Что ж, придется снова идти на ферму.
Когда Зоя Платоновна закрывала за собой дверь сарая, причем закрывала ее она тихо, погруженная в свои мысли, ее заставил вздрогнуть странный, режущий уши Звук. Зоя замерла, потому что этот звук уже слышала. Она потянула дверь на себя, дверь открылась с негромким скрипом. Потом она резко закрыла ее. Дверь тихонько взвизгнула и закрылась. Ну, теперь повторим эксперимент, сказала себе Зоя Платоновна. И стала закрывать дверь осторожно, медленно-дверь буквально взвыла. Она, оказывается, не терпела, когда с ней миндальничали. Теперь стало ясно до минуты, когда произошло преступление.
Зоя Платоновна вышла из сарая. Баба Ксеня стояла на дворе, ждала ее.
- Ты чего? - спросила жиличка.
- Бpocь ты это, - сказала баба Ксеня. - Лишние дела. Только время потеряешь.
- Добьюсь, - сказала Зоя Платоновна. - Мне на свиноферму сходить надо.
- Если на Борю думаешь, оставь, - сказала баба Ксеня.
- Не думаю я на Борю. С Серафимой поговорить хочу.
- Серафиму бригадир в правление увез, - сказала баба Ксеня. - Итоги подбивают.
- Какие еще итоги?
- Соревнование победили, вот и подбивают, кому премию, а кому спасибо.
- А когда она вернется?
- Вечером будет.
Пришлось отложить расследование до вечера.
Сима вернулась в сумерках. Зоя Платоновна, которая, чтобы убить время, читала прошлогодний номер журнала "Здоровье", издали услышала шум совхозного газика и еле утерпела подождать полчаса, чтобы не врываться к Серафиме сразу.
Стоял синий вечер, с высокого берега было видно, как за рекой в Заречье зажигаются желтые огоньки в домах, как по реке солидно топает буксир, волоча баржу с гравием, золотые шары в палисадниках казались лампочками.
Серафима стояла у калитки, беседовала с Боренькой. Молодые люди неловко отпрыгнули друг от дружки при виде московской бабки.
- Простите, - сказала Зоя Платоновна. - Я на минутку. Мне только хотелось задать Симе один Вопрос.
- У меня от него секретов нет, - сказала Сима, кивая в сторону Бореньки. Боренька послушно наклонил молодую лысеющую голову. Если Симочка считает, что секретов нет, то разумеется.
- Петуха не нашли? - спросил Боренька.
- Найдется, - ответила Зоя Платоновна, стараясь, чтобы ее голос звучал по крайней мере так же твердо, как Симочкин. - Сима, у вас не осталось случайно билета от вчерашней поездки на автобусе?
- Зачем он мне? - удивилась Симочка.
Зоя Платоновна понимала, что таиться здесь нет смысла, только обижать людей.
- Я нашла в сарае автобусный билет, - сказала она тихо, звуки в вечернем воздухе разносятся далеко, и деревня кажется одним большим любопытным ухом. - Его вернее всего уронил тот, кто подменил Громобоя.
- А мой билет зачем? - спросила Симочка настороженно. - Я не роняла.
- Она не роняла, - поспешил на защиту Боренька. - Она вообще в сарай не холила.
- Честное слово! - воскликнула Симочка. - Как вы могли!
- Ты ничего не поняла, - сказала Зоя Платоновна.
- Ты ничего не поняла, - сказал Боренька. - Зоя Платоновна не тебя ищет.
- Мне хотелось посмотреть на номер твоего билета. Если ты его не выкинула. Ведь он должен быть близким к билету похитителя. Тогда мы вспомним, кто, кроме тебя, ездил в район, и сразу сузим число…
- Подозреваемых, - сказал Боренька. - Я тоже отпадаю. Хоть и ездил.
Он полез в карман пиджака и достал оттуда два билета, вместе оторванных.
- Здесь мой, - сказал Боренька. - И Симин. Они неразор-ванные.
