МИР НЕВЕДОМЫЙ И НЕОБЪЯСНИМЫЙ...
... И увидел старый В.В., расположившийся на маленьком облачке, будто в глубоком кресле, как из другого облака - большого, нежного и пушистого - как-то сам по себе возник очаровательный новорожденный младенец!..
Не запищал, не заплакал. Только широко открыл большие голубые глаза и доверчиво улыбнулся Кому-то.
Невидимый Кто-то завернул конвертиком края свисающего воздушного, молочно-белого и, наверное, очень теплого облака и укутал в него голубоглазого Малыша...
И увидел В.В., как это уютное облако, ставшее постелькой для новорожденного, стало медленно и бережно уносить Малыша навстречу Солнцу...
Вот когда В.В. закричал хриплым от волнения голосом:
- Ангел!.. Где вы, Ангел?! Верните меня, пожалуйста!..
- Легко и без проблем! - где-то рассмеялся Ангел. Необъяснимый и Неведомый Человечеству Мир стал превращаться в купе поезда "Красная стрела", несущегося из Москвы в Санкт-Петербург...
КУПЕ В.В. И АНГЕЛА
- Так это были вы, Ангел? - потрясенно спросил В.В.
- Узнали? - удивился Ангел. - Странно. Столько лет...
- Глаза...
- Верно. Глаза действительно с возрастом не меняются.
- Так вы, оказывается, на свет Божий появились вместе с этим Толиком-Натанчиком?!
- Конечно! Вы и это тоже поняли? Мне кажется, что я об этом не упоминал.
- Не обязательно так уж все и досказывать. Чутье-то у меня хоть какое-то осталось!.. Слава Богу, сорок лет в кинематографе оттрубил.
- Приятно иметь дело с профи, - с удовольствием сказал Ангел. - Не перевариваю дилетантизма!
- Я тоже. Переходите к сути - что было дальше?
- С этим Толиком-Натанчиком, Владим Владимыч, мы вообще одно время шли почти параллельно. Он в три годика пошел в детский сад, а меня в три года направили в амуро-купидонскую младшую группу... Он семи лет поступил в первый класс, а меня в семь зачислили на подготовительное отделение средней ступени Школы ангелов-хранителей... В отличие от своего старшего брата Леши Натанчик сразу стал заниматься спортом - вольной борьбой. К его одиннадцати годам с ним боялись связываться даже четырнадцатилетние мальчишки!.. Кстати, в то время я тоже уже достаточно неплохо летал и стрелял из лука... Наши пути с ним разошлись, когда нам исполнилось по двенадцать лет. Толик попал в колонию для малолетних преступников, а меня отправили за границу на школьно-производственную практику - в помощь его старшему брату Леше Самошникову...
- Как все чудовищно переплелось! - вздохнул В.В.
- Да, тот год на Лифшицев-Самошниковых обрушился буквально кошмарными событиями! Даже в мою незрелую голову двенадцатилетнего начинающего Ангела вползала крамольная мыслишка: а так ли уж все Люди на Земле находятся под неусыпным покровительством Всевышнего? Так и хотелось крикнуть: "А этих-то за что?!" И только с Лешей Самошниковым ситуация по современно-эмигрантским понятиям казалась рядовой и примитивной. Командировать к нему на помощь взрослого, дипломированного Ангела-Хранителя было бы все равно что стрелять из пушки по воробьям. Послали меня - в качестве стажера с последующим зачетом по Наземной практике и переходом в очередной класс...
- Стоп, стоп, стоп! Вы сказали - "по современно-эмигрантским понятиям...". При чем тут эмиграция?
- Объясняю: старший сын Фирочки и Сережи Самошниковых, он же первый внук стариков Лифшицев, - Алексей Самошников, двадцати четырех лет от роду, в составе труппы одного провинциального театрика, куда был распределен после института, поехал с шефскими спектаклями по частям Группы наших войск, стоявших в Восточной Германии, тогда еще не объединенной с Западной...
- И дрыснул, - уверенно подсказал В.В.
- Не совсем, - возразил Ангел. - Там историйка была похлеще.
- Подождите, подождите, Ангел! Пожалуйста, начните с младшего. С Толика-Натанчика. Во-первых, мне очень нравится это имясочетание, а во-вторых, с тех пор, как наша внучка Катя бурно повзрослела, судьбы детей мне гораздо интереснее, чем приключения взрослых.
- Странно, - удивился Ангел.
- Ничего странного, - спокойно ответил В.В. - Когда Катька была десятилетним подростком, между нами пролегала лишь узенькая и неглубокая канавка, полная обычных возрастных непониманий, обожания, обид и радостных, исцелительных прощений. Сегодня мы с ней уже стоим по разные стороны гигантской пропасти, по дну которой вяло протекает тоненький и, к сожалению, остывающий ручеек нашей взаимной любви...
После небольшой паузы Ангел тихо сказал, внимательно глядя на В.В.:
- Думаю, что вы несправедливы к ней.
В.В. проглотил подступивший к горлу комок, откашлялся:
- Давайте про младшего. Про Натанчика...
- О’кей... - сказал Ангел и...
* * *
...все железнодорожные звуки, сопровождающие движение "Красной стрелы" в ночи, стали вытесняться...
...криками болельщиков, свистом, топотом ног и аплодисментами.
А под этот гам купе спального вагона начало принимать вид...
... ЗАЛА ДЕТСКОЙ РАЙОННОЙ СПОРТШКОЛЫ
В празднично разукрашенном зале заканчивались соревнования по вольной и классической борьбе среди мальчиков.
Огромный плакат приветствовал участников матчевой встречи двух районов - Выборгского и Калининского...
На борцовском ковре квадратненький Толик-Натанчик в финальной схватке своей возрастной группы встречался с очень агрессивным пацаном, выше Толика почти на полголовы...
"Шведские" скамейки, стоявшие по стенам зала, являли собой зрительские трибуны и были забиты до отказа.
- То-лик!!! То-лик!.. - вопили болельщики Толика Самошникова.
Но громче всех кричала любимая девочка Толика - Лидочка Петрова.
Она стояла в кругу болельщиков Толика-Натанчика, и многие пацаны не могли глаз отвести от ее стройных ножек, еле прикрытых короткой юбкой...
В центре, на лучших местах, сидели бабушка Толика, его дедушка и их ближайший друг, дедушкин однополчанин, закройщик того же ателье - одноногий дядя Ваня Лепехин.
За спиной Любови Абрамовны дедушка Натан и старый одноногий Ваня прикладывались к горлышку плоской фляжечки из нержавейки.
- Как приятно, что за нашего болеет весь его класс! - тщеславно сказала Любовь Абрамовна.
Натан Моисеевич и одноногий Ваня переглянулись.
- Ох, Любашка... Что-то они не похожи на одноклассников! Сдается мне, что это его кодла, а он у их за главного!
- Что такое "кодла"? - удивилась Любовь Абрамовна.
Натан Моисеевич подмигнул Ивану, ответил уклончиво:
- Ну, это когда уже не пионеры, но еще, слава Богу, не комсомол...
На борцовском ковре, согнувшись в боевой стойке, Толик зорко следил за противником.
- Счас я тебя, сука, уделаю... - тихо сказал Толику Длинный.
- Не обоссысь, - спокойно ответил Толик.
Длинный не выдержал нервного напряжения, неосмотрительно рванулся вперед, в атаку...
...но Толик отступил всего лишь на один шаг назад и в сторону...
...тут же последовал мгновенный захват правой руки Длинного, и Толик молниеносно кинул его на ковер приемом "бросок через бедро".
Толик упал на Длинного, намертво прижал его лопатки к ковру и, не давая Длинному пошевелиться, стал искать глазами среди зрителей Деда, Бабушку, Ваню... но в первую очередь - Лидочку Петрову!..
* * *
На пьедестале почета выше всех стоял Толик.
Справа, на ступеньку ниже, - Длинный. Смотрел в сторону, злобно шмыгал носом.
Слева, на третьей ступени пьедестала, - веселый толстячок лет одиннадцати...
- То-ли-и-ик!!! - восторженно визжала Лидочка Петрова.
А кодла Толика свистела как сумасшедшая!
- Генетика - грандиозная штука! - восторженно воскликнул Натан Моисеевич. - Недаром ее так мордовали еще совсем недавно!.. Посмотрите, кто стоит на чемпионском пьедестале - это же вылитый я!..
- Точно! - радостно подтвердил одноногий Ваня. - Глянь-ко, Любочка...
- Боже упаси нашего ребенка от такого сходства! - Любовь Абрамовна почуяла запах алкоголя с двух сторон. - Когда вы уже успели нализаться?!
Но Натан Моисеевич был увлечен в этот момент только генетикой:
- Причем, заметьте, через поколение!.. Лешка - типичный Серега, весь в отца А Толька - вылитый я! Скажи, Иван!.. Помнишь, в сорок пятом, уже в Польше, под Колобжегом...
- Ну, ёбть!.. Он мне будет рассказывать!.. - хохотнул Иван.
Не таясь, он сделал глоток из фляжки и протянул ее другу Натану.
- Я вас умоляю! Я про этот Колобжег уже больше слышать не могу... - простонала Любовь Абрамовна.
* * *
А в это время Толика-Натанчика награждали грамотой, вешали на шею какую-то специальную "мальчиковую" медаль...
Небольшой духовой оркестрик играл туш, от восторга визжали девочки, свистели и орали дурными голосами пацаны-болельщики...
Натан Моисеевич Лифшиц нахально отхлебнул из фляжки и гордо огляделся.
- Ты чего головой крутишь? Ищешь кого? - встревожился Ваня.
Любовь Абрамовна иронично усмехнулась:
- Ванечка! Он ждет, что сейчас кто-нибудь крикнет: "Смотрите! Это дедушка чемпиона!!! Они же буквально одно лицо!!!"
ДУШ И РАЗДЕВАЛКА СПОРТШКОЛЫ
У входа в раздевалку, в окружении десятка пацанов из "наиболее приближенных", стояла Лидочка Петрова. В руках она держала медаль Толика и его грамоту победителя. Все ждали Толика Самошникова, который в это, время...
..голый, весь в мыльной пене, стоял под жалкой струей проржавевшего душа детской спортшколы своего района.
В соседней кабинке мылся толстячок, занявший третье место в весовой категории Толика-Натанчика.
- Ну, падлы!.. - с веселой злостью кричал толстячок. - Так клево, что ты его придавил, Толян! А то ведь они, дешевый мир, заявили этого вонючего Зайца по липе - ему еще в феврале четырнадцать исполнилось! А они в заявочном протоколе - ему, с понтом, двенадцать поставили, бляди!.. Он вооще не имел права в школьных соревнованиях участвовать! Он уже год в пэтэухе чалится... И главное, кто его заявил?! Та же школа, которая его и вышибла!.. Ну надо же?! Взрослым вооще ни на грамм верить нельзя!
- Ты-то как в полуфинале проиграл ему, Котик? Я смотрел - ты же так его мудохал, что ему вроде и деваться было некуда... И вдруг!..
- А я, когда перевел его в "партер" и только хотел "накатить", он мне и шепчет: "Не ляжешь - зарежу!" Ну, я и... - нехотя признался Котик.
- Эх ты, Котик-обормотик... Что же ты мне раньше не сказал?! Мои пацаны этому сраному Зайцу такое бы устроили! - сокрушенно проговорил Толик-Натанчик и вышел из душа.
Но тут в раздевалку вошли растерянный тренер Толика и двое молодых людей в застегнутых пиджаках. У одного пиджак сзади оттопыривался - там была кобура с пистолетом.
Из второй душевой кабинки вылез толстенький голый Котик.
- Который из них Самошников? - спросил один у тренера.
Тренер не успел ответить. Второй опер усмехнулся, сказал напарнику:
- Стыдно, коллега... Кто же в нашем районе Толика Самоху не знает? Да, Толик?.. А у дверей там - вся его хевра расположилась. Или нас увидела и разбежалась? Ну-ка, глянь.
Напарник приоткрыл дверь, выглянул в коридор. Не было там ни одного пацана. Стояла лишь растерянная Лидочка Петрова, держала в руках грамоту и медаль Толика Самошникова...
* * *
- Никого! - Новый опер прикрыл дверь. - Только девка какая-то...
- Не девка, а девочка. Понял, козлина немытая? - злобно сказал ему Толик и стал одеваться...
КОРИДОР ОТДЕЛЕНИЯ МИЛИЦИИ
В нечистом и мрачном коридорчике, у дверей с табличкой "Следователь по делам несовершеннолетних" сидели отец Толика - Серега Самошников, бабушка - Любовь Абрамовна и дед - Натан Моисеевич.
В выходном костюме он смахивал на рождественскую елку - так был разукрашен боевыми орденами и медалями...
- Фирочке ничего не сказали? - спросила Любовь Абрамовна.
- Нет, - хором ответили Серега и Натан Моисеевич.
- Натан! Ты позвонил этому старику генералу, которому ты зимнее пальто шил из воинского отреза? - спросила Любовь Абрамовна. - В прошлый раз он таки очень помог...
- Звонил, - глядя прямо перед собой, ответил Натан Моисеевич.
- И что? Он придет?
- Нет.
- Почему?!
- Умер.
КАБИНЕТ СЛЕДОВАТЕЛЯ ПО ДЕЛАМ НЕСОВЕРШЕННОЛЕТНИХ
- Ну, чего, Самошников, до колонии допрыгался? Это который у тебя привод? Третий уже? - спросил тот, который был с пистолетом под пиджаком.
- Четвертый, - угрюмо сказал Толик.
- Тем более. Все. Отгулялся. Сейчас пока в камеру, а потом направим твое дельце в комиссию по несовершеннолетним...
СТОЯНКА АВТОМОБИЛЕЙ У ОТДЕЛЕНИЯ МИЛИЦИИ
К отделению подлетела потрепанная милицейская "Волга".
Из нее выскочила Лидочка Петрова, а из-за руля "Волги" - Лидочкин отец Николай Иванович Петров в гражданских брючках и потертой кожаной куртке.
- Папа! Папа!.. Второй этаж, налево по коридору!.. - нервно проговорила Лидочка.
- А то я не знаю. Не вздумай нос туда совать.
Худенький Петров в три прыжка одолел лестницу и...
...сразу же увидел всего в орденах Натана Моисеевича, испуганного Сергея Самошникова и плачущую Любовь Абрамовну.
- Николай Иванович! - всхлипнула Любовь Абрамовна.
- Тэ-экс... - сказал Петров. - Здрасте вам, пожалуйста! Ну-ка, все вниз - в машину. Я тут попробую сам разобраться, а потом вас домой отвезу.
С интересом оглядел Лифшица, увешанного боевыми наградами:
- Натан Моисеевич! Такой, можно сказать, боевой товарищ... и вы, Сергей Алексеевич... И не можете успокоить Любовь Абрамовну? Ну-ка, спускайтесь, спускайтесь вниз. Лидка вас проводит. Лидуня! Командуй...
Николай Иванович отдал Лиде ключи от милицейской "Волги" и без стука открыл дверь кабинета. Оттуда сразу же раздался удивленный голос:
- Елочки точеные!!! Товарищ подполковник! Какими судьбами, Николай Иванович?..
КАБИНЕТ СЛЕДОВАТЕЛЯ
-... Месяц назад в парке Политехнического института такую драку устроили, кошмар!.. Просто-таки - стенка на стенку, Николай Иванович! С одной стороны - школьники, вот его банда, Самошникова! С другой - пэтэушники. Зайцев там один верховодит. По восемьдесят девятой и по сто сорок четвертой за кражи проходил... А чем дрались-то, Николай Иванович?! И цепи, и кастеты, и заточки, и чего под руку попадет! Брандспойтом разливали!.. Семь человек в травме, двое с черепно-мозговыми в третьей больнице. Уже - сто двенадцатая, часть первая! А привлечь не можем - малолетки! Ведь знают это, сукины дети, ни хрена не боятся! И вот этот чемпион гребаный - главный организатор и вдохновитель ихних безобразий... Идейный вождь, так сказать, чтоб он треснул! - И старший опер показал Николаю Ивановичу на сидящего Толика-Натанчика. - Можете познакомиться!
