Бизнесмен не переставал поражать окружающих своеобразным представлением. Музыка становилась громче, а спиртное быстрее разгоняло кровь. В прокуренном помещении раздавались подбадривающие крики ликующего народа. Каждая песня находила своего слушателя, пробираясь в сознание и меняя его. Из бизнесмена получился кутила, устроивший сегидилью. Он стал любимцем публики, которая делила свое внимание между танцором-непоседой и музыкантами.
Непроизвольный отрыв от обыденности приносил неподдельную радость заводиле. Несмотря на всеобщий кутеж, его внимание было привлечено к одному столику, наверное самому тихому во всем заведении. Изощренными трюками он добивался внимания коварной девушки. Почувствовав, что теряет контроль над ее магической улыбкой, он пустил в ход первобытный инстинкт – жаркое раздевание.
Пристально глядя в ее глаза, он ослабил галстук, эротично расстегнул желтые пуговицы, обнажив торс. Крутанув свой предмет одежды, он лучезарно улыбнулся обалдевшим посетителям.
Ударник принялся отбивать новый ритм, и полуголый кудесник вскочил на шаткий стол, продолжая принимать сексапильные позы. Красную скатерть в белую клетку накрывало тонкое стекло, трескавшееся под грузными подошвами ботинок мощного танцора.
Лейтмотивная выпивка и флорийная музыка пробудили в молодом человеке ощущения, которые ему не доводилось испытывать раньше. Он чувствовал себя комфортно в новом амплуа, ни на секунду не задумываясь и принимая вызов обстоятельств.
Подбадриваемый вниманием любопытной блондинки, местный казанова решился на цирковой фокус. Подпрыгнув на столе, он уцепился за деревянную балку, подпирающую эфемерную крышу заведения. Раздетый бизнесмен качался под ненадежным потолком, продолжая широко улыбаться и смотреть в заветную сторону. Приземлиться на столе означало разбить стекло, поэтому парень раскачался на перекладине и сиганул на пол, едва не обрушив потолок.
Охранник попытался вывести буйного клиента, но, получив кулаком в живот, вызвал подкрепление. Гостя насильно вытолкали блюстители порядка.
– Вывели под конвоем!
– Ага…
Затаив дыхание, "Дайнер" замер, чтобы через пару минут зажить, запеть, загоготать. Музыканты и слушатели с удовольствием хлынули в новый водоворот центробежных мелодий.
Клиника и любовь
Трехэтажное здание цвета слоновой кости привлекало внимание случайного прохожего. Клиника пластической хирургии напоминала небольшой дворец, который окружал заснеженный парк. Клумбы, деревья и маленькие беседки дружно теснились на территории. Зимой апанаж покрывался плотным слоем снега, из-под которого неуклюже торчали коричневые ветки.
Бред не появлялся на работе почти месяц. Отец запретил оперировать с больной рукой. Нудные расспросы о том, откуда взялась ножевая рана, преследовали Бреда со дня нападения постоянно. Он не хотел говорить удручающую правду, а приготовить хорошую ложь не успел. Поврежденная рука не позволяла оперировать, но это юношу расстраивало не так, как неспособность играть на любимом инструменте. Он практически не выходил из дома, но несколько дней назад побывал в клубе "ББ". После этого отец дал добро на продолжение работы: раз уж сын может веселиться, то для дела годен.
Клинику отец купил, когда Бреду было десять лет. На это ушли все сбережения семьи, но главным вкладом стало дедушкино состояние. Старик скопил много денег, сам он не тратил и тем более не транжирил их. Его в жизни интересовала только медицина. Дедушка тридцать лет проработал главврачом самой большой больницы в городе и не хотел открывать собственное дело, но с удовольствием помог сыну. Отец и мать Бреда приложили много усилий, чтобы добиться положительной репутации клиники и финансовой независимости. Они мечтали передать свои успехи сыну и делали всё, чтобы заинтересовать его.
