- Шон, думаю, стоит попробовать. Я не обещаю, что смогу тебе помочь, но обязательно все выслушаю, - мягко попросила девушка.
Он покачал головой:
- Я поклялся себе, что этого не случится... Что я не сломаюсь, увидев тебя. Но, Мэри, как объяснить тебе, что там происходит? Я так часто хотел умереть, потому что такая жизнь, - его голос дрогнул, - невыносима.
Мэри нежно погладила его по руке:
- Шон, я здесь, рядом с тобой. Что бы ты ни хотел рассказать мне, обещаю: я смогу это выдержать.
- Вонь, Мэри... Запах мертвых, гниющие трупы. Я чувствую его даже сейчас. Ошметки тел везде, куда ни бросишь взгляд... И они втоптаны в грязь. А еще запах пороха и газа и бесконечные взрывы, которые пугают до смерти, днем и ночью. - Шон обхватил голову руками. - И никакой передышки, Мэри, ни на секунду. И каждый раз, идя в атаку, ты понимаешь, что в лучшем случае потеряешь друзей, а в худшем - погибнешь сам. Конечно, это счастье - выбраться на время из этого ада на земле, в котором я нахожусь последние три с половиной года!
Мэри в ужасе смотрела на него:
- Шон, мы знаем только, что у наших солдат сейчас все в порядке, что мы побеждаем!
- Ах, Мэри! - Шон уже не плакал, но по-прежнему сидел, тяжело свесив голову. - Конечно, никто не хочет рассказывать о страданиях. Честно говоря, если бы все узнали правду, ни одного человека не послали бы больше в окопы. - Он внезапно посмотрел на нее. - И мне не следовало сейчас говорить об этом.
- Шон... - Мэри протянула руку и погладила его по голове - волосы были жесткие. - Ты все делаешь правильно. Я ведь стану твоей женой, как только ты вернешься. И думаю, ждать теперь недолго, так ведь?
- Я задаю себе этот вопрос каждый день уже три с половиной года, а война все еще не закончилась, - с безысходным отчаянием произнес он.
Некоторое время они сидели молча.
- Знаешь, Мэри, - наконец признался Шон, - я уже забыл, во имя чего мы сражаемся. И не уверен, что найду в себе силы снова вернуться туда и увидеть все это.
- Очень скоро война закончится. - Мэри продолжала гладить любимого по голове. - И мы вернемся в Дануорли, в новый дом, где нас ждут.
- Ты никогда не должна рассказывать об этом маме. - Шон поднял голову, на его лице читалось беспокойство. - Ты обещаешь мне, Мэри? Я не переживу, если она будет все время думать обо мне и волноваться. И ты права. - Он взял девушку за руку и сжал ее так сильно, что пальцы Мэри побелели. - Все это скоро закончится. По-другому и быть не может.
* * *
Когда через несколько часов Мэри вернулась в Кэдоган-Хаус и тихо поднялась по лестнице в спальню, она увидела, что Нэнси сидит на кровати и ждет ее.
- Ну что? Как все прошло? Я никогда не видела, чтобы миссис Ка была так тронута. Твой Шон умеет очаровывать.
- Да, это так. - Мэри принялась устало снимать одежду.
- Где вы были? Он водил тебя на танцы?
- Нет, сегодня мы не танцевали.
- Ходили ужинать в клуб?
Мэри, натянув ночную рубашку, ответила:
- Нет.
- Ну и чем же тогда вы занимались? - уже слегка раздраженно продолжала допытываться Нэнси.
Мэри забралась в кровать.
- Сидели в парке на площади.
- Ты хочешь сказать, вы никуда не ходили?
- Нет, Нэнси. - Мэри выключила свет. - Мы никуда не ходили.
12
На следующий вечер Шон снова зашел за Мэри в Кэдоган-Хаус. На этот раз они поехали на трамвае на Пиккадилли-Серкус, купили рыбу с картофелем фри и устроились на ступенях под статуей Эроса.
- Мэри, мне очень жаль, что отпуск получился таким коротким, и я не смог сводить тебя в какое-нибудь хорошее место.
- Шон, мне хорошо здесь. - Мэри поцеловала его в щеку. - Это гораздо лучше, чем оказаться где-нибудь в толпе и думать о том, правильно ли мы себя ведем. Ты так не считаешь?
