15
- Дело не в деньгах, - говорил Норман. - Видит бог, я не поскуплюсь на завтрак нашим старушкам.
Эдвин отметил, что Летти и Марсия, называвшиеся раньше "девочками", теперь превратились в "старушек". Оба эти наименования не совсем подходили им, но ничего лучшего Эдвин придумать не мог и поэтому обошелся без комментариев. - Мы ведь говорили, что будем держать с ними связь, - напомнил он Норману, - а сколько пролетело времени с тех пор, как они ушли с работы.
- Да, времени пролетело порядочно, но надо же было дать им привыкнуть к своему - положению. С встречей мы не торопились, и правильно сделали. А завтрак можно оплатить льготными талонами, если, конечно, пойти в "Рандеву".
- Льготными талонами? Вы так думаете? Это как-то не очень… - Эдвин запнулся.
- Вы хотите сказать элегантно? А вы что, воображаете, этот завтрак пройдет на высшем уровне элегантности? - Норман был настроен весьма язвительно. - Я говорю о самой затее, а не о деньгах. Выложить 50 пенсов на их завтрак я не отказываюсь.
- Боюсь, вам придется выложить побольше, - сказал Эдвин. - Хотя можно частично использовать и льготные талоны. У меня их порядочно в запасе, ну а Летти и Марсия ведь ничего не узнают.
В "Рандеву" платят в кассу, вот кто-нибудь из нас пойдет и рассчитается, а они ничего и не увидят.
- Очень уж это нескладно, - продолжал Норман. - Мы никогда не завтракали с ними в ресторанах. Представляете себе нас, всех четверых, за одним столиком?
- Что ж вы хотите - угостить их в конторе сандвичами? Вряд ли они поблагодарят нас за это.
- Но о чем мы будем разговаривать? Спросим их, как они себя чувствуют и все такое прочее, а дальше?
- Ничего, все обойдется, - сказал Эдвин с уверенностью, которой вовсе не чувствовал, хотя он так привык к нудным встречам с церковными деятелями, что позавтракать в обществе двух бывших сослуживиц ему было бы вполне под силу. И в конце концов это была его идея пригласить Летти и Марсию к завтраку. Совесть замучила его, и наконец он написал им - конечно, из конторы, так как это считалось "деловым" письмом, - и послал обеим приглашение. Летти ответила сразу же, сообщая, что она будет рада повидаться с ними. Ответ Марсии пришел попозже, и ее согласие на встречу прозвучало так, будто она оказывает им большое одолжение, потому что очень занята. Эдвин и Норман заинтересовались, чем она так загружена, что ей все некогда. Может быть, поступила на работу, хотя это было маловероятно.
- Подождите, скоро узнаем, - сказал Эдвин, так как время встречи подступало все ближе. Он слыхал от миссис Поуп (присутствуя на их храмовом празднике), что Летти устроилась хорошо, но что она "держится больше особняком", точно в этом было нечто предосудительное. О Марсии со времени ее ухода на пенсию ничего не знали, хотя Эдвин иногда проходил в конец той улицы, где она живет, и нет-нет да и собирался нагрянуть к ней как-нибудь без приглашения. Но что-то… что именно, он и сам не понимал, удерживало его от этого. Притча о добром самаритянине все время приходила ему на ум, хотя она была тут совсем не к месту. Дело не в том, что "он прошел мимо", ведь ему даже не случалось приближаться к дому Марсии, а у нее как будто все было благополучно. Правда, он не знал, все ли у нее благополучно, но уж если кого и обвинять в том, что с ней не поддерживают связи, так это, почему-то казалось ему, Нормана.
Было условлено: Летти и Марсия придут в контору и все вместе они отправятся завтракать. Первой появилась Летти в своем лучшем твидовом костюме, держа пару новеньких перчаток в руках. - Как хорошо, что можно обойтись без хозяйственной сумки, - сказала она, обегая глазами не только Эдвина и Нормана, которые выглядели как обычно, но и всю несколько преобразившуюся комнату.
