Гуля каждое лето на месяц-полтора ездила с детьми как бы в отпуск к родителям. На это время за хозяина в магазине попеременно оставались брат, его жена и его старший сын. Гуля возвращалась в конце августа, как раз к школе. Она хоть сама и окончила русскую школу, но это было ещё в СССР, и тогда та школа была не столько русской сколько советской. Сейчас же она перед занятиями старательно напутствовала детей, особенно сына:
- Математику и русский язык учи по настоящему - понадобятся, а историю и литературу учи для оценки, но помни, это не наши, а русские история и литература, у нас они другие. Она специально приобретала учебники в Азербайджане и постоянно заставляла детей учить свой язык, историю и литературу.
Так вот, приехала Гуля с детьми из очередного отпуска. Сразу в магазин, а там брат с Фатимой. Обнялись, Гуля начала передавать приветы от родных... Она хорошо знала брата, и одного взгляда на него оказалось достаточно чтобы понять - что-то случилось.
- У тебя кто-то заболел? В семье всё нормально?- забеспокоилась Гуля, хотя с братом по телефону разговаривала перед отъёздом из Баку и тот ничего плохого не сообщил.
- Да нет, у меня всё по-старому. Здесь вот... - нахмурился брат.
- Что-то с магазином?- пунцовые пятна обозначились на смуглом лице Гули, что случалось с ней при очень сильном волнении.
- Не совсем... но в общем да,- брат тяжело вздохнул и развёл руками.- Пойдём покажу.
- Они вышли из магазина,- прошли арку, ведущую к школьному двору.
Брат безнадёжно махнул рукой в сторону школы. Гуля подняла глаза и остолбенела... Когда она уезжала школу и школьный двор, включающий футбольное поле, небольшой цветник и площадку перед входом для всевозможных построений и массовых мероприятий, окружал забор из сетки-рабицы, а напротив арки ведущий во двор образованный жилыми домами была сделана, так называемая, задняя калитка. Эту калитку директрисе закрыть никак не удавалось. Причина неудач была простейшей: люди жившие в близлежащих многоэтажных домах, в том числе и дети, ученики школы, регулярно срывали замок. Всем было удобно ходить через школьный двор из центральной калитки в заднюю, и потом в арку, и далее по своим подъездам. Это позволяло пешеходам идущим из метро, от остановок автобусов и маршрутных такси, не огибать школьный двор, а заметно сокращать расстояние. Но, конечно, больше всего выгод от этой постоянно распахнутой калитки имела Гуля. Ведь её магазин располагался как раз рядом с аркой. Таким образом, основной поток жителей двора проходил рядом с её магазином со всеми вытекающими отсюда последствиями.
Сейчас вместо прежнего забора из рабицы зловеще чернел свежей краской новый, высотой не менее двух метров из толстых металлических труб, и главное... задней калитки не было - стояла сплошная стальная преграда. Борясь, прежде всего с тем, чтобы ученики не бегали на переменах в близлежащий магазин, директриса одновременно лишила Гулю не только покупателей-детей, что приобретали в основном лишь жвачку и мороженое, но и массы взрослых покупателей. Теперь поток "потенциалных покупателей" тек в обход и попадал во двор не через арку, а между домами, уже не мимо гулиного магазина, а как раз мимо расположенного с внешней стороны тесного магазина "тамбовцев", и естественно оставлял деньги уже там.
Гуля всё "просчитала" сразу:
- Что с выручкой?
- Какая выручка... у нас убытки, несколько дней товар не могли распродать, хлеб черствел, у молочных срок годности истёк,- скривившись, как от зубной боли отвечал брат.
- Так надо же было сразу меньше товара заказывать!- чуть не закричала Гуля.
- Тише ты... Мы... мы не сразу сообразили, что к чему. Меня тут не было, я ж на рынке в основном торчу, а здесь жена, она не поняла, отчего вдруг покупателей, как отрезало, она ж на эту калитку и внимания не обратила, а эта дура Фатима, ну чего с неё взять. Я когда приехал всё понял, но часть скоропортящегося товара пропало.
Гулю этот "удар" сильно надломил, поставив перед давно уже забытыми проблемами. Она рассчитывала, что по приезду её ожидает определённая сумма денег, но... Теперь предстояло вновь залезать в долг, чтобы заплатить аренду и сделать все прочие официальные и неофициальные выплаты. Вечером, закрыв магазин и поставив его на сигнализацию, Гуля устало дотащилась до квартиры. Фатима пряталась в комнате, чувствуя вину, и дверь открыл Азиз. Увидев мать, он не на шутку обеспокоился, хотел было звонить дяде, но Гуля не позволила - сейчас не время болеть. В мусульманских семьях мужчина добывает хлеб насущный и решает все проблемы, женщина всегда на втором плане. Но семьдесят лет советской власти оказал на кавказских мусульман своё воздействие, на одних большее, на других меньшее. Если у горских народов Северного Кавказа культ мужчины в семье сохранился в своём почти первозданном виде, то в Закавказье далеко не везде. Хотя, Гуля с удовольствием бы спряталась за надёжную мужскую спину, но таковой у неё, увы, просто не было.