- Если ты довольна, то я и подавно, - согласился голодный Шон, торопливо отправляя картошку в рот. - Мэри, я хочу извиниться за вчерашний вечер. Не надо было обрушивать свои жалобы на тебя. Но сегодня мне намного лучше.
- Ничего страшного, Шон! - Она пожала плечами. - Тебе нужно было выговориться, и правильно, что ты сказал это мне, а не кому-то другому.
- Знаешь, давай больше не будем об этом. Мне скоро туда возвращаться. Расскажи о себе, Мэри. Как тебе живется в Лондоне?
Мэри заговорила, и они пошли, держась за руки, в сторону Сент-Джеймс-парка. Наконец они остановились, и Шон обхватил ладонями лицо Мэри.
- Еще совсем немного, и мы вместе поедем домой! - Внезапно он разволновался. - Ты ведь вернешься со мной в Дануорли, правда? Я хочу сказать... - он развел руки в стороны, - там ведь все по-другому, не так, как в Лондоне.
- Да, Шон, - согласилась Мэри. - Знаешь, мы оба повзрослели за эти годы. И мир тоже изменился. Но у нас общее будущее, каким бы оно ни было.
- Мэри, моя Мэри! - Шон схватил ее в объятия и принялся страстно целовать, но вдруг резко отстранился. - Я должен быть осторожен, иначе не смогу остановиться. - Он несколько раз глубоко вздохнул и снова обнял ее. - Нам лучше вернуться, я не хочу, чтобы тебя ругала миссис Каррадерз.
Они шли назад по улицам, на которых, несмотря на двенадцатый час ночи, все еще кипела жизнь.
- Как в Клонакилти в дождливый вечер воскресенья, - усмехнулся Шон. - А как тебе Лоуренс Лайл? Он такой же несчастный, как его брат Себастьян? Несмотря на все земли и огромный дом?
- Ничего не могу сказать тебе о нем, - ответила Мэри. - Я его не видела после приезда в Лондон.
- И где же он?
- Точно неизвестно, но говорят, он работает на британское правительство где-то за границей. По слухам, в России.
- Тогда ты наверняка знаешь, что там сейчас происходит. Думаю, если мистер Лайл в России, то вы очень скоро его увидите. Большевики с каждым днем становятся все сильнее. Эх, - вздохнул Шон, - наш старый добрый мир... Даже не знаю, чем все это закончится.
Они подошли к дому и, поднявшись по лестнице, молча остановились, не зная, как попрощаться.
- Иди, моя дорогая, обними меня. Мне нужны силы, чтобы оставить тебя, такую нежную, здесь и вернуться в ад, - пробормотал Шон, когда она заключила его в объятия.
- Шон, я люблю тебя, - прошептала Мэри. - Прошу тебя, возвращайся ко мне целым и невредимым.
- Я буду писать тебе так часто, как только смогу, но ты не волнуйся, если некоторое время вестей не будет. У меня предчувствие, что скоро на фронте нам тяжело придется. Нужно еще разок поднажать и покончить с этой войной.
- Не буду. Благослови тебя Господь, мой дорогой, и возвращайся скорее. До свидания, Шон! - Мэри вытерла слезы и привстала на цыпочки, чтобы поцеловать его.
- До свидания, дорогая! Только мысли о тебе помогут мне пережить все это.
Шон неохотно отвернулся от нее - его глаза блестели от слез - и, ссутулившись, пошел прочь.
- Ума не приложу, что тебя сейчас гложет? - несколько дней спустя поинтересовалась Нэнси, когда они с Мэри уже легли спать. - Может, то, что ты встретилась с женихом, и ему снова пришлось уехать на фронт?
- Да. - Мэри вздохнула. - И еще то, что он рассказал мне о своей жизни на фронте. Не могу выбросить его слова из головы.
- Возможно, он немного сгустил краски, чтобы ты пожалела его и лишний раз поцеловала!
- Нет, Нэнси, не думаю. - Мэри снова вздохнула. - Хотелось бы, чтобы это было правдой, но Шон никогда не лжет.
