* * *
Спустя некоторое время на черном капоте председательской "Волги" стоял старый китайский термос, а на расстеленном чистом носовом платке лежали золотые монеты.
Генка, Михаил и Петрович растроганно принимали поздравлений и с максимальной деликатностью оберегали золото от возможных посягательств. Только один раз, когда подрядчик из "Межколхозстроя" потянулся, чтобы взять монету и разглядеть ее поближе, Генка жестко сказал ему:
- Руки!
- Так вот вы какие. - Председатель исполкома ласково разглядывал Генку, Петровича и Михаила. - А мне еще вчера про этот случай докладывали - и ваш управляющий, и милиция. И с самой лучшей стороны. Так что район может по праву вами гордиться.
- А золото может район принять? - спросил Петрович.
- И выплатить нам положенные двадцать пять процентов, - добавил Генка.
- А то уже просто сил нет, - пожаловался Михаил.
- Ну конечно! - улыбнулся председатель. - О чем вы говорите? И прессу подключим, и законное вознаграждение вручим в торжественной обстановке. Немедленно все это организуем. Ну-ка, где наш начальник райфо?
- В отпуске, - доложил председателю его первый зам.
- Когда вернется?
- Через восемь дней, - подсказал второй зам.
- Вот и хорошо, - мягко проговорил председатель, обращаясь к Михаилу, Генке и Петровичу. - Приезжайте со своим богатством через восемь дней и прямо к начальнику районного финансового отдела. А мы к тому времени уже дадим ему команду...
- А золото?.. - потерянно просипел Михаил. От горя он снова потерял голос. - Где золото держать?
- Я же сказал - к начальнику райфо, - терпеливо объяснил ему председатель райисполкома. - Деньги - это его епархия. И мы призваны для того, чтобы каждый на своем месте занимался своим делом, и с полной ответственностью.
* * *
Сея ужас и панику на дороге, мотоцикл с тремя нашими героями мчался с чудовищной скоростью.
Он напрямую проскакивал дворы и палисадники, перелетал через заборы, врезался в огромные лужи, вздымая стены грязной воды, и вообще совершал невероятные мотоциклетные чудеса, которые не снились чемпионам. Ибо отчаяние, движущее нашими героями, намного превышало технические возможности этого транспортного средства.
- Прокурора! - яростно хрипел Михаил.
- Требую прокурора! - явно подражая кому-то, вопил Генка, стоя в полный рост за спиной Михаила.
- Только к прокурору!!! - злобно рычал Петрович из коляски, прижимая к груди старый китайский термос с отвергнутым золотом.
* * *
- Ваша жалоба совершенно обоснованна, - сказал им районный прокурор и потряс большим, густо исписанным листом бумаги. - Если факты, указанные здесь, подтвердятся, виновные получат очень строгие взыскания, невзирая на занимаемые должности и прошлые заслуги. Как сказал Петр Великий: "Прокурор - око государево". Перед законом все равны. - Райпрокурор оглядел термос, золото на столе и добавил: - Кстати, по закону вы были обязаны сдать государству найденные ценности в течение двенадцати часов с момента их обнаружения. Однако, руководствуясь тем, что ряд ответственных лиц создали вам невозможные условия для соблюдения сроков сдачи, мы вас к ответственности привлекать не будем.
- И на том спасибо!.. - поклонился ему Петрович.
- Не за что, - сказал прокурор. - Я руководствуюсь только законом. Жалоба ваша будет рассмотрена в установленные сроки.
- Это когда? - спросил Генка.
- Обычно все зависит от существа дела. В данном случае проверка фактов и выводы займут не более десяти суток. Случай, честно говоря, примитивный: бюрократизм, бездушие и безответственность.
- Я хочу умереть... - тихо сказал Михаил.
- Что? - не расслышал прокурор.
- Ничего, ничего. Все в порядке, - улыбнулся прокурору Генка и обнял Михаила за плечи.
- А как быть с золотом? - наливаясь гневом, спросил Петрович.
- Беречь как зеницу ока! - строго сказал районный прокурор.
* * *
- Я хочу умереть... - стонал Михаил, пока Генка и Петрович бережно усаживали его в мотоциклетную коляску.
Они застегнули его клеенчатым пологом по самую грудь. И в нерешительности встали у мотоциклетного руля.
- Ты умеешь? - спросил Петрович, указывая на мотоцикл.
- Не боги горшки обжигают. Попробую, - ответил Генка.
- Нет. Тогда давай уж лучше я буду пробовать, - решительно сказал Петрович. - Я когда-то на целине ездил на этой хреновине. Лет тридцать пять тому назад...
