Игра в новую игрушку, ей надоедает, любить сына она не умеет. Злится на себя и на Григория за продукт их любви. Дискомфорт ощущает на себе и Елизавета. Решает недолго, пару дней, и призывает Екатерину, как провинившуюся к себе. Укоряет, что не даёт грудь, напоминает о том, кто её поднял, возвысил, и, что негоже нехтовать внуком самой царицы. Заставляет пить чай с молоком и табаком. Та говорит, что есть молоко, но он кусается. Ссылается на то, что никогда не видела, как кормят.
Елизавета посылает посмотреть, как выкармливает кухарка. Угрожает, что если будет морить голодом внука, то убьет и скажет, что сама с жизнью покончила. Екатерина бежит в страхе на кухню.
Где и признается кормилице, что тетка стареет, бред несет, угрожает убить, если она откажется кормить сына.
Кухарка учит ее кормить. Екатерина с глубоким видом на будущее вскармливает до 3-х лет, чтобы потом сын поблагодарил мать по-царски.
Не люб и люб! Бьёт и целует. Свою мать, Павел боится, как огня. Ему она кажется "Великаном", та зачастую без дела бьет под зад, кричит, грозится отдать первому попавшему.
Тогда, как Елизавета не чает души в своем внуке. Неотлучно рядом с ним. Не то, что мать, Екатерина.
Елизавета часто вслух говорит:
– Иди, иди, малыш, ко мне. Это, я – твоя матушка, а не Катька, дуреха!
Её любовь часто переходит границы. Обещает наедине с ним того сделать царем, а Екатерину вычеркнуть из завещания.
Ребёнок не понимает, он видит, лишь безмерную любовь бабки к нему, не более. Та не на шутку грозится убить Катьку за все гульки, говоря:
– Ей бабье счастье, а, за сыном ее, я хожу!
Так говорила она, Елизавета в момент любви к малышу и ненависти к его непутевой матери.
Выходя за дверь от внука, частенько ловила себя на мысли вслух: "Вылитый – Катька! Петруша, совсем другим был. С кем-то другим, все, ж дитя сделала распутница!"
Елизавета держит все под контролем, периодически запугивая Екатерину. Закатывая при ней свои гневные истерики. Страшась всего и предательства от всех и отовсюду.
Только за то, что к столу повар подал несвежую сметану, грозилась во всеуслышание того убить. Никто не вставал на защиту. И не раз приходилось пройти, то одному, то другому повару, розги или каземат. И это все, только для острастки Катьки, в ней она начинала видеть соперницу на престол. Между ними возникло противостояние.
За любое головокружение, тошноту. Избиение и в каземат на дыбы. Без суда и следствия. Был, и нет человека!
Павел вырастает самодуром. Убить человека ему раз плюнуть.
Ему везде, как и бабке, когда – то, мерещатся враги. Женщин ненавидит, анализ слов бабки в адрес матери оттиском лёг в мозгу. Говорит всегда и всем: "Все они – суки!"
Боится любить, даже кошку с собакой, ссылается на одно: "Меня никто не любил и я любить, никого не обязан"…
Душевнобольной человек. В страхе и отчаянии, зачастую бьётся в кровь об стенку головой. Изводит себя страхом, доводя до безумия. Врач не лечит, утверждая, что сие лечить невозможно: "Я умываю, здесь свои руки".
Все что он мог, это сливать дурную кровь, выгонять мочу, убеждая Павла, в который раз в его болезни.
Сказав, тут, же исчезал, оставляя того наедине со своими проблемами. Ничего доброго рядом с собой, Павел не видел, лишь ненависть и отчуждение.
Хотя по-человечески помочь мог каждый, обронив доброе слово, проявив дружеское участие. Со своим горем-страхом, он в жизни был один на один.
Тот в ночи сознавая, что не может справиться с проблемами один, плачет, просит прощение и помощи у Господа! Находя в себя тайное – человеческое подобие. Говорит:
– Я хороший! Прости меня! Это, тот, что во мне плохой, он от дьявола, чтобы избавиться от "того", что так долго живет в нем, раз пытается вскрыть живот, увидев кровь, кричит, – спасите меня! Меня убил кто-то… Он, вон – там! За дверьми, задержите его! Веря в правдивость слов, ищут врага – наемника.