Бред не хотел работать с родителями, но его заставили обстоятельства. После университета он работал в отделении хирургии обычной больницы, где наставником и другом был доктор Карманов, но произошел случай, разрушивший привычный порядок вещей.
Живописное солнечное утро угощало хорошим настроением. Бред шел по широкому коридору городской здравницы. В плане значились две операции: на органах мочеполовой системы и аппендицит. Бред провел множество операций по удалению отростка слепой кишки, для него они были сродни каждодневным утренним процедурам. Юноша никогда не мог представить себе, что одна из них обернется крупными неприятностями.
Еще в операционной Бред обратил внимание на заманчивую фигуру пациентки. Пышная грудь просматривалась через прозрачную накидку.
Через три дня после операции юная Мари пожаловала в скромный кабинет молодого врача. В руках она держала красивую коробку конфет. Деликатно попросившись на минуточку, она уговорила Бреда попить чай с принесенными ею сладостями. Улыбаясь пухлыми губами, она расспрашивала врача о тяжелой работе и надоедливых пациентах. Визиты проходили каждое дежурство Бреда. Сначала его раздражала некоторая назойливость девушки, но потом он привык и даже ждал ее. Непринужденные разговоры отвлекали от рутины. Она рассказывала о своих немудреных увлечениях, которые не сильно отличались от занятий других девушек ее возраста.
Мари быстро поправилась. Вместо красного пореза образовался аккуратный шрам. Спустя несколько дней швы сняли и приготовили документы для выписки. Девушка расстраивалась, что не сможет видеться с Бредом, но он ее убедил, что будет звонить и, может быть, они как-нибудь погуляют.
Накануне выписки у Бреда выдалось ночное дежурство. В поздний час, сидя на узком диване в кабинете, он привычно вдыхал запах лекарств. Из приемного отделения не звонили – значит, не было срочных пациентов. Когда приглушенно скрипнула входная дверь, он открыл слипшиеся глаза. Бойко юркнув в комнату, Мари, едва прикрытая шелковым халатом, с нежностью прильнула к озадаченному юноше. Щелчок замка еще звучал в ушах хирурга, в то время как девушка овладела его мужским достоинством. Мокрое влагалище стремительно хлюпало над ним. Гарцующая бестия скрутила тело врача. При всем желании он не смог бы остановить звериный напор возбужденной женщины. Когда все закончилось, Мари ушла, не сказав не слова.
Бред подумал, что это было своеобразное прощание. Он знал, что Мари выписывается на следующий день, и был искренне рад этому.
Следующая смена наступила через двое суток. Он почувствовал сильное удивление, узнав, что Мари до сих пор пребывает в палате. Парень сразу понял, что попал в неприятный водоворот, и раскаялся в неконтролируемой слабости. Припоминая обвинительные взгляды медсестер, он ясно представил не менее выразительную подпись доктора Карманова на его заявлении об увольнении.
Девушка распространила информацию о том, что произошло в ночное дежурство врача. Ее рассказ компрометировал Бреда и изобличал в нем отменного негодяя. Мари жалели и пациенты, и персонал, по просьбе пострадавшей ей даже продлили пребывание в больнице. Бред не стал терпеть грязные обвинения и написал бумагу "по собственному желанию".
Выписавшись, Мари преследовала молодого человека и вне больницы. Она добралась до дома Бреда и в его отсутствие стала там частым гостем. Однажды юноша зашел в квартиру и с удивлением узнал, что, оказывается, у него намечается… свадьба. Располагая ложными сведениями о беременности девушки, родители в привычном ключе спланировали жизнь сына на много лет вперед.
Молодой доктор прекрасно знал, что Мари не беременна, поэтому чуть ли не силой потащил ее к гинекологу. Врач сделал официальное заключение, с которым парень и пришел домой.
Нелицеприятная история привела Бреда в клинику родителей, чем они остались вполне довольны.
