Наталья сделала последнюю затяжку, глубоко выдохнула, выпустив вверх струю дыма, затем отбросила окурок в красивую металлическую пепельницу в виде змеи, стоящую на небольшом садовом столике.
– Простите, – произнёс я, – моё любопытство писателя, но раз уж мы начали говорить откровенно, могу я спросить?
– Спроси. – Она повернулась ко мне, садясь в просторное садовое кресло из золотистого ротанга.
Я начал не очень решительно:
– До вас с Верой у меня никогда не было знакомых женщин, живущих вместе. Как можно описать отношения с партнёром, – я имею ввиду партнёршу… секс с ней лучше, чем с мужчиной?
– Смело и бесцеремонно! – чуть помолчав, улыбнулась Наталья. – Секс тут не причём. Вернее, так: на первом месте стоят отношения между людьми. Секс лишь их продолжение: может быть, а может и не быть. А чувства могут длиться целую жизнь. Это больше, чем дружба, чем любовь. Ты меня понимаешь?
Я кивнул головой.
– А секс, – продолжила Наталья, – он не бывает сам по себе плохим или хорошим. Секс разный, как и мы. Случайный – он никакой, лишь оставляет чувство потерянного времени. Но он прекрасен с любимым человеком. А мужчина это или женщина… каждый выбирает сам.
– Наверное, вы правы. Я всегда был сторонником того, что секс заряжает человека энергией, даёт возможность полностью открыться и жить по-настоящему. Это – как творчество в постели.
– Не совсем так. Секс заканчивается в постели, а начинается с мыслей и разговоров, доверия и совместных переживаний. Это не обязательно страстные объятия, переходящие в слияние тел. С кем-то секс бывает на кончиках пальцев, когда прикасаешься к ним губами и нежно целуешь их. С кем-то секс – это разговоры о сексе. А с кем-то секс – это просто глаза в глаза. Что может быть интимнее этого? И всё это может сопровождаться таким сильным сексуальным восприятием, что просто "сносит крышу", и ты больше не можешь ни о чём думать. Он безграничен. Он может быть таким, как у нас с Верой – я раньше и подумать не могла, что это тоже секс: один плеер на двоих, одна музыка, одно зеркало… что может быть интимнее? Её взгляд на тебе, когда ты спишь… так безоружно, неконтролируемо… сплетение пальцев. А её неповторимое: "На какой сейчас странице ты читаешь эту книгу?". И твоя книга в её ладонях… Её вопрос: "Что тебе снилось вчера?", и твой ответ: "Ты". Это интимнее, чем взгляд на ноги или грудь… Когда она допивает твой остывший чай… Когда она сидит за твоим компьютером в твоей рубашке… Когда она рассказывает тебе истории из детства… Когда просто прижимается к тебе, словно котёнок. На свете есть столько вещей, интимнее секса… А переспать, в сущности, можно с любым. Сегодня сексом можно заниматься в одиночестве или в группах – как актом близости, страсти, утешения, обязанности… или просто – как способом провести время, чтобы отдалить зловещий час скуки. Но мы не вечны. Просто, правда заключается не в том, что время проходит, а в том, что мы бесследно проходим сквозь время. И уходим. Бесследно. И ты, и Вера правы в одном – после нас должны оставаться дети.
Я был поражён таким откровением женщины, с которой познакомился меньше двух часов назад, – женщины, которая любила мою женщину и хотела ей добра. Её слова подтолкнули меня на взаимную откровенность, и я рассказал Наталье о своём отношении к Вере всё.
Мы пили чай, сидя в большой гостиной. За окном опускались сумерки. Я понял, что уже не дождусь Веры в доме Натальи. На мои звонки она не отвечала. Наталья позвонила сама со своего телефона, Вера отозвалась, и Наталья сказала ей, что я жду у неё. Вера просто выключила свою трубку.
– Характер! Теперь она будет дуться ещё и на меня, – с улыбкой произнесла Наталья, убирая в карман халата свой телефон. – Ну, ничего страшного. Со мной это быстро пройдёт. А вот тебе придётся потрудиться… сейчас не нужно к ней ездить. Дай ей побыть с собой наедине.