- Ну, судя по тому, что пишут в газетах, война скоро закончится. И тогда твой парень увезет тебя назад, в то болото, откуда вы приехали, - хихикнула Нэнси. - Давай поедем в центр города в четверг? Поглазеем на витрины и, как всегда, выпьем чая у Лайонса. Может, это развеселит тебя немного.
- Не знаю, буду ли я в настроении.
- Как хочешь, - обиделась Нэнси.
Мэри повернулась, закрыла глаза и постаралась уснуть. Прошло уже целых три дня после отъезда Шона, но она по-прежнему не могла избавиться от ужасных видений, вызванных его рассказом. Теперь она все чаще замечала, как много в Лондоне мужчин, потерявших на фронте руку или ногу, и мужчин с повязками на глазах. А сегодня днем солдат в центре Слоун-сквер кричал на прохожих как настоящий сумасшедший. Шон говорил, что постоянная канонада сводит солдат с ума. Вид этого несчастного, отверженного солдата заставил Мэри прослезиться.
Газеты пестрели новостями о большевистской революции в России. Сообщалось также, что царская семья арестована. В кухне говорили о том, что хозяин должен вернуться со дня на день. Судя по всему, миссис Каррадерз получила телеграмму с просьбой приготовить дом к его приезду. Она развила небывалую активность и заставила Мэри и Нэнси трижды полировать серебро, пока дворецкий Смит не одобрил результат.
- Можно подумать, хозяин будет рассматривать чайные ложки и искать на них пятна! - раздраженно заявила Нэнси. - После того ужаса, который творится в России, думаю, он будет в восторге, просто оказавшись на своей удобной кровати!
И хотя дом был полностью готов к приезду хозяина, он появился не сразу. Только четыре дня спустя сонная экономка сообщила прислуге, что Себастьян Лайл прибыл домой в три часа утра.
- И с тех пор мне так и не удалось прилечь, - пожаловалась она. - Почему? Об этом вы узнаете позже. В самом деле, - сказала она и вопросительно посмотрела на Смита, - кто мог ожидать от него такого? - Они обменялись недоуменными взглядами, и миссис Каррадерз произнесла: - Мэри, мы с хозяином хотим поговорить с тобой в гостиной ровно в одиннадцать часов.
- Какие-то проблемы? - взволнованно поинтересовалась девушка.
- Нет, Мэри, не у тебя... Как бы там ни было, я больше ничего не скажу до твоей встречи с мистером Лайлом. Не забудь, что ты должна быть в чистом форменном платье! И чтобы все волосы были заправлены под чепец!
- Хорошо, миссис Ка.
- Интересно, что все это значит? - спросила Нэнси, когда экономка вышла из кухни. - Она так странно выглядит. Зачем они хотят тебя видеть?
- Что ж, через пару часов я это узнаю, - сухо ответила Мэри.
Ровно в одиннадцать она подошла к двери в гостиную и постучала. Ее впустила миссис Каррадерз.
- Мэри, входи и познакомься с мистером Лайлом.
Девушка повиновалась. Рядом с камином стоял высокий мужчина, имеющий сильное сходство с младшим братом Себастьяном. И все же Мэри показалось, что Лоуренсу Лайлу удалось взять лучшее из семейных генов.
- Доброе утро. Я Лоуренс Лайл. А ты... Мэри, не так ли?
- Да, сэр. - Она присела в реверансе.
- Мэри, в моем доме возникла... деликатная ситуация. Я посоветовался с миссис Каррадерз, и она считает, что ты -единственный человек, который способен помочь нам с ней справиться.
- Не сомневайтесь, я сделаю все возможное, когда вы сообщите мне, что случилось, - волнуясь, произнесла девушка.
- Миссис Каррадерз сказала мне, что ты выросла в монастырском приюте.
- Именно так, сэр.
- И, находясь там, помогала присматривать за другими детьми, в основном за самыми маленькими?
- Да, сэр. Когда мы находили несчастных брошенных младенцев на пороге монастыря, я ухаживала за ними вместе с монахинями.
- Значит, ты любишь малышей?
- Да, сэр, люблю.
- Отлично, просто замечательно, - кивнул Лоуренс Лайл. - Что ж, Мэри, ситуация такова: из поездки я привез домой малышку, чья мать, как те несчастные, которые оставляли младенцев на пороге монастыря, оказалась... не в состоянии заботиться о ней. Она попросила меня взять девочку и заботиться о ней до тех пор, пока она не сможет забрать ее.
