Мэри ни капли не боялась, отправляясь в длинное путешествие. Сначала в Дублин, потом на корабле в Ливерпуль, затем на юг в забитом поезде, который прибыл на большой вокзал. Вытащив саквояж на платформу, Мэри осмотрелась. Она знала, что ее будет встречать человек с листом бумаги с ее именем. Мэри разглядывала толпу цвета хаки: кто-то грустно прощался, кто-то, наоборот, радостно приветствовал прибывших с фронта, - и наконец, увидела мужчину в красивой форменной одежде, который держал в руке листок с именем "Мэри".
- Здравствуйте, - улыбнулась она, приблизившись к нему, - меня зовут Мэри Бенедикт.
Мужчина торжественно кивнул:
- Пожалуйста, следуйте за мной.
У здания вокзала он жестом предложил ей сесть на заднее сиденье блестящего черного автомобиля. Мэри подчинилась, придя в восхищение от мягкой кожи, которой были обтянуты сиденья. Она еще никогда не ездила в машине, поэтому, когда они тронулись с места, почувствовала себя принцессой.
Девушка смотрела в окно на газовые фонари, проплывавшие над головой, - как будто лимонные леденцы на длинных палочках; на высокие здания, выстроившиеся в линию вдоль тротуаров, на реки пешеходов. По рельсам, проложенным в середине проезжей части, один за другим в обе стороны шли трамваи. Мэри заметила, что юбки женщин открывали лодыжки. Они ехали по набережной широкой реки, но было слишком темно, чтобы разглядеть что-нибудь. Затем шофер свернул направо - река осталась позади, и наконец, автомобиль оказался на большой площади, которую обступали огромные белые здания. Проехав по узкой подъездной дорожке, шофер припарковал машину и сделал ей знак выходить.
- Сюда, пожалуйста, - сказал он, ведя Мэри дальше по дорожке. - Это вход в Кэдоган-Хаус для прислуги, и ты всегда будешь пользоваться только им. - Спустившись по ступенькам вниз, он распахнул перед ней дверь в небольшую прихожую.
Следующая дверь вела в кухню с невысоким потолком, но очень теплую, в центре которой стоял стол. За ним сидело несколько человек, все в красивой форменной одежде.
- Я привез новую горничную, миссис Ка. - Шофер кивнул крупной женщине, сидевшей во главе стола.
- Подойди поближе, чтобы я могла рассмотреть тебя! - Женщина жестом подозвала Мэри и принялась разглядывать ее.
- Здравствуйте, мадам. - Мэри присела в реверансе. - Я Мэри Бенедикт.
- А я миссис Каррадерз, экономка. - Она кивнула. - Что ж, по крайней мере, ты не выглядишь больной в отличие от последней девушки из Ирландии, работавшей здесь. Она зачахла от бронхита за неделю. Не так ли, мистер Смит? - обратилась она к лысеющему мужчине, который сидел рядом с ней, и захихикала так громко, что ее пышная грудь затряслась.
- Надеюсь, я здорова, мадам, - ответила Мэри. - Я ни одного дня в жизни не болела.
- Что ж, думаю, неплохо для начала, - согласилась миссис Каррадерз.
Экономка говорила по-английски с непривычным для Мэри акцентом, и девушке приходилось напрягаться, чтобы разобрать ее слова.
- Полагаю, ты голодна. Вы, ирландцы, постоянно хотите есть. - Она указала на место в конце стола. - Снимай шляпу, пальто и садись сюда. Тереза, положи Мэри рагу.
- Да, миссис Каррадерз. - Молодая девушка в коричневом платье и чепце тут же поднялась из-за стола.
Мэри сняла шляпку, перчатки, пальто и платок - ей сказали повесить все это в прихожей. Потом она села рядом с девушкой в платье горничной.
- Итак, Мэри, полагаю, ты не умеешь ни читать, ни писать? Это нормально для таких, как ты. И это очень осложняет мне жизнь, - вздохнула экономка.
- Нет, мадам, умею, - сказала Мэри. Перед ней на столе появилась тарелка с рагу. - Я учила младших детей в монастырской школе.
