Кто такой Лев Николаевич Губкин и чем занимается, Павел не имел никакого понятия. "Задурю им мозги. Пусть мошенники сами догадываются", - думал он, улыбаясь.
Глава II
Великолепно разыгранный блеф, триумфальное шествие, новые испытания на прочность
В апартаментах агентства "Твой дом" кипела работа. Три остервенелых горгоны обрабатывали тоненькую, как веточка ивы, молодую девицу. Они вились вокруг жертвы, а та, дергая полы своего видавшего виды пальто, тихим голосом, чуть не срываясь на плач, умоляла вернуть ее деньги. Девицу успокаивали, что работа по поиску квартиры активно ведется, урезонивали, тыкая в условия договора, и вот, уже переходя на крик, требовали прекратить разводить беспричинный скандал, обвиняя то в глупости, то в элементарной безграмотности. Особенно разорялась одна из трех псевдориэлторов - та, что в случае с Павлом играла роль ждущего у хозяйки агента. Тряся в декольте гиреподобными сисями, мошенница звонко пищала:
- Все! Хватит! Вы когда оплатили услугу? Идите и прочитайте ваш договор. Если не прекратите скандалить, позовем охранника и он вышвырнет вас отсюда!
Из покрасневших глаз девушки хлынули слезы. Она вскочила со стула и рыдая бросилась к выходу. Мошенницы удовлетворенно вздохнули, зашуршав непроницаемой броней-чешуей, готовясь к визитам других незадачливых квартиросъемщиков. У одной из них - той, что представлялась Лидией Васильевной, запел телефон. Она взяла трубку, ответила, проговорила привычный набор специально подобранных фраз, после чего замолчала и как-то потухла.
- Сейчас еще один за деньгами приедет, - проговорила она, обращаясь к своим компаньонкам.
- Ну и пусть себе едет, - пискнула Глубокое Декольте.
- Он не простой какой-то. Геннадича нужно позвать, посоветоваться, - ответила Лидия Васильевна и отворила дверь в прихожую.
Безумного молодого охранника не наблюдалось. Теперь на его месте сидел высокий и тощий мужчина в роговых очках, сквозь линзы которых очень внимательно наблюдал за происходящим в конторе. К слову, он был организатором этого бизнеса - ответственным человеком, предпочитающим, впрочем, всегда оставаться в тени.
- Степан Геннадьевич, можно вас? - дружно позвали дамы.
Мужик оторвался от монитора видеонаблюдения, поднялся и не торопясь вышел на зов. Дамы дружно заулыбались ему навстречу, словно говоря: "Не беспокойтесь, тут дело пустячное". Степан всем своим видом показывал, что нисколько не сомневается в этом. Выслушав Лидию Васильевну, которая пересказала свой разговор, упомянув также некоего Губкина, Степан флегматично пожал худыми плечами и посоветовал не отвлекаться на ерунду.
- Не обращайте внимания на угрозы. У нас таки все по закону, - добавил мошенник и пошел открывать дверь.
Кто-то на улице хотел попасть внутрь конторы. То была пара студентов, желавшая арендовать за пять тысяч рублей квартиру с текущими трубами на "Алексеевской".
Крючков подошел к спартаковскому болельщику, сидящему за столиком администратора интернет-забегаловки, протянул квитанцию об оплате услуг риэлторского агентства и попросил снять ксерокопию с бумажки. Парень, не поднимая глаз, по-обезьяньи перекинул руку через свою голову, принял листок и, совершив необходимые манипуляции, вернул квитанцию вместе с приготовленной копией обратно.
- Теперь я потрясу за жабры всю эту сволочь, - процедил сквозь зубы Крючков, аккуратно пряча бумаги в карман куртки. Расплатившись, он покинул теплое помещение, шагнул на морозную шумную площадь.