- Спасибо, - сказала Зоя Платоновна.
Она вытащила билет, найденный в сарае, и Боренька с Симой склонились к ее руке, чтобы в полутьме разглядеть номера. Номера были близкими.
- Теперь вспомним, - сказала Зоя Платоновна. - Кто, кроме вас, ездил в район.
- Шура, - сказала Серафима. - Потом хромой дед…
- Золотарев, - добавил Боренька, - Симоненко ездил.
- Правильно, - сказал Боренька. - И мы о тобой…
- Спасибо, - сказала Зоя Платоновна, - все ясно. Спокойной ночи.
- А кто? - спросил Боренька. - Симоненко, да?
Но Зоя Платоновна не ответила. Сначала надо встретиться с преступником лицом к лицу. Мало ли как объясняются фантастические обстоятельства.
На обратном пути Зоя Платоновна спустилась к реке. Лодки у перевоза не было. Симоненко Николай отогнал ее уже на тот берег, к дому. Река была широкой, спокойной, черной, и в ней отражались облака, подсвеченные луной.
- До завтра, - сказала Зоя Платоновна.
Утром она проспала. За две недели в деревне она тоже привыкла доверяться зычному голосу Громобоя. Когда вскочила, было без двадцати семь. Баба Ксеня спала, во сне надеясь, что Громобой вернется.
Зоя Платоновна наскоро ополоснулась и поспешила к реке.
Над водой плыл густой туман. На том берегу замычала корова - гнали стадо.
Зоя Платоновна подошла к луже, в которую, по словам Николая, уронили мешок с мелом. Она вынула завернутые в платок раздавленные соломинки и, подцепив пальцем краски с земли, мазнула по соломинке. Краска была той же самой. Не надо химического анализа.
Зоя Платоновна так увлеклась исследованием, что не расслышала, как поскрипывают уключины. Лодка тихо ткнулась в берег, Николай выскочил из нее и потащил за нос, повыше. Он сразу увидел москвичку и, видно, догадался, в чем дело.
- Доброе утро, - сказал он робко. - Что, в сарае следы остались?
- Доброе утро, - ответила Зоя Платоновна. - Следы остались. Что же ты?
- Сами понимаете, - покорно сказал Симоненко. - Поехали, что ли?
- Поехали, - сказала Зоя Платоновна и пошла к лодке. У нее мелькнула глупая мысль, что Симоненко может ее столкнуть в воду посреди реки, но она сразу отогнала ее - такие преступления совершаются только в романах.
Всю дорогу они молчали.
Так же безмолвно они поднялись к дому Симоненко. Зоя Платоновна пожалела, что не взяла с собой камеры - туман красиво лежал в низине, и ели поднимались из него, как из глубокого снега.
- Принимайте гостя, - сказал мрачно Симоненко, открывая дверь в дом.
Пожилая полная заплаканная женщина сидела за длинным столом, на котором стояла неубранная после завтрака посуда. Женщина высморкалась, поднялась и протянула Зое Платоновне руку.
- Она все знает, - сказал Симоненко Николай. - Она вычислила. Ты, мам, не расстраивайся.
- Куда уж не расстраиваться, - сказала мать. - Садитесь.
- Я хотела понять, - сказала Зоя Платоновна, - зачем старой женщине нанесли такую обиду? Для меня в этом загадка.
- Я понимаю, - сказала мать Николая. - Как же не понять. Теперь все на нас будут пальцами указывать.
Николай молчал.
- Отца позови, - сказала мать.
- Не надо меня звать, - отозвался высокий быстрый голос. В комнату почти вбежал средних лет встрепанный мужчина в майке и мятых брюках. Он остановился в дверях, поигрывая нервно пальцами по ремню. - И не в обиде дело! Что вас привело?
- Отец! - печально воскликнула его жена. - Человек из Москвы ехал, старался, а ты…
- Из Москвы не ездят в поисках петухов! -крикнул отец Николая. - Я на своем веку немало поездил по свету, добирался и до Игарки, вот именно! Но не понимаю! И вообще говорите быстрее, у меня времени нет! Что вас привело?