- Я вижу, вы несколько распространились, - сказала она, заметив, что теперь мужчины занимают все помещение, которое когда-то отводилось им четверым. И снова у нее появилось чувство собственного ничтожества, когда ей стало так ясно, что и ее, и Марсию вытеснили отсюда полностью, как будто они никогда и не существовали. Оглядывая комнату, она задержалась взглядом на паучнике, который в свое время сама же принесла в контору и не потрудилась взять с собой, уйдя с работы. Паучник разросся; он пустил много маленьких отростков, и они свисали вниз, покачиваясь над отопительной батареей. Есть ли в этом какое-то значение, доказательство того, что она когда-то существовала, что память о ней еще сохранилась здесь? Во всяком случае, Природа делает свое дело, живет, что бы ни случилось с нами; это Летти знала.
- Да, растеньице разрослось, - сказал Эдвин. - Я поливаю его раз в неделю.
- Частичку себя вы здесь оставили, - небрежно проговорил Норман, и оба они, словно сговорившись, перешли на другое, может быть опасаясь, не придала бы Летти иного, более глубокого смысла этим словам. - Марсия знает, когда мы условились? - сухо спросил Норман. - Чтобы занять столик, надо прийти пораньше.
- Да, я говорил, в двенадцать тридцать, и, кажется, уже пора, - сказал Эдвин. - Вот кто-то идет.
Это была Марсия, и она произвела на них сильное впечатление своим странным видом.
Получив приглашение от Эдвина, Марсия сначала сказала себе: нет, об этом не может быть и речи. Тратить время на поездку в город ради завтрака! Потом, сообразив, что надо воспользоваться удобным случаем и вернуть Летти ту самую молочную бутылку, она сунула ее в пластиковый пакет и положила в свою хозяйственную сумку. Сумку она с собой захватила в отличие от Летти, так как хотела потом сходить в гастрономический магазин Сейнзбери, чтобы пополнить свой запас консервов.
Тем троим понадобилась минута-другая, прежде чем они пришли в себя при виде призрака, представшего перед ними. Марсия еще больше осунулась, светлое летнее пальто висело на ее исхудавшем теле. Она была в ношеных сапогах на меху и в штопаных-перештопаных чулках, а на голове у нее сидела несуразно веселенькая соломенная шляпка, из-под которой выбивались наружу пегие пряди спутанных волос.
Эдвин, не отличавшийся наблюдательностью, заметил, что все это как-то не вяжется одно с другим, но, на его взгляд, выглядела она почти так же, как и раньше. Норман подумал: вот бедняга, похоже, совсем сбрендила. Летти, всегда придававшая значение одежде, пришла в ужас. То, что женщина так мало заботится о своей наружности, даже не видит, как она выглядит, обескуражило ее, и она почувствовала угрызения совести, словно именно ей надо было как-то помочь Марсии, когда та вышла на пенсию. Но ведь она предложила Марсии встретиться, а Марсия не ответила на ее письмо… А теперь ей же стыдно, что она стесняется сидеть с Марсией за одним столиком.
К счастью, в "Рандеву" народу было мало, и они заняли столик в сторонке.
- На сей раз этот ресторан оправдывает свое название, - сказал Норман, приступая к непринужденному разговору, пока остальные изучали меню. - Действительно, рандеву… - Он не сказал "с друзьями", потому что это слово не совсем подходило к ним, а "с коллегами" прозвучало бы слишком официально и довольно нелепо.
- Это место встречи тех, кто давно не встречался друг с другом, - подсказала Летти, и мужчины почувствовали признательность к ней; но в те дни, когда она завтракала здесь одна, ей не пришло бы в голову описать этот ресторан именно так. Здесь всегда было полно людей, в одиночку поедавших то, что они заказывали только для себя.
- Ну-с, что мы будем кушать? - сказал Эдвин, обращаясь к Марсии, у которой был такой вид, будто ее надо поскорее покормить, поскорее, если можно так выразиться, обеспечить ей питание.
- Да, судя по всему, вам надо как следует подзаправиться, - сказал Норман напрямик. - Что, если начать с супа, а потом жаркое или цыпленка?
