Вот и встретил. Только, как назло, он был не один. Вместе с ним я встретился и с самой сокровенной глубиной своей души. Да, теперь я боялся себя самого. Опасность исходила из моего собственного тела, восставшего против своего хозяина, движимого инстинктом, который я отказывался признать.
Пускай Ричард выдаст меня, и я потеряю свое положение, жену, сына. Пускай. Но если я останусь самим собой, есть шанс все вернуть обратно.
Но если плоть моя предаст меня, то не останется ничего.
Я обернулся на какую-то девку, слишком хорошо одетую для этого квартала, да тем более в столь ранний час. Светило солнце. Я еще жил. Я подумал о Шеиле.
Я еще жил, но стал импотентом.
Я вошел в какой-то бар. Бармен был в одной рубашке, опоясанный белым передником. Он вытирал стойку замызганной тряпкой. По кафельному полу были разбросаны опилки.
- Виски! - сказал я. Он молча обслужил меня.
- Чудный денек, - сказал я, - Чего там новенького про матч?
- Ничего особенного не слышал, - сказал он. - Знаю лишь то, что и все.
- С Бобом Уитни никакого риска.
- Он их всех уделает, - сказал бармен. Не больно-то он болтлив.
- Чем бы таким в этом городе заняться в восемь часов утра? - спросил я.
- Ничем, - ответил бармен. - Разве что пойти работать.
- Мне до пяти нечего делать, - сказал я и залпом опрокинул стакан.
Да, нелады у меня со спиртным.
Лестница за стойкой вела на второй этаж. Оттуда доносилась возня половых щеток, веников и ведер. Уборка. Я поднял взгляд и увидел черно-белый ситцевый халат толстой негритянки, стоящей на последней ступеньке. Ее необъятный зад ритмично колыхался.
- Еше виски, - сказал я бармену. Чем заняться в восемь утра? Я увидел музыкальный ящик.
- Что там за музыка? - спросил я.
- Не знаю.
Он меня так обескуражил, что я решил дальше не иастаивать.
- Сколько с меня?
- Доллар, - сказал он.
Я расплатился и вышел. Дошагал до ближайшей станции метро, купил газету и стал ждать поезда. Набито было до отказа. Но так я себя чувствовал менее одиноким. И все куда-то ехали. Все что-то собой представляли. А я ехал никуда, я был на границе двух рас, и обе они были готовы оттолкнуть меня, В газете читать было нечего. Выходя, я оставил ее в вагоне.
Вышел я недалеко от Гарлема, как бы случайно.
Я вошел в первую попавшуюся прачечную-чистку.
- Добрый день, - сказал я.
- Добрый день, сэр.
Их было двое: еврей и его помощник. Я разделся в кабинке и стал ждать, пока мои брюки будут готовы. Я силой заставлял себя сидеть там. Но так хоть убью с полчаса. А что еще придумать? Башмаки почистить? Пять минут.
Пойти перекусить? Тоже недолго.
Девку. Белую девку. Чтобы знать наверняка. Чтобы попробовать.
Теперь я был весь в нетерпении.
- Пошевеливайтесь, - крикнул я хозяину лавки. - У меня свидание с Бетти Хаттон, актрисой.
- Я вам дам немного льда, чтобы освежиться, - ответил он в том же тоне. - Сейчас будет все готово. Но не пораньте ее: ваши брюки режут, что твоя бритва.
- Сяду ей на колени, - сказал я.
- Сзади тоже режет, - сказал хозяин.
Я не стал продолжать. Этот тип был полной противоположностью бармену, уж слишком трепется. Я продолжал ждать, думая ни о чем. Ни о чем. кроме как о белой девке.
Я знал, где такую найти. Одна из тех, что шьются у Ника, хила совсем рядом. Я подвозил ее домой в среднем раз в неделю. Настоящее золотое дно, эта девка. Везет же Нику. Но я все же минут пять провел у чистильщика.
IX
Она сама мне открыла дверь, протирая глаза.
- Привет! - сказал я ей. - Одна?
- За кого ты меня принимаешь.
- За подружку, - сказал я. - Войти можно?
- Конечно.
- Не мешаю?
