На полпути до дома происходит нечто. Все люди вокруг замирают и поднимают руки к небу. Их ладони начинают светиться золотистым светом. Этот свет странным сверкающим туманом начинает заполнять все вокруг. Я слышу гудение. Гудение, словно я в одночасье оказался в пчелином улье. Золотистый туман заливает мои глаза, я ничего не вижу. Фигуры стоящих людей тонут в нем. Я опустился на асфальт, поставил три банки, у четвертой пытаюсь нащупать открывающий клапан. Я ничего не вижу сейчас, лишь золотой свет, но выпить пиво мне это не помешает. Рукой я ощущаю в банке бурление и как только я открываю её, пиво шипящей струей вырывается и обливает меня с ног до головы.
В гудящем звуке я слышу три характерных хлопка, и меня еще раз окатывает пивной пеной. Оставшиеся три банки просто лопнули. Сразу вспомнился бородатый анекдот: "картина ада – бочка с пивом и голая блондинка с грудью четвертого размера, но в бочке с пивом щель, а в блондинке нет".
Я обхватил голову руками – мне казалось, что от этого гула у меня начал плавится мозг. И вдруг гул стих. Рассеялся золотой туман. Я огляделся. Люди все так же стояли, уже опустив руки, молчали и улыбались. Их улыбки были уставшими, но глаза были наполнены счастьем. Словно только что они все испытали вселенский оргазм.
Я снова пошел в сторону магазина. Пока нет светящегося тумана, нужно взять пиво. Я уже не тревожу продавца, стоящего на крыльце с истомной улыбкой. Я просто захожу и беру пиво сам. Все равно на халяву.
Люди начинают двигаться, теперь это движение упорядоченно, похоже, они решили разойтись по домам. Но мне все так же просто проходить сквозь их толпу. В этот раз я донес пиво до дома. Ну, хоть какая-то радость. Блин, а почему я не взял продуктов? В холодильнике уже шаром покати. На лестничной площадке я встречаю соседа. С такой же дебильной улыбкой на лице. Мне нужны ответы. Я хватаю его за плечи, трясу и кричу прямо в лицо.
– Что с тобой?! Что со всеми вами?!
Он смотрит на меня немного изумленно. И задает вопрос.
– Почему ты не с нами? – похоже, что он расстроен этим фактом.
– Я тебя спрашиваю! – я уже в ярости, – Что, твою мать, случилось?!
– Он пришел. Теперь он с нами.
Я смотрю на его улыбающуюся рожу и мне становиться тошно. Я понимаю, что не получу сейчас никаких ответов. Значит, домой – пить пиво.
Глава 3 Третий день мирового хаоса
Хаос хаосом, а работу никто не отменял. Встав по будильнику, я сосредоточенно собирался на работу. Я слышал за окном звуки сигнализаций, открывающих замки автомобилей. Слышал шум работающих двигателей и шорох шин. Надеюсь, что мир отошел от выходного сумасшествия и вернулся к обычной жизни. Проверил телевизор – так же не работает.
Странно, если телевизор не работает, значит все по-прежнему плохо. Я подхожу к окну. За окном вполне обыденная картина утра понедельника. Люди разъезжаются на машинах, спешат на общественный транспорт. Значит, есть шанс, что все вернется на круги своя. А телевизор заработает чуть позже.
Несколько минут сомнений и раздумий немного выбили меня из графика. Но опоздание не самое страшное что может случится. Отбрасывая все сомнения, я обуваюсь и выхожу.
Со второй попытки заведя свою старую девятку, я выезжаю на дорогу. Удивительно, но мне сразу удалось вклиниться в общий поток. Словно издалека увидев мой автомобиль на перекрестке, водители правого ряда сбросили скорость, предоставляя мне окно для маневра. Поток машин очень плотный, но мы движемся с почти постоянной скоростью, пятьдесят-шестьдесят километров в час. Сейчас на ближайшем светофоре будет затор. Он всегда бывает там по утрам. Перед светофором правый ряд, в котором я двигаюсь, начинает сколачиваться со средним. Стоит что ли кто-то на обочине? На всякий случай повторяю маневр остальных водителей. Мы без остановки проезжаем перекресток. Светофор не работает. Но это не мешает машинам с боковой улицы примыкать к нашему движению, ведь правый ряд свободен. Я обращаю внимание на то, что левый ряд сбавляет скорость, машины разряжают пространство между собой и в эти промежутки вклиниваются автомобили пересекающие улицу с противоположной стороны. Интересно, какие действия предприняли водители встречного потока, что пропустить их?