Согреваемый жаждой реванша, наш герой уже чувствовал струны, которыми пел этот город. Город-горнило, где закаляется черная сталь несгибаемой воли. Где нельзя упускать свою выгоду, нужно биться, идти до конца. Город, где люди взлетают или ползут по фантастической невидимой лестнице, ведущей к таким очевидным и ярко блистающим благам материального мира, срываются, падают, снова ползут или в бессилии катятся в черную бездну до самого дна - туда, где погибель, стенания и скрежет зубовный. И есть, наверное, где-нибудь Бог. Но ближе Тот самый, который глядит, умиляясь, на это боренье, крутит хвостом, поддает жару, и, тык своим остервенелым трезубцем, настойчиво шепчет: "Давай, не зевай. Давай, давай, давай, давай…"
И Павел давал. Его желваки сурово играли, кулаки, готовые к битве, сжимались, плечи и локти прорубали дорогу в потоке человеческих тел. Он спешил вырвать свое, не хотел уступать. Под грохот и вой он двигался к эскалатору, быстро шагая между изображений одухотворенных работой фигурок людей и рубиновых звезд, что светились в цветных витражах зала станции метро "Новослободская". Может, когда-то давно здесь по этому залу шагали счастливые и благородные люди. Когда-то давно - в другом мире, другой вселенной.
По условиям договора квартиросъемщик должен был оплатить услуги агентства не позднее трех дней с момента его подписания. Квитанция об оплате в кармане Крючкова была красноречиво датирована завтрашним днем. Здесь заключался один из подвохов. Дерзкие мошенники считали, что клиента можно дурить трое суток, а потом отказать в услуге как нарушителю договоренности. Эта крапленая карта доставалась мошенниками неожиданно и эффектно, когда возникала необходимость докучливую жертву добить. Однако Крючков раскусил механизмы неказистой разводки и принялся действовать.
Оказавшись в подвале агентства, Павел в сопровождении флегматичного Степана Геннадиевича зашел в кабинет.
- Чего вы тут делаете?! У вас деньги лишние?! - сходу набросился наш герой на пару молодоженов, не успевших еще подписать у бородавчатой Лидии Васильевны лежащий на столе договор. Девушка обеспокоенно схватила за руку своего мужа. Тот, помрачнев, уставился на Крючкова. Работницы агентства повскакивали со своих мест. А Павел в стиле разбушевавшегося Жириновского истерически заорал, чтобы мошенницы без промедления готовились к встрече убэповцев в бронекостюмах, к следствию, нарам, клеткам в оконце, вонючей тюремной баланде, жучкам-подружкам и симашкам в ботвах.
Пытаясь утихомирить разошедшегося не на шутку Крючкова, мошенницы во главе со Степаном обступили его. Уверенность, с которой держался Крючков, подавила напор аферистов, которые обыкновенно не церемонились с обобранными клиентами. Теперь в их речах раздавались не угрозы и неприкрытое хамство, а нерешительные увещевания сбавить тон и соблюдать приличия. Но Павел все более грозно, впадая в истерический транс, с чувством презрения и превосходства обличал аферистов и в обвинениях распалял себя еще больше.
- Я вам обещаю, и я вам устрою! - кричал он.
Оставшийся невозмутимым Степан резонно осведомился: что скандалист, собственно, хочет им предъявить?
- Деньги отдайте, - не удостоив ответом мошенника, на сей раз спокойно произнес Павел. Горя праведным гневом, вместе с тем ощущая такую редкую для себя собранность и уверенность, наш герой решил покуражиться. Ему терять было нечего.
- То есть а… - начал Степан.
- Вы перегрелись, что ли? Переутомились? - вякнула Декольте, которая все это время что-то пищала, только Павел не обращал на нее никакого внимания. А теперь посмотрел таким взглядом, что Декольте съежилась и отступила.
- Мошеннические действия. Множество пострадавших. Поддельная лицензия. Фиктивная бухгалтерия. Уход от налогов. Мне продолжать? - проговорил с недоброй улыбкой Крючков. Он неспешно достал ксерокопию платежной квитанции.
- Вами не местный участковый занимается, а серьезные люди. Уже… - Крючков ухмыльнулся.
