Я по-прежнему с удовольствием проводил свободные вечера в пансионе миссис Крэнстон, который жил предстоящим возвращением Эдвины. Генри по-прежнему демонстрировал нам открытки, где рассказывалось о китах, грозных штормах, летучих рыбах и красотах Подветренных островов. Беседы текли плавно. Я по большей части играл роль благодарной аудитории. О своей деятельности сообщал лишь в общих чертах, стараясь называть поменьше фамилий. После ухода других дам миссис Крэнстон иногда давала нам поблажку, разрешая звать друг друга по имени. Обычно с нами сидел мистер Гриффин, в состоянии напряженной задумчивости или пустоты, время от времени приводя нас в восторг внезапным и диковинным умозаключением. Многие размышления миссис Крэнстон очень обогатили мой Дневник.
- Уиткомы! - восклицала миссис Крэнстон. - Вот вам, Генри, еще один пример Почетного Караула. Ох, как жалко, что с нами нет Эдвины, она бы объяснила Тедди свою теорию Почетного Караула. Расскажите вы, Генри. Я сегодня устала. Расскажите - я знаю, ему будет интересно.
- Вы остановите меня, мадам, если меня немного занесет, как иногда бывает?.. Значит, таким путем, дружище: в Ньюпорте есть десяток домов, где живет пожилая персона мужского или женского пола, которая сидит на куче денег…
- Двадцать домов, Генри, по меньшей мере двадцать.
- Благодарю вас, мадам. Ну, назовем эту персону Старым Моголем - некоторые говорят Монгол, как вам больше нравится. Ньюпорт - единственное место в стране, где богатые старики живут дольше, чем богатые старухи. Это заметили вы, миссис Крэнстон.
- Да, по-моему, это так. Убивает светская жизнь. Старики просто удаляются к себе наверх. Никто еще не видел, чтобы старуха добровольно удалилась от светской жизни.
- А у Старого Моголя есть сыновья, и дочери, и внуки, и летучие племянницы и племянники, которым очень интересно послушать завещание. Но Персона не желает умирать. Так что вы делаете? Вы собираетесь вокруг него каждый час и нежно осведомляетесь о самочувствии - нежно, грустно, заботливо. Вы зовете докторов, и они нежно и недоверчиво справляются о его самочувствии. "Ну-с, мистер Моголь, как у нас сегодня делишки? Боже мой, мы помолодели на десять лет! Превосходно! Позвольте мне еще разок взглянуть на ваше воспаленьице. Нам эта шишечка немного не нравится, правда? Слишком близко к мозгу. Так - беспокоит, мистер Моголь?" Ох, жалко, нет Эдвины - она великолепно изображает эту петрушку с врачом, правда, миссис Крэнстон? Она говорит, что любого мужчину старше семидесяти можно в два счета сделать иппохануриком - нужно только немного любви и внимания. А старухи - она говорит - и без этого все…
- Я - нет, Генри.
- Вам далеко до этого возраста, миссис Крэнстон, - и Господь наградил вас организмом и фигурой статуи Свободы.
- Я не падка на комплименты, Генри. Продолжайте ваш рассказ.
- Так вот, дружище, Почетному Караулу есть о чем волноваться, - вы меня поняли? Например, любимчики! Одного сына любят больше, другого меньше, одну дочь больше, другую меньше, и так - до новорожденной внучки. Жуткое дело! Затем эта вечная Стариковская Дурь - влюбляется в сиделку или секретаршу. Или из Европы приезжает разведенная красотка, дергает его за бороду и гладит ему руки прямо за обеденным столом. Старая дама влюбляется в своего шофера - мы это наблюдали десятки раз. Почетный Караул приходит в бешенство. В бешенство - и начинает действовать. Мы тут видели довольно жуткие действия. Гони его! Дави его!
- Вы забыли еще одно, Генри.
- Ага, что же я забыл, мадам?
- Ходатаи - ходатаи по благородным делам…
- Как же я мог забыть! Всеобщий мир. Колледж назовут вашим именем! Эскимосы. Падшие женщины - в большой чести. Старики горюют о падших женщинах.
- Собачьи кладбища, - сказал мистер Гриффин.