В ту ночь она долго не могла уснуть, размышляя как выйти из сложившейся ситуации. Если всё пустить на самотёк и дальше, то грозило полное разорение и это неминуемо привело бы к тому, что придётся уехать из Москвы. А на родине ей делать абсолютно нечего. Там возрождали исламские традиции и незамужней женщине найти работу, или открыть своё дело было просто невозможно. И вообще в Баку совсем не те возможности, что в Москве. Здесь крутятся большие деньги, и надо просто уметь их взять. И приехавшие сюда кавказские люди, как правило, умеют это делать. Разве Алекперов смог бы стать миллиардером в Азербайджане? Да никогда. Там ведь весь капитал у руководящего республикой клана. А в России он, азербайджанец, сумел возглавить одну из крупнейших нефтедобывающих компаний, является одним из богатейших людей России. А сколько азербайджанцев делают здесь деньги, и какие деньги на рынках, торгуя овощами, фруктами, цветами. Сколько семей в Азербайджане живёт в основном за счёт родственников, присылающих им деньги из России. Второй такой удобной страны для азербайджанцев, да и для всех прочих кавказцев нет во всём мире. Нет, за Россию надо держаться, тем более за Москву. Только здесь можно не принадлежа к титульной нации и даже вообще не являясь гражданами этой страны "делать" такие хорошие деньги, помогать родственникам, поставить на ноги детей. Всё это прекрасно понимала Гуля и была готова бороться до конца. Именно в эту бессонную ночь у неё сложился план действий по спасению своего магазина, своей семьи.
Перво-наперво необходимо вновь пробить калитку в школьной ограде, и пустить основной поток жильцов по прежнему пути, мимо её магазина. Как это сделать? Гуля понимала, что с директрисой, которая инициировала аннулирование живоносной для неё калитки, договориться нельзя. Она, во-первых, не берёт от кавказцев взяток, во-вторых просто их ненавидит. Остаётся одно - убрать директрису. Казалось бы невыполнимый, бредовый план. Разве такое по силам живущей в Москве почти на птичьих правах азербайджанке, владелице небольшого магазина? Ещё года два-три назад, Гуля ни за что на это не решилась, такое просто не родилось бы в её голове. Но за шесть лет жизни здесь, Гуля узнала так много. На её глазах такие же, сравнительно недавно прибывшие в Москву представители кавказских землячеств, вроде бы не имея никаких законных прав, тем не менее, обходя все препятствия, становились хозяевами не только небольших магазинов, но и владельцами огромных супермаркетов, целых продовольственных рынков, плодоовощных баз, фабрик, заводов. Но особенно её поразили такие факты, что один из лучших московских ресторанов "Прага", в пяти минутах ходьбы от Кремля, принадлежит туркам, выходцам с Кавказа, а гастиницей "Редисон-славянская", так же расположенной в центре Москвы, руководят чеченцы.
Уж если турки, и чеченцы, которых Гуля считала малокультурными и не очень деловыми народами, смогли здесь такое, то ей деятельной, с экономическим образованием азербайджанке, почему ей не сотворить куда меньшее - просто сделать процветающим свой маленький бизнес. И для этого всего-то и надо, заменить директора школы на такого, или такую, которые будут более лояльны к кавказцам, согласится взять взятку и сделать калитку на прежнем месте. Гуля знала примеры, когда благодаря деньгам и родовой взаимовыручке кавказские землячества снимали и ставили не каких-то паршивых школьных директоров, а директоров крупных заводов, выставочных центров, банков... Это с успехом делали и армяне, и дагестанцы, и чеченцы. Последние вообще, казалось, могли делать в Москве всё что угодно, подмять под себя, например, средний банк, или поставить под свой контроль общежитие какого-нибудь ВУЗа, где преспокойно отлёживались и отсиживались прибывавшие с Чечни боевики для совершения терактов и похищений людей. Между делом джигиты терроризировали обитателей и ставили на "конвейер" обитательниц этих общаг, иногородних русских студенток. Гуля уже давно не ужасалась действиями чеченцев, она всё больше их уважала и даже восхищалась. Только так и надо вести себя с этими тупыми, не на что не годными русскими. Брать от них всё, что тебе нужно, где силой, где хитростью, но брать без страха и колебаний. И насиловать этих гусынь тоже нужно, раз их ни на что не годные мужчины не могут их защитить. Она не раз высказывала претензии и к своей собственной родне, к брату, ставя в пример рисковых и бесстрашных чеченцев. Увы, гулины слова смелости родне не придали. Да они готовы были давать взятки московским чиновникам, милиции, да готовы шугать на рынках русских дедов и бабок, если те совались со своим "свиным рылом", и корзинами торговать. Но на более рисковые акции, как правило, не шли. Потому в своей задумке Гуля на соплеменников опереться не могла, разве что попросить финансовой помощи. Потому она и решила действовать на свой страх и риск, и уже на следующий день сделала первый шаг...