Он продемонстрировал бумажку женщинам, те нерешительно посторонились, уступая место Степану. Тот внимательно оглядел документ, потрогал оправу очков и насупился. Между тем парень и девушка, которые все это время следили за происходящим, поднялись со стульев и, не проронив ни слова, покинули контору.
- Светлана, - устало сказал Степан, обращаясь к бородавчатой женщине, - отдай ему пять тысяч рублей. Пусть уходит.
- Ну, раз такой клиент, - хмыкнула Бородавка с видом оскорбленного человека: будто Павла кормили, поили и уложили спать на перине, а он, вместо того чтобы рассыпаться в благодарностях, нахамил сердобольным хозяевам и плюнул в утренний кофе. Виляя толстыми бедрами, она отправилась в маленькую подсобную комнату, откуда быстро вернулась с деньгами. Бородавка хотела протянуть их Крючкову. Степан остановил ее.
- А оригинал документика можно позволить? - пробормотал он со вздохом и пристально посмотрел на Павла.
Наш герой, не скрывая злорадной улыбки, ответил:
- А зачем вам?
- Послушайте, иуноша, - негромко заговорил Степан, - мы вам отдаем деньги, вы нам документ. Все…
Это "все" прозвучало как-то задумчиво, как-то вопрошающе. В тихом голосе, деланном равнодушии, вялости телодвижений и вместе с тем отведенном в сторону взгляде бегавших туда-сюда карих глаз читалось, что этот "кидок" за бумажку готов теперь выплатить в десять раз больше, чем она стоила.
- А если у меня ее нету? - спокойным, презрительным тоном произнес Павел. - Что, не дадите? - И, неожиданно для себя, добавил: - Тридцать тысяч.
Воцарилось молчание. Павел почувствовал, как по его позвоночнику пробежала холодная волна, а ладони вмиг стали влажными. Он почувствовал, что первый раз в жизни ступил на дорожку, на которую даже думать не мог ступить. Он осознал, что превращается из жертвы, которую могут только пожалеть и оставить в покое, в настоящего хищника, окруженного голодными, злыми гиенами, готовыми перегрызть ему горло, разорвать на куски, а он не бежит, требует свою долю.
- Иуноша, - еще сильней побледнев, процедил Степан, впившись колкими злыми глазами в Крючкова, - вы, я вижу, вымогательством заниматься пришли сюда? Тут все свидетели.
Крючков на секунду заколебался. Еще было время обратить свое заявление в шутку. Он только подумал об этом. В следующий миг в его сознании всплыла скамейка в заброшенном парке, холодные, мрачные улицы… Наступил момент истины.
- Тридцать тысяч или я даю ход делу, - холодно проговорил он.
- А вы, собственно говоря, кто такой? - сказал на этот раз без тени волнения, даже как-то по-деловому, Степан.
У Павла в кармане зазвонил телефон. Он достал его, посмотрел на дисплей. На дисплее светился номер Брусничникова. Павел нажал зеленую кнопку, приложил трубку к уху и, перебивая товарища, заговорил:
- Вась, я сейчас у этих мошенников. Тугие они. Медленно соображают. Все тут. И главный тоже. Вы, давайте, не медлите. Приезжайте сейчас, чтобы не бегать за ними потом по всему городу.
Крючков опустил руку с телефоном, держа его наподобие пистолета. Он огляделся. Эффект, вызванный разговором, был потрясающий. Дамы заметались по кабинету, как переполошенные курицы. Встревожено переглядываясь, хватая и вновь возвращая на место предметы - свои телефоны и сумочки, они явно не представляли, что делать дальше, думая об одном - как побыстрей убежать.
- Чего вы хотите? - залепетал побледневший Степан. Маска спокойствия слетела с него, будто легкий пух с одуванчика под порывами сильного ветра.
- Тридцать тысяч, - ответил неумолимо Крючков, - это оплата за непотребный нудизм: мошеннические действия, фиктивная бухгалтерия… Короче, выбирайте - деньги на бочку или тюремные нары.