Я уже проехал половину пути и ни один из светофоров, попавшихся по дороге, не работал. Но нигде не было пробок, не было, ни малейшего намека на заторы. Машины легко перестраивались между рядами, их пропускали, словно заранее предвидели такой маневр. Не слышно скрипа тормозов, никто не сигналит. Вокруг нереально прозорливая вежливость. От этого гармоничного движения меня начинает клонить в сон. Борясь со сном, я разглядываю водителей в соседних автомобилях. Похоже, я единственный, кто едет в машине в гордом одиночестве. Повсюду, кроме водителя, я вижу двух-трех пассажиров. И все улыбаются. Это получается только я такой не рациональный, что не использую максимально возможным способом пространство своего салона.
Ровно в девять ноль-ноль дороги практически опустели. Автомобили, едущие передо мной, свернули в проулки. А еще дальше по дороге, как будто никого и не было. В зеркалах заднего вида тоже пустота. Лишь редкие грузовики, осуществляющие доставку, попадались мне.
В пять минут десятого я подъехал к территории, на которой располагается офис моей конторы. Шлагбаум открыт, охраны нигде не видно. Странности продолжаются. Я занервничал – что же с моими коллегами? Они тоже все свихнулись? Как мне теперь работать в таком коллективе? Меня уже не удивили аккуратно расставленные автомобили на парковке, как и то, что я сразу же нашел единственное пустующее место. Возле курительной урны никого, обычно там трется пара-тройка лоботрясов.
Поднимаясь по лестнице на свой этаж, не встречаю никого – все усердно работают на своих местах. Перед дверью офиса на секунду задерживаюсь, делаю глубокий вдох и шагаю внутрь.
В офисе обстановка похожа на улей. Опять эти пчелиные ассоциации.
Но это на самом деле так. Все сотрудники, включая бухгалтеров, сосредоточенно носятся по офису. От компьютера к компьютеру, словно решили поменяться рабочими местами, что-то там поделали и передумали. И все молчат, никто не говорит по телефону, я не слышу входящих звонков. Только гудение. Гудение, которое я не слышу ушами, а только ощущаю в голове, похожее на вчерашнее. Я двигаюсь по проходу между столов, заглядываю в лица снующих коллег и моя уверенность в том, что все образуется, тает как снежный ком под лучами солнца. Их ясный взгляд, смущает меня. Я вижу жалость в их глазах и это меня раздражает. Их, не прекращающиеся улыбки, вызывают во мне чувство бешенства. Остался ли хоть один нормальный человек?!
Посреди прохода стоит Саша, директор по продажам. Он не улыбается, просто смотрит на творящееся вокруг безумие. Мне никогда не нравился этот пижон, но сейчас это, похоже, единственный человек в здравом уме. Я подхожу к нему на расстояние в полметра и пристально вглядываюсь в лицо. Улыбки нет, а что с глазами. Серьезные, задумчивые. Вроде нормальный.
Саша кладет мне руку на плечо и говорит:
– Уйми свой страх. Мы поможем тебе. – И он из этих!
– Вы, вы все! – Я в ярости кричу ему в лицо, – Вы все сошли с ума! Вы зомби!
– Антон, успокойся. Я тебе сейчас всё объясню.
Успокоится?! Суки! Я неожиданно для самого себя я бью его в челюсть, снизу вверх. Изо всех сил. Саша вскидывает голову и резко опускается на пол. Надо же, я его вырубил, а так-то он здоровый, собака.