3
Для осуществления плана необходимо было завязать знакомство с армянской семьёй, живущей в этом же доме через два подъезда от Гули, на первом этаже. Дети из этой семьи учились в той же школе, что и Азиз с Зулей и наверняка тоже подвергались разного рода оскорблениям со стороны некоторых одноклассников, ведь директриса на это не реагировала, более того неофициально поощряла. То, что эта армянская семья состоятельная и, видимо, со связями, как говориться, умеющая жить, Гуля определила уже давно и по-хорошему завидовала, ведь там имелся настоящий глава семейства - мужчина. Семья была большая: муж, жена, оба примерно возраста Гули, двое детей, сын и дочь. Кроме того, с ними жили и родители главы семейства. Как они все помещались в двухкомнатной квартире? А они сумели свою двухкомнатную, никуда не съезжая, превратить фактически в четырёхкомнатную. Да-да, эти беженцы из Абхазии за девять лет жизни в Москве сумели не только купить двухкомнатную квартиру, иномарку и гараж, но и приобрести рядом расположенную однокомнатную и соединив её со своей, отгородить общий тамбур. Для умных предприимчивых людей нет ничего невозможного. Это ждущим милости от власти русским невозможно, а детям Кавказа всё по силам. Когда армяне купили свою двухкомнатную квартиру получилось так, что однокомнатную квартиру рядом московские власти предоставили бывшему детдомовцу, 18-ти летнему парню, не имевшему ни родителей, ни других родственников. Это в фильме "Республика ШКИД", детдомовцы все лихие и крутые. Этот же оказался совершенно не приспособленным к самостоятельной жизни. Соседи-армяне сразу это просекли, завязали с неопытным, воспитанным в духе интернационализма парнем, тесное знакомство, кормили за своим столом... и потихоньку уговорили приватизировать квартиру, а потом и продать им её. И всё, пропал с тех пор парень, как в воду канул. Зато армянская семья получила возможность объединить две квартиры в одну, сделать общий тамбур, огородить его железной стеной с дверью. Как им удалось отгородить вместе с частью лестничной площадки ещё и помещение под лестницей, ведущей на второй этаж, осталось неведомым. Гуля не сомневалась, за всё это немало дадено взяток, начиная от РЭУ и кончая районной Управой. Но факт налицо - армяне владели не только двумя квартирами, объединёнными в одну, где кроме трёх комнат имелось две ванные, два туалета и две кухни, одна из которых и превратилась в четвёртую комнату. Гуля не могла не восхищаться деловой хваткой главы этого семейства. Он и внешне смотрелся, как и должен смотреться настоящий кавказский мужчина, рослый, солидный, всегда прекрасно одетый, всегда с высоко поднятой головой, источающий этакую хозяйскую уверенность.
Гуля твёрдо решила идти именно в эту квартиру-крепость и заговорить с хозяевами о положении дел в школе, где обучались их дети. Вообще-то ей, азербайджанке, не совсем с руки связываться с армянами. Эти народы-соседи, испокон недолюбливали друг друга, даже более того молились разным богам... Но здесь не Кавказ, а Москва и русские их всех, не мудрствуя, объединяли общим унизительным прозвищем "чёрные". Потому все кавказцы, как бы не относились они друг к другу, были вынуждены здесь ощущать некое общее "родство". Хотя бесспорно, в жилах всех кавказцев не зависимо, ни от веры, ни от национальности тёк большой процент общей крови, что и делало их столь похожими друг на друга и внешне и по ментальности. К тому же у Гули просто не было иного выхода.