- В школе? - ухмыльнулась миссис Каррадерз. - Тогда ты очень скоро начнешь учить меня накрывать на стол.
Слуги, сидевшие за столом, угодливо засмеялись. Мэри сознательно проигнорировала насмешку и молча продолжила есть, чувствуя, что сильно проголодалась после долгого путешествия.
- Я слышала, ты работала в доме брата мистера Лайла в Ирландии, - вновь заговорила миссис Каррадерз.
-Да.
- Что ж, не знаю, как у них там все устроено, но, думаю, ты увидишь, что здесь все немного по-другому. Мистер Себастьян Лайл говорил, ты умеешь прислуживать за столом, это так?
- Думаю, да, - согласилась Мэри. - Но я с вами согласна. Здесь все по-другому.
- Ты будешь жить с Нэнси. Это горничная, которая работает наверху. - Миссис Каррадерз указала на девушку рядом с Мэри. - Завтрак ровно в пять тридцать. Если опоздаешь даже на пять минут, останешься без еды, поняла?
Мэри молча кивнула.
- Форменное платье у тебя на кровати. И не забывай, что твой передник всегда должен быть чистым. Мистер Лайл очень требователен к чистоте одежды.
- Передник? - не поняла слова Мэри.
- Твой фартук, девочка. - Миссис Каррадерз в недоумении приподняла брови. - Завтра утром после завтрака я расскажу о твоих обязанностях. Когда мистер Лайл в резиденции, у нас очень много дел. Он важная персона и любит, чтобы все было идеально. К счастью для тебя, сейчас он в отъезде, но мы не позволяем себе расслабляться, так ведь?
Все согласно закивали и начали подниматься из-за стола.
- Нэнси, покажи Мэри вашу комнату.
- Да, миссис Ка, - послушно ответила соседка Мэри. - Иди за мной, - сказала она девушке.
Несколько минут спустя Мэри уже тащила саквояж вверх по лестнице с просторными лестничными площадками. На потолке висела огромная люстра, освещавшая все вокруг множеством электрических лампочек. Они поднялись еще на три пролета вверх и наконец, оказались в чердачном помещении.
- Святые угодники! - воскликнула Мэри. - Вот это дворец!
- А это твое место! - сказала Нэнси, когда они вошли и комнату, где из мебели было всего две кровати. Она указана на ту, что стояла у окна. - Ты появилась после меня, пусть сквозняки достаются тебе.
- Спасибо. - Мэри сухо улыбнулась и положила саквояж на кровать.
- Горячую воду в умывальник будем носить по очереди, для других дел под кроватью есть горшок. - Нэнси уселась на кровать и изучающе уставилась на Мэри. - А ты симпатичная. Как вышло, что ты не рыжая, как все ирландцы?
- Понятия не имею, - ответила Мэри, доставая свои скудные пожитки и складывая их в ящик у кровати. - Но знаешь, не все из нас рыжие.
- Значит, все, кого я встречала. А у тебя симпатичные голубые глаза и светлые волосы. Чем ты пользуешься?
- Ты имеешь в виду, крашу ли я их? - Мэри засмеялась и покачала головой. - В наших местах краски не достать. У нас и электричества пока нет.
- Вот это да! - захихикала Нэнси. - Даже не представляю, как можно жить без него. Хотя, когда я была маленькая, у нас тоже не было света. Вот почему у меня так много братьев и сестер! - фыркнула она. - А у тебя есть парень?
- Да, но он отправился воевать с немцами, и мы не виделись восемнадцать месяцев.
- Ну, парней вокруг много, - ухмыльнулась Нэнси, - особенно здесь, в Лондоне.
- Нет, меня больше никто не интересует. Для меня существует только он, - строго ответила Мэри.
- Подожди, поживешь здесь несколько месяцев, тогда посмотрим. В этом городе полно одиноких солдат, приехавших в отпуск. И каждый ищет девушку, на которую мог бы потратить все деньги. Помяни мое слово! - Нэнси начала раздеваться - ее корсет едва прикрывал грудь потрясающей красоты и рубенсовские бедра. Она распустила длинные светлые волосы и стала похожа на соблазнительного херувима. - Если у нас выдастся общий выходной, я возьму тебя с собой и покажу, что тут есть интересного. В этом туманном городе точно не заскучаешь.