Николай Симоненко отвернулся к окну. Его мать опустилась на стул и снова заплакала.
Зоя Платоновна никак не ожидала такой оппозиции, думала, приедет и все на этом кончится.
- Я приехала за петухом бабы Ксени, - сказала она по мере сил спокойно. - Который находится в вашем доме.
- Почему? - Отец Николая и сам был похож на петуха, только сильно ободранного после драки. Может, его в Игарке так ободрали?
- Вчера утром, - сказала Зоя Платоновна в лучших традициях классического детектива, - я узнала, что петух бабы Ксени Громобой пропал. Кто-то украл его и вместо него подсунул похожего петуха, предварительно его подкрасив.
- Ай-ай-ай! - сказал саркастически отец Николая.
- Вот именно нелогичность этого происшествия, а также и то, что баба Ксеня очень переживала, заставила меня задуматься - как найти похитителя?
Господи, как я говорю! - подумала Зоя Платоновна. Как канцелярская крыса. Что со мной?
- Продолжайте, - сказал с ухмылкой отец Николая.
- Дальше все было довольно просто, - сказала Зоя Платоновна. - Во-первых, от вашего сына я узнала, что акварельных красок ни у кого, кроме него, нет.
- Краски "Нева", - сказал Николай. - Я сам в городе покупал.
- И что?
- Кроме того, - Зоя Платоновна старалась игнорировать сарказм в голосе ободранного петуха, - в сарае я нашла следы белой краски, точно такой же, как на перевозе. Значит, человек, который украл Громобоя, живет в Заречье, он перебирался на наш берег в лодке и, кроме того, он имеет доступ к краскам Николая.
- А еще что? - спросил Симоненко-старший.
- Наконец, автобусный билет, - сказала Зоя Платоновна. - Он был потерян в сарае, когда ловили петуха.
- И что с билетом?
- А то, что номер его почти идентичен номеру других билетов позавчерашнего рейса. А в район ездили Борис с Симочкой, хромой дед, Шура и Симоненко.
- Мой сын? - спросил Симоненко-старший. Николай вздохнул, но от окна не обернулся.
- Ваш сын в это время был на переправе. Я сама его видела. Ездили в район вы. И краски у сына взяли вы. И лодку могли взять ночью только вы - ключ от цепи у вас дома хранится. Больше того, - Зоя Платоновна решительным жестом остановила готового к возражениям Симоненко-старшего, - я точно знаю время, когда вы вышли из сарая. Это было в двадцать три часа десять минут. И знаете почему? Дверь в сарае, если ее медленно закрывать, отчаянно скрипит. Так я вспомнила, что услышала этот шум в тот момент, когда выключила телевизор. И посмотрела на часы.
- Вы в этом уверены? - спросил. Симоненко-отец.
- Абсолютно. И меня сейчас интересует не столько судьба петуха, как то, почему вы это сделали…
- Скажи ей, Геннадий! - взмолилась мать Николая.
- Ад-ну минуту! Давайте за мной! Быстро!
Геннадий Симоненко побежал из комнаты на улицу, и Зоя Платоновна бросилась за ним. Она почему-то решила, что он ведет ее к петуху.
Ничего подобного.
Симоненко пробежал мимо дома, дальше, миновал еще один дом, обернулся, поджидая, когда Зоя Платоновна догонит его, взбежал на крыльцо следующего дома и со всего размаха треснул в дверь кулаком.
Дверь сразу отворилась, словно их ждали. Оттуда выглянул незнакомый Зое Платоновне заспанный мужчина с добрым бабьим лицом. Из-под его ног тут же выскочили два мальчика с такими же добрыми бабьими лицами.
- Здравствуйте, - сказал мужчина. - Чего пожаловали?
- Это бригадир наш! - закричал Симоненко. - Он врать не будет! Бригадир, скажи, когда я к тебе позавчера вечером пришел?