- Как вы находчивы сегодня, мистер Гриффин! А из-за этого он отнимает кусок хлеба у родных и любимых.
В комнате как будто стало чересчур жарко.
- Какие же действия они предпринимают, Генри? - спросил я.
- Ну, они могут действовать двояко, так ведь? Чтобы избавиться от любимчика - клевета, сплетня. Даже если это их ближайший родич. Это просто. Но "высшая из целей", как сказал поэт, - вынуть перо из руки великого Моголя - лишить его силы подписывать чеки. Довести его до того, чтобы он рехнулся. Сделался дряхлым и плаксивым. Опека - размягчить его до опеки.
- Ужас! - сказала миссис Крэнстон, качая головой.
- Они пускают строем своих врачей и адвокатов. Да мы знаем Моголя в этом городе, который не выходит на улицу десять лет…
- Восемь, Генри.
- Вы правы, как всегда, миссис Крэнстон.
- Без фамилий, Генри.
- Он здоров, как мы с вами. Они его уговорили, что у него рак диванной подушки. Из Нью-Йорка приезжают именитые специалисты - без специалистов такого не провернешь; специалисты - лучшие друзья Почетных Караульщиков. Из Нью-Йорка приезжает доктор Иголка-с-Ниткой и говорит ему, что пора сделать еще одну маленькую операцию. Моголя увозят и срезают ему маленький кусочек кожи с одного места. Сестры помирают со смеху. "Десять тысяч долларов, будьте любезны".
- Генри, я бы сказала, что вас немного заносит.
- Меня простят, если я преувеличу. Тедди в городе недавно. Кто его знает, когда он может налететь на такую историю.
- Поговорим о чем-нибудь веселом, Генри. Тедди, кому вы в последнее время читали?
- По большей части, я готовлю детей к возвращению в школу, миссис Крэнстон. Пришлось отказаться от нескольких предложений. По-моему, тут началось легкое помешательство: проследить свою генеалогию до Вильгельма Завоевателя.
- Оно всегда было.
Беседа текла плавно.
Я вернулся к себе в задумчивости.
Очередные занятия в "Девяти фронтонах" должны были состояться в воскресенье утром. Доктор Макферсон внезапно решил, что поздние чтения противопоказаны. К моему удивлению, доктор Босворт был одет по-уличному. Он спорил со своей сиделкой:
- Мы не нуждаемся в вашем обществе, миссис Тэрнер.
- Но я должна выполнять распоряжения доктора Макферсона. Я должна быть все время около вас, доктор Босворт.
- Будьте добры, покиньте комнату и закройте дверь, миссис Тэрнер.
- Боже мой! Что мне делать! - воскликнула она и ушла.
Он прошептал:
- Подслушивает! Все время подслушивает! - Его глаза шарили по потолку. - Мистер Норт, будьте добры, встаньте на этот стул и посмотрите, нет ли там какого-нибудь граммофона, который слушает, о чем здесь говорят.
- Нет, доктор Босворт, - сказал я громким голосом, - я нанялся читать вслух. Я не электрик.
Он приложил ухо к двери в спальню.
- Она звонит по всем домашним телефонам… Ну-ка, пойдемте со мной.
Мы направились через большой холл к выходу. Пока мы шли, по лестнице плавно спустилась миссис Леффингвелл.
- Доброе утро, милый папа. Доброе утро, мистер Норт. Мы все собираемся ко второму завтраку. Я пришла пораньше - узнать, поедет ли Салли в церковь. Она никак не решит. А мне больше хочется послушать чтение. Мистер Норт, уговорите, пожалуйста, папу, чтобы он мне разрешил. Я буду сидеть тихо как мышь.
Что-то в ее голосе удивило и огорчило отца. Он пристально посмотрел на нее и сказал:
- И ты, Мэри? - Потом резко добавил: - Наши разговоры тебе не интересны. Беги лучше в церковь… Мы идем в прибрежную рощу, мистер Норт.
Утро было великолепное. Он не взял с собой никакой книги. Мы посидели молча на скамье под большими деревьями. Вдруг я заметил, что глаза доктора Босворта устремлены на меня со страдальческим выражением - с отчаяньем.