- Понимаю, сэр.
- Мы с миссис Каррадерз обсуждали, не нанять ли нам няню, но она предложила временно поручить девочку тебе. Как горничная ты сейчас не очень занята, и вряд ли в ближайшие несколько месяцев работы прибавится. Так что мы с миссис Каррадерз хотели бы, чтобы ты немедленно занялась ребенком.
- Да, сэр. А сколько этой малышке?
- Ей около... - Лоуренс задумался на мгновение. - Думаю, ей не больше четырех-пяти месяцев.
- Хорошо, сэр. Где она?
- Вон там. - Он указал на маленькую плетеную люльку, стоящую на кушетке в другом конце гостиной. - Ты можешь подойти и взглянуть на нее, если хочешь.
- Спасибо, сэр.
Когда Мэри приблизилась к люльке и осторожно заглянула туда, Лоуренс добавил:
- Мне кажется, она вполне симпатичная для своего возраста, хотя у меня совсем мало опыта в этих вопросах. И покладистая. Пока мы плыли на пароме из Франции, она и звука не издала.
Потрясенная, Мэри разглядывала темные пушистые волосы и идеальные черты бледного личика. Засунув большой пальчик в рот, довольная малышка крепко спала.
- Я покормила ее всего час назад, - заметила экономка. - Как она громко кричит, когда хочет есть! Надеюсь, ты знаешь, как кормить ребенка из бутылочки и менять подгузники?
- Конечно, миссис Ка. - Мэри улыбнулась девочке. - Как ее зовут?
Лоуренс немного замялся, а потом произнес:
- Анна. Ее зовут Анна.
- Можно не сомневаться, - прошептала Мэри, - она очень хорошенькая. Да, сэр, я с удовольствием позабочусь о ней.
- Отлично, вопрос решен, - с облегчением произнес Лоуренс. - Девочка будет спать на втором этаже, детская комната уже готова. Ты должна сегодня же перебраться туда, чтобы иметь возможность кормить ее по ночам. С этого момента ты освобождена от другой работы по дому. Вы с миссис Каррадерз должны купить все необходимое для ребенка: коляску, одежду и так далее.
- Вы не привезли с собой одежду для девочки, сэр?
- Ее мать собрала в поездку лишь небольшую сумку. Это всe, что у нее есть. Итак, - указал на дверь он, - полагаю, ты можешь отнести ее наверх в детскую.
- Могу я поинтересоваться, в какой стране родился этот ребенок? - спросила Мэри.
Лоуренс Лайл нахмурился и, немного поразмыслив, произнес:
- С этого момента девочка англичанка. Если кто-то, включая прислугу в доме, поинтересуется - она дочь моего близкого друга, жена которого после родов была не в состоянии заботиться о ней. А ее отец спустя месяц погиб на фронте. Я стал опекуном ребенка до тех пор, пока мать не будет готова забрать ее. Ты понимаешь меня, Мэри?
- Да, сэр, конечно. Обещаю, что обеспечу Анне самый лучший уход, какой только возможен.
Мэри присела в реверансе и, выйдя из комнаты, с люлькой в руках осторожно поднялась на второй этаж. На площадке она подождала, пока ее догонит миссис Каррадерз.
- Сюда. - Экономка провела Мэри по коридору в спальню, окна которой выходили на парк на площади. - Я разместила вас здесь, поскольку эта комната дальше других от хозяина. Чтобы он ни говорил, крошка кричит очень громко, когда голодна, и я не хочу причинять ему беспокойство.
Мэри в восхищении изучала комнату. Она выглядела очень мило: туалетный столик, удобная кровать с кованым основанием, покрытая стеганым покрывалом.
- У тебя не должно быть никаких иллюзий по поводу твоего положения в доме, милочка, - добавила экономка. - Ты здесь только потому, что должна присматривать за ребенком постоянно - и ночью тоже.
- Я понимаю, - быстро согласилась Мэри. Она осознавала, что ее внезапное возвышение могло угрожать статусу самой миссис Каррадерз.