С тех пор Бред испытывал недоверие ко всем женщинам. Представительницы противоположного пола в его глазах были странными созданиями, от которых можно ждать чего угодно. Любовные отношения приучили Бреда к своей конечности. Двум людям, по его теории, практически невозможно было пробыть вместе много лет. Сценарий амурных приключений повторялся раз за разом. Сначала женщин устраивают отношения и они ждут его звонков как чуда, потом считают себя вправе контролировать его жизнь, а на завершающей стадии лезут в душу с великой интенсивностью, обвиняя, что он не делится своим внутренним миром. В конце романа Бред буквально ненавидел своих подружек и не хотел их видеть. Юноша недоумевал, как его родители столько лет прожили вместе и до сих пор влюблены друг в друга.
Настоящая любовь Бреда жила только в иллюзии. Он отдавался ей в песнях. Мечтая о своем отражении, только в женском обличии, парень понимал, что в иллюзорном мире, где он музыкант, глубокая любовь реальна, а в настоящем, где он врач, – невозможна.
Бред, стоя у окна в операционной, позволил себе еще минутку поразмышлять о несбыточном. Тем временем ассистентка подготовила пациентку к операции. Пожилая женщина прошла в клинике целый курс омоложения, а напоследок решила сделать еще ринопластику (коррекцию носа). Бред не понимал, зачем люди хотят изменить свои природные данные. Его негодование было настолько велико, что являлось одной из причин нежелания работать в клинике. Хирург старался не задумываться о морально-этической стороне и не докучал клиентам вопросами, вызывая у них уважение и благодарность.
Перед операцией Бред мысленно прорисовывал схему действий. Светлый кабинет с желтоватыми шторами способствовал сосредоточенности. Интерьер обустроили родители, вложив много сил. Оценивая, с какой скрупулезностью подбирались детали, парень винил себя за безразличие к делу жизни всей семьи. Но стремление заниматься любимым делом было сильнее.
Отец часто встречал его на крыльце клиники, приветливо улыбался, во взгляде читалась гордость за сына. Главврач был благодарен судьбе за то, что Бред не подводит, и часто рассказывал друзьям, как они работают "рука об руку". В такие минуты Бред окунался в чужой мир, принадлежащий отцу.
Для Бреда люди делись на две категории. К первой относились родители, учителя, коллеги и все те, от кого он зависел. К другой группе принадлежали Джимми, их команда, Мэди, Энн, музыканты. Соответственно, и жизни были разные среди этих людей. В той, где всё пропитано медициной, Бред был хорошим сыном и врачом. Иная держалась на радости, пении, аккордах, беззаботности, тусовках, концертах. Молодой человек порой удивлялся, как у него до сих пор не случилось раздвоения личности.
Только Бред собрался заняться пациенткой, как вдруг краем глаза увидел Бадро, выходящего из клиники. Парень прилип к окну. Продюсер, у которого он так мечтал записать хоть одну пластинку, неспешно шел по улице. В голове застучало, что рекомендации такого человека могли бы открыть ему все двери в музыкальное будущее. Молодой человек чуть было не побежал за ним, но взял себя в руки, решив сначала всё обдумать. После операции он успеет заглянуть к отцу, чтобы расспросить, зачем приходил Бадро, и, если возможно, посодействовать потенциальному пациенту. Бреду так не терпелось узнать все подробности визита, что он поспешил взяться за дело.
"Дайнер" семнадцатого февраля
Одиночество
Вечерний "Дайнер" ждал прихода опаздывающих гостей. Дворник заботливо подмел ступени и отколол лед, чтобы не всегда трезвые посетители не поскользнулись на замороженной корочке. Яркая надпись Diner светилась в сумерках. На парковке возле заведения стоял черный Opel. Плавно развернувшись, к нему подъехала машина и затормозила невдалеке. Из нее вышел мужчина лет тридцати. Он путешествовал без определенной цели и заехал в "Дайнер", привлеченный огнями вывески.