- Если вы представитель власти, покажите удостоверение, - дерзко вякнула Декольте.
- Сейчас приедут и все вам покажут, - сказал Крючков.
- Хорошо, хорошо, Света, дай ему тридцать тысяч и пусть уходит, - усердно массируя пальцами седые виски, пытаясь утихомирить скачущие в голове мысли, выдавил Степан Геннадьевич.
- Долларов?! - словно в насмешку крикнула та, что представлялась Лидией Васильевной.
- Долларов, - спокойно подтвердил Павел.
Декольте всплеснула руками и пошла красными пятнами. Казалось, она вот-вот плюхнется в обморок.
- У нас нет таких денег! - яростно закричала Бородавка Степану.
- Дай все, что есть, - просипел Степан. От невозмутимого равнодушия в нем не осталось следа. Было видно, как в нем закипает и поднимается ярость.
- Дать?! - гневно воскликнула Бородавка.
- Дай, - тихо, со злостью повторил приказание Степан.
Бородавка сорвалась с места и залетела в подсобку. Раздался грохот падающих предметов, звон бьющегося стекла (видимо, разбилась бутылка), скрип дверцы несгораемого ящика. Через минуту Бородавка, вся трясясь, выскочила с пачкой купюр.
- Это все, - прошипела она.
- Давайте. Давайте, - проговорил Крючков. Он принял деньги из пляшущих рук Лидии Васильевны - Светы. Рядом Декольте в еле сдерживаемом приступе бешенства заламывала руки. Третья мошенница стояла, застыв как статуя, впав в кататонический ступор. А Степан Геннадиевич молча и зло наблюдал, как Павел небрежно запихивает деньги в карман своей куртки.
Воздух на улице был обжигающе свеж и прохладен. Высоко-высоко по бездонному синему небу ветер гнал рваные стрелы-облака; вслед за ними вдоль горизонта на запад медленно плыло холодное белое солнце. С крыш домов срывались вымпелы легкого серебристого снега, который, упав и смешавшись с крошкой асфальта, землей, копотью несгоревшего топлива, наносным торфом и каплями масла, превращался в серую массу. А вокруг все кричало, кипело оттенками яростных красок: синело, желтело, алело, сияло, готовое разом поблекнуть, подчиняясь переменчивой погоде ноября.
Павел захлопнул за собой тяжелую дверь, вырвался из темного полуподвального помещения, вдохнул в себя морозную свежесть, сощурился от яркого света, встречая улицу расплывшейся принужденной улыбкой, оглянулся. Ничего тревожного вокруг не наблюдалось. Можно было идти, что Павел и сделал. Ему, понятно, хотелось быстрее покинуть этот район. Хотелось шагать и ни о чем не думать. Хотелось двигаться и наслаждаться чувством, которое согревало его от головы до самых кончиков пальцев, подталкивая и подзуживая делать все что угодно, только не стоять на месте. Вскоре последние вспышки тревоги исчезли, и он позволил себе осознать до конца: да - это победа!
Крючков испытывал невероятный душевный подъем. Он ощущал себя другим человеком. И это перерождение наполнило такой энергией, что представлялось, реальность можно крутить как угодно. Реальность стала податливой. Большие дома, шум и мелькание машин, лица прохожих - все то, что смущало и подавляло его с первого дня пребывания в гигантском враждебном мегаполисе, внезапно стало понятным, доступным. Крючков размышлял, как здорово будет продолжить удавшийся опыт и раскрутить на деньги других негодяев, обирающих таких хороших и простых людей, как он. Перспектива стать современным Робин Гудом вселяла в Крючкова надежду. "В Москве тысячи мошенников - околпачивай не хочу, в деньгах недостатка не будет. А часть отобранных у мошенников денег можно пустить на благотворительность, - мыслил он. - Например, помогать бездомным, кормить их гречневой кашей".