Реакция окружающих на инцидент поражает меня. Их лица отражают муки страданий, они прижимают руки к лицу, словно не веря, что такое могло произойти. Они смотрят на меня, и в их взглядах я вижу вопросы: "Как ты мог? За что? Зачем?" Похоже, меня сейчас будут рвать на части. Я почувствовал ужас человека, окруженного толпой зомби и кинулся к выходу, расталкивая всех по пути.
Глава 4 Четвертый день мирового хаоса
Я сижу в квартире и не знаю, как мне быть. Я изгой общества.
Общества, которое сошло с ума. Я вспоминаю лица окружающих, после того как я ударил Сашу. Наверное, они будут мстить, видимо готовят расправу. Я представил, как они выламывают мою дверь, крутят меня по рукам и ногам и тащат на эшафот, что бы устроить показательную казнь. Они будут растягивать меня на дыбе, заставляя покаяться в совершенном грехе, а потом отрубят голову. Бац! И вот мои глаза видят то небо, то свежевыструганные доски эшафота. Жуть. А еще у меня пустой холодильник. Даже чай кончился.
Раздался звонок. Пришли. Странно, что сразу не ломают дверь. Вежливые суки. Еще звонок. Короткий, вежливый. Я иду к глазку, в руке нож – живым не дамся, хрен вам, а не показательная казнь. В сферическом изображении глазка я вижу лицо жены соседа. Она естественно улыбается, вроде бы одна. Я прячу нож и открываю дверь.
– Здравствуй, Антон. Я принесла тебе продукты. – Она протягивает мне полный пакет. – На работу не ходи, твой труд сейчас не нужен нам. Мы обеспечим тебя всем, что нужно для проживания.
Я беру пакет, несу его на кухню, кивая соседке – "проходи", но она остается у порога. Я возвращаюсь без пакета, говорю:
– Задавай, – она мило улыбается.
– Вы, это кто? Что с вами случилось? И почему вы это вы, а я это я?
– К нам пришел создатель, он вернулся. И мы те, в кого вошло его сознание. Мы исполняем волю божью. Это прискорбно, Антон, но в тебя не вошло сознание бога. Нам жаль тебя. Ты не пригоден для служения великой цели, но мы дадим тебе всё, что тебе нужно для жизни. Возможно, со временем ты поймешь суть создателя и присоединишься к нам. Мы будем очень рады.
– Еда, это не все, что нужно мне для жизни, – по дороге я успел заглянуть в пакет, – пиво тоже бы не помешало.
– Алкоголь вреден, но если ты хочешь, мы будем давать тебе пиво. Сколько пива в день тебе нужно, – а это уже деловой подход.
– Три литра, но это тоже не все. Мне нужно занятие, что бы не сойти с ума, развлечения какие ни будь, – она на секунду задумывается, словно советуется с кем то.
– Хорошо, мы подумаем, как скрасить твое времяпрепровождение. Пиво я принесу тебе через два часа. И ближе к вечеру к тебе заедут по поводу досуга. Будь дома.
Это уже звучит как инструкция, как приказ. Я киваю, она улыбается еще шире и поворачивается к выходу. Перешагивает порог и, не оборачиваясь, говорит:
– До свидания, Антон. Ты совершил плохой поступок, но мы не злимся на тебя. Ты тоже дитя божье и тебе свойственно делать ошибки.
А вот нравоучений мне не надо, я захлопываю дверь.
Глава 5 Шестьдесят пятый день мирового хаоса
Я всегда, как черт от ладана, бежал от социальных сетей. Я был приверженцем личных контактов. Электронная почта, icq – это всё чем я пользовался, для интернет-общения. Теперь же это единственный способ связи с нормальными людьми.
Улыбающиеся рожи принесли мне домой мощный компьютер, настроили какое-то оборудование и теперь я в единой сети с остальными не внедренными – так они называют нас. Да, я не один такой, по всему миру нас полтора миллиона. Наверное любой пользователь соц. сети в обычное время с ума бы сошел от счастья, окажись у него в друзьях полтора миллиона человек. Для нас же это просто способ поддержать друг друга.
За два месяца после всепланетного сумасшествия, я потихоньку стал привыкать к такой жизни. Продукты мне исправно приносила соседка.