- Одеваться я могу и перед тобой, - сказала она, - не правда ли?
- Э! - сказал я, - не спеши одеваться.
Она посмотрела на меня, прищурив глаза, и откинула назад закрывавшую лицо челку.
- Чего тебе понадобилось? - сказала она. - Первый раз вижу тебя здесь так рано.
Я положил шляпу на стол и сел рядом с ней.
- А ты ничего, - сказал я.
- Сама знаю, какая я. Тоже мне новость.
- Вполне ничего, - сказал я.
- Странный ты сегодня. Дан.
- Недовольна? - сказал я.
- Чем недовольна?
- Ну, что я пришел…
- Ты лучше скажи, зачем пришел.
- Брось упираться, - сказал я.
Она была совсем рядом, рукой дотронуться можно, и я притянул ее к себе. Она даже не попыталась запахнуть халат и подчинилась без малейшего сопротивления.
- Странный ты тип, Дан, - сказала она.
- Почему это?
- Никто о тебе ничего не знает у Ника…
- А что надо обо мне знать?
Она медлила с ответом, а я уже расстегивал ей лифчик. Ей было лет девятнадцать. Не больше. У Ника всегда бывает свежатинка.
- Откуда ты родом?
- Оттуда…- ответил я, неопределенно махнув рукой.
- Из Чикаго?
- Угу.
- Смешно, - прошептала она. - Они всегда сначала напиваются, а потом уж к нам лезут. Как будто без этого не решаются.
- Вы их неплохо выставляете, - сказал я.
- Но не тех, которые нам нравятся, - ответила она с вызовом и приблизилась ко мне.
Я все сидел на столе, как раз удобно, чтобы целовать ей груди. Это заняло добрых пять минут. Она закрывала глаза и прижималась к моим губам душистой кожей. Я собирался уже раздеть ее догола одним движением, но она меня опередила. Я уже снял с нее, из-под халата, прозрачный лифчик. Живот был совсем без волос, голый и золотистый.
- Странный ты…- повторила она, высвобождаясь. - Что, так на столе и будешь сидеть?
- А ты откуда родом? - спросил я в свою очередь.
- Из Бруклина.
Она засмеялась и потянула меня за руки, чтобы поднять со стола.
- Не стану врать, что родилась в самом шикарном доме на юге от Центрального парка.
- Да и не нужно. Скажи лучше, ты в форме? - Она потянулась.
- Вполне.
Я сбросил пиджак, а она растянулась на кровати. Я скинул башмаки и все остальное. Она зажгла сигарету и спокойно курила, поглядывая на меня краешком глаза. Я уже собрался прилечь к ней, но она остановила меня жестом.
- Достань виски на кухне.
- Я не пью, - ответил я. - Редко.
Во рту еще был вкус спиртного, что я выпил час тому назад.
- Виски тебе бы не помешало, - сказала она, подтрунивая.
Я прекрасно понимал, на что она смотрит.
- Не боись, - сказал я ей, - эта штука заработает, когда надо.
- А я думала, что тебе надо немного горючего, - сказала она.
- Бак полон под завязку.
- Тогда иди сюда…
Она свесила руки с кровати и потушила сигарету в стоявшей на ковре пепельнице. Я подошел и растянулся рядом с ней. Несколько мгновений я ласкал ее. Она молчала и не смотрела на меня.
Я начал думать о том, что со мной случилось. Я попытался целовать все ее тело, сверху донизу. Обычно это помогает, даже когда я очень устал.
Никакого эффекта.
Я продолжал, зная, что мои поцелуи начинают ее возбуждать. Ее голый живот был теплым и крепким, словно золотистая слива на солнцепеке.
Внезапно я отодвинулся. От нее резко пахло мылом.
К черту. Лучше уж спать со стиральной машиной.
Я отстранился и встал. Она раскинула руки и повернула голову набок. Легкая улыбка открывала белоснежные зубы, а ногти цвета бычьей крови впивались в раскрытые ладони. Грудь учащенно вздымалась.
Поняв, что я ухожу, она резко села.
- Дан! Что случилось?
- Ничего.
- Не уходи.
- Нет.