Я кивнул головой:
– Один умный человек сказал, что люди похожи на дикобразов – когда им холодно, они пытаются прижаться друг к другу и колют друг друга своими острыми иглами.
– Очень образно, – вздохнула Наталья. – Мы часто забываем, что жизнь коротка, и второго шанса уже не будет. Это только в кино у каждого есть второй шанс. Жизнь нам его просто не даст. А женщины, по сути своей, ангелы… но когда мужчины обламывают им крылья – они начинают летать на метле. Останешься на ужин с нами?
– Нет, спасибо, я уже поеду. Теперь Вера точно не придёт. – Я поднялся с дивана, на котором было так уютно сидеть.
– Как знаешь. Я не поддерживала её в стремлении отомстить. Понимала, что это палка о двух концах, причём заострённых, – и того, кто пускает её в дело, она ранит так же больно. – Наталья тоже поднялась. – А ты оказался неплохим парнем, Виктор. Я рада.
– Спасибо. Мне приятно это слышать от вас. – Из уст Натальи похвала в мой адрес звучала действительно очень приятной. – Если я спрошу совета, не откажете?
– Попробуй.
– Что мне делать дальше?
– Ты сохранишь себе много времени и нервов, если вызовешь Веру на откровенный разговор. Сам не скрывай ничего. И дай ей время. Время в отношениях – один из важнейших факторов. Но помни, если ты обидишь Веру…
– Буду помнить всегда! Я могу записать номер вашего телефона?
– Почему нет… звони, если станет совсем плохо. – Наталья продиктовала свой номер и добавила, глядя мне в глаза: – Попробуй просто жить и получать от этого удовольствие. Не писать о том, что ты его получаешь, а жить.
Уже на крыльце дома при прощании она поинтересовалась:
– Как ты планируешь провести майские праздники?
– Ещё не решил, – ответил я.
Она неожиданно предложила:
– Поедем с нами на Домбай? Там красиво. Мы с Верой часто там отдыхаем.
Прикинув в уме, сколько на это потребуется денег и сколько нужно будет заплатить врачу и сиделке, я с расстройством произнёс:
– С удовольствием. Но я не могу уехать из города.
– Почему? – Наталья смотрела на меня с нескрываемым удивлением и даже разочарованием.
– У меня мама болеет.
– A-а. Понятно, – как-то отстранённо протянула Наталья. – Ну, удачи тебе.
"Жить и получать удовольствие…" – реальность бывает непредсказуемой. Кто мог предполагать, что в лице Натальи я найду союзницу? А то, что она меня пригласила в их компании с Верой поехать на Домбай – это дорогого стоило!
Оказывается, женщины – гораздо более приятный народ, чем думают о них мужчины. Если не все, то уж точно многие.
Конечно, мне очень хотелось поехать. Но вот отлучиться на несколько дней из дома я как раз и не мог. Очень жаль, но так складывались обстоятельства. Хотя ехать с Верой я был готов куда угодно.
Последние два дня она избегала встреч со мной, а я думал о ней постоянно. Конечно, уже давно нужно было поговорить с ней начистоту. Ещё до того, как она открылась мне. Не смог. Не сумел. И мамина болезнь тут совсем не при чём. Как известно, наши мысли и привычки обладают огромной силой притяжения. Как любая природная сила, сила притяжения может работать на нас или против нас. Сила притяжения наших привычек может мешать нам "взлететь" над теми самыми обстоятельствами, что не дают двигаться вперёд, помешать добраться туда, куда мы хотим попасть. Чтобы порвать с негативными тенденциями, живущими в нас самих, нужны не только смелость и воля, но и возможность значительных перемен в образе жизни.
Я понимал, что перемены – настоящие перемены – происходят внутри нас, если попытаться изменить образ мышления как парадигму, определяющую наш характер. Это как поменять цвет очков, сквозь которые мы смотрим на мир. Тогда мир приобретает совсем другие краски.