От алкоголя я решил отказаться. Вот уже два месяца я каждый день делаю физические упражнения – борюсь с лишним весом. Выхожу на прогулки, улыбаки не препятствуют мне в этом. Правда после некоторого количества самоубийств и психованных нападений не внедренных на улыбак, они усилили контроль. Это не означало, что за нами приставили персонального наблюдателя. Наблюдателями были все они. Насколько я понял из объяснений профессора Покровского, главной звезды нашей сети, они все связаны одной телепатической сетью и мгновенно могут передавать информацию друг другу. Это было, как прогуливаться среди тысяч камер наблюдения.
Иногда я встречался с девушками, правда, редко. Из не внедренных в моем городе, почему то остались только не красивые, а ехать куда-то ради сексуальных развлечений мне не хотелось. Внедренные же к сексу относились отрицательно. Говорили, что это понижает их энергетический потенциал и глупо разбрасывать энергию, необходимую для сотворения жизни.
В сети все люди разбились на три сообщества: ярые революционеры – они жаждали крови улыбающихся, сторонники профессора Покровского – предлагали изучать феномен и только тогда принимать решения по сопротивлению и нейтралы, к коим относился и я – нам было лень лезть в драку, но очень интересовало, чем все это закончится.
Революционеры обвиняли нас в бесхребетности, говорили, что нужно силой выдавить улыбающихся придурков с нашей планеты или уничтожить их всех. Я активно участвовал в этих диспутах и каждый раз ставил пред ними не разрешимый вопрос: а почему собственно вы решили, что эта планета ваша? Так-то нас всего полтора миллиона против почти семи миллиардов. При этом они не прилетели, а всегда жили здесь.
Сторонников профессора Покровского больше беспокоило огромное кольцо, нависающее в небе над нашими головами. Они проводили исследования, выдвигали теории о его предназначении. И восхищались темпами его строительства.
Одним из главных вопросов исследований у них был – почему не все поддались влиянию пришедшего разума. Самое интересное, что основная причина лежала на поверхности. Все не внедренные были тезками, так или иначе. То есть нас всех звали Антон, даже женщин, что в принципе объясняло, почему их осталось так мало. Но вот причины противодействия имени внедрению были не ясны.
Покровский выдвинул теорию звуковой волны – типа вся наша вселенная это звуковая вибрация и звуковой ключ имен Антон, Антонио и им подобным имел какое-то не объяснимое противодействие.
Но революционерам все эти теории были до лампочки – они жаждали крови, своей и чужой. Сегодня они уже активно обсуждали, что в ближайшие дни все активные группы поведут массированную атаку на структуру внедренных и однозначно одержат не минуемую победу.
Мне стало страшно от подобных настроев этой группы, тем более, что за последние две недели количество сторонников мирового бунта достигло почти миллиона. Я задавал им вопросы: зачем вам это? Зачем вам кровь на руках? Они не слышали меня, мой голос тонул в сотнях тысячах призывов к войне.
Катализатором же подобных настроений стал, как ни странно, профессор Покровский. Заявив, что на девяносто процентов уверен в предназначении строящегося орбитального кольца. Дескать, кольцо, это огромный резонатор, после включения которого, ядро планеты войдет в резонанс и разорвет землю на куски.
Сторонники профессора, так же были настроены на противодействие, но предлагали более точечно и продуманно прилагать усилия. Они писали о найденных ими сетях подземных ходов, которые можно использовать для диверсионной войны. Они говорили, что нужно совершать теракты, мешающие строительству, а не нападать на обычных внедренных граждан.
Революционеры называли их лабораторными крысами и говорили, что раз все внедренное население работает на строительство кольца, то гасить тоже нужно всех.
О, люди! Что же вы творите! Зачем вам эта война?! Вы все забыли – худой мир всегда лучше! Впервые за два месяца мне захотелось напиться. Я вырубил компьютер и вышел на лестничную площадку. Позвонил в соседскую дверь. Что бы понаблюдать за широкой улыбкой его жены.
– У меня просьба сегодня, пойдешь за продуктами – захвати до кучи бутылку водки. Очень хочется.
Она понимающе кивнула.