Позже все понимают, что у него полное раздвоение личности от безысходного одиночества. В нем живут: Я и ТЫ…
Сонет любви
(Из искры возгорится пламя…)
Если бы! Жизнь длилась вечно на земле…
Столько много, сделанных в падении ошибок, исправились по мановению кем – то свыше…
Ан – нет! "Жизнь – миг!" И он длится, лишь то время, что ему отведено. Свой короткий или длинный век.
Жаль! Но, многие ошибки остаются желчью на земной коре…
Её прошли – Великие в миру: "Взлёты, падения… Как оказалось! Легко не давалось никому!
Екатерина! Вторая величина после Петра Первого. Предстала тем руководителем общества, которому на тот момент, была необходима, именно такая, как она… "ЖЕЛЕЗНАЯ ЛЕДИ"!
Насупив брови, шла наперекор маразму, убогости и нищете. Она разгребала "Валежник", который карябал лицо. И надо признаться, подчас, порой в кровь!
Ей – девушке, которой судилось жить на чужбине, вдали от своей родины, взвалив на плечи "мешок с солью", который жёг плечи.
Она! Одна, среди серости, скупости, дури в головах, стояла с лицом "падшего ангела", стараясь противостоять "русскому духу". Шла наперекор католической вере. Видя, лишь Христа перед собой, склоняла в ночи спину пред образом, написанным ни кем иным, как "русским мужиком".
Ум прояснялся, когда видела на лицах – беспомощность пред сегодняшним днём, брала себя в руки и корила, себя, же, за то, что "тёмен народ", плакала, рыдала навзрыд пред святым образом и свечой. Вымаливала у Всевышнего, прежде всего к русскому народу, свыше – любовь.
Жизнь – миг, который, то затяжной, то так быстротечен. Путь, по которому идти легче, только с верой в самого себя.
Она, Екатерина, шла, падая, порой, паря над русской землей, заботилась обо всем, просчитывая на несколько лет… шагов вперёд!
Мир! Он, то сужался, то расширялся вокруг неё. От замыслов ныло сердце. Требуя! Изменить на Руси всё к лучшему, сделать прекрасным – "ЖИТТИЕ-БЫТТИЕ!"
Её окружали зачастую – бездари, выскочки, шарлатаны, которые, лишь посягались на царские лавры.
Она, же была в душе – мещанка. Устои внутреннего мира не меняла. Жила в грехопадении, чтобы лишний раз осознать: "Нельзя строить ХРАМ, похожий на сарай!" Меркантильностью не жила. Для нее жизнь – суета сует, от заката до рассвета и наоборот…
И, как она признавалась самой себе: "Я, лишь – ПОДОБИЕ, далеко не САМ ГОСПОДЬ!"
Меняясь снаружи, менялся и мир вокруг неё. Дворцы, театры, музеи…
Люди! Подчинены были одному! Постичь – гармонию и красоту.
Немка – пруссачка! Встала против зла, которым на тот час дышала… русская земля!
Многих нашла она себе в сподвижники, они шли с открытыми глазами за ней, как за поводырем… Ей было очень трудно, она терялась в пути и не раз и, только – светлая, заманчивая мечта, выводила из дебрей, водопада… живой! Чтобы опять, к слову сказать, отважно сцепиться в драке с маразмом, нищетой. И от себя, русскому народу даровать искреннюю любовь!
Она была послушной ученицей у Господа Отца, в ночи под диктовку свыше писала памфлет за памфлетом, боясь что – либо пропустить, упустить – ту линию, связующую нить, которая корректировала мысль.
Вопросы? Они были, тем неотъемлемым постоянством. Их было столь много, что порой, подчас не могла сама на них дать ответ, вопрошала помощи свыше.
Мудрость! Врожденное качество, которое, порой, слишком долго спит.
В ней, Екатерине, пробудилось, это качество – вовремя! Именно она, ей подсказывала, как использовать "ношу за плечами", те злополучные с "солью земной" мешки.
Умирая, она противилась воле свыше: "РУСЬ! ЕЩЁ – НЕ ТА!", которую, она желала видеть в будущем.
Содрогаясь в слезе, скорбела о недоделанных ею земных, для русского народа – делах. Просила – не дать пасть низко державе, кой, она была – МАТЬ!