* * *
Тридцатипятилетний перерыв в вождении мотоцикла оказался ощутимым, скорость их движения была не более семи километров в час.
Генка сидел за широкой спиной Петровича, а одной рукой заботливо поддерживал голову Михаила.
- Мишку надо срочно к врачу. Он совсем загибается! - шептал Генка на ухо Петровичу.
- С Божьей помощью привезем его ко мне - позовешь свою тетку Веру.
- Тетя Вера счетовод, а не врач! А в Мишкином состоянии...
- В его состоянии счетовод нужнее. Позовешь Веру. Понял?
Петрович сказал это так сурово и непреклонно, что Генка только плечами пожал.
* * *
В квартире Петровича на высокой кровати лежал Михаил с компрессом на лбу. Около него сидела Вера, гладила его и ласково шептала:
- А мы уж с Ксенией Мухаммедовной прошлой ночью ужас что себе вообразили...
... За кухонным столом распаренный Петрович глушил третью бутылку пива, а Генка держал на коленях маленькую Юльку и поил ее чаем.
- Поросенка кормила? - тихо спросил он ее.
Рот у Юльки был набит тортом, и она только утвердительно кивнула.
Петрович посмотрел на пустые кухонные полки, на два туго набитых чемодана, стоявших на полу, и спросил:
- А это что?
- Собрались мы с Веркой за вами ехать, - объяснила Ксения Мухаммедовна. - В Сибирь или куда теперь душегубов-то отправляют?..
- Декабристки. Дурищи стоеросовые, - сказал Петрович.
Ксения Мухаммедовна рассмеялась и поцеловала Петровича в лысину.
Генка вытер Юльке физиономию и невесело усмехнулся:
- Интересное кино. Пойти Мишке рассказать, что ли...
- Сиди, - не пустила его Ксения Мухаммедовна. - Он еще в себя не пришел.
- Вот у меня теория есть, - сказал Генка, засовывая огромный кусок торта в рот. - Эти сорокалетние, или около того, они вообще слабые сейчас. Все.
- Это еще почему? - недовольно спросил Петрович.
- Объясняю. Вот у вас, Петрович, уже все было - и война, и целина, и любовь... жизнь - будь здоров! Вас ничем не напугаешь. У нас, молодых, все впереди. Мы сегодня четко знаем, чего хотим - чтобы нам не врали! А вот такие, как Мишка, которым по сорок, - они слабоваты. Они вашей жизни не нюхали и в нашем возрасте свою жизнь проморгали да промолчали. Всего боятся, интересы ерундовские, хватки никакой. У кого всякие там инфаркты, язвы желудков, склонность к этому делу? У сорокалетних! И одиноких среди них больше всех. У них нет четко выраженных позиций, и вообще...
- Ну нахал! - в одно слово хором сказали Петрович и Ксения Мухаммедовна.
Юлька захохотала, захлопала в ладоши. Понравилось, что говорят хором. В кухню вошли Михаил и Вера. Вера смущенно улыбалась. Михаил, вопреки Генкиной теории, был настроен довольно агрессивно:
- Ну, вот что. Мы тут с Верой кое-что решили. Она вам потом скажет. А вы, Петрович, и ты, Генка, кончайте рассиживаться. Раз договорились - ни шагу назад! Закопать его - и дело с концом. Хватит мучиться! Подъем.
* * *
Завывал ветер. Почти в чернильную темноту Генка, Петрович и Михаил вышли из дома с небольшим рюкзачком и двумя лопатами.
Генка привычно направился к мотоциклу, но Михаил перехватил его, притянул к себе и сказал на ухо:
- Не трожь мотоцикл. Пешком и тихо. Хватит. Пошумели.
Неожиданно Генка и Петрович почувствовали железную командную руку и покорно последовали за Михаилом.
- Куда? - позволил себе спросить Петрович.
- К Генке. У них там хозяйство, огород, поросенок. Найдем место.
Хоронясь от тусклого света редких фонарей, они нырнули за дом Веры и Генки, а оттуда - прямо в сарай. Шуршала солома, завозился поросенок.
- Петрович, давайте свой фонарик. Только аккуратней, чтобы снаружи ничего не было видно, - распорядился Михаил. - Генка, выбирай место.
С великими предосторожностями Петрович включил ручной фонарь и в ужасе отпрянул от загородки - там весело похрюкивала и шумно дышала огромная свинья килограммов на двести.
- Господи!.. - только и сказал Михаил.
- Это что?! - тыча фонариком в свинью, еле вымолвил Петрович.