- Не забывай: это временно. Я уверена, что как только хозяин сможет, он найдет профессиональную няню. Но, как я уже заметила, во время войны это равнозначно поискам иголки в стоге сена. Надеюсь, девочка, ты рада, что я предложила хозяину твою кандидатуру. Не подведи меня, хорошо?
- Я буду стараться, миссис Ка, обещаю, - заверила Мэри. - И не нужно тратить деньги на одежду для малышки. Я умею обращаться с иголкой и ниткой и люблю шить.
- Отлично. Заберешь свои вещи из старой спальни, когда сможешь. В соседней комнате ванна и туалет. Больше никаких горшков, девочка. Вот как тебе повезло!
- Да, миссис Ка. Спасибо за то, что дали мне шанс.
- Ты хорошая девушка, хотя и ирландка, Мэри. - Миссис Каррадерз подошла к двери и остановилась. - Не знаю, в этой истории есть что-то странное. Когда ты унесла ребенка, хозяин попросил меня позвать Смита и поручил ему отнести на чердак небольшой чемодан. Сказал, пусть он хранится там, пока мать девочки не заберет его. И мне кажется, малышка не похожа на англичанку, - добавила она, заглядывая в люльку. - А ты как думаешь?
- Честно говоря, она выглядит необычно, - осторожно произнесла Мэри. - Такие темные волосы и светлая кожа.
- Я бы сказала, что она русская, - предположила экономка. - Но мы вряд ли когда-нибудь узнаем правду.
- Думаю, сейчас важно, что малышка здесь, с нами, в безопасности, - сказала Мэри.
- Да, ты права, - согласилась миссис Каррадерз. - Увидимся внизу.
Мэри, наконец, осталась наедине с новой подопечной. Она села на кровать, поставив люльку с девочкой рядом, и принялась рассматривать крошечное лицо Анны. И вдруг, словно почувствовав, что за ней наблюдают, малышка вздрогнула, зашевелилась и открыла сонные глазки.
- Привет, малышка, - проворковала Мэри, глядя прямо в глубокие карие глаза ребенка. Она заметила, что их выражение изменилось, и поняла, что теперь девочка рассматривает ее.
Мэри взяла Анну за ручку:
- Привет! Я здесь, чтобы заботиться о тебе.
Это была любовь с первого взгляда.
13
Война затянулась еще на несколько месяцев, и Мэри получила только одно письмо от Шона. Он с надеждой рассказывал, что войска союзников наконец-то начинают одерживать верх. Мэри продолжала писать жениху каждую неделю и каждую ночь молилась за него.
И все же теперь в минуты бодрствования ее мысли были сосредоточены не только на Шоне, но и на маленькой, прелестной девочке, о которой она заботилась. Она проводила с малышкой двадцать четыре часа в сутки. Утром, когда накормленная девочка спала в саду, Мэри стирала подгузники и крошечные вещички, которые сшила ей сама. После обеда она укладывала Анну в большую коляску и шла с ней на прогулку в Кенсингтон-Гардене. Обычно она садилась на скамейку около статуи Питера Пэна и слушала болтовню нянь, которые собирались там со своими воспитанниками.
Они не разговаривали с Мэри. Она понимала причину их высокомерного отношения, так как по-прежнему носила форменное платье горничной, а они были в простых серых платьях.
После прогулки, если хозяина не было дома, Мэри приносила свою подопечную в кухню и кормила ее, а все слуги играли с ней. Анне нравилось быть в центре внимания: обычно она сидела в деревянном детском стульчике и стучала по столу ложкой, радостно реагируя на громкие звуки. Окружающие с удовольствием наблюдали за тем, как она растет и развивается. Никто из слуг не изменил отношения к Мэри - она несла ответственность за маленький лучик солнца, который заливал светом всю кухню. Все единодушно обожали Анну.
По ночам, сидя у люльки, Мэри шила платьица, украшала воротнички изящной вышивкой, вязала кардиганы и теплые башмачки. Анна расцветала с каждым днем, ее бледные щечки округлялись и начинали румяниться от свежего воздуха.
Лоуренс Лайл иногда заглядывал в детскую посмотреть на девочку, интересовался ее здоровьем и быстро уходил. К сожалению, он чаще всего не обращал внимания на то, что Мэри старалась продемонстрировать успехи своей воспитанницы.