- В половине одиннадцатого, - сказал без паузы бригадир.
- А почему пришел?
- Потому что у тебя было сумрачное настроение духа, - сказал бригадир и при том улыбнулся.
- А ты не улыбайся, - взъярился Симоненко, - дело жизни и смерти. А когда я ушел от тебя?
- Просидел ты у меня час с небольшим, - сказал бригадир.
- Правильно! - сказал один из мальчиков с бабьим лицом. - Я не спал, я слушал.
- И я слушал, - сказал второй мальчик.
- В двадцать три десять? Да? - В голосе Симоненко клокотало торжество. - Здесь я был в двадцать три десять!
- Был, - сказал бригадир. - Я все время на часы смотрел. Вставать рано, а он сидит.
Вот видишь! И на часы даже смотрел. Ну все! Привет! Прощайте!
С этими словами Симоненко повернулся и убежал обратно к своему дому. Бригадир сказал:
- Извините, мне собираться надо. И тоже исчез.
А Зоя Платоновна оказалась на улице - одна, наедине с сокрушенной теорией. В алиби Симоненко-старшего сомневаться не приходилось. Ясно было, что бригадир говорит правду.
Но и в себе Зоя Платоновна была уверена. Она услышала, как преступник выходил из сарая именно в двадцать три часа десять минут. Этот звук скопировать или спутать нельзя. Но билет на автобус? Но краска? Что же теперь, подозревать тетю Шуру?
Зоя Платоновна медленно спускалась к реке, там она решила подождать Николая. И вдруг остановилась. Она не задала еще одного вопроса. И важного вопроса: есть ли петух у Симоненко?
Она не решилась возвращаться во враждебный дом. Стояла и ждала Николая.
И тот появился через минуту.
- Зоя Платонна! - крикнул он. - Вы куда?
- Обратно, - сказала она.
- Но ведь это он!
- В это время он был здесь. Мне только что подтвердил это ваш бригадир.
- Чего подтверждать. Пошли обратно. Я вам такое покажу, что вы просто умрете от смеха. Пошли, не бойтесь.
Зоя Платоновна была в каком-то трансе. Наверное, это случается и с профессиональными детективами в момент провала версии. Она послушно пошла обратно, послушно вошла в дом. Там в той же позе сидела у стола мать Николая, которая вроде бы и не заметила их возвращения.
- Сюда! - громким шепотом позвал Николай. Большой тяжелый люк в подпол был распахнут. Там внизу горела лампочка. Николай осторожно заглянул вниз, потом поманил Зою Платоновну.
Зоя Платоновна наклонилась над люком.
Внизу, на табуретке, сидел нахохленный Геннадий Симоненко.
Рядом стоял еще один табурет. На нем грубо сколоченная деревянная клетка. В клетке петух Громобой с черным хвостом и красными крыльями. Понурый и сердитый. Клюв его был завязан тряпицей. Там же нашлось место и для третьего табурета, на котором стоял будильник. Будильник показывал шесть часов тридцать минут.
Будильник звякнул, Геннадий Симоненко прикрыл его ладонью. Будильник замолк. Симоненко сорвал с клюва Громобоя тряпицу и сказал:
- Пой!
Петух помотал головой, не понял, чего от него хотят.
- Пой! - закричал снова Симоненко. - Пой, тебе говорят! Время!
Петух встряхнулся, покосился на своего тюремщика и вдруг закричал в полную силу. Зоя Платоновна даже отшатнулась.
Когда петух замолчал и переступил с ноги на ногу, гордясь собой, Симоненко сказал, указывая на будильник:
- Чтобы всегда так. По звонку. Понял? Приучишься как миленький!
Затем Симоненко поднялся с табурета и потянулся, как человек, свернувший большую и важную работу. Потом начал подниматься по лестнице вверх. И только когда его голова показалась над полом кухни, он увидел, что он не один.
Симоненко поднялся наверх, захлопнул крышку подпола. Поглядел на сына и спросил:
- Твоя работа, предатель?