- А хозяин с хозяйкой? Какие они? - поинтересовалась Мэри, забираясь в постель.
- О, хозяйки у нас пока нет. Мистер Лайл живет один, по крайней мере, когда он здесь. Похоже, никто не привлек его внимания. Или он никому не нравится, - хмыкнула Нэнси.
- Надо же, его брат Себастьян тоже не женат, - заметила Мэри, натягивая на себя тонкое одеяло. Ей быстро стало понятно, почему ее кровать пустовала.
- Миссис Каррадерз считает, что хозяин шпион, - сказала Нэнси. - Но как бы там ни было, он занимается очень важными делами. В этот дом на ужин приходит столько известных людей! Однажды был даже сам Ллойд Джордж! Ты только представь, британский премьер-министр в нашей столовой!
- Пресвятая Богородица! Матерь Божия! Значит, я могла бы прислуживать ему за столом? - Глаза Мэри округлились от ужаса.
- Когда в дом приходят известные люди, и я вижу их собственными глазами, то всегда думаю, что они тоже пользуются уборной. Так что стоит только представить, как они там сидят, и все - страх пропадает. Я всегда так делаю.
Мэри захихикала и почувствовала, что ей нравится Нэнси.
- Давно ты здесь работаешь? - спросила она.
- Мать отправила меня сюда в одиннадцать лет. Сначала я мыла горшки. Непростое было дело - выкидывать дерьмо. - Нэнси содрогнулась. - И пахнет оно у всех одинаково - не важно, леди ты или служанка.
Страх и радостные переживания, вызванные приездом в Лондон, взяли над Мэри верх, глаза закрывались. Нэнси продолжала что-то рассказывать, но Мэри засыпала, уже не слушая ее.
11
Первые несколько недель жизни в Кэдоган-Хаусе Мэри не уставала удивляться. Хозяйство велось на широкую ногу, даже когда мистера Лайла не было дома. Она не могла сдержаться и постоянно ахала, оказываясь в больших красивых комнатах с огромными окнами, закрытыми плотными шторами из жаккарда, мебелью с искусной резьбой, огромными каминами и изящными зеркалами.
Вся прислуга относились к Мэри вполне доброжелательно, если не считать постоянных шуток о ее ирландском происхождении. Нэнси, всю жизнь прожившая в Лондоне, оказалась отличным гидом по городу. Они с Мэри ездили на трамвае на площадь Пиккадилли и ели горячие каштаны, сидя на ступенях под статуей Эроса, и на улицу Пэлл-Мэлл, откуда разглядывали Букингемский дворец. Они пили чай с булочками в "Лайонс-Корнер-Хаус", где двое молоденьких солдат "положили на них глаз", как выразилась Нэнси. Она уже собиралась ответить им тем же, но Мэри высказалась категорически против.
Ей нравился новый захватывающий мир. В ярком свете и шуме толпы на улицах Лондона можно было забыть о том, что Британия участвовала в войне. Город почти не изменился; удивление вызывали только женщины, управляющие автобусами и трамваями и стоящие за прилавками магазинов.
Так продолжалось до того момента, пока в небе над городом не появились цеппелины.
Однажды ночью Мэри, как и весь город, проснулась от мощного взрыва. Позже стало известно, что бомба, сброшенная немцами на Ист-Энд, унесла жизни двухсот человек. Внезапно Лондон превратился в людской муравейник, небо закрыли заградительные аэростаты, на крышах высоких зданий темнели силуэты пулеметчиков, а в подвале каждого дома шли приготовления к очередным налетам.
В течение лета 1917 года - после приезда Мэри в Лондон прошел почти год - сирены воздушной тревоги звучали регулярно. Слуги обычно прятались в подвале и под доносящуюся сверху канонаду ели галеты и играли в карты. Миссис Каррадерз восседала на деревянном стуле, который принесли вниз с кухни, и, чтобы успокоить нервы, тайком попивала виски из плоской фляги. В самые страшные моменты, когда, казалось, цеппелин находится прямо у них над головами, Мэри видела страх на освещенных свечами лицах вокруг себя. Но даже тогда она почти не думала о себе. Она чувствовала себя... неуязвимой, словно ужас всего происходящего не мог коснуться ее.