- Мистер Норт, я, наверно, должен объяснить вам, в чем мое несчастье. Я страдаю от почечного расстройства, которое, по словам врачей, может быть вызвано гораздо более серьезной болезнью - смертельным заболеванием. Мне это кажется очень странным, потому что - не считая некоторых местных раздражений - я не испытываю никакой боли. Но я не медик; я должен полагаться на суждение специалистов. - Он впился в меня глазами. - Одно из побочных последствий этой несчастной болезни - то, что каждые десять - пятнадцать минут я испытываю потребность помочиться - или попытаться помочиться.
Я отвечал ему взглядом настолько серьезным, насколько это в человеческих силах.
- Но как же, доктор Босворт, мы с вами сидим в вашем кабинете часами, и вы ни разу не выходите из комнаты.
- В том-то и нелепость. Возможно, все идет от сознания - как постоянно доказывает епископ Беркли! Пока я у себя дома - так сказать, сижу тихо, - я не испытываю никаких неудобств. Я убежден, что это - не обычный старческий недуг: не предстательная железа.
(Вот дьявол! Вот нелегкая! Сейчас же уволиться!.. Притом каждые две недели я посылал счет миссис Босворт, моему официальному нанимателю, и она никак не откликалась. Я здесь пятую неделю. Она должна мне шестьдесят с лишним долларов!) Старик продолжал:
- Я много лет служил нашей стране на дипломатическом поприще. Торжественные церемонии часто затягиваются. Похороны государственных деятелей, бракосочетания, крестины, открытия парламентов, национальные праздники. Непредвиденные задержки! Метели в Финляндии, ураганы в Бирме!.. Ожидание на вокзалах, ожидание на трибунах. Я возглавлял делегации… Я всегда был здоровым человеком, мистер Норт, но я стал страшиться этой… этой маленькой нужды. Теперь я понимаю, что все идет от сознания. Епископ Беркли! Я понимаю, врачи смеются надо мной за глаза. Один врач снабдил меня чем-то вроде козьего вымени. - Тут он закрыл лицо руками, бормоча: - Я умру в этом доме или в их несчастной больнице.
Наступило молчание. Он опустил руки и прошептал:
- Самое худшее, что вокруг начинают думать, будто я не в своем уме. По-вашему - я не в своем уме?
Я поднял руку, призывая к молчанию, и он подчинился. Я был безапелляционен, как судья, и важен, как филин.
- Доктор Босворт, для меня оно не новость - ваше почечное расстройство. Я знаю о нем все.
- Что вы сказали? - Он схватил меня за рукав. - Что вы сказали, юноша?
- Однажды летом я уехал из Йейла во Флориду и на одном курорте устроился инструктором по плаванию и другим видам спорта. Налетел ураган - они там не редкость. Туристы разъехались. Я остался без работы. И тогда я стал водителем грузовика. Дальние рейсы: Майами - Уинстон-Салем, Санкт-Петербург - Даллас. Так вот, на уме у водителя грузовика три вещи: премия за скорость, не уснуть за рулем и почечные нарушения. От того, что целый день сидишь и трясешься в кабине, в этих каналах начинаются неполадки - раздражения. Водить грузовик - беда для почек. У некоторых возникает боязнь задержки: боятся, что больше не смогут пописать. У других - то же, что у вас: постоянный позыв. Конечно, они могут выйти, когда им надо, но ничего не получается. У меня есть идея.
- Идея? Какая… какая идея?
- Завтра у меня совсем мало занятий. Можно их отменить. Я поеду в Провиденс на стоянку грузовиков. Там продают таблетки от сонливости и одно приспособление. Называется оно очень неприлично, не буду говорить как. Я вам его привезу, и как-нибудь мы с вами съездим в "Уайтхолл", испытаем его.
По щекам старика текли слезы.
- Если вы это сделаете, мистер Норт, если вы это сделаете, я поверю, что Бог есть. Поверю. Поверю.
Я ни разу не был во Флориде с восьмилетнего возраста. Я ни разу не водил грузовик дальше чем на двадцать миль - у нас была подсобная машина в школьном лагере. Но в казармах набираешься самых разных сведений, в том числе - скатологических.