Она пошла вечером, часов в семь, увидев, что глава армянского семейства ставит в гараж свою иномарку. Магазин она оставила на Фатиму, поручив в восемь часов закрыть его и поставить на сигнализацию. Всё армянское семейство оказалось в сборе. Гулю встретили настороженно, совершенно не представляя с каким таким важным делом заявилась к ним эта азербайджанка, хозяйка рядом расположенного магазина. Гуле, когда ей предложили войти, стоило немалого труда не смотреть по сторонам, подавить любопытство, ведь её очень интересовало, как устроились эти пробивные армяне. Её проводили через "предбанник" залитый приятным "лимонным" светом люминесцентных ламп в одну из комнат, усадили за стол. Напротив расположился хозяин дома, назвавшийся Арменом, в домашней пижаме и тапочках. Сейчас, когда он остался без своего дорогого, ослепительно-белого костюма, стало отчётливо видно, что он вовсе не столь широкоплеч, как казался в оном и у него явно выпирающий живот, что в костюме тоже как-то скрадывалось. Гуле не нравились брюхатые мужики, и её очень задевало, что таких много среди азербайджанцев старше тридцати лет. Жена хозяина, вошедшая вслед за мужем, напротив была довольно худощава, черноволоса с большим носом - в общем, стопроцентная армянка. То, что хозяйка куда-то не на долго исчезла, пока Гулю проводили в комнату, объяснялась тем, что она срочно переодела свой повседневный довольно затрапезный халат на "гостевой", яркий и по всему очень дорогой, укутывающий её с головы до пят. Армянки хоть и считались христианками, но редко даже дома ходили с голыми руками и ногами. Не то что русские, те даже в магазин летом заявлялись с торчащими из кофточек грудями, в шортах, причём не только молодые девчонки, но и женщины средних лет, ровесницы Гули.
- Слушаю вас,- хозяина, судя по всему, не очень обрадовал столь неожиданный визит.
- Видите ли, я пришла к вам, чтобы посоветоваться по очень важному и для вас и для меня вопросу,- начала Гуля.
- И для вас и для нас?... Странно. А что может быть у нас общего? Мы ведь торговлей не занимаемся,- чуть усмехнувшись, переглянулся с женой Армен, которая в ответ тоже чуть скривила губы в полуулыбке.
Да, эти армяне действительно не занимались торговлей. Хозяин хоть и не афишировал свой источник доходов, но ведь Гуля общалась, хотя бы мимолётно, едва ли не со всеми жителями огромного двора и знала очень много и о многих, особенно о самых состоятельных жителях. По её сведениям получалось, что сей Армен свои немалые деньги делал в строительном бизнесе, принадлежавшем крупному армянскому клану.
- Я не то имею в виду,- досадливо поморщилась Гуля.- Я хочу с вами обсудить положение, сложившееся в школе, где учатся наши дети.
- Дети... а при чём здесь дети?- не понял намёка Армен.
- При том, что они там, и ваши и мои, постоянно подвергаются унижениям и оскорблениям. Разве вы об этом не знаете?
До того сама уверенность и снисходительность, хозяин дома несколько растерялся, не зная как реагировать, на такую постановку вопроса. Зато сразу "прорезался" голос у жены, до того смиренно молчавшей:
- Вы совершенно правы. Мой муж просто... ну я его стараюсь не посвящать в такие проблемы.
- Проблемы... это в какие проблемы ты меня не посвящаешь?- строго спросил Армен жену, преодолев кратковременное замешательство.
- Ну, как что? Нашего Артурчика в классе третируют, я ж тебе ещё в прошлом году говорила... да и Кариночку иногда... Понимаете, я считаю, что мужчину не что не должно отвлекать от работы и стараюсь оградить от семейных забот,- она вновь обратилась к гостье.- Но я разделяю ваше беспокойство, и не знаю, как с этими явлениями бороться.
- А вы бы хотели... бороться? - тут же Гуля переключилась на жену хозяина, сообразив, что в "детских" вопросах решающим будет её голос.
- Хотела!? Да я пыталась и не один раз,- жена всплеснула руками.- С кем только не ругалась, до директорши дошла.
- Ну и что директорша?- вкрадчиво спросила Гуля.
- А что директорша... такая же сволочь, фашистка. Говорит, вы тут без году неделю живёте и уже свои порядки устанавливаете. Ваш мальчик обзывает девочек матом... Да наш Артурчик... да эти девчонки сами его спровоцировали,- глаза хозяйки дома пылали гневом, она явно хотела произнести, что-то непечатное, но сдержалась при постороннем человеке.- Ведь в их классе такие... курят, матом ругаются, половина в проститутки пойдёт. Разве у них тут воспитывают, им же всё позволяют, делают что хотят, одеваются, во что хотят. Разве у нас на Кавказе так девочек воспитывают?
- И вы всё это высказали директорше?- осторожно спросила Гуля.
- Конечно. Я всегда правду в глаза говорю!- резко повысила голос хозяйка.
Но здесь уже хозяин, оглянувшись на дверь, с укором предостерёг жену:
- Потише Шушаник.
- Ну и, что она на вашу правду сказала,- продолжала "прессинг" Гуля.
- А что она скажет? Заорала на меня. Как вы смеете оскорблять наших детей. У нас за редким исключением хорошие воспитанные девочки, а вот ваш сын хам. На него девочки внимания не обращают, вот он за это их всех матом поносит. По-русски не научился, как следует говорить, а матерным овладел в совершенстве... Это она так нашего Артурчика. Да он лучше многих русских по-русски говорит...