Наконец весенним утром 1918 года Мэри пришло письмо от Шона. Хотя она сразу сообщила ему новый адрес, вестей от него не было. Она не знала, где он находится и жив ли вообще. Мэри чувствовала себя виноватой каждый раз, когда в выходной день они с Нэнси наряжались и отправлялись в город, желая весело провести время. Но больше всего Мэри угнетало ощущение свободы, которое появлялось у нее на городских улицах, где все казалось возможным.
Кроме того, если быть честной, она уже почти не помнила, как выглядит ее жених. Распечатав конверт, Мэри принялась читать.
Франция, 17 марта
Мая дорогая Мэри!
Спешу сообщить тебе, что со мной все в порядке, хотя, кажется, война длится целую вечность. Я получил твое письмо, где ты сообщала, что теперь работаешь в Лондоне. Скоро у меня будет недельный отпуск. Я обязательно зайду к тебе, когда приеду.
Мэри, дорогая, мы оба должны верить, что война скоро закончится и мы вместе вернемся в Дануорли к нашей прежней жизни.
Все эти дни и ночи меня поддерживают только мысли о тебе.
С любовью, Шон.
Мэри пять раз перечитала письмо, а потом села и молча уставилась на выбеленную стену напротив кровати.
- Что случилось? - пристально посмотрела на нее Нэнси.
- Шон, мой жених, скоро будет в отпуске и собирается навестить меня.
- Боже мой! - воскликнула Нэнси. - Так он все-таки существует! Ты не выдумала его?
Мэри покачала головой:
- Нет, он настоящий.
- Похоже, его и пули не берут, и немцы не могут одолеть, раз он воюет уже три года. Большинство солдат гибнет в первые же недели. Тебе просто повезло, что твой парень жив. А что делать нам, остальным девушкам? Одному Богу ведомо, сколько тысяч парней мы потеряли на этой войне. И мы все в итоге умрем старыми девами! Так что покрепче держись за жениха, счастливица! - предостерегающе заявила Нэнси.
Несколько недель спустя, когда Мэри подкладывала уголь в камин в гостиной, в двери показалась голова Сэма, служившего в доме лакеем.
- Мэри, у парадного входа тебя спрашивает джентльмен по фамилии Райан. Я отослал его к задней двери.
- Спасибо, Сэм, - сказала Мэри.
Когда она спускалась по лестнице навстречу прошлому, ее колени тряслись. Мэри молилась о том, чтобы кухня оказалась пустой, и они с Шоном могли провести наедине хотя бы одно мгновение. Но слуги, уставшие от повседневных скучных дел, всегда были не прочь развлечься. Поэтому кухня уже была полна народу.
Мэри ринулась к двери в надежде оказаться около нее первой, но Нэнси опередила ее. Она стояла на пороге, положив руки на бедра, и широко улыбалась изможденному, едва знакомому солдату.
- Похоже, этого молодого человека зовут Шон. - Нэнси повернулась к Мэри. - И он хочет поговорить с тобой.
- Спасибо.
- Он хоть и ирландец, но очень симпатичный, - возвращаясь в кухню, прошептала Нэнси на ухо Мэри.
Мэри взглянула в глаза Шону впервые после трех с половиной лет разлуки.
- Мэри, моя Мэри, поверить не могу, что ты передо мной! Иди скорей к жениху! - Эмоции душили Шона, он широко развел руки, и Мэри тут же оказалась в его объятиях.
Его запах казался знакомым, и все же в нем было что-то новое. Прижавшись к Шону, она почувствовала, какой он худой.
- Мэри, - с чувством произнес он, - это действительно ты, здесь, в Лондоне! И я обнимаю тебя! Ты даже представить не можешь, как часто я мечтал об этом мгновении. Дай мне посмотреть на тебя. - Взяв за плечи, Шон изучающе взглянул на нее. - Клянусь, ты стала еще красивее!
Он улыбался, и его добрые глаза светились нежностью.