- Нет, мне только салат, - сказала Марсия. - Я среди дня много не ем.
- Но остальные, наверно, захотят что-нибудь более основательное, - с радушием сказал Эдвин.
- Да, для салата погода не совсем подходящая, - поддержала его Летти.
- А я-то думал, что салат для вас как раз самое подходящее, - сказал Норман. - Вы, по-моему, малость пополнели. - Он говорил, поддразнивая ее, но ей послышался в его тоне оттенок злорадства. Летти знала, что он прав, потому что в последнее время еда стала для нее одним из главных интересов и главных удовольствий в жизни. - Пожилые люди любят поесть, - продолжал Норман, вряд ли поправив этим дело, потому что Летти даже теперь не считала себя пожилой. - Но есть и такие, кто к еде равнодушен.
- Ну, давайте, давайте, - сказал Эдвин, видя, что официантка переминается около их столика. - Кто что заказывает?
В конце концов Летти попросила себе цыпленка "forestière", Норман свиную отбивную, а Эдвин, вегетарианские убеждения которого не исключали рыбных блюд, камбалу с жареной картошкой. Марсия не поддалась искушению, как выразился Норман, и настояла на небольшой порции салата с творогом. Что касается напитков, то мужчины заказали себе пиво, а Летти уговорили взять рюмку белого вина. Марсия, разумеется, от вина отказалась, всячески подчеркивая свою трезвенность, к вящему удовольствию двоих молодых людей за соседним столиком.
- Ну-с, так… - Облегчение, которое почувствовал Эдвин, когда их заказы благополучно прибыли, сказалось в его более свободной манере, так как он, по его словам, чувствовал себя ответственным за успех этого предприятия. - Все довольны? А вы не хотите булочку с маслом к вашему салату? - предложил он Марсии.
- Я всегда ем без хлеба, - заявила она.
- Смотрите, как бы не довести себя до того, что, пожалуй, вовсе перестанете есть, - провозгласил Норман. - Называется это anorexia nervosa. Передача была по радио.
- Anorexia nervosa - болезнь молодых девушек, - сказала Марсия, исправляя его ошибку с высоты своих медицинских познаний. - Я никогда много не ела.
- Надеюсь, цыпленок хорош? - спросил Эдвин у Летти. Как будто ему не все равно, что Летти ест, подумал он, удивляясь сам себе, но что поделаешь, приходится играть роль хозяина при таких обстоятельствах.
- Благодарю вас, все очень вкусно, - вежливо ответила Летти.
- Овощи и так далее, - сказал Норман. - Поэтому, наверно, и называется "forestière". Гарнир из того, что растет в лесу. Хотя овощи в лесу, по-моему, не произрастают.
- У меня с грибами, - сказала Летти, - а грибы растут везде - и в рощах, и в лесу.
- Грибы, которые растут в лесу, по-моему, не годятся, - сказал Норман.
- Да, сейчас многие виды грибов выращивают в домашних условиях, - сказал Эдвин. - Дело доходное, пенсионеры могут этим заниматься.
- Только не те, кто ютится в спальне-гостиной, - сказал Норман. - Но вот вы с Марсией вполне можете их выращивать, потому что у вас свои дома и, наверно, есть подвал или какой-нибудь сарайчик в саду.
Марсия подозрительно посмотрела на него. - Мой сарайчик приспособлен совсем для другого, - сказала она.
- Страшные тайны, - сказал Норман, но Марсию это не рассмешило.
- По-моему, Эдвин вовсе не собирался рекомендовать нам выращивание грибов, - сказала Летти, - хотя некоторые преуспевают в этом деле.
- А вы знаете таких? - спросил Эдвин.
- Нет, нет! - поторопилась ответить Летти.
Тут этой специфической теме их разговора пришел конец, наступило короткое молчание, которое нарушил Эдвин, спросив, что они собираются заказать еще: - Сладкое, пудинг или десерт, как говорят американцы?
- Спасибо, я больше ничего не хочу, - твердо сказала Марсия. Неаппетитно расковыряв свой салат, она оставила почти весь его на краю тарелки.
