День рождения
Обычно я сплю долго, и мой возраст мне в этом не помеха. Но сегодня была какая-то странная ночь: не спалось. Повернусь на правый бок - заснуть не могу, перекручусь на левый - не спится, на спину лягу - спину ломит, на живот перевернусь - что-то внутри булькать начинает. Встану, похожу по комнате, вроде спать хочется. Снова лягу - снова не спится. Короче, всё как Марс Марсович про себя рассказывал. Тогда я решил позвонить ему, поинтересоваться, как его дела.
- Доброй ночи, уважаемый Марс Марсович, как ваши дела?
- Вы что, с ума сошли, любезный Боб Иванович?! Вы знаете, который час?
- Около двух.
- Вы жуткий человек, я впервые за долгие годы заснул, а вы меня разбудили, будьте вы прокляты, - и повесил трубку.
Я не расстроился. Если расстраиваться из-за каждого оскорбления Марс Марсовича, то можно превратиться в пессимистического старца, а я этого не хочу. Я встал, застелил кровать и пошёл на кухню пить чай. Только я поставил чайник, как зазвонил телефон. Это был Марс Марсович:
- Это вы, Боб Иванович, будьте вы прокляты?
- Я, Марс Марсович.
- Вы не забыли, что у моего внука Марсика день рождения?
- За кого вы меня принимаете? Мы с моим внуком Бобиком уже и подарок вашему Марсику присмотрели, - ответил я.
- Спасибо, спасибо, будьте вы прокляты. Слушайте, я чего подумал, у нас в доме жуткий бардак, давайте мы день рождения у вас отметим.
- Странно, - говорю. Потом помолчал и опять говорю:
- Странно, - а больше ничего и сказать не могу.
- Чего тут странного? Войдите в моё положение, любезный Боб Иванович: не могу же я гостей в бардаке принимать! Вот и отметим у вас, я уже всё спланировал. Сначала я к вам зайду и мы выпьем по рюмочке, чтоб не перед детьми, потом накроем на стол, потом посмотрим телевизор, а там уж вы и сами не заметите, как придут гости.
- А гости кто? - спрашиваю.
- Ну там, Шпилька и Шпунька. Всё, вроде.
- Послушайте, Марс Марсович, а вы не боитесь, что эти девочки наших внуков могут научить чему-нибудь нехорошему? Например, играть в "Крокодила", пить абсент, а потом раздеваться и бегать голыми по квартире?
- Не забивайте себе голову всякой ерундой, Боб Иванович: быть пессимистом у вас не получается. К тому же я Марсику на день рождения такое подарю, что не позволит ему думать о подобной чуши.
- Птичку?
- Какую птичку? Вы б ещё сказали собачку, честное слово. Я подарю своему Марсику национальный флаг!
Запахло гарью. Я понял, что выкипел чайник.
- Будьте вы прокляты, Марс Марсович, я из-за вас чайник сжёг!
Что я прочёл на лице у Боба Ивановича
Я не пессимист, я - реалист. Если кому-то нравится считать меня скучным ворчливым стариком - что ж, не буду их переубеждать. Замечу лишь, что это всё от людской ограниченности и от желания навесить на всё ярлыки.
Когда идёт дождь, я так и говорю, что идёт дождь. Когда жизнь нелепа и грустна, я прибегаю к метафорам, которые выходят такими же грустными, как жизнь. А про птичку в клетке - это Боб Иванович выдумал. Всё ему хихоньки да хахоньки.
Впрочем, верить дешёвому оптимизму Боба Ивановича всё равно что верить в то, что дерьмо снится к деньгам. Помню, был такой случай. Захожу к Бобу Ивановичу, чтоб вытащить его на нашу ежедневную прогулку, а он сидит с кислой миной. Ну, с такой, что можно подойти сзади, плюнуть ему на лысину, а он ничего не заметит и продолжит глубокомысленно смотреть вперёд.
Я тогда беру и хлопаю дважды в ладоши - Боб Иванович не слышит. Тогда я топаю ногами - Боб Иванович в раздумье. Пришлось подойти и сказать:
- Здравствуйте, любезный Боб Иванович, это я - Марс Марсович, пришёл, чтоб пойти с вами погулять!
Тут Боб Иванович сразу же надел свою маску веселия и благодушия.
- Добрейший, добрейший денёк, дорогой Марс Марсович, пойдёмте на променад.
- Ну уж, фигушки, Боб Иванович, для начала вы мне объясните, о чем это вы таком думали, что не слышали, как я хлопал и топал.
- Ах, это... Да я думал о том, что жизнь чудесна, прекрасна и умилительна. Как же хорошо, что мы с вами живём!
- Не лгите, любезный, я на вашем лице всё прочёл.