Мысли о благотворительности перебивали яркие впечатления иного порядка. С билбордов Крючкову приветливо улыбались картинки счастливой и самодостаточной роскоши. Павел следил за красивыми женщинами, изучал витрины дорогих магазинов, прикидывал стоимость пролетающих мимо шикарных машин.
Прошагав по Сущевской, Крючков повернул на Селезневскую, где перепрыгнул через скользкие трамвайные рельсы и продолжил идти в направлении Самотечной. Из-за деревьев высунулась угластая громада театра Советской Армии. Дорога вела под гору. И очень скоро Павел оказался на большой площади перед Суворовым, который, держа руку у шпаги, с высоты своего постамента с недоумением глядел на остановившегося перед ним Павла. Из-за ограды салтыковской усадьбы на героя топорщил усы взъерошенный Фрунзе. А со спины его закрывал бастион гигантского здания, возвышавшегося на фундаменте грубых циклопических плит с раструбами широких лестниц, ведущих к его многочисленным входам. Грандиозный ампир и кумиры прославленных подвигов прошлых столетий не трогали Павла. Его мысли крутились совсем в других сферах.
Павел ощупал пачку купюр через материю куртки. Он не представлял себе, каким по размерам был сорванный куш. По его представлениям, сумма должна была быть очень серьезная. Следовало пересчитать наличность. Огромная, хоть и безлюдная, площадь не располагала к столь интимному действию. Заметив чуть в отдалении зажатый между дорогами парк, Крючков поворотил в его сторону. Достигнув цели, он уселся на лавке, куда кто-то заботливо положил кусочек картона. Кроме бронзового изваяния солдата, прятавшего за раскинутой плащ-палаткой бегущих детей, вокруг никого не было. Павел нахохлился, вытянул пачку купюр и, пришептывая, пересчитал зеленые и малиновые бумажки. Итог превзошел ожидания. Сто девяносто тысяч рублей! Таких денег у Павла еще никогда не было. Ощущая себя богачом, он подумал, что цифра сто девяносто без всяких сомнений - это знак. Когда-то давно, еще маленьким мальчиком, выступая за честь своей школы, он участвовал в забеге под номером сто девяносто. Он очень нервничал. В результате в своей возрастной категории прибежал первым и поднялся на тумбу почета под грохот торжественной музыки, шумные поздравления и аплодисменты.
С тех пор число сто девяносто занимало в сознании Крючкова особое место. Его душу еще согревали восторги от привалившей удачи, но эйфория пошла на спад. Прокралась мыслишка, что сумма хоть и немалая, но и недостаточно велика. Крючков с ироничной улыбкой подумал: "Жаль, что мой знаковый номер не триста или еще лучше пятьсот". Предварительно отделив три тысячи на текущие траты, наш герой спрятал пачку денег во внутренний карман, встал и продолжил свое путешествие по городу.
В районе Лубянки восторги, толкавшие Павла к праздношатанию по городу, окончательно стихли. Следовало разобраться, как действовать дальше. Средства на благоустройство имелись. Осмотр квартиры с последующим заселением ждал окончания рабочего дня. Оставался один неразрешенный вопрос, связанный с несостоявшимся трудоустройством.
Неожиданно зазвонил телефон. Павел вздрогнул, достал аппарат и посмотрел на дисплей, где светился какой-то загадочный номер. Ему стало не по себе. Он подумал, что коварные мошенники опомнились, раскусили блеф и теперь пытаются найти его, куда-нибудь заманить и отобрать деньги. "Хотя как меня могут найти и куда-нибудь заманить?" - стараясь избавиться от накатившего параноидального приступа, сказал себе Павел. Вернув долю уверенности, он решительно прижал к уху пластиковую коробочку.
- Здравствуй… кхе-кхе, - зазвучал звонкий голос мужчины, неожиданно обрубил окончание слова приветствия, закряхтел и надсадно закашлялся.
- Здравствуйте, - осторожно произнес Крючков.
- Ой, извините, простите, сейчас… - сквозь кашель пытался объясниться молодой человек.
Крючков терпеливо ждал. Наконец тот смог отчетливо выговорить: