* * *
ВОСХОЖДЕНИЕ НА ЛЕДНИК ТУЮК-СУ. РАННЕЕ УТРО
На первое восхождение шли тремя группами по десять человек.
Первую вел сам Вишневецкий, замыкал доктор.
Ниже метров на пятьдесят - вторая группа. Ведущий - кладовщик дядя Паша, замыкающий - тренер по рукопашному бою.
А еще ниже - третья группа. Ее ведет переводчик, замыкают два немца из соединения "Эдельвейс"...
Высоко и холодно... Уже ни кустика, ни травинки. Под ногами скальная порода, осыпь каменного крошева...
Идти очень трудно. Тем более что на каждом пацане - груз непосильный!
Обычный "джентльменский" набор альпиниста - ледоруб, молоток для скальных крючьев, крючья, запасной трос, стальные "кошки" для льда, связка страховочных карабинов, ледовые крюки, туго набитый рюкзак - дополнен...
...короткоствольным автоматом "шмайсер" с запасными рожками, брезентовым поясом с толовыми шашками от 75 до 250 граммов, а в нагрудном кармане в узеньких прострочках - взрыватели ТАТ-8... Не дай Бог, ударишься обо что-нибудь грудью - так сердце и вырвет!
На поясе еще висят бухточка бикфордова шнура и тяжелый десантный нож...
Пацаны покрупнее тащут на себе свернутые перкалевые палатки.
А на ногах пудовые горные окованные ботинки с "триконями" - трезубчатыми стальными шипами на толстых подошвах!..
Кто-то еще и коловороты для взрывных шурфов несет...
...Потом был короткий привал. Измученные мальчишки валились на землю, жадно глотали разреженный горный воздух широко открытыми ртами.
- Не лежать! Сесть немедленно - опорой на рюкзак!..
- Поправить снаряжение!
- Короткий, спокойный вдох, длинный выдох!..
- Перешнуровать обувь!..
- Сколько раз повторять: никаких резких движений, никакой болтовни на переходе! Ногу - на всю ступню!.. Ступни - параллельно, под ноги смотреть обязательно!.. - раздавались негромкие приказания ведущих и замыкающих.
- Пятнадцать секунд считаем свой пульс! - кричит доктор. - По отмашке начинаем, по отмашке заканчиваем. Умножаем на четыре...
Доктор смотрит на секундомер, поднимает руку:
- Внимание! - Резкий взмах. - Начали!..
Пацаны считают свой пульс...
- Стоп! - Доктор выключает секундомер. - Калуга?
Молчание...
- Калуга?! Оглох, что ли? - . рявкает доктор. Белесый паренек тоскливо смотрит вдаль на снежные вершины.
- Митька!.. Калуга... Тебя спрашивают, - толкает его Котька.
- А-а... Сорок! - спохватывается Калуга. - Сто пятьдесят!..
- Сто шестьдесят! - поправляет его доктор. - Студер!
- Сорок пять. Не помножить... - У Вовы перевязана голова.
- Значит, сто восемьдесят. Для этой высоты - норма. Заяц?..
- Тридцать шесть! Сто сорок четыре!..
- Молодец! Художник?
- Двадцать пять - сто...
- Ну ты даешь! Маэстро?
- Сто восемь!
- Отлично! Тяпа?
- У меня под двести... - растерянно отвечает Тяпа, и его неожиданно начинает неудержимо рвать...
- Та-а-ак. - Доктор сам берется считать пульс у Тяпы. - Не было печали, черти накачали... Ну-ка, уголовнички! Разгрузите пацана!
Котька и Маэстро освобождают Тяпу от рюкзака, автомата...
Подходит Вишневецкий, спрашивает Тяпу:
- Освободился?
- Да вот, ребята помогли...
- Я спрашиваю - желудок освободился? Блевать больше не будешь?
- Нет... наверное.
Вишневецкий жестом подозвал седого Павла Петровича:
- Паша, приведи этого Вертинского в норму.
Павел Петрович наливает горячий чай из термоса, достает полплитки шоколада, протягивает Тяпе:
- Мелкими глоточками и маленькими кусочками.
Отходит в сторону, зло говорит Вишневецкому вполголоса:
- Их сначала полгода откармливать надо, а уже потом делать из них то, что мы сейчас делаем!..
- Как сказала бы моя польская бабушка: "Нема часу". Нету времени, Паша. Война... - жестко говорит Вишневецкий.
* * *
СКАЛЬНЫЙ ГРЕБЕНЬ, МЕСТАМИ УЖЕ ПОКРЫТЫЙ СНЕГОМ
Взрыв!!! Еще один!..
И гигантский скальный "козырек", тонн на пятьсот, нависавший на стометровой высоте над узенькой, еле заметной горной тропой...
...с чудовищным грохотом обрушивается вниз, похоронив под собою эту тропу, превращая все вокруг в мертвый непроходимый завал...
А когда рассеивается облако пыли и смрада, оказывается, чтс| по двум сторонам бывшего "козырька", метрах в двадцати ниже верхней точки скального гребня, висят на тросах Котька и Маэстро!.. Это они подорвали "козырек" скального карниза. Наверху, на самом скальном гребне, расположилась вся группа.
- Не зацепило? - кричит вниз Вишневецкий.
- Порядок! - кричит ему Костя. - Только кровь из ушей почему-то течет...
- Бывает... - кричит Вишневецкий. - Потечет и перестанет. Маэстро, ты как?
- Вроде бы ничего... Только... Дядя Паша! Я коловорот выронил!.. Чего теперь будет?
- А вот сейчас вытащим тебя и к стенке поставим! Сам-то цел?
- Кажется, цел...
Вишневецкий дает знак страхующим поднимать Котьку и Маэстро наверх и кричит:
- Что-то, Маэстро, у тебя все приблизительно!.. "Вроде бы", "кажется"...
Тащут Котьку и Маэстро наверх... Покачиваясь в воздухе, Маэстро отвечает Вишневецкому:
- - А сейчас, Антон Вячеславович, время такое - ни в чем нельзя быть до конца уверенным.
- Малолетний бандит-философ - это что-то новое! - говорит доктор.
Котьку и Маэстро вытаскивают на гребень. Лица черные, руки ободраны. У Котьки из ушей за воротник - кровавые дорожки...
- Ну как? - спрашивает у них переводчик. Двое немцев-подрывников напряженно смотрят на ребят, на переводчика...
- Честно? - спрашивает Маэстро.
- Желательно, - говорит Вишневецкий.
- Я лично от страха чуть не обделался, - признается Маэстро.
- А я чуть штаны не обмочил! - нервно засмеялся Котька.
- Гуте керле... - говорит один немец.
- Зо кляйн, абёр зо тарфер!.. - говорит другой.
- Что они говорят? - спросил Вишневецкий.
- Говорят, хорошие парни, - переводчик понизил голос. - Такие маленькие, говорят, а такие смелые...
- Это мы и сами знаем, - в сторону проговорил Вишневецкий, а всем громко объявил: - Будем считать - задание "Завал тропы" выполнено. Разбор ошибок - в расположении школы. Инструкторам и тренерам подготовить свои замечания. А сейчас продолжим наши игры на свежем воздухе...
* * *
ЛЕДНИК ТУЮК-СУ. ВТОРАЯ ПОЛОВИНА ДНЯ
...Под ногами уже слоистый лед, редкие снеговые проплешины, а три большие группы разделены на несколько маленьких - по три-четыре человека. Каждая группа идет "в связке"...
На ногах "кошки" с десятисантиметровыми стальными шипами, на головах капюшоны, на изможденных лицах - черные солнцезащитные очки с "боковинами"...
Расстояние между восходителями восемь - десять метров. Без ледоруба не сделать и шагу...
Каждый ведущий инструктор отдает распоряжения своей "связке" хриплым, срывающимся голосом:
- Не наклоняться!.. Корпус держать вертикально...
- Через трещины - никаких прыжков! Только обходить!.. И внимательнее...
- Шаг короче, ноги шире!.. Только след в след...
- Не торопиться, не отставать... Сохранять дистанцию!..
...Потом учатся рубить ступеньки во льду на очень крутом склоне.
- Ударил и расслабляй руки!.. И не смей раскачиваться!!! И руби ступеньки в шахматном порядке - отдельно для каждой ноги. Смелей! Я страхую... - говорит Тяпе дядя Паша. - Понял?
- Понял, понял... - обессиленно шепчет Тяпа. Он в тоске и муке поднимает глаза наверх и вдруг...
...на самой вершине ледяного склона, на фоне голубого неба, видит прекрасную, гордую фигуру большого архара - горного козла с огромными толстыми витыми рогами!
Тяпа преображается. Усталости - как не бывало!..
- Дядя Паша!.. - в восторге шепчет Тяпа и осторожно начинает высвобождать автомат. - Сейчас я его...
Дядя Паша тоже видит архара и рявкает на Тяпу:
- Только попробуй, сукин сын! Я тебе так под хвост надаю!..
- А чё?! Мы его потом в столовку притартаем и такой биш-бармак на всех замостырим...
- Я тебе что сказал?!! - гневно говорит Павел Петрович. - И запомни на будущее... Только попробуй в горах хоть один раз стрельнуть по архару!.. Так "внизу" и окажешься! Тебе родина доверила трофейное оружие. И боеприпасы к нему, между прочим, тоже трофейные... За них, можно сказать, за каждый такой патрон, люди головы клали!.. Детей сиротами оставляли... Чтобы научить тебя, прохвоста, по врагам стрелять, а не по горным козлам! Узнаю, что не по делу пулять будете, ноги из жопы повыдергиваю! Уж лучше бы ты НЗ сожрал, что тоже - преступление и запрещено категорически!..
Тяпа с тоской поднимает глаза к вершине склона - нету архара!
Не дождался он Тяпиного выстрела...
И Тяпа снова начинает ожесточенно рубить ступеньки во льду...
...Шли в связках по фирну - ноздреватой от солнца ледяной корке. С трудом выпрастывали длинные зубья "кошек" из мягковатого фирна...
Тяпа что-то жевал на ходу.
Котька-художнйк обернулся, удивленно спросил хрипло:
- Ты чего там жрешь?
- Неприкосновенный запас... - ответил Тяпа с полным ртом.
- Совсем чокнулся?! Да за это знаешь, что будет?!!
- А мне дядя Паша разрешил, - невозмутимо ответил Тяпа...
...Потом все группы вместе отрабатывали приемы спасения партнера, упавшего в глубокую ледяную расщелину, или "камин"...
Задыхаясь, на пределе мальчишечьих сил, из ледяной могилы глубиною метров в тридцать вытаскивают тяжелого Вову Студера.
- А если бы он был раненым или покалечился там? - спрашивает Тяпа у Вишневецкого. - Как тогда?..
- Если такое происходит в условиях чистого довоенного спорта, вы обязаны его спасти, - отвечает Вишневецкий. - Но если вы в боевом диверсионном рейде на задании, то арифметика простая: жизнь одного не стоит жизней остальной группы...
- То есть?.. - не понял Котька-художнйк.
- Если нет времени - просто обрезать трос. Если время позволяет - вытащить, убедиться, что партнер не может самостоятельно продолжать движение, и пристрелить его... - спокойно ответил Вишневецкий.
Ведущий одной из групп, инструктор по рукопашному бою, невозмутимо дополнил:
- Но выстрел может привлечь внимание противника. Лучше всего перерезать ему горло - и надежнее, и без шума.
Старый альпинист седой дядя Паша отвернулся и злобно сплюнул.
- Кстати, - сказал Вишневецкий - насчет стрельбы... Хоть мы вас и учим стрелять из любого оружия, должен заметить, что хороший диверсант тот, которому стрелять не приходится. Если дело дошло до пальбы, значит, ваше дело - пиздец.
- Тогда я бы Студеру перерезал глотку, - рассмеялся Маэстро.
Несмотря на невероятную усталость и напряжение, все тоже засмеялись.
Вот когда здоровенный Вова Студебеккер, "косящий под малолетку" бандит и налетчик, посмотрел на Маэстро нехорошим глазом. Но промолчал...
* * *
ГЛУБОКАЯ НОЧЬ. ОРУЖЕЙНО-ВЕЩЕВОЙ СКЛАД ДИВЕРСИОННОЙ ШКОЛЫ
Очень усталый дядя Паша пересчитывал сданное мальчишками оружие. Записывал в большую "домовую" книгу количество автоматов "шмайсер", пересчитывал рожки, набитые патронами, ножи...
Все сходилось.
Он облегченно вздохнул, записал в книге, в графе "Расход": "2 тол. шашки - 250 гр. х 2, 2 взрыв. ТАТ-8. Бикф. шнур - 6 метров". Подумал и приписал: "1 коловорот скально-ледовый"...
Открыл большой стальной сейф с патронами и пистолетами "вальтер" и "парабеллум", достал снизу из-за коробок с патронами бутылку базарной водки "Черная головка" и одно большое алма-атинское красное яблоко "аппорт".
Налил себе полный граненый стакан, спрятал водку обратно в сейф, запер его тщательно и медленно, не отрываясь выпил полный стакан водки.
Сморщился, хотел было закусить яблоком, но передумал. Утерся рукавом, отложил яблоко в сторону и лег спать...
* * *
САНЧАСТЬ ОТДЕЛЬНОГО БАТАЛЬОНА ОХРАНЫ НКВД
У слабо освещенного входа в санитарную часть батальона стоит "виллис" Вишневецкого...
В кабинете начальника медслужбы, где живет Вишневецкая, сквозь короткие белые занавесочки в единственном окошке проглядывает еле-еле лунный свет...
Не оставляя никаких сомнений в происходящем, ритмично скрипит Машина солдатская койка, слышится хриплое мужское дыхание, тихие Машины стоны...
И тут же испуганный, прерывающийся Машин голос:
- Тише... Умоляю тебя, тише!.. Антошенька, любименький мой...
...И наконец бурное завершение!..
Вспыхивает спичка, слегка освещая мокрое, счастливое лицо Антона Вишневецкого, закрытые глаза Маши...
Жадная затяжка папиросой, и голос Антона шепотом:
- Почему "тише"?.. Чего ты боишься?
- Стенки здесь как папиросная бумага!.. А я забыла тебе сказать - у меня там на стационаре старшина хозвзвода. Я его сегодня только прооперировала...
- Ну ты гигант, Машка!.. А почему в госпиталь не отправила?
- Некогда было. Три дня, мудак, ходил с болью в правом боку, и доходился... Аппендикс лопнул, и... Его Величество - Перетонит! Мне и пришлось самой... Пойду проведаю. Он сейчас в очень тяжелом состоянии...
В лунном свете угадывалась голая Маша, встающая с постели и надевающая на себя белый медицинский халат. Застегнулась, приоткрыла соседнюю дверь, зажгла там свет...
Маленькая, выгороженная палата. Две койки. На одной, отвернув голову к стене, на спине лежит прооперированный старшина.
- Ну как, старшина? - спросила растрепанная Маша в халате на голое тело.
Старшина покосился на нее, отвел глаза, хрипло пробормотал:
- Нормально, товарищ капитан...
Тут Маша и сама увидела, что у старшины все, действительно, очень НОРМАЛЬНО: тонкое солдатское одеяло в районе живота старшины вздыбливалось, как палатка в чистом поле!
Маша тихонько прыснула, откашлялась, уверенно сказала:
- Теперь я за тебя спокойна - выживешь!
...Маша и Антон Вишневецкие стояли у "виллиса".
- Если бы ты знал, как мне осточертели эти горы!.. - всхлипнула Маша.
- Потерпи еще пару месяцев... Уйдут мои группы на задания, вернемся, к нашему Валюшке на кладбище будем ездить... Оградку сделаем, на могилке цветочки посадим... - И Вишневецкий нежно поцеловал заплаканные глаза Маши.
* * *
НОЧЬ. УЗКАЯ ГОРНАЯ ДОРОГА К ДИВЕРСИОННОЙ ШКОЛЕ
Медленно ползет "виллис" Вишневецкого вверх... Надрывно стонет двигатель. Узкие щелочки света сквозь защитные бленды фар еле-еле высвечивают шлагбаум.
- Стоять!!! Документы!..
Один фонарь упирается в лицо Вишневецкого, затем в раскрытое удостоверение.
- До свидания, товарищ полковник! - Шлагбаум поднимается.
- Привет... - говорит Вишневецкий.
...Изнемогая от напряжения, маленький "виллис" ползет вверх...
* * *
НОЧЬ В ДИВЕРСИОННОЙ ШКОЛЕ...