- Так чего же врать? Все равно узнают.
- Никто бы не узнал, - сказал Симоненко. - У меня все было рассчитано. Если бы не ты… эх, и зачем я тебя рожал?
Потом он обернулся к Зое Платоновне и спросил: - Сейчас птицу будешь брать или выпьем сначала по маленькой?
- Я бы взяла, - сказала Зоя Платоновна. Симоненко-старший молча прошел в комнату. Слышно было, как хлопнула дверца буфета. Забулькало. Звякнул стакан.
Николай нес мешок с Громобоем до лодки, потом сел на весла и всю дорогу говорил:
- Это же все от нервов. Нервный он, а так человек-то неплохой. Смирный. Он этого Громобоя второй год ненавидит. Но что пойдет на такое, я, конечно, не догадался.
- Ну зачем, зачем?
- А я вчера еще понял, что вы, Зоя Платонна, нашей специфики не поняли. Вот и попались. Все правильно распутали, все улики собрали, как в кино, а все равно не поняли.
- Чего же? Я себя чувствую полной идиоткой. Тут подменяют петухов, приказывают им кричать по часам. Один и тот же человек одновременно оказывается в двух местах…
- Вот и не одновременно. Сколько времени на будильнике было?
- Шесть тридцать, - вспомнила Зоя Платоновна.
- Точно. А теперь на свои часы поглядите.
Зоя Платоновна поглядела. На ее часах было без десяти восемь.
- Это что значит?
- Это и есть разгадка. Все знали, а вы - нет. Наша река между двух областей течет. Ваша деревня - в одной, наша - в другой.
- Ну и что?
- А то, что по реке граница часового пояса проходит. У нас в Заречье одиннадцать, а у вас уже полночь. Страна-то большая, вот и поделили.
- Господи, теперь я понимаю, как он одновременно и петуха воровал, и у бригадира сидел.
Лодка подвалила к берегу. Николай подхватил мешок и сказал:
- Я нашего петуха у вас возьму, ладно? Чего ему теперь у вас ошиваться? Возьмем его, а то стыдно - как клоун.
- Конечно, бери.
Зоя Платоновна обошла белое пятно на земле и пошла вверх по дорожке. Она была огорчена. Если бы знать с самого начала…
- Только мой отец петуха не воровал, - догнал ее голос Николая. - Он его на обучение брал.
- Это еще зачем?
- Да затем, что у Громобоя голос дикий. Он как закричит, мой отец всегда просыпается. А ему еще на работу рано. Он учетчиком на лесоповале. Рано ему, а просыпается. Он давно грозился шею Громобою свернуть. Но не такой он человек, чтобы на это пойти. Он к твоей бабке ходил, деньги предлагал. А она ни в какую. И он тогда решил петуха этого перевоспитать, чтобы пел на час позже. Как бы по нашему расписанию. А пока, чтобы баба Ксеня не скучала, он думал, что и наш сойдет, понимаете?
- Наивно.
- Еще как наивно. Сколько петуха надо перевоспитывать? Может, целый год.
- Может быть. Не знаю.
- Вы возьмите мешок, я тут подожду. А моего вынесите. Не хочу я с бабой Ксеней встречаться. Может, скажете ей, что в лесу Громобоя нашли, а? Отца жалко.
- Ладно, - согласилась Зоя Платоновна.
- Да вы не переживайте, вы правильно угадали. А всю географию все равно не выучишь. Громадное государство. У нас ночь, а на Камчатке уже утро.
Кир Булычев
Гибель поэта
1
Было десять часов вечера, собирался дождь, в сотый раз за день. Желтые и бурые листья плавали в лужах на неровном асфальте, мокрыми грудами жались к заборам. Улица была пустынной, куклы грустно глядели на осеннюю слякоть из теплой и сухой витрины "Детского мира". Все магазины были закрыты. В гостиничном ресторане шел учет. Зоя Платоновна решила дойти до вокзала, может, там открыт буфет.