А миром правят идеи, сила которых феноменальна. Успешные люди находят вдохновение в своих мечтах и фокусируются на пути к их осуществлению. Изобретатели мысленно представляют свои изобретения. Художники – завершённые полотна. Писатели – романы. Предприниматели – процветание своего бизнеса. Поэтому необходимо наполнять свой мозг светлыми идеями изобилия и успеха, преодолевая силу тяготения тёмных мыслей, чувств и эмоций. Нужно постараться заменить все негативные матрицы новыми позитивными мыслеобразами. Мысль обладает энергией и, повинуясь какому-то, не известному нам закону притяжения, подобно магниту привлекает к себе предметы, людей и обстоятельства схожей с ней природы. Негативные мысли и поступки притягивают негативные переживания. Позитивные – позитивные обстоятельства.
Так я думал по дороге домой. Ехал и радовался знакомству с Натальей и одновременно сожалел о своём вынужденном отказе от поездки на Домбай. Похоже, даже Наталья не поняла меня. А всё объяснять – слишком долго. Когда-нибудь поймёт. Самое главное, она поверила мне и даже приоткрыла часть Вериного дневника – пустила в её святая святых. Всё для того, чтобы я лучше понимал Веру. "Уборка хлама из головы…" – строчки из дневника всплыли у меня в мозгу. Вера права: ожидания, которым не суждено сбыться, ограничения, спорные убеждения – всё это крадёт у нас жизнь. Я прячусь там, где нужно встать. Молчу там, где нужно кричать. А всё потому, что в голове мусор, хаос, ложь, иллюзии, а тело не живёт. Мы все сегодняшние не видим, не слышим и ничего не чувствуем. Работая или даже занимаясь сексом, зачастую думаем о чём-то, чего не существует в данный момент, не участвуя в том, что происходит здесь и сейчас. Страхи, обиды, ревность, зависть, месть – это жизненный мусор. Он убивает нас.
Я готов был к переменам и хотел их. И они уже происходили во мне…
Бывают моменты, когда становится просто необходимым прибегнуть к такому сильнодействующему средству, как сочувствие близких. Дома я рассказал маме всё, что происходит со мной на самом деле последние пять лет. Я не мог больше держать это в себе. И никому, кроме мамы, рассказать не мог. Если только Вере… но сейчас она не хотела меня слушать.
Мой рассказ расстроил маму.
– Мне не понять современных нравов, – тихо сказала она. – Но я не могу осуждать девушку, потому что ты поступил с ней неправильно, сынок. Пусть жизнь вас рассудит.
В эту ночь мама долго не спала. Я слышал, как часто и глубоко она вздыхала. Несколько раз вставал к ней. Но мама говорила, что всё в порядке и что ей ничего не нужно. В конце концов, я уговорил её принять снотворное. Мама заснула под утро. Заснул и я. И спал без снов и пробуждений.
Утром в понедельник Орлова, увидев меня, поджидающего её у входа в здание, опустив голову, быстро прошла мимо, не удостоив даже взглядом. Её мобильный телефон не отвечал. Секретарь не соединяла с заместителем генерального директора, а когда я поднялся в приёмную, холодно и сдержано объяснила, что приёмный день по личным вопросам – пятница, что меня сегодня не вызывали, и что я своими визитами мешаю работать. Я зашёл на страницу Орловой в "Одноклассниках". Но она была пуста. Не выдержав такой пытки, я в конце дня позвонил Наталье.
– Завтра мы уезжаем отдыхать. Хочешь, приходи на вокзал, – сказала она и назвала номер поезда.
Наступала череда длинных майских праздников. У вагона я провожал Веру на поезд, идущий на юг. Не хотелось отпускать её. Без неё душа моя мёрзла, а возле неё мне становилось как-то теплее… но её грустные большие зелёные глаза, всегда полные скрытого огня и силы, теперь смотрели робко и беспокойно, будто под ежеминутным страхом чего-то враждебного с моей стороны, и эта странная робость покрывала нежные черты её лица таким унынием, что мне самому становилось не по себе. Я не мог сказать, что читал её дневник и что теперь понимаю её, как никогда. Как не мог сказать и многого другого, что важно было сказать сейчас. Время неумолимо отсчитывало последние минуты перед расставанием. Вера редко поднимала на меня взгляд, казалась скрытной и молчаливой.