- Да знаю я его. Сосед. Дома - напротив. А сейчас за что?
- Прошлой ночью на спор с такими же обалдуями, как и он сам, фургон с горячими хлебобулочными изделиями угнал.
- Как угнал?
- А очень просто - пока водитель и экспедитор лотки с хлебом в магазин таскали, он сел за руль и угнал фургон. Рублей на сорок горячих батонов сожрали, фургон заперли и бросили его за спорткомплексом "Зенита". Ну что ты будешь делать?! И ведь четвертый привод... Сейчас оформим в райисполком на комиссию по делам несовершеннолетних. А они его пускай в колонию определяют... Рецидив за рецидивом.
- Ну, правильно! - сказал Николай Иванович. - Что с такими дураками еще делать? И с родителей стоимость похищенного... Вернее, сожранного, взыскать. Пусть выплачивают. Их только пожалеть можно. А пока...
Николай Иванович грозно посмотрел на Толика и сказал ему:
- Пошел в коридор. И ни шагу от дверей! Сядь и сиди. - Толик вышел. Николай Иванович вытащил из внутренних карманов кожаной куртки две бутылки коньяка. Поставил их на стол и спросил: - Занюхать есть чем?
- Обижаете, Николай Иванович! - радостно проговорил старший опер, быстро запер дверь кабинета на ключ и бросился открывать большой обшарпанный сейф...
СЛУЖЕБНАЯ "ВОЛГА" У ОТДЕЛЕНИЯ МИЛИЦИИ...
Лидочка сидела впереди, а Натан Моисеевич, Любовь Абрамовна и Серега Самошников - сзади.
Серега наполовину опустил стекло у задней дверцы, нервно покуривал, выдыхал дым на улицу, стряхивал пепел наружу, за окно.
Все четверо напряженно смотрели на уличную дверь отделения.
Но вот дверь открылась, и все сидящие в старой милицейской "Волге" увидели, как вышли Николай Иванович Петров и Толик-Натанчик.
Подошли к машине, Николай Иванович сказал Толику:
- Садись вперед к Лидке. Подвинься, Лида.
Толик боком уселся спереди. Николай Иванович сел за руль...
* * *
... Когда отъехали подальше от милиции, Лида прижалась плечом к отцу, поцеловала его в щеку. Унюхала запах коньяка, сказала, чтобы хоть как-то нарушить тишину:
- Пьяный за рулем - преступник.
- Тогда можешь загадать желание, - усмехнулся Николай Иванович. - Сидишь как раз между двумя преступниками...
КВАРТИРА ЛИФШИЦЕВ -САМОШНИКОВЫХ
В большой комнате вся семья, кроме Лешки, была в сборе.
- Ты, шлемазл! - сказал дедушка внуку. - Ты хоть понимаешь, что еще один такой взбрык и - "...тюрьма Таганская, все ночи, полные огня, тюрьма Таганская, зачем сгубила ты меня?..".
- Натанчик, солнышко... - плачущим голосом простонала бабушка.
- Ты кому? Мне или дедушке? - попытался уточнить внук.
- Тебе, сукин кот!!! - яростно рявкнула бабушка.
- Мама! - строго прикрикнула Фирочка.
- Сынок, ты чего это взялся нас огорчать? - грустно спросил Серега. - Хочешь, чтобы мы все с ума сошли от горя, да?
- Нет, - опустил голову Толик-Натанчик.
- Так что же ты?.. Неужели самому не понятно, сыночек?
Не найдя больше слов, Серега притянул Толика-Натанчика к себе, обнял его, прижал к груди и поцеловал в макушку.
Толик замер... Потом неловко потерся об отцовское плечо, мягко отстранился и, с трудом сдерживая слезы, с фальшивой бодростью хрипловато сказал:
- Ну все, ребята, все... Притих - вот кто буду!.. Бабуль! Деда... Мамусь!.. И ты, па... Ну чего вы? Сказал же, что все! Завязал, чесслово... Ну, кончайте, в натуре!..
И, уже не в силах сдержаться, уставился в окно глазами, полными слез...
конец второй серии