Глава 6 Шестьдесят шестой день мирового хаоса
Эх, вот и оно – это забыто чувство похмелья. Что всегда раздражает в этом состоянии, так это чувство непонятной тревоги. Сегодня это чувство было особенно сильным. И виной тому мой пьяный сон.
Во сне я вновь был в ветхой темной хижине, лежал на кровати и пытался заснуть. Я думал о том, что выпил бутылку водки и мне нужно выспаться. Появившись ниоткуда, над моей кроватью склонилась девушка. Я не знал кто она такая, но её лицо казалось знакомым. Я посмотрел на неё и она сказала:
– Проснись.
– А разве я сплю?
– Проснись, тебе нужно уходить.
– Уходить? Куда? Зачем?
Видя не понимание с моей стороны, она закричала:
– Проснись и беги! Беги и не останавливайся! Беги куда глаза глядят! Беги!!!
Я не просто проснулся в холодном поту, как об этом любят писать в книжках, меня буквально подбросило от такого пробуждения.
И вот я, повинуясь приказу из сна, проспав всего четыре часа, дрожащими руками собираю в велосипедный рюкзак самое необходимое. Я не понимаю, что я делаю – зачем и куда я собираюсь бежать. Но в ушах до сих пор звенит её громкий крик: "Беги!!!" В этом совете есть логика. Тем более, что в течение ближайших двух-трех дней, революционеры затеяли массовые восстания. Я сомневаюсь в успехе их кампании, наверняка бунт задушат в самом зародыше. А вот потом стоит ожидать репрессий и именно от них мне нужно скрыться. Вряд ли внедренные будут разбираться кто прав, кто виноват, просто исключат возможность повторения революции, уничтожив всех не внедренных.
Собрать нужно только самое необходимое, для проживания в любом месте, например в лесу. А что – лес хорошая идея, внедренных там нет, ведь в лесу не поучаствовать в строительстве кольца. Значит, беру фляжку с водой, немного продуктов, моток веревки, нож обязательно, жаль, нет топора. Маленькую автомобильную лопатку я возьму из багажника.
Взглянул на часы – три часа ночи. Самое то, что бы свалить по-тихому. Внедренные почти все поголовно спят по ночам. Но все нужно делать осторожно.
Я выхожу из квартиры и медленно закрываю дверь, стараясь избежать любого громкого звука. На цыпочках спускаюсь по лестнице. Подхожу к автомобилю и радуюсь тому факту, что так и не починил сирену сигнализации. Поэтому открываю замки почти беззвучно. Я приматываю маленькую складную лопатку к спинке рюкзака. Автомобиль придется оставить, в противном случае оттуда, где его я его брошу, начнут мои дальнейшие поиски. Не факт что меня будут искать, но осторожность лишней не бывает.
Я выхожу на улицу и шагаю, стараясь держаться в тени домов. Я уже наметил маршрут. На запад, всего девять километров до границы города, я пройду их за пару часов, так что к пяти утра должен выйти к лесу. По лесу мне придется пройти еще пятнадцать километров до заповедника, а там нужно будет лезть на гору. На этой горе я и обустрою себе тайное жилище. Сложный предстоит поход, я еще ни разу не ходил и половины такого расстояния за раз.
"Беги!!!"
Снова раздается в ушах крик гостьи из сна. Я не понимаю почему, но ноги сами переходят на бег. Действительно, выйти их города к пяти утра уже опасно, люди начнут просыпаться и меня наверняка кто-нибудь заметит. И нужно успеть максимально удалиться от города. В лесу шансы скрыться заметно выше.
"Беги!!!"
Я уже несусь по ночным улицам. Сколько я смогу пробежать в таком темпе? Я не бегал кроссы с самой школы. Но нужно бежать.
Через час я уже выбежал из города и перешел на шаг. Ноги меня почти не слушались, я был готов выплюнуть легкие, а сердце билось в сумасшедшем ритме. Я выбежал из города, но у меня больше нет сил, что бы уйти от него подальше. Я готов упасть на землю и ждать пока меня найдут – лишь бы не идти никуда.
"Беги!!"