- Почему? Дан… Я тебя умоляю…
- Ты была права, - сказал я. - Ничего не выходит. Ты тут не причем. Я хотел убедиться и теперь, к сожалению, знаю.
- Дан… Прошу тебя… Ты меня так завел…
- Ладно, ладно, - сказал я. - Ложись. Мы это дело устроим.
Она вновь растянулась, а я сел рядом с ней и сделал уж все, что только мог. Не так уж это было весело, но бывает работенка и похуже. По крайней мере, она была чистая. Через несколько минут я увидел, как ее тело напряглось и раскрылось, ладони снова сжались, а затем раскрылись, и вот она уже лежала на спине, спокойная и расслабленная.
- Дан…- прошептала она. - Миленький.
- Все в порядке?
- Дан… Мне очень, очень было хорошо.
- Рад за тебя, - сказал я.
- Не слишком было неприятно. Дан?
- О! - прошептал я, - не хуже, чем на бегах ставить…
- Скотина ты. Дан… но… ты еще попробуешь?
- Не вижу необходимости, - сказал я. - Результат, на мой взгляд, скорее плачевный.
- Я так не считаю, - сказала она. - С тобой мне все равно.
- Я тоже так думаю, - сказал я. - Я пришел к тебе, чтобы узнать, могу я еще или нет. Результат налицо. Не могу.
- Мне ты сделал очень хорошо.
- Спасибо. Ты с другой девочкой спать еще не пробовала? Мне кажется, что это как раз чего тебе надо.
- Ну… Я бы не прочь попробовать, - сказала она. - Думаешь, будет так же хорошо?
- Мне-то уж точно все равно.
- Не волнуйся. Дан. Есть же лекарства.
- Брось трепаться, - сказал я. - Соображаешь… в моем-то возрасте?
Я вдруг понял, что мы болтаем очень по-дружески, уж и не думал, что так будет. Смешно. Может, женщинам нравятся импотенты. Полноценный мужчина их всегда немного пугает. Боятся, что им больно сделают. А импотент - это ровно как добрая подружка.
- Со всеми случается, - сказала она. - Я-то уж знаю.
- Да из десяти твоих клиентов девять вдупель пьяны, - сказал я. - Нет ничего лучше, чем нажраться, чтобы вы отвязались.
- И это правда, - призналась она. - Но ты-то не пьешь. Может, тебе просто надоело? А если тебе с парнем попробовать?
Она рассмеялась, увидев мое нахмуренное лицо.
- А, пошла бы ты…- сказал я. - Уж лучше с кобылой!
- Ты ей и больно-то не сделаешь…- хихикнула она.
Ну, опять вроде как с доброй подружкой. Я промолчал.
- Можно и другое попробовать, - сказала она. - Двух женщин, трех…
- Целый пансионат, чего уж там, - сказал я.
- Или черненькую. Говорят, они…
- Заткнись!..
На этот раз я обозлился. По-настоящему. Прямо из себя вышел.
Она непонимающе глядела на меня. Хорошо, что больше ничего не сказала. А то бы я ей врезал.
Я отвернулся и молча стал одеваться. Я слышал. как она шебуршится на кровати. Злость прошла.
- Дан, - сказала она шепотом, - прости меня… Вообще-то, славная она девочка.
- Ладно, - сказал я. - Все в порядке,
- Не расстраивайся. Дан… Я… правда… Дан, спасибо тебе.
Господи Боже, да она меня почти растрогала, шлюха этакая. Чем у них только башка набита?
Что их заставляет говорить такие вещи?
Она встала и мелкими шагами двинулась к креслу за халатом.
- Хочешь кофе, Дан? Я застегивал штаны.
- Не откажусь.
Я схватил ее, когда она проходила мимо. Она вздрогнула от страха и встревожеино уставилась на меня. Я обхватил ее за плечи и поцеловал по-дружески.
- Спасибо, сестренка.
Она сразу же успокоилась, ответила на мой поцелуй и помчалась в крохотную кухоньку. Слышно было, как она стучит посудой и зажигает газ. Она напевала популярный мотивчик.
Я оставил свой пиджак там, где он был, и погрузился в кресло. Ноги меня больше не держали. Я чувствовал себя безумно усталым. Хоть в инвалидную коляску садись.