Боб Иванович тогда стушевался и тихонько так говорит мне:
- Марс Марсович, дорогой, обещайте мне, что никому об этом не расскажете. Не хочу, чтоб меня воспринимали иначе как оптимистического старца.
- Ладно, тайну вашу схороню. Только думаю, что догадливый читатель и сам уже понял, что у вас на лице было написано.
- Ах, что же делать? А давайте мы сделаем так, будто это вы с кислой миной сидели, а не я, тогда никто ничего не заподозрит.
- Побойтесь бога, Боб Иванович, - говорю ему я. - Надо же уметь признать в себе хоть каплю пессимизма.
- Ну ладно, только каплю: признаю.
- Вот и хорошо, а теперь пойдёмте протрясёмся, любезный Боб Иванович.
- Дорогой Марс Марсович!
И мы, рассмеявшись, отправились на променад.
Голубчики
Боб Иванович и Марс Марсович были закадычными друзьями. Их тянуло друг к другу, несмотря на их разные темпераменты, а, может, и благодаря этому. Вот однажды Марс Марсович покумекал над таким положением вещей и пришёл к Бобу Ивановичу.
- Белеет парус одинокий в тумане моря голубом, - говорит Марс Марсович.
- Это вы о чём? - спрашивает Боб Иванович.
- Помните ли, любезный Боб Иванович, как нас одна старая истеричка гомиками обозвала?
- Ах, это было ужасно, до сих пор не могу забыть, дорогой Марс Марсович, - при воспоминании о Люсе Кандауровой у Боба Ивановича увлажнились глаза.
- Так я вот что подумал: а, может, это и не так плохо - быть гомами? Посудите сами: вы живёте один, я живу один - почему бы нам не съехаться и не попробовать жить вдвоём? Представляете, как было бы замечательно?
- Что вы такое мелете, Марс Марсович! Вы хоть представляете, какие обязательства на нас накладывает голубое сожительство? Да нас же люди будут дразнить: голубой, голубой не хотим дружить с тобой!
- Я вас не узнаю, Боб Иванович, где же ваш оптимизм?
- А ещё люди скажут: голубое ухо, голубое брюхо, голубой чубчик…
- Как дела голубчик! - радостно закончил Марс Марсович. - Я всегда мечтал, чтоб меня голубчиком называли.
- Ох, Марс Марсович, сразу видно, что вас в детстве недолюбили. Хорошо, съедемся на неделю, но жить будем в разных комнатах, и, чур, спать ко мне не проситься.
- Ура, ура, Боб Иванович, вы делаете меня счастливейшим человеком, я даже на миг забыл, что я пессимистический старец. Спасибо вам!
И Марс Марсович потрюхал за вещами.
Бомж
Я - бомж. Я серый минский бомж. Я плохо пахнущий бомж серого города Минска. Я живу в вашем подъезде. Раньше я часто менял подъезды, но людям не нравилось, что я там живу, и они начали ставить домофоны. За какой-то год в районе остался всего лишь один открытый подъезд - это ваш. Теперь я живу в нём.
В подъезде нету холодильника, поэтому я собираю свою еду в пакет, а пакет кладу на козырёк за окно. Так моя еда не портится. В подъезде нет туалета, но это не страшно, потому что туалет для меня под каждым кустом. Лишь изредка, особо холодными ночами, когда у меня несваренье желудка, приходится пользоваться лестничной клеткой вместо уборной. Тогда у вас наступает желание поставить домофон. Не торопитесь, не надо: всего лишь через месяц запах выветрится безо всяких домофонов.
Ещё я люблю покурить. Но так как своих сигарет у меня нет, я собираю бычки, вытряхиваю из них остатки табака и сворачиваю из него самокрутки. В подъезде нет мусорки, поэтому бумажки я складываю возле ступенек на втором пролёте.
Иногда я ворую ваши лампочки и меняю их на еду, но прибегаю к этому лишь в крайних случаях.
- Пожалуйста, не гоните меня из подъезда, мне больше некуда идти, - закончил Бомж.
- Ну что, Марс Марсович, не будем жаловаться на него в милицию?
- Да, Боб Иванович, его жизнь не из легких, но и мы ведь страдаем - от него смердит, и смрад этот проникает за двери наших квартир.
- Марс Марсович, вы же живете в другом доме, а у меня гостите всего лишь неделю.
- Ах, и правда, любезный Боб Иванович. Что ж, пусть тогда живет этот мизерабль.
- Спасибо вам, голубчики, - застенчиво сказал Бомж.
На улицах нашего города живут отвергнутые обществом люди. Граждане, будьте человечны, не устанавливайте домофоны - дайте бомжам последний шанс.
Ничего хорошего
Зашёл Боб Иванович к Марс Марсовичу и обмер:
- Дорогой Марс Марсович, да на вас же лица нет!
- Знаю, любезный Боб Иванович, у меня в семье трагедия: бабушка умерла.