На территории школы три тусклые лампочки. Над оружейно-вещевым складом, у штабного домика и у входа в кочегарку, где негромко постукивает дизельный двигатель, дающий электричество...
Мертвым сном спят в своих палатках измученные, усталые пацаны и их тренеры и преподаватели всех видов убийств...
Если же постараться не видеть рваные ножевые шрамы бывших смертельных драк и хвастливые, неумелые, пошлые татуировки на неокрепших мальчишечьих телах, а только заглянуть в их детские изможденные лица - можно подумать, что это спят симпатяги-школьники старшего отряда пионерского лагеря...
Но в торцах палаток, в специальных сушилках, просыхает их камуфляжное горное обмундирование...
Но у каждого спящего тренера или инструктора на тоненькой цепочке с браслетом на руке - пистолет - под головой или изголовьем спального мешка...
Спит школа горноальпийских малолетних диверсантов-смертников.
И только один пацан лежит без сна в своем спальном мешке, с открытыми глазами, полными слез...
Это Митька Калуга - пацан, у которого на восхождении был просто замечательный пульс - всего "сто шестьдесят".
Лежит Калуга, уперся влажными зрачками в байковый потолок утепленной палатки, и слезы медленно стекают к вискам, исчезая в давно не стриженных белесых волосах...
Но вот зажмурился Калуга, стряхнул слезы, судорожно вздохнул и достал из-под спального мешка мятый листок из ученической тетрадки в косую линеечку и огрызок карандаша...
* * *
ОЧЕНЬ РАННЕЕ УТРО. СПОРТГОРОДОК ДИВЕРСИОННОЙ ШКОЛЫ
Ранним утром в горах очень холодно...
Труп Митьки Калуги в одном нижнем белье с обмоченными кальсонами тихо раскачивался под пятиметровой спортивной конструкцией, как раз между отполированным шестом и веревочной лестницей.
А вокруг, молча, стуча зубами от холода, стояли полуголые пацаны и инструкторы в одних штанах и ботинках.
Выбежали из своих палаток на утреннюю зарядку, увидели висящего бело-серого Митьку Калугу, да так и застыли вокруг него, обхватив себя руками, чтобы унять дрожь от ужаса и холода...
Только доктор приблизился к трупу Калуги.
- Когда это он, как вы думаете? - спросил Вишневецкий.
Доктор пощупал мертвую ногу Калуги:
- Окоченел уже... Часа четыре тому назад.
- Что у него в руке?
Доктор с трудом разжал неживые пальцы Калуги, вытащил мятый тетрадный лист в косую линеечку, расправил, прочитал вслух:
- "А пошли вы все..." - Запнулся и посмотрел на Вишневецкого.
- Читайте дальше, доктор! - неумолимо приказал Вишневецкий. - Всем полезно послушать.
Доктор снова заглянул в листок, растерянно произнес:
- А дальше читать нечего - тут на всю страницу сплошной мат...
* * *
ШТАБ ДИВЕРСИОННОЙ ШКОЛЫ
Вишневецкий стоит у окна - наблюдает за занятиями групп. Тут же сидит радист за своей рацией. Входит доктор:
- Вызывали, Антон Вячеславович?
- Давайте-ка, сактируйте этого пацана. Калуга - что ли?..
- Так точно, Антон Вячеславович, Калуга.
- Возьмите его личное дело, спишите оттуда его подлинную фамилию, имя и отчество, ну и так далее... Постарайтесь потолковее объяснить все с медицинской точки зрения - как, почему, из-за чего. Вам виднее.
- Слушаюсь.
- Что делают?! Что делают, сволочи!.. - вздохнул радист.
- Твое дело - телячье, - сквозь зубы процедил Вишневецкий. - Свяжись с "конторой", вызови транспорт за ним. И не смей их больше "сволочить"! Пока мы с тобой будем здесь в горах отсиживаться, их через пару месяцев всех бросят в мясорубку, чтобы потом никогда о них не вспомнить... А мы с тобой будем следующих детишек учить - как бы им половчее сдохнуть!..
И Вишневецкий снова уставился в окно...
Ах, как не похоже было все, что видел сейчас из штабного окна Вишневецкий, на то, с чего начинались первые занятия по укреплению пресловутой "физической подготовки"...