X
Она вскоре вернулась с кофе и яичницей на подносе. Пока она расставляла чашки и тарелки на складном столике, я спросил ее:
- Так что, правда тебе понравилось, не хуже, чем раньше?
- Когда это раньше? - не согласилась она. - Не слишком-то часто ты заходишь…
- В общем, большого впечатления на тебя это не произвело, - сказал я,
- Господи, - ответила она, - немало здесь перебывало народу с тех пор, знаешь ли. Но вот так, как ты мне сейчас сделал…
Она покраснела.
- Не люблю я про это говорить, Дан. Я, может, и шлюха и все такое, но говорить про это не люблю. Когда за деньги, то совсем другое.
- У тебя нет дружка, чтобы так же тебе делал? - спросил я.
- Нет, - ответила она. - Был один, он-то меня на панель и пристроил, Дан, только он был грязный тип. Ему лишь денежки подавай. А я-то думала, что он меня любит, потому и согласилась на это ради него, а он надо мной надсмеялся. С тех пор я больше его и не видела. У него и другие девочки были. Потом ему пришлось уехать из Нью-Йорка после какой-то там истории с ребятами Люки Лучьяно .
- Так почему ты не бросила? - спросил я.
- Не подыхать же вечно с голоду, Дан. Работенка не такая уж плохая. А ты-то почему не бросаешь эту работу?
- У меня жена и ребенок, - сказал я. - И я их очень люблю. Верно ты говоришь, работенка не такая-то уж и плохая.
- Везет тебе, - сказала она. - Хотя вообще-то я предпочитаю жить одна.
- Столько подружек живут вместе, - сказал я. - Наверно, так все-таки полегче.
- Не знаю. Дан. Мне бы скорее хотелось…- она заколебалась.
- Ну, чего, говори, - сказал я, наливая себе кофе.
- Мне бы хотелось жить с таким парнем, как ты. Дан. Сильным и очень нежным. И ты бы мне делал еще, как сегодня.
Она уселась мне на колени, вовсе не заботясь о том, что у меня в руках чашка опасно подрагивает.
- Ты не хочешь, Дан.
Вот здорово. Я приперся, сказал девке, что переспать с ней хочу, у меня ничего не вышло, ну ни на йоту, а она ко мне клеится, как пластырь. Психопатки все они.
- У меня же жена и ребенок, говорю тебе. Я вздрогнул от стыда, подумав о Шейле. Шейле, которую я столь жестоко разочаровал прошлой ночью. Шейла. На секунду я представил не себя с этой шлюхой, а Шейлу с другим мужчиной, и сердце мое закровоточило от бешенства. Так вот всегда. Женишься, спишь с другими девками без малейшего стыда. А как вообразишь свою жену с другим, хочется все вокруг в щепки разнести. Совсем разные вещи. Мужчина жене никогда не изменяет.
- Очень мило с твоей стороны, - сказал я. - Но не хочу. Ты заслуживаешь лучшего, чем импотента.
Мне нравилось ласкать ей грудь. Розовый сосок натянул прозрачный шелк халата. Она обескураженно махнула рукой и половина моего кофе пролилась на блюдечко.
- Стоп, - сказал я. - Это неосторожно. А ну-ка, вставай да поживее. Поведу тебя в кино.
- Вот здорово! - сказала она. - Как будто мы жених и невеста.
- Точно, - согласился я.
Само собой понятно, что не стану ей говорить, зачем я веду ее в кино. Ни ей не скажу, ни кому другому. Даже самому себе. Я старался об этом не думать.
XI
Когда она кончила одеваться, было уже два часа пополудни. Это всегда занимает больше времени, чем кажется, но это меня даже устраивало. В кино будет больше народу.
А кинотеатр, куда ее вести, я уже выбрал: маленький кинозал рядом с женским колледжем, всегда полный. Конечно, мой замысел может и плачевно провалится, но у меня было в запасе еще одно решение.
Мы вышли из ее квартиры, и лифт спустил нас в вестибюль. Я украдкой взглянул на нее. При всей ее молодости, походка и манера одеваться как-то сразу выдавали, кто она есть. Мне в голову пришла мысль: удалось же мне скрыть нечто гораздо более постыдное. Удалось и еще удастся.