- Какой ужас, - и Боб Иванович расстроился вместе с Марс Марсовичем.
Но так как долго грустить Боб Иванович не умел в силу характеризующей его черты оптимистического старца, то через минуту он уже весь сиял:
- Не кручиньтесь, Марс Марсович, в каждом происшествии следует искать хорошие стороны.
- Вы что, совсем обалдели, Боб Иванович?! Умерла моя любимая бабушка - что тут хорошего?
- Ну, представляете, какой счастливой она умерла? Столько лет прожить - не каждому дано. Она наверняка была не младше вас.
- Что за вздор вы несёте? Конечно, она была гораздо старше!
- Видите, как ей повезло: прожила больше чем вы, столько счастья повидала.
- Какого счастья? Две мировые войны, несколько ломок сознания и постоянная демаркация шкалы ценностей - вот что выпало на её долю.
- Ну ладно, зайдём с другой стороны: наверняка она была богата, эта ваша бабушка?
- Что верно, то верно: деньги и солила, и мариновала, все чулки и кадушки ими забила - богатейшая была бабушка.
- Так радуйтесь, дорогой Марс Марсович, всё это теперь по праву принадлежит вам. Теперь вы не то что птичку в собачку можете переделать, теперь вы можете купить себе приусадебный участок графов Чапских, облагородить его и стариться с улыбкой на лице. Я, кстати, могу к вам туда переехать - мы ведь всё ещё голубчики?
- Голубчики-то голубчики, только что мне прикажете делать с матушкой и батюшкой? Не думаю, что они откажутся от наследства.
- Ах, какое горе. Действительно нет ни малейшего повода для радости. Простите меня, дорогой Марс Марсович.
И Боб Иванович потихоньку вышел за дверь. Сегодня он пошёл на променад один.
Рыбка
- Марс Марсович, дорогой, хотите рыбки? Солёненькая.
- Ох, любезный Боб Иванович, мне ничего уже в этой жизни не хочется, - ответил Марс Марсович, но, тем не менее, есть стал.
- Неужели вам не даёт покоя ваша мёртвая бабушка?
- С этим горем я уже свыкся кое-как, но такое чувство, что все жизненные события толкают меня вслед за бабушкой. И вы знаете, я уже даже хочу умереть, - Марс Марсович оторвал хвост второй рыбине.
- Ах, ну до чего же вы всё-таки пессимистический старец. Вы, простите мне моё грубое русское выражение, прямо писсик какой-то.
- Вам легко говорить, Боб Иванович, у вас оптимизм аж из ушей прёт, с вами никогда ничего плохого не случается. А я вот сегодня в чай вместо сахара соль насыпал, потому мне эта ваша солёная рыба глубоко противна, - сказал Марс Марсович, но есть не перестал.
- Тоже мне, нашли, от чего скиснуть.
- Ага, а ещё я сегодня вместо сырка съел дрожжи. Эти гады такие одинаковые упаковки делают! Только потом думаю, отчего так во рту противно - развернул упаковку, и меня чуть не стошнило, любезный Боб Иванович. Я тогда быстрее зубы чистить, начистил так, что пена изо рта пошла. Только легче не стало: всё равно привкус какой-то мыльный чувствую. Смотрю на тюбик с пастой - а это крем для бритья "Арко". Посудите сами, зачем мне жить? Я теперь желаю только сдохнуть. А тут ещё рыба ваша с костями.
Так разволновался Марс Марсович, что проглотил рыбью косточку.
- Кхе-кхе...
- Что с вами, Марс Марсович?
- Кхе-кхе-кха-кху.… Помогите, задыхаюсь, - прохрипел Марс Марсович.
Боб Иванович стал оптимистически колошматить Марс Марсовича по спине.
- Кхо-кхи-кху, я не хочу умирать, Боб Иванович, кхо-кхолошматьте, пожалуйста, сильней! - сипел Марс Марсович.
- Господи, чуть не помер. Знаете, Боб Иванович, заверните-ка мне лучше этой рыбки домой, а то у вас мне кусок в горло не лезет.
Через час прохожие видели, как Марс Марсович потрюхал домой с каким-то свёртком.
Последние тёплые деньки
Август подходил к концу. Солнце после полудня не даром злилось и выжигало природу под корень. Солнце чувствовало, что уже прошла его пора. Солнце знало, что зима в окно стучится и гонит со двора. Зима стучалась по ночам, когда температура падала до нуля градусов. В такие ночи Марс Марсович очень мучался от перепадов температуры и ему не терпелось, чтоб наступил день. И день наступал, и Марс Марсович подходил к отрывному календарю, и отрывал очередной листик, и видел на календаре цифру 31.
- Какой кошмар, уже 31 августа. Вот и лето пролетело. Надо позвонить Бобу Ивановичу.