Наталья курила в стороне.
– Зачем ты пришёл? – первой нарушила наше обоюдное молчание Вера.
– Проводить… – Я не знал – что ещё сказать? Нужные слова терялись в толпе людей, проходящих мимо. Они бесследно растворялись в этом разноцветном потоке – мои важные нужные слова. Расцвеченный огнями перрон был до предела заряжен какой-то неправильной нервной человеческой суетой. А я ощущал себя будто накрытым ледяным панцирем бесчувствия ко всему происходящему вокруг. Кроме собственного страха и боли в сердце мне не было никакого дела до всех этих людей, не было дела вообще ни до чего на свете – Вера уезжает! Чужая, незнакомая мне Вера.
– Проводил? – бросив на меня поспешный взгляд, она вошла в вагон.
Наталья немного задержалась. Я отдал ей букет цветов, который отказалась взять Вера.
– Я за ней присмотрю, – пообещала она. – А ты отдохни пока и не делай глупостей.
– И вам хорошо отдохнуть! – пожелал я в удалявшуюся спину Натальи.
Пока последний вагон не скрылся за поворотом путей, я стоял на перроне и смотрел вслед уходящему поезду. Он увозил часть меня самого. Мимо всё шли и шли какие-то люди. Им не было никакого дела до одиноко стоящей фигуры, лишь внешне напоминающей человека. Людской поток проносил стук каблуков, обрывки пустых фраз, бесцветные глаза, лица, которые исчезали без следа в глубине платформы. И все они были одинаково серыми и незапоминающимися, как и всё вокруг, ставшее после отъезда Веры серым.
Уезжать всегда гораздо легче, чем оставаться. Тяжело вздохнув, я побрёл, не зная – куда идти. Выйдя на привокзальную площадь, взял такси и поехал домой. Вокруг меня была пустота. Очень ясным желанием было лишь желание застрелиться. Я чувствовал такое отчаянное одиночество, что хотелось разом покончить с ним и с этим, ставшим вдруг чужим, миром. Удерживала лишь мысль, что моя смерть не опечалит никого, кроме мамы, да и просто убьёт её. И если бы не мама, я бы сейчас напился до беспамятства.
Ничто не заполняет душевную пустоту лучше, чем работа. Дома я сел за роман. Текст пошёл, и я засиделся допоздна.
На следующий день с самого утра, накормив маму завтраком и сменив ей бельё, я уже снова сидел за романом. День прошёл в работе над рукописью с перерывами на обед и на мамины процедуры. На улицу я даже не выходил.
Вечером мама попросила меня посидеть с ней. Мы говорили о жизни, о моём детстве, о дедушке с бабушкой, уже давно ушедших из жизни. Воспоминания преображали мамино лицо – оно становилось живым, и из-под бледно-серого тяжёлого налёта пробивался неяркий румянец.
Когда мама была здорова, мы почти не разговаривали с ней на такие темы. А в последний год я узнал много интересного, сидя возле маминой кровати, перелистывая фотоальбомы, которые хранились далеко в шкафах и о которых я почти забыл. На фотографиях молодая мама выходила красивой. И бабушка наша – её мама – тоже была красивой.
– У тебя, наверное, было много поклонников? – поинтересовался я.
– Даже слишком, – попыталась улыбнуться мама.
– А почему ты не вышла замуж?
– Я вышла. Появился ты.
– А потом, когда нас бросил отец?
– Витя, – тяжело вздохнула мама, – давай об этом как-нибудь потом поговорим. Лучше расскажи – о чём твой новый роман?
Мама до своей болезни читала все мои книги ещё на стадии их рождения. И даже помогала мне находить ошибки и неточности. Теперь я мог только пересказывать ей свои произведения или читать отрывки, чтобы услышать оценку или совет.