- Утром у меня три ученика. Я попрошу вас оплатить отмененные уроки, а также поездку в Провиденс и само приспособление, которое надеюсь там достать. Я живу на строгом бюджете, доктор Босворт. Думаю, что мы уложимся в двадцать долларов. Может быть, приспособление обойдется дороже. Я представлю вам подробный отчет. Послать его вам или миссис Босворт?
- Что?
Я твердо продолжал:
- Я посылаю миссис Босворт счета за чтение каждые две недели, но до сих пор ничего не получил. Счета у нее.
- Что? Я не понимаю!
- Для поездки в Провиденс мне понадобятся деньги.
- Идемте в дом. Сейчас же идемте в дом. Я потрясен. Я убит, мистер Норт.
Он помчался к дому, как напуганная лошадь. В дверях ему попался Виллис.
- Виллис, скажите миссис Босворт, чтобы она принесла ко мне в кабинет мою чековую книжку вместе со счетами мистера Норта!
Долгое ожидание. Он загремел колокольчиком. Входит Персис:
- Что такое, дедушка?
- Я хочу поговорить с твоей тетей Сарой.
- Кажется, она в церкви.
- Разыщи ее. Если ее нет дома, пойди к ее письменному столу и принеси мне мою или ее чековую книжку. Она не заплатила мистеру Норту.
- Дедушка, она строго приказала, чтобы никто не открывал ее письменного стола. Можно я напишу чек?
- Это моя чековая книжка. Я открою ее стол.
- Я поищу, дедушка.
Пока мы ждали, я занимал его, продолжая живописать невзгоды водителей грузовиков. Наконец раздался стук в дверь, и вошел Виллис, величественно неся бронзовый поднос с чековой книжкой и двумя моими конвертами - распечатанными. Доктор Босворт попросил меня назвать сумму, причитавшуюся мне за прошлые и будущие услуги. Он вспомнил мое полное имя и выписал чек. Я расписался на счетах.
Появилась миссис Босворт:
- Папа, ты поручил мне вести все расчеты в этом доме.
- Так веди их! Рассчитывайся!
- Я полагала, что ежемесячные платежи устроят мистера Норта.
- Вот твоя чековая книжка для домашних расходов. Я заплатил мистеру Норту за наши занятия и за отдельные услуги, которые он мне оказывает. А мою чековую книжку будь любезна вернуть, я буду пользоваться ею сам… Мистер Норт, вы не будете возражать, если мы вернемся к нашему прежнему вечернему расписанию?
- Нет, доктор Босворт.
- Папа, доктор Макферсон убежден, что поздние занятия тебе вредны.
- Мои пожелания доктору Макферсону… Позвольте проводить вас до двери, мистер Норт. Я слишком взволнован, чтобы продолжать сегодня наши занятия. Значит, я жду вас во вторник вечером?
В холле мы прошли мимо миссис Босворт. Она ничего не сказала, но наши взгляды встретились. Я слегка поклонился. На Востоке верят, что ненависть убивает сама по себе; а я вырос в Китае.
У двери ее отец возбужденно прошептал:
- Неужели я снова буду жить?
На другое утро, в "X", с помощью знакомых по коридору я облачился в грязный свитер, грязные штаны и потрепанную шляпу. Я был шофером грузовика. На стоянке грузовиков в Провиденсе я купил таблетки от сонливости и под этим предлогом осведомился, где тут ближайшая аптека, куда ходят "наши" - шофера. Она была на той стороне улицы: "О'Халлоран". Я купил еще таблеток от сонливости и доверительно сообщил Джо О'Халлорану о некоторых неудобствах, испытываемых мною за рулем.
- Сейчас я тебе кое-что покажу. Изобрели его для грудных детей. Потом сделали побольше - для больниц и сумасшедших домов, понятно? В сумасшедших домах беда с недержанием.
Я купил среднего размера.
- Мистер О'Халлоран, у меня побаливают запястья и предплечья. Есть у вас легкое - только легкое - болеутоляющее? Понимаете, сильного не надо. Проезжаешь по четыреста миль в день.
Он поставил на прилавок пузырек с алыми пилюлями.
- По сколько мне принимать?
- При такой езде, как у вас, не больше чем в час по штуке.