Летти вспомнила замечание Нормана о ее полноте и решила: семь бед один ответ, уж если завтракать, так завтракать. Зато сегодня вечером на ужин у нее будет что-нибудь малокалорийное. - Мне яблочный пирог и мороженое, - сказала она.
- Яблочный пирог тетушки Бетси, - уточнил Норман. - Я, пожалуй, возьму то же самое.
Эдвин выбрал сладкий пудинг и стал уговаривать Марсию заказать себе что-нибудь, но не преуспел в этом.
- А мы так и не поинтересовались, чем вы, пенсионерки, заняты? - сказал Норман. - Развлекаетесь вовсю?
Такие вопросы придали более легкий тон их разговору, и Летти рассказала им о своей попытке заняться социологией и о бесславном поражении на этом пути.
- Ничего удивительного, - сказал Норман. - И не утруждайте вы себя таким чтением. Хороший отдых, вот что вам нужно. И вы его заслужили после всех своих трудов.
Летти опять призадумалась, что же это за труды такие, которые ни на ком из них не отложили своего отпечатка. - Я провожу время хорошо. - Нельзя, чтобы они почувствовали даже смутно, как ей одиноко и скучно и как томительно тянется у нее время.
- А что там у вашей приятельницы - у той, что собиралась замуж за священника? - спросил Норман.
- Она еще не вышла. Мы с ней недавно завтракали вместе.
- Они, видать, не торопятся, - сказал Эдвин, не заметив двоякого смысла своей реплики, за что сразу ухватился Норман.
- И правильно, - сказал он. - Женился на скорую руку, да на долгую муку.
- По-моему, им это не грозит, - сказал Эдвин.
- Да, конечно, - сказала Летти. - Эта поговорка вряд ли относится к тем, кому за шестьдесят.
- А может, и относится, - сказал Норман. - А почему бы нет? По-моему, вы говорили, что эта дама на несколько лет старше своего суженого.
- Разве? Я что-то не помню. - Летти надеялась, что она не подвела свою приятельницу.
- Ну, а вы что поделывали все это время? - Эдвин повернулся к Марсии с добродушием, которое вряд ли заслужило резкость ее ответа.
- Это мое дело, - отрезала она.
- Опять ходили в больницу? - спросил Норман, стараясь ублажить ее. - Вы все еще под наблюдением?
Марсия пробормотала что-то про мистера Стронга и потом, уже гораздо громче, начала жаловаться на назойливость Дженис Бребнер.
С чувством сожаления Летти дотянула последние капли вина. Рюмка была совсем небольшая. - А меня такие не навещают, - сказала она.
- У вас не было серьезной операции, - сказала Марсия громче, чем следовало. Опять к удовольствию молодых людей за соседним столиком.
- Ну что ж, честь и слава нашей Службе здравоохранения, - сказал Эдвин. - Забота о тех, кто побывал в больнице, у них налажена. По-моему, это всех обнадеживает.
- А что, вы разве готовитесь к такой же операции, какая была у Марсии? - пошутил Норман.
Все почувствовали, что это уже слишком, и Эдвин поторопился спросить, не заказать ли кофе на всю компанию.
- Я не хочу, - сказала Марсия. - Мне пора. Столько всего надо закупить.
Да побудьте вы с нами, пока мы кофе не выпили, - сказал Норман, стараясь задобрить ее. - Не так уж часто нам удается посидеть поговорить.
Странное выражение появилось на лице у Марсии, но заметила это одна Летти. Марсия будто смягчилась. Неужели Норман что-то значит для нее? Но это скоро прошло, и, пока остальные пили кофе, она снова стала торопиться.
- А вам обоим опять надо приниматься за труды, - сказала Летти, когда обеденный перерыв совсем подошел к концу.
- Если это действительно можно назвать трудами, - сказал Эдвин.
- Иной раз и правда трудимся, - сказал Норман. - Скорее бы на пенсию.