В заведении не было ни одного свободного места, лишь в зале для некурящих стоял маленький столик и стул, будто специально приготовленный для одинокого человека. Посетитель подивился скоплению людей в таком маленьком помещении. На небольшой площадке люди умудрялись танцевать. Все уже прилично выпили.
Музыканты исполняли песню The Beatles Across The Universe ("Через Вселенную"). Мужчина очень обрадовался, услышав любимую мелодию, которая к тому же только что звучала в плеере по дороге. Улыбнувшись про себя, он сел за столик.
Вокруг веселились компании от трех до десяти человек. Странник пересчитал всех людей. Он столько времени путешествовал один, что отвык от дружеской атмосферы, которая царила в "Дайнере". Ему было приятно наблюдать, как люди здоровались со старыми знакомыми. "Вот было бы здорово, если бы и мне кто-нибудь сказал "привет"", – подумал он.
Голос вокалиста приятно разливался по залу. Слова Джона Леннона о неизменности мира были неоднократно проверены путешественником и без ножа резали его сердце.
Преломленный свет танцует, словно миллионы глаз
Зовут с собою пролететь вселенную насквозь.
Мысли – словно беспокойный ветер в ящике для писем,
Словно пролететь мечтают всю вселенную насквозь.
Неизменен этот мир.
Неизменен этот мир.The Beatles. Across The Universe
Посетитель ассоциировал каждую строку этой песни со своими чувствами. Ему внезапно захотелось разрыдаться, но он взял себя в руки. Парадокс бесконечности его пути, начавшегося десять лет назад, лег нестерпимым грузом на плечи. Душа отяжелела от одиночества и однодневных связей. Желание влиться хоть на долю секунды в один из дружных кружков "Дайнера" стало нестерпимым.
Люди за столиками смеялись и шутили, привлекая внимание грустного человека. В душе у мужчины холодный ветер раздувал воспоминания о давних временах. Он так долго сторонился людей, стараясь не привыкать и не давать возможности сближаться, что позабыл радость общего веселья. Он разрывался от жалости к себе. Долгие годы безустанно контролируя ее, человек неожиданно выплеснул свои страсти в небольшом кафе неизвестного города. Его душа плакала навзрыд. Он горестно повторял: "Неизменен этот мир. Пролететь вселенную насквозь. Неизменен этот мир…".
Парни и девушки сидели рядом с незнакомцем. На их лицах скользила радость. Спиртные напитки и смешные истории перебегали от одного рта до другого. Ребята подпевали всем песням, выдавая постоянных слушателей Naked Manhattan.
Красивые девушки, по мнению незнакомца, были уроженками этого городка, хорошими хозяйками и прилежными студентками здешних вузов. С такими девушками ему давно не доводилось встречаться. Он смертельно боялся серьезных отношений. Страх отправил его в долгую дорогу. Сейчас, глядя на галдящую компанию, он понял, что десятилетняя свобода потеряла свою прелесть. Парни были приблизительно его возраста и явно хорошо знали друг друга. В музыкальных перерывах они обсуждали интересные темы, говорили об известных группах, концертах, новинках авто и многом другом, что их еще больше сближало.
Странник подошел к компании за соседним столиком и попросил зажигалку. Один парень протянул руку с огоньком, дав прикурить. Другой, наблюдавший за задумчивым посетителем, предложил присоединиться к ним. Мужчина так обрадовался, что не смог скрыть своих эмоций. Девушки приветливо улыбнулись и принялись расспрашивать гостя. Их очень интересовала кочевая жизнь, города и страны, которые он объехал на машине. От них веяло теплом домашнего очага, давно позабытым уютом. В компании никто не мог понять, как можно всё время проводить в дороге. Ребята рассказывали об успехах на работе, планах на будущее. Когда узнали, что финансы их приглашенного собеседника позволяют ему не работать, искренне порадовались за него. В маленьком кругу путешественник чувствовал себя комфортно, как будто знал этих людей давно.