А для чего все это? - подумал я, подтрунивая сам над собой. Все мои старания, годы работы у Ника? А в конечном счете, вот я стал импотентом. А, ладно!.. Теперь я успокоился, это быстро вернется.
Странно все. Вчера, с Шейлой, я был подавлен. Сегодня, с этой девкой, обозлился. Тоже сморозила не то. Теперь я чувствовал себя спокойным, как никогда.
Я знал, что мне делать.
Она шла рядом со мной. Ничего девочка. Ноги, груди, мордашка - все по высшему разряду.
Нужно уметь выбирать свое алиби.
Мы дошли до кино, и я взял два билета.
Я шел за ней по сверкающей железной лестнице, устланной толстым ковром. Луч электрического фонарика билетера прорезал тьму. Он посмотрел билеты.
- Вместе не получится, - сказал он. - Потом пересядете.
Везет же старине Дану.
Она уселась, а я на два ряда дальше.
Через десять минут я бесшумно встал и пошел в глубь зала. Я нашел запасной выход и очутился на улице. Мимо проходило свободное такси. Я уже было поднял руку.
Нет, никаких такси. Метро.
Я взглянул на часы. Времени больше, чем достаточно.
Я бросился к метро.
XII
Прежде чем войти в замызганный кабак, где я накануне встретился с Ричардом, я, не привлекая внимания, посмотрел направо и налево. Народу было мало. Негры, полукровки, да и белые тоже. Нейтральная полоса.
Я вошел, специально поглубже надвинув шляпу, и направился прямо к лестнице.
Мужчина за стойкой едва взглянул на меня. Терпкая сырость коридора обдала меня, и я глубоко вдохнул, чтобы снова к ней привыкнуть.
Я нашел дверь и вошел без стука, стараясь не шуметь. Ричард спал, растянувшись на грязном диване. На столе пустая бутылка. Ни Энн, ни Салли. Везет, даже слишком. Но комната была пропитана их запахом. Я почувствовал, что мое тело само собой напрягается, чего не было ни с Шейлой, ни со шлюхой из бара Ника.
Ричард. Он мне за это заплатит.
Одним прыжком я оказался верхом на нем и сжал ему горло.
Он не успел закричать. Я жал изо всех сил и чувствовал, как под моими пальцами прогибается подъязычная кость.
Осторожно, следов не оставлять. Я его почти сразу отпустил и, не давая ему перевести дух, накрыл ему лицо одной из дырявых диванных подушек. А затем я надавил на подушку. Его узловатое тело извивалось словно угорь и чуть не ускользнуло от меня. Я почти лег на него, пытаясь усмирить. Я зажимал ему ноги. Я отчаянно налегал, но его колено больно заехало мне в низ живота. Закружилась голова, меня затошнило, но подушки я не выпустил и сумел пригвоздить Ричарда к желтой обивке. Его руки вцепились в мое правое запястье, силясь сбросить, но я заложил правую руку под его затылок, а уж из такого захвата Ричарду никак не вырваться.
Он бился добрых пять минут. Силы оставляли меня, глаза прямо выскакивали из орбит. Я чувствовал, как пот торопливыми каплями катится по груди и как прилипает к напрягшимся мускулам рубашка.
Рука Ричарда все цеплялась за мое запястье, но пальцы ослабли. Я с усилием высвободился.
Больше давить незачем.
Не снимая подушки с его лица, я быстренько обыскал карманы. Грязная записная книжка. Мелочь, Всякие отвратительные штуковины. Талоны с бегов. Блокнот. Остальное не представляло опасности.
Теперь надо пошевеливаться.
Я приподнял подушку. Красивого было мало, Я пошел к столу, взял бутылку, осторожно обернув ее носовым платком, и поставил рядом с ним, предварительно окропив спиртным лицо и одежду.
Мало шансов, что этот номер пройдет. Но кто же будет разбираться, действительно ли этот полукровка, обнаруженный в подвале вонючего гарлемского кабака, умер от кровоизлияния.
Фараоны, во всяком случае, этим заниматься не станут.