- Поросенок. - Генка безмятежно почесывал чудовище за ухом.
- Это "поросенок"?! - Петрович был потрясен.
- Да. Я его вот с таких вынянчил. - Генка показал руками что-то очень маленькое. - Он для меня всегда поросенком останется.
- Пошел ты знаешь куда!.. - взъярился Михаил. - Если здесь закопать, этот хряк все перероет! Тушите свет, Петрович. Я знаю место. Айда за мной!
За поселком на пустыре росла одинокая яблоня. В ночной темноте только верхушка кроны выделялась на фоне ночного неба.
Слышалось хриплое дыхание, звяканье лопат и шорох сыплющейся земли.
Где-то далеко, на другом конце поселка, заиграла гармошка. Все звуки под яблоней сразу же прекратились. Несколько секунд томительного выжидания, и снова работа началась.
- Чего вы детектив-то устраиваете? Не видно же ни черта. Включите фонарик, - послышался раздраженный шепот Генки.
- Я тебе сейчас дам фонарик. Копай! - тихо рявкнул Михаил.
И Генка, как ни странно, ничего не ответил. Зато голос Петровича спросил:
- Тебе не кажется, что у Мишки очень даже четкая позиция? А, Генка?..
* * *
Яркое весеннее солнце заливало кабинет председателя райисполкома. Но сидящих за столом заседаний это не радовало.
Очень растерянно выглядел веселый и добрый человек - майор милиции, заместитель начальника райотдела МВД. Нервно подергивал головой худенький управляющий "Агропромом". Такой справедливый и мужественный в своем кабинете, здесь он чувствовал себя крайне неуютно. И первый, и второй заместители председателя райисполкома старались не поднимать глаз на своего шефа и задумчиво рисовали на бумажках разные закорючки...
Несколько неожиданным было присутствие в этом кабинете директорши ювелирного магазина "Сапфир". Вызов в отдаленный район из центра был для нее оскорбителен, и она не пыталась этого скрывать.
Сильно отличался от всех собравшихся дочерна загорелый человек с живыми, блестящими глазами. Это был начальник райфинотдела. Он только сегодня вернулся из отпуска и все еще не мог настроиться на деловой лад..
Сам председатель райисполкома, чуткий и мягкий человек, рачительный хозяин, сумевший добиться замечательных показателей, сохранял на лице выражение достоинства и готовности отвечать за все, что произошло в его районе.
И был районный прокурор. В полной форме советника юстиции соответствующего ранга. Несмотря на свое серьезное служебное положение, районный прокурор был не лишен юмора и начал свою речь почти классическим заявлением:
- Я пригласил вас, товарищи, с тем чтобы сообщить вам пренеприятное известие...
- К нам едет ревизор! - рассмеялся загорелый начальник райфо.
- Отнюдь, - строго сказал прокурор. - Гораздо хуже. Восемь дней назад ко мне поступила жалоба...
* * *
На голове Михаила была теперь модная шерстяная горнолыжная шапочка, а из-под ворота грязного ватника выглядывал краешек пестрого кокетливого шарфика. Он стоял вместе с Генкой и Петровичем во дворе "Агропрома". Крановщик засыпал удобрения в их машины.
- Сегодня у Ксении в клубе вечер французской песни. Придете? - спросил Петрович.
- Об чем речь, - сказал Михаил.
- Нет вопросов, - поддержал Генка.
Крановщик засыпал последний ковш в кузов и заорал:
- Эй, миллионеры! Все! Поехали!..
- Петрович! Мишаня! Умоляю!.. - быстро проговорил Генка. - Махнем через район! Всего лишних три с половиной кэмэ. Мне вот так надо! - И Генка полоснул ребром ладони по горлу.
- Во, нашего прихватило! - заржал Петрович. - Аж трясется!
Три груженых самосвала "ЗИЛ-130" вкатились на центральную районную площадь и остановились напротив стоянки служебных машин.
Генка выскочил из кабины, быстро скинул сапоги, размотал портянки и оказался в тщательно начищенных модных туфлях.
- Я сейчас! - крикнул он Петровичу и Михаилу и побежал через площадь прямо к дверям райисполкома.
- Привет, Гена! - закричали ему водители легковых машин. - Чего-то ты зачастил к нам?!
- Привет, привет, мужики! - ответил им Генка.
Генка пробежал по широкому коридору, распахнул дверь приемной самого председателя.
Увидев Генку, хорошенькая секретарша засветилась радостью.
- Натуля, зайчик... Я на секунду. - Генка положил перед ней плитку шоколада и венгерский кубик Рубика.