Сложила полномочия с горечью и в слезах: "Завтра!?" Только – СЕГОДНЯ! Миг! И, уже оно во вчера. Она каялась, Царица Всея Руси! Екатерина Вторая! Великая! Смерть! Это – последний её грех…
Есть множество легенд о ней, о даме с приставкой "ЦАРИЦА ВСЕЯ РУСИ!" Для многих она была "монстр" пожирающий действительность будущих фрейлин. Да, было! Не спорится, но судьями нам быть не дано, брала "мзду", за ту, отведенную её роль.
Часто в ночи, пред Господом при тлеющей свече, она сознавалась себе, что несла грех, неискупимый, за ту боль, которую ей нанёс некогда Григорий Орлов.
Она мстила "красавцам" за нелюбовь. Плата!? Конечно, была "роскошью", платила гордо, была на устах не слабой, а даже наоборот. Как говорят: "Слишком во всем!"
Однако в ночи падала ниц и просила себе прощения, била оземь – один, другой поклон…
Тиранкой, грубиянкой слыла в миру. На людях, могла сесть на "ночную вазу", не посягаемый трон, которому отдавала "вольную" с лихвой. Была!.. Как странно! Играет, же, жизнь…
Подчас, порой, ведёт по тем "линиям судьбы, на которых зачастую, платится более – чем…
А это честь, которую, в общем – то, нельзя класть на кон, даже, если – это плата за счастье. Скорее! За покаяние! Ум с разумом терять нельзя! Это чревато, можно впасть в маразм, но, всё, же, подчас, ссорится человечество и с ними. И, как – эпилог! Вы вне чести! Молва "чудит", перематывает "запись времён", то с ускорением, с быстротой, то тащит волоком по матушке земле, подменяя правду информацией от лжесвидетелей. Те, которые, якобы жили, слышали, видели…
"Тонкая нить!" Правдивый рассказ, в него не верят зачастую. Не верят! Зачем? Если, сплошь и рядом… такая, же грязь! И ее хоть отбавляй…
Тайна исповеди.
Единственно, что радовало, согревало Екатерину в последние минуты перед уходом, это утешение, образ молодого Гавриила Державина.
Их встреча на Рождество в Преображенском полку. Тогда она впервые предстала для гвардейцев и офицеров царицей. И эти мальчишеские глаза, что запали в душу, его Гавриила. Он так смотрел, что сердце в который раз дрогнуло, влюбилась, но чтобы не разрушить женское счастье, лелеяла его ночами, взращивала, никогда никому не открывая. Связь – не видимая тонкая нить, что сближала и на расстоянии, это то что давало смысл быть прекрасней, но не доступной, хотя так хотелось, стать первой дамой его сердца, каждый из них в минуты сближения, держал оборону сердца, боясь расстаться с таким подпитывающим чувством, настоящей любовью. И ее она унесет с собой.
Правда, о нем
(О Ярославе Мудром)
О Ярославе Мудром, на Руси, не сказали и части правды, тем более Викинги.
В те далекие дни, ведь именно им была ложь с руки. Надо сказать, он, Ярослав, действительно жил никак того сам желал, бился головой о стену в ночи: "Почему, я никудышнее своего Отца, Владимира Князя, стал".
Наверное, он и впрямь желал бы стать ему сродни – Великим, смелым, красивым, чтобы и у него были наложницы, как встарь у князей на Руси.
Что надо искать путь к своему совершенству, он, еще с детских лет познал, хотя и тешил себя иллюзией – не стоит тратить время на девок, надо возвеличивать свое чело, чтобы неказистость спала, как самоварная накипь, пути к этому, действительно, искал.
С детства слыл странным, "калекой", хотя всё относительно. Нелюбовь отца была на пути к гармонии и красоте – помехой.
Каким он был? Найденный, якобы, скелет… Неимоверно, явно не его. Просто, кто-то, когда-то сложил в короб мощи, чтобы чтить КНЯЗЯ, так как тот, сгинул в наводнение в ДНЕПРЕ в лихой для него год. Казалось бы, искали, то, что хотели найти, но отнюдь не правдой пришла чья-то, наскоро слепленная мысль – оставить в веках.
Да, Викинги, знали, что сага дойдет о нём, Князе, поэтому вознесли Олава, тот, же писал о себе, как и водилось по тем временам у королей. ЛОЖНУЮ ПРАВДУ, боясь, что память порастет быльем.