Летти подумала: а что он будет делать тогда в своей спальне-гостиной - и хотела поговорить с ним об этом, но времени на такие разговоры уже не осталось - мужчинам надо было приниматься за работу или за то, что называлось у них работой, а они и так уже прогуляли больше, чем обычно. Но ведь это особый случай, такое бывает не каждый день, и, если от них потребуют объяснений, они сумеют оправдаться. Но им никто ничего не сказал, и оба, незамеченные, проскользнули к себе в комнату.
Марсия быстро вышла в переулок к небольшому филиалу гастронома Сейнзбери. Сунув руку в хозяйственную сумку, прежде чем класть туда консервные банки, которые предстоит купить, она нащупала там молочную бутылку в пластиковом мешочке. Забыла отдать ее Летти. Вот досада! Надо догнать их. И она быстро зашагала назад, но они ушли далеко, даже из виду скрылись. Расстроенная, Марсия повернула обратно.
Она подошла к гастроному, но около него было пусто - никто оттуда не выходил, никто туда не входил. Неужели она забыла, может, у них короткий день? Разве сегодня суббота? Она подошла поближе и заглянула в дверь. Глазам ее предстало поразительное зрелище - внутри все было чисто и прибрано, остались почти одни голые стены. Магазин закрыли навсегда, по-видимому несколько недель назад, а ей никто ничего не сказал. Этот филиал Сейнзбери прекратил существование, нет его больше, и, значит, здесь не купишь консервов на пополнение своих запасов в шкафу. И ни с того ни с сего Марсия обвинила во всем Эдвина и Нормана, не сообщивших ей об этом. Ничего другого не оставалось, как пойти в библиотеку.
Распростившись с мужчинами, Летти тоже отправилась туда, и Марсия тихонько подошла к ней, когда Летти остановилась у полки с биографической литературой.
- По-моему, это ваша, - осуждающе сказала Марсия, протягивая ей молочную бутылку в пластиковом мешочке.
- Молочная бутылка? - Летти, конечно, не помнила, откуда бутылка взялась, и Марсии пришлось объяснить ей это, причем говорила она во весь голос, так что читатели стали оглядываться на них, а молодой библиотекарь уже был готов сделать ей замечание.
Почувствовав напряженность в воздухе, Летти приняла бутылку, не вдаваясь в дальнейшие объяснения, и Марсия быстро удалилась, преисполненная сознания, что, хотя поездка в город к завтраку отняла у нее уйму времени, все же своего она добилась. Обремененная этой бутылкой, не имея при себе хозяйственной сумки, Летти ушла из библиотеки, не выбрав себе книги, и бросила бутылку в ящик возле бакалейной лавки недалеко от конторы. Марсия могла бы и сама это сделать, рассуждала Летти, но не тем, верно, голова у нее забита. Летти не стала, не захотела разбираться, чем забита голова у Марсии. Встреча с ней расстроила, взволновала ее почти так же, как случай с той женщиной, которая повалилась на скамью в метро, хотя теперь это такое давнее дело.
Вернувшись домой, Летти застала миссис Поуп в холле с каким-то листком в руках.
- Окажите помощь престарелым, - провозгласила миссис Поуп. - Престарелым за рубежом требуется ноская, добротная, прочная одежда.
Летти не нашлась, что сказать на это.
Когда они простились с Летти, Норман обратился к Эдвину: - Признавайтесь, сколько вы там потратили, и я заплачу свою долю.
- Да нет, что вы! Я расплатился главным образом талонами, а то, что было сверх, - это пустяки. Вы уж позвольте мне… - быстро проговорил Эдвин, потому что его часто преследовала мысль, а как там живется Норману в его спальне-гостиной, тогда как сам он занимает целый дом.
- Ладно, спасибо, старик, - после неловкой паузы сказал Норман. - Но в общем получилось у нас неплохо, как вы считаете?
- Да, все прошло хорошо, лучше, чем я ожидал, но вид Марсии мне совсем не нравится.
- Вы мне говорите! По-моему, она окончательно сбрендила. Но врачи ее наблюдают, хоть это слава богу. И из патронажной службы к ней ходят.
- Она жаловалась, что слишком уж часто. За ней, очевидно, присматривают.