– Сейчас я пишу о мужчине, который прожил сорок лет в своё удовольствие. И вот он встретил женщину, которую полюбил. Полюбил очень сильно, – сказал я.
– И что будет дальше? – поинтересовалась мама.
– Жизнь покажет, – пожал я плечами.
– Никогда не забывай, что жизнь может быть жестокой. Но ты у меня – молодец… – Мама устало закрыла глаза.
В этот вечер я всё-таки не смог обойтись без коньяка – меня навещали рваные лоскуты никуда не ведущих воспоминаний. Всё, что было когда-то, будто лежало под тусклым слоем серой пыли и происходило не со мной. Бабушка, дедушка, отец, которого я не помнил. Яркими отрывками всплывали воспоминания, связанные с Верой. Под завывание ветра за окном я долго не мог заснуть. Короткая тревожная ночь рвала меня на части чёрно-белыми лоскутами снов. Снились струны гитары с брошенными на них исписанными листками со стихами и аккордами. Чёрная кошка. Птица высоко в небе. Звонкий и почему-то обидный женский смех. Мерцающий экран мобильного телефона и длинные гудки. Четыре серых стены и свинцовая тяжесть потолка. Утром от этих снов в груди осталась неприятная тяжесть.
На третий день майских праздников друзья пригласили меня в сауну. Колька и Мишка свято верили в то, что большую часть жизненных неурядиц можно уладить, пропустив по паре бокалов пива, расслабившись где-нибудь подальше от дома.
После первого принятого бокала Колькины мозги и язык, как обычно, переключились на философскую частоту.
– Как там у вас с Орловой? – спросил он, внимательно разглядывая дно пустой стеклянной кружки.
– Нормально, – пожал плечами я. – Дружим.
– И всё? – Колька посмотрел на меня тем же взглядом, что и в кружку.
– А что? – стараясь казаться искренним, улыбнулся я. – Это классно, когда такая женщина – и друг! Просто обалденно!
Мне не хотелось обсуждать наши отношения с Орловой ни с кем, даже с лучшими друзьями.
– Что-то я раньше не слышал от тебя подобных речей. Баба-друг? – В Колькиных прищуренных глазах вместе с недоверием блеснуло прозрение: – Ты боишься её?
– Почему боюсь?.. – протянул я, отводя свой взгляд от его внимательных глаз. Всё-таки Колька кое в чём был прав.
– Имей ввиду, ты сможешь овладеть крутой бабой лишь тогда, когда сам покажешь себя крутым. Поднажми. Возьми её в первый раз силой. Если же ты в отношениях постоянно включаешь безопасный режим, это не сыграет на пользу. Она тебе не даст.
– Мы над этим работаем, – неопределённо бросил я.
– Не даст тебе Орлова. Больно умная, – не спеша потягивая пиво из бокала, озвучил своё мнение Мишка Дергунов. – Мужики на уровне инстинктов боятся умных женщин. А бабы это чуют. Не даст!
– Мне жена недавно одну хохму прочитала, – снова заговорил Колька, – про то, что мужикам, глядя на красивую бабу, всегда приходит в голову мысль, что у той кто-то есть. В итоге красавица остаётся одна или достаётся тому, у кого в голове вообще нет мыслей!
– А вот это брехня, что мужики боятся красивых баб с мозгами! – излишне эмоционально парировал я.
– Поясни, – выказал свою заинтересованность Колька.
– Не умных, а тех, кто чрезмерно демонстрирует свой интеллект и постоянно даёт указания, – уже спокойно сказал я. – И не боятся, а не очень любят. Умная женщина никогда не покажет, что она умнее своего мужчины, не подчеркнёт своего превосходства в чём бы то ни было. Вера именно так и поступает.
– Вот! Ты уже её идеализируешь! Значит, втюрился по уши! – поставил свой диагноз Подружный. – Холостяку пришёл капец, а кто сделал – мо-ло-дец! – последнее слово произнёс он раздельно по слогам. – Уважаю Орлову!
– Колян, ну что ты прицепился ко мне с этой Орловой! – недовольно проворчал я.