Сжигал, ли Киев, Ярослав…. Действительно так. ИСТИНА! Лишь, чтобы стереть с лица земли – скорбь, гнёт, под которым гнулась русичей спина.
Было в те дни – нашествие, разношерстной толпы. Беглые, лезли на Русь, прежде – всего, бежавшие от своей судьбы. Русь, казалась всем – лакомым куском. Земли, леса, заливные луга и много женщин, которых воровали и продавали в рабство во Тьму – Тараканьи, как принято, их брали Госпожой в дом, те, кто хотел возвыситься над себе подобными.
Ярослав прослыл "змеёнышем", так как сил не жалел, чтобы Князем Владимиром, Вторым предстать. Он бы хотел – иначе, Русь просвещать. Вернуть язык, на котором говорил, прежде – всего, он сам. С детских лет учился писать, делал успехи не по годам, приобщил в последующем к тому и знать. Виделась ему Русь – Державой, он хотел стать царем, был ведом славой. Желал вернуться к истокам, уверовал в том, что Руси надо быть – объединенной.
Добро боролось со злом. В противовес всему, жизнь диктовала новые правила игры, рушился быт.
Он, Ярослав, не был бы коварным, жизнь сделала таковым. Те, кого он любил, выбили его из колеи. Предавали один за другим. Как не хотелось ему, он ставил всех непослушных на колено. Просто сжигал меж ними мосты, вытравил из памяти, даже любимую жену, смело и навсегда.
Она его предала, тешась в объятиях викинга – одного, второго… На зло. Чтобы Ярослав прекратил их приваживать, не дарил им земельные угодья. Он, же с ними дрался, с каждым по отдельности, возмещая на них зло, ненависть.
Таким образом, его жена, сделала чистку на Руси, а когда увидела, что она стала не интересна ему, сошла с ума и уехала в Новгород, в монастырь, писать иконы, оставляя на каждой из них лик Ярослава Мудрого, мужа, хоть он ей постыл.
Она поняла, что он в те дни будет Князем на Киевской Руси, так как победил Викингов, те боялись въезжать на Русь, поодиночке они были не настолько сильны. Гибель их предшественников, была на слуху. И все говорили, что Князь – дальновиден и мудр, любит когда смотрят ему в рот, но тот кто против, того ждет не пряник, а кнут.
Викинги, скорее – всего, не ожидали от него, такой прыти. Коротконогим он не был, отнюдь. Он был высоким, хотя и сух. А посему… Тщедушие было, лишь в одном, что он был до скончания лет влюблен в Русь. Болезнь была его – сердечная боль, что прижилась в нём с детских лет.
Князь Владимир недолюбливал своего сына, лишь за то, что он был схож лицом со своей матерью. Она, же, как пишет летопись времен, была убиенная его рукой. Он не мог простить Отца, и в этом был его – сыновний не покой. Вопросы-ответы. Историю надо знать! Каждый трактат, лишь предположение. Правда, не найдена, еще никем…
Не сказанное им…
Не сказанное им…
Как странно, что пролистав, как книгу, столетия, до слуха доходят слова, о том, что он хотел прокричать, сказать нам вслух. Он… Ушедший Гений, того старого, во многом, стильного века. Пушкин.
О чем, же не досказано, о чем не написано им…
Вопрос, который, он оставил на потом, завис, где-то там далеко, высоко. Быть может?! Чтобы потом, краешком глаза увидеть и дописать. О ней, о Руси.
Как много вложено в понятие РУСЬ для исконно русского человека. Он знал, что хочет понять её душу, но, к сожалению, души от нас далеко, высоко. Не объять, не понять не осязаемое.
Мерилом русской души, он считал – гармонию и красоту, которую с лихвой хватил, взяв в жены, Натали, красавицу. Красота ее, его обожгла, ранив сердце, испепелив душу. Но, как сладка, та краткая история любви. Ведь, она была скорее мимолетной, нежели долгой, длиной в жизнь. Заглавие к новому роману, который, он так и не дописал.
Он,Пушкин, не сумел постичь тайны души, своей Натали. Она, лишь, одним взглядом, своих разноцветных глаз, прочла его душу. И сделала вывод, что, он для нее прочитанная книга, в которой главный герой – мужчина средних лет, носимый в душе столько непомерной тяжести, с которой ему не хотелось расстаться, как с нательным крестом.