Боб Иванович весело кричал в трубку:
- Да-да, слушаю вас, Марс Марсович!
- Представляете любезный, какой ужас?
- И слышать ничего не хочу о мёртвых родственниках!
- Да нет, я не об этом. Вы взгляните на календарь: уже 31 августа, последние тёплые деньки наступают. Заходите за мной скорее, пойдём на променад, я должен впитать оставшееся тепло года.
И они шли впитывать. Потом расставались, на следующее утро снова шли впитывать и так далее - пока Марс Марсович вновь не увидел на календаре последнее число месяца.
- Боб Иванович, торопитесь: уже 30 сентября - последние тёплые деньки настают, бежимте на променад.
Потом наступило 31 октября, а на улице всё ещё было тепло, что позволило Марс Марсовичу предположить, что наступают последние тёплые деньки.
30 ноября тоже были последние тёплые деньки, природа всё никак не хотела отходить к зимнему сну, Марс Марсович был с природой заодно.
Новый год Марс Марсович и Боб Иванович встречали вместе. На улице было +6, по окнам радостно барабанил декабрьский дождик.
- Так выпьем же за последние тёплые деньки! - сказал тост Марс Марсович.
- Марс Марсович, угомонитесь, третий тост подряд про тёплые деньки, - возмутился Боб Иванович, - давайте уж лучше за любовь выпьем, голубчик.
Но и после Нового года последние тёплые деньки не прекратились.
Кусок пирога
Марс Марсович до тех пор, пока не ушёл на пенсию, был представителем творческой профессии. Боб Иванович тоже был представителем творческой профессии, пока возраст не заставил его уйти на пенсию. Будучи на пенсии, Боб Иванович и Марс Марсович на променадах часто размышляли над тем, правильно ли они выбрали себе профессию, не совершили ли какой ошибки во времена своей молодости. Вот и теперь старцы гуляли по парку и вели такую беседу.
- Не нужно нам было соваться в представители творческой профессии, - сетовал Марс Марсович, - теперь нам из-за этого кушать нечего.
- Не могу понять связи, дорогой Марс Марсович, - добродушно замечал Боб Иванович.
- А я вам сейчас растолкую, любезный Боб Иванович. Вот глядите: ни для кого не секрет, что мы с вами довольно-таки посредственные представители творческой профессии. С таким же успехом мы могли стать посредственными представителями рабочей профессии или инженерно-програмистской профессии. А теперь заметьте, что посредственные представители иных профессий живут гораздо лучше нас с вами.
- Хм, материально, возможно, и лучше, я как-то над этим не задумывался.
- А вот вы задумайтесь. Понимаете ли, отчего нам теперь кушать нечего, а у них дом - полная чаша? Да оттого, любезный Боб Иванович, что все получают свой кусок пирога. То есть как бы каждая профессия делит между её представителями свой пирог. Дело в том, что у представителей творческой профессии пирог самый маленький, а потому мы и живем материально не так благополучно, как эти инженеры-программисты.
- Не огорчайтесь, дорогой Марс Марсович, я ж мильён раз говорил вам, что в каждой вещи необходимо искать хорошие стороны. Вы даже можете хорошие стороны не искать, они просто есть - и всё тут. Вы же со своим пессимизмом склонны их не замечать.
- Это чего же я такого не заметил? Что пенсионер-программист Олег Борисович ездит на променад на "Мерседесе"? Что пенсионер-строитель Бенедикт Семёнович совершает променады на своей собственной даче, а пенсионер-банкир Абрам Борисович для каждого своего променада использует развитую капстрану? Меж тем, они такие же посредственности, как и мы! - распалился Марс Марсович.
- Угомонитесь, как же вы не видите, что пирог не один? Пирогов два!
- Как два?
- А очень просто. Вы заметили пирог материальных благ, а пирог, который нельзя пощупать, вы не разглядели. Разве вы не видите, что про программистов, строителей, рядовых банковских служащих никто ничего не знает, им не присылают письма с благодарностями, не мечтают стать похожими на них, о них не пишут, наконец! Пирог известности и всех прелестей, которые с ней связаны, у представителей нетворческих профессий совсем небольшой, грамм, может, двести.
Тут как раз мимо проходили две молодые симпатичные девушки. При виде старцев они оживились и радостно бросились им навстречу:
- Ой, вы Марс Марсович и Боб Иванович? Ой, как интересно! А можно с вами сфотографироваться? Не дадите ли автограф?
Через 20 минут они сидели в кафе и уплетали чай с пирогом.
Задом наперёд
Пришёл как-то Марс Марсович к Бобу Ивановичу и говорит:
- Любезный Боб Иванович, срам-то какой.
- Какой?
- А такой, что если моё имя задом наперёд прочесть, то будет Срам.
- Вы ещё не знаете, что будет, если моё имя прочесть таким же образом, дорогой Марс Марсович.