Состояние мужчины теперь сильно отличалось от того, что было до его прихода в "Дайнер". Легкость общения в новой компании заботливо сняла накипь с сердца. Чувства нашли свое место во вселенной и обогатились музыкой рок-н-ролла. Аккорды приятно теребили душу, навевая мысли о долгой остановке в этом приятном городишке. Одна из девушек нежно улыбалась ему, озаряя чуть наивным и открытым взглядом. Парни уже приглашали сходить на матч. Его приняли как лучшего друга, подарив ощущение нужности этому миру.
Попрощавшись с новоприобретенными друзьями, странник вышел из "Дайнера" под звуки последней песни. Он пообещал им встретиться, а девушку пригласил на свидание. Спустившись по ступенькам, он обернулся: через стеклянные двери были видны четкие силуэты музыкантов. Мужчина сел в машину и поехал вперед, резко затормозив на развилке. С одной стороны была трасса, ведущая к разным городам, странам и еще не пережитым чувствам, с другой – виднелся маленький отель, манивший обыденностью незамысловатой жизни.
Бадро
К рок-культуре Бред приобщился в подростковом возрасте. В пятнадцать лет родители отправили его за границу доставить бумаги партнеру отца. Сами они были приглашены на вручение государственной премии за достижения в области медицины, поэтому важное дело пришлось доверить сыну. Бред несказанно обрадовался предстоящей поездке. Он обожал путешествовать один, без надзора.
Поселившись в шикарной гостинице, парень был предоставлен сам себе. Именно тогда он открыл для себя много неизведанного. Эту поездку впоследствии Бред всегда ассоциировал со свободой. Впервые в жизни он мог делать что угодно, и от этого кружилась голова. Тут он забыл об учебе, делах, амбициях родителей. Здания огромной высоты окружали его, казалось, кончиками крыш они достают до облаков. Поражая своей величественностью, дома рождали жгучее желание поселиться в одном из них.
Здесь юноше всё казалось необычным, он обращал внимание на каждую деталь. Гуляя, он видел, что заходящее солнце оказывалось точно на средней полосе дороги. Высокие дома, стоявшие сплошными рядами вдоль улицы, образовывали правильные ровные линии.
Великолепие, окружавшее Бреда: современная архитектура, модные машины, роскошно одетые люди, – всё манило его. Здесь он чувствовал себя как дома и с ужасом вспоминал запыленность и бедноту собственного города. Ему хотелось остаться здесь навсегда. Судьбой было отмерено всего три дня, за которые произошло событие, в корне изменившее взгляды молодого человека.
Случайно он забрел в неприметный клуб. Играла рок-группа. Вокалист держал микрофон у губ двумя руками, на его лице выражалась неподцельная печаль. Большего откровения Бред никогда в жизни не видел. Голос лился нежно, несмотря на вызывающий вид его обладателя. После тихого пения и акустической игры вступили другие инструменты, и сердце юноши трепетно вздрогнуло. Концерт пронесся как один миг. Бред побежал в магазин, но диска именно этой группы не было. Продавцы посоветовали ему много других пластинок. Парень потратил все деньги, но привез домой маленькую коллекцию с записями самых известных рок-исполнителей.
Вскоре Бред купил гитару и выучился на ней играть. Тогда же он начал сочинять свои песни. Затем создал группу и дал ей название полюбившегося в путешествии коктейля Naked Manhattan ("Голый Манхэттен"),
50 мл виски, 4 капли горькой настойки (бальзама) "Ангостура",
консервированные вишни.
Ингредиенты быстро встряхнуть со стаканом колотого льда.
Налить, не процеживая. Добавить вишенку.
После той памятной поездки Бред превратился из обычного подростка в музыканта, романтика, тусовщика с песней в душе. Погрузиться в любимое занятие стало мечтой…