- Не говори глупости. - Мэри покраснела. - Я ни капли не изменилась.
- Ты можешь уйти сегодня? Я пробуду в Лондоне всего два вечера, а потом мне придется вернуться.
Мэри с сомнением посмотрела на него:
- Шон, выходной у меня обычно в другой день. Но я могу спросить разрешения у миссис Каррадерз. - Она уже повернулась, чтобы идти в кухню, но он остановил ее:
- Иди одевайся, и мы отправимся погулять. А я спрошу у нее сам. В Лондоне мало кто может отказать солдату в просьбе.
И конечно, когда Мэри спустилась вниз в лучшей юбке и новой шляпке, Шон, держа в руке бокал с джином, уже сидел за столом с миссис Каррадерз и рассказывал ей и всем остальным, жадно внимающим слушателям истории о жизни на фронте.
- Нам ничего не сообщают, - жаловалась экономка.
Мы не знаем правды о том, что происходит. Говорят только что, что считают нужным.
- Что ж, миссис Каррадерз, думаю, еще полгода, и мы разобьем врага. Честно говоря, потери немцев больше, чем наши. Мы уже научились сражаться с ними. На это потребовалось много времени, но, думаю, теперь преимущество на нашей стороне.
- Хотелось бы надеяться на это, - пылко отозвалась экономка, - запасы продовольствия в Лондоне иссякают, и мне с каждым днем все труднее планировать меню.
- Не волнуйтесь, миссис Каррадерз. За Британию сражается целая армия храбрецов, и я лично прослежу, чтобы на следующее Рождество на вашем столе появился гусь, - подмигнув экономке, добавил Шон.
Миссис Каррадерз усмехнулась и подняла глаза на Мэри:
- Хочу заметить, твой парень очень даже ничего, юная мисс. Вам давно уже пора идти по своим делам. Уверена, вы не хотите терять ни секунды отпуска, болтая с такой старой клушей, как я.
- Что вы, миссис Каррадерз! Именно за таких прекрасных женщин, как вы, и за вашу спокойную жизнь мы сражаемся! - Шон посмотрел на Мэри и улыбнулся: - Ты готова?
- Да. - Мэри повернулась к экономке. - Во сколько я должна вернуться?
- Дорогая, не торопись. Приходи когда сможешь. Уверена, Нэнси не будет возражать, и разок подменит тебя, правда, Нэнси?
- Конечно, миссис Ка, - неохотно ответила Нэнси.
- Миссис Каррадерз, вы так добры, что отпускаете со мной Мэри. Обещаю, я доставлю ее обратно ровно к десяти часам, - добавил Шон.
- Я уже сказала, не надо торопиться, - повторила довольная экономка.
Мэри и Шон вышли из дома и остановились на дорожке.
- Я и забыла, как легко ты можешь очаровать кого угодно, Шон Райан! - Мэри в восхищении смотрела на жениха. - Даже эту старую ворчунью, нашу экономку. Куда мы направимся?
Шон посмотрел на нее и пожал плечами:
- Ты лучше знаешь Лондон. Так что решай сама.
- Что ж, тогда для начала мы поищем какое-нибудь тихое место. Давай пойдем в ближайший парк, где нас никто не побеспокоит, и посидим немного.
Шон, сжав ладони Мэри, произнес:
- Мне все равно, пока я могу смотреть в твои прекрасные глаза.
Они пересекли площадь, открыли кованую чугунную калитку и устроились на скамейке.
- Ах, Мэри! - Шон принялся целовать ее руки. - Ты не представляешь, как много для меня значит наша встреча. Я... - Он внезапно замолчал.
- Что такое, Шон?
- Я... - И вдруг он заплакал - громкие, судорожные рыдания сотрясали его.
Мэри в растерянности смотрела на жениха, не зная, что сказать и как помочь ему.
- Прости, Мэри... Прости меня... - Шон вытирал слезы со щек большой ладонью. - Я веду себя как дурак, но этот ад... Там, где я был... И то, что я видел... А здесь ты, такая красивая, какой была всегда. Я... - Его плечи поднялись и тут же опустились. - Не могу объяснить.