- Ой, Геночка... Спасибо!
На ее столе, у пишущей машинки, лежала красивая южная ракушка.
- Еще вчера не было, - ревниво заметил Генка. - Откуда такая?
- Презент. Заврайфо сегодня из Пицунды вернулся.
- Уже?
- Да. А что?
- Нет-нет, ничего. Когда освободишься?
- Ой, Геник... Понятия не имею. Сегодня такой трудный день! Из области приехали, наши все там... - Наташа показала на дверь кабинета председателя.
- Что стряслось?
Наташа оглянулась, плотно прикрыла дверь приемной:
- Девочки говорили, что какой-то дядька нашел клад в три миллиона рублей. Хотел его сдать, а у него нигде не приняли. Теперь ни клада, ни дядьки... С утра сидят, выясняют - кто виноват и что делать.
- Тяжелая история, - посочувствовал Генка. С площади послышались сигналы самосвалов.
- Жду тебя у клуба! - заторопился Генка. - Договорились?
- Обязательно постараюсь. - И Наташа поцеловала Генку в щеку.
* * *
Поздно вечером, когда в зале сельского клуба шел концерт, к зданию с разных сторон почти одновременно подъехали несколько милицейских "УАЗов" и один желто-синий "Москвич" с мигающим фонарем на крыше. Операция по захвату началась.
Из машин выскочили милиционеры, один даже с собакой, и сразу перекрыли все входы в клуб. Этим с упоением руководил младший лейтенант Белянчиков.
Из "Москвича" вышли майор милиции, начальник райфо и сухонькая пожилая женщина с большим портфелем. Майор дал им знак оставаться у машины, а сам в сопровождении двух милиционеров пошел к центральным дверям клуба. Здесь висело объявление: "Сегодня, 3 апреля, вечер французской песни. Исполняет коллектив художественной самодеятельности поселка Прохоровский Ляминского района. Начало в 20 часов. После - танцы!"
Белянчиков рванулся было за майором, но тот оставил его на улице. Белянчиков обиделся и на всякий случай расстегнул кобуру пистолета.
На сцене стоял небольшой хор девушек от шестнадцати до шестидесяти лет. Все они были в длинных белых платьях и красных фригийских колпаках.
Впереди, прямо на авансцене, стояла Ксения Мухаммедовна с баяном в руках. На ней тоже были красный фригийский колпак и длинное белое платье, но в отличие от рядовых хористок у нее оно было расшито золотыми аппликациями с мотивами казахского орнамента.
"Чао, бамбино, сори..." - гремело со сцены.
Первые пять мест в седьмом ряду занимали Петрович с Юлькой на коленях, Наташа с Генкой и Михаил с Верой.
Майор с двумя милиционерами незаметно появился у запасного выхода, расположенного чуть ли не у самой сцены, и стал внимательно вглядываться в лица зрителей. Увидев Петровича с Юлькой, пригнулся и на цыпочках прошел к седьмому ряду. Наклонился к Петровичу и сказал ему шепотом:
- Пройдемте.
Петрович усмехнулся, Юльку передал Генке и встал со своего места.
- И вы тоже, - прошептал майор Генке.
Генка успокоил встревоженную Наташу и передал Юльку Михаилу.
- Вас тоже попрошу, - тихо сказал Михаилу майор. Тот отдал Юльку Вере.
Зал заволновался. Ксения Мухаммедовна прервала французскую песню и громко сказала на чистом русском языке:
- Наконец-то! Спохватились!..
Хор растерялся, умолк.
- Петрович! - крикнула Ксения Мухаммедовна. - Если вернешься раньше меня, - котлеты на подоконнике в кухне. - Она посмотрела в зал и весело сказала: - Все в полном ажуре! Продолжаем вечер французской песни! - повернулась к хору и скомандовала: - Раз, два, три! "Чао, бамбино, сори..."
И вслед уходящим - Петровичу, Генке, Михаилу и сопровождающему милицейскому конвою - хор грянул шлягер Мирей Матье.
Генку, Петровича и Михаила вывели на улицу. По мановению руки Белянчикова они были сразу же окружены милицией. Служебная собака доверчиво потерлась о ногу Михаила и радостно завиляла хвостом.
- Вот это наши герои, - благодушно сказал майор. - А это наш начальник районного финансового отдела. И старший кассир исполкома... Извините, как ваше имя-отчество?
- Им это не обязательно. - Женщина с портфелем зло поджала губы.
Начальник райфо шепнул майору:
- Как к ним обращаться?
- Нормально.