И это правда! Тяжестью в нем была трагедия РУСИ, которая его сопровождала чаяниями народа. Он впитывал ее изнутри. Старые улочки, дощатые тротуары, беглый взгляд по сторонам.
"О, ужас!", – так вскрикнув, он приходил в неистовство в квартирах его друзей, которые жили по большому счету в нищете. Они отдавали голоса в его рейтинге, они понимали его творчество.
Роскошь… Он любил, но, она подавляла в нем ум. Он расстраивался, что не живет, как царь, а живет, как его раб. Ночами напролет он мечтал о богатой жизни, желал бы одаривать всех и вся, казаться в их глазах КОРОЛЕМ, пусть поэзии. Он знал, что, именно таковым, его находит люд в кабаках, ведь, там, у него, люда, на глазах, Пушкин, топил душу в вине, признаваясь в любви к РУССКОМУ мужику и бабе, восхищаясь внутренним миром простолюдина.
Он не допускал, что Русь может прослыть серой в чьих-то глазах. Он дрался на дуэлях, за вскользь брошенное, черное слово о ней. Для него, ОНА – РУСЬ: МАТЬ! РОДИНА! И это, его заставляло быть законопослушным по отношению к ней. Он буян по натуре, сдерживался пред обличием Царя. Тот уважал его, за любовь к Руси, именно тогда, они внесли, каждый по-своему новое веяние при дворе – литературные чтения, постановки спектаклей. Старик Державин был, почитаем им, как поэт, ведь он заставил влюбиться в Русь, посмотреть на нее со стороны любопытным взглядом. Начать отчет нового времени, выглянуть в окно, помахать приветливо ручкой ЕВРОПЕ, которая мнила себя фавориткой в Мире Искусств.
Петербург! Был, той негасимой свечой в его душе, тем РУССКИМ и ВЕЛИКИМ алмазом, который огранял и он, Пушкин, оттачивая словом, применяя новую технику в сложении стиха.
И он, как огранщик выносил на своих руках алмаз, что предстал, тем ВКЛАДОМ, который до сих пор, сохраняет дивиденды – твердого курса РУССКОЙ КУЛЬТУРЫ И ИСКУССТВА. ЗОЛОТОЙ ЗАПАС НА ВЕКА, не только в ЕВРОПЕЙСКОМ, но и МИРОВОМ ФОНДЕ.
Однако как этот алмаз оттачивался, осталась за потайной дверью ушедших времён. Всё шло не так легко и гладко, как казалось завистливому глазу…
Рядом с Натали в первые дни женитьбы, он, Пушкин, не находил себе места. Ему хотелось сделать ее самой счастливой, писалось, просто трудно, так как мысли парили где-то далеко, в поиске средств на наряды, украшения, изыски в еде. Ему хотелось пленить строптивое дитя. Погряз в долгах, отбивал их по мере возможности за игровым столом и вновь тонул в них с головой. При этом на все увещевания Натали, нервно выкрикивал: "Не мешай, сердце моё! Дай сделать деньги, пока они ко мне, как и ты благосклонны".
Между ней и им встала стена, разногласий, иного видения их совместного будущего. Кажется, что они жили в параллельных мирах. Натали отчуждает, уходит в себя, старается мужа пред Всевышним отмолить. Она не верит не единому его слову. Одно бахвальство. Прислуга слышит их ссоры, видит ее слезы, распространяются слухи, их подробной личной жизни.
Пушкин считает, что жена лжет ему и насмехается над его беспомощностью, пасует пред любыми проблемами. Его бесит, что-то, искреннее, идущее от сердца и души, знают чуть ли не все при дворе. Ведь без тайны, нет семейной жизни. А тайны их личной жизни нет, как таковой. Почему-то известны, даже его личные письма, которые он хранил в своем тайнике, так как любил перечитывать в минуты слабости, подпитываясь от них искренностью, любовью, добротой.
Надо отметить, что Натали иногда перечитывала письма из-за девичьего любопытства, скорее, чтобы понять, что в нем Пушкине такого, что ему пишут такие люди, приближенные Двора, чтобы потом соответствовать, прежде – всего, в его глазах.