Сильно ли я рисковал? Я тщательно это взвесил. Медицина не принадлежала к числу моих юношеских увлечений, но среди моих интересов занимала не последнее место. Я не сомневался, что доктор Босворт много лет был жертвой продуманного заговора, который основывался на определенном чувстве неуверенности, распространенном среди дипломатов, полицейских на ночной караульной службе и артистов. В казармах мне доводилось слышать уморительные рассказы бывших шоферов о "форменных мучениях", которые они испытывали, привозя дам за покупками в центр города, где нет стоянки. Когда мы с доктором Босвортом погружались в XVIII век, я видел, что он столь же здоров телесно, сколь счастлив в мире идей и полон самоуважения. Жалким он становился лишь тогда, когда им овладевал этот навязчивый страх. И если я шел сейчас на риск, то риск был для меня, а не для него. А я был расположен рискнуть - и насладиться риском.
В Ньюпорт я вернулся в четыре часа дня. Я проглотил две красные пилюли, очень горькие, но слабые по действию - может быть, чуть-чуть онемела шея. Я позвонил моему нанимателю.
- Да, мистер Норт? Да, мистер Норт?
- У меня для вас новости. Можно сообщить их по этому проводу?
- Минутку. Дайте подумать… Скажите мне ваш номер. Я перезвоню из дома садовника.
Перезвонил.
- Да, мистер Норт?
- Доктор Босворт, через четверть часа к вам придет с телеграфа посыльный со свертком, который должен быть вручен лично вам под расписку. Надо, чтобы его не перехватили. Я думаю, вы воспользуетесь содержимым. Вы мне говорили, что в пять часов гуляете по саду. Когда пойдете гулять, примите одну красную пилюлю. Их каждый день принимают в пути тысячи людей. Минут через десять вы можете почувствовать легкий зуд, но он пройдет. Не обращайте внимания. Второй предмет - просто для страховки. Через неделю-другую вы его выбросите.
Голос его дрожал:
- Я не знаю, что сказать… Я буду у входа… Я доложу вам во вторник вечером.
Во вторник вечером, когда я вошел в кабинет, он взволнованно бросился ко мне, потом закрыл обе двери.
- В первый день - полчаса! Сегодня утром - полчаса! Днем - сорок пять минут!
- Хорошо, - спокойно сказал я.
- Хорошо? ХОРОШО? - Он вытер глаза. - Мистер Норт, вы можете поехать со мной в "Уайтхолл" в следующее воскресенье, утром или днем?
- К сожалению, по воскресеньям я утром занимаюсь с полковником Ванвинклем. Вы окажете мне большую честь, если позволите поехать с вами в воскресенье днем.
- Да, а в это воскресенье я возьму с собой внучку.
В дверь постучали.
- Войдите!
Вошла миссис Босворт.
- Извини, что помешала, папа. Нам надо решить с обедом на следующий вторник. Тейеров вызвали в Нью-Йорк. Кого бы ты хотел вместо них? - Ее отец что-то взволнованно пробормотал. - Извини, папа, но мне надо знать, предпочитаешь ты Юингов или Торпов.
- Сара, сколько раз я должен говорить, чтобы мне не мешали во время работы?
Она пристально на него посмотрела:
- Папа, последнее время ты ведешь себя странно. По-моему, эти чтения и эти прогулки тебя слишком возбуждают. Не пора ли тебе попрощаться с мистером Нортом и…?
- Сара, у тебя своя машина с шофером. Я не хочу причинять тебе неудобства. Прошу тебя завтра нанять для меня машину с шофером. Завтра после дневного отдыха, в половине пятого, я поеду прокатиться.
- Ты собираешься…?!
- То, что ты называешь "странным поведением", - просто хорошее самочувствие.
- Прокатиться! Не спросив разрешения у доктора Макферсона! У твоего врача, который лечит тебя тридцать лет!
- Доктор Макферсон - твой врач. Я во враче не нуждаюсь. Если он мне понадобится, я позову этого молодого, как бишь его… Мне о нем говорил Форбо… А теперь я хочу продолжать занятия.
- Но дети!..
- Эдвард? Мэри? А они тут при чем?
- Мы очень за тебя беспокоимся. Мы тебя любим!
- Тогда вам будет приятно услышать, что я чувствую себя гораздо лучше. Я хотел бы поговорить с Персис.