- Я подумал, - сказал Уэйнрайт, - что вам следует посоветоваться с одним из наших адвокатов в банке. Я мог бы это устроить. Он может подсказать, какие принять меры против вашего мужа, а затем уж я прослежу, чтобы вам не пришлось платить никаких сборов.
- Зачем вы все это станете делать?
- Я перед вами в долгу.
- Нет. - Она покачала головой.
Он подумал, правильно ли она его поняла.
- Это значит, - пояснил Уэйнрайт, - что будет постановление суда и вашему мужу придется посылать вам деньги, чтобы помочь воспитывать маленькую дочь.
- И это сделает из Карлоса мужчину?
- А это важно?
- Важно, чтобы его не заставляли. Он знает, что я здесь и что Эстела живет со мной. Если бы Карлос хотел, чтобы мы получали от него деньги, он бы их посылал.
Это напоминало фехтование с тенью. Он раздраженно произнес:
- Я никогда вас не пойму.
Неожиданно Хуанита улыбнулась:
- Вам и не обязательно меня понимать.
Оставшийся путь до банка они прошли в молчании. Уэйнрайт старался справиться с разочарованием. Ему хотелось услышать от неё благодарность: если бы она поблагодарила, по крайней мере это значило бы, что она восприняла его всерьез. Он пытался разгадать её доводы и представления о мире. Она явно высоко ценит независимость. Затем она, видимо, принимает жизнь такой, какая она есть: удачи и неудачи, взлеты надежды и крушение мечтаний. В какой-то мере он ей завидовал и по этой причине, а также потому, что его потянуло к ней, ему захотелось узнать её лучше.
- Миссис Нуньес, - произнес Нолан Уэйнрайт, - я хочу кое о чем попросить вас.
- Да?
- Если у вас будут сложности, настоящие сложности, что-то, где я мог бы помочь, вы позвоните мне.
Это было уже второе предложение, которое ей делали за последние несколько дней.
- Может быть.
Это был последний - перед большим перерывом - разговор между Уэйнрайтом и Хуанитой. Он считал, что сделал все возможное, к тому же голова его была занята другим. В частности тем, о чем он говорил с Апексом Вандервортом два месяца назад: как внедрить тайного информатора, чтобы выявить источник поддельных кредитных карточек, до сих пор наносящих глубокие финансовые раны системе "Кичардж".
Уэйнрайт отыскал пьющего уголовника, известного ему только как "Вик", который готов был пойти на риск за денежное вознаграждение. У них уже состоялось тайное свидание, обставленное с тщательно разработанными предосторожностями. Намечалось ещё одно.
Уэйнрайт от души надеялся посадить изготовителей фальшивых кредитных карточек на скамью подсудимых, как он это сделал с Майлзом Истином.
* * *
На следующей неделе, когда Истин ещё раз предстал перед судьей Андервудом - на этот раз для приговора, Нолан Уэйнрайт был единственным представителем "Ферст меркантайл Америкен" в суде.
Подсудимый по указанию судебного клерка уже стоял перед присяжными, а судья, не торопясь, ещё раскладывал бумаги - он отобрал несколько документов и положил их перед собой, затем холодно посмотрел на Истина.
- Вы хотите что-нибудь сказать?
- Нет, ваша честь. - Голос был еле слышен.
- Я получил донесение от инспектора, осуществляющего надзор за условно осужденными. - Судья Андервуд замолчал и пробежал глазами одну из бумаг. - Похоже, вы сумели убедить его в том, что искренне раскаиваетесь в содеянных преступлениях, в которых вас признали виновным. - Судья произнес слова "искренне раскаиваетесь", как бы держа их между большим и указательным пальцами и давая четко понять, что он не столь наивен, чтобы разделить это мнение.
Он продолжал:
- Так или иначе раскаяние, искреннее или нет, не только запоздало, но и не может перечеркнуть вашей порочной, мерзкой попытки переложить ответственность за преступление на невинного и ничего не подозревающего человека - молодую женщину, за которую вы, как служащий банка, несли ответственность и которая доверяла вам как старшему по должности. Из улик явствует, что вы продолжали бы держаться такого же курса, даже попытались бы подвести свою жертву под обвинение и упрятать вместо себя за решетку.
Со своего места в зале Нолану Уэйнрайту видно было, как сильно покраснел Истин.
Судья Андервуд вновь обратился к своим бумагам, затем глаза его снова впились в подсудимого.
- До сих пор я говорил о том, что расцениваю это как самое низкое из совершенных вами злодеяний. Помимо этого, существует основное обвинение - нарушение вами как служащим банка доверия не в одном, а в пяти отдельных случаях, разделенных большими промежутками времени. Случись такое однажды, это можно было бы счесть необдуманным поступком. Но объяснить этим пять тщательно спланированных краж, выполненных с извращенной блистательностью, нельзя. Банк как коммерческое предприятие имеет право ожидать честности от тех, кого он наделяет - как были наделены вы - исключительным доверием. Но банк это больше чем просто коммерческий институт. Это место, пользующееся доверием у общества, и поэтому общество имеет право на защиту от тех, кто использует во зло это доверие - таких личностей, как вы.
Судья перевел взгляд на молодого адвоката, исправно сидевшего подле своего клиента. Теперь тон судьи стал более резким и формальным.
- Будь это ординарный случай, я согласился бы, учитывая отсутствие предыдущих судимостей, на условный срок, как того красноречиво требовал адвокат. Но это не ординарный случай. Это случай исключительный по перечисленным мною причинам. Поэтому, Истин, вы отправитесь в тюрьму, где у вас будет время поразмыслить над действиями, которые вас туда привели. Решением суда вы лишаетесь свободы на срок в два года.
Судебный клерк кивнул, и подошел тюремщик.
* * *
Через несколько минут после вынесения приговора в небольшой запертой и охраняемой комнате за судебным залом, одной из нескольких предназначенных для общения заключенных с их адвокатами, произошла короткая беседа.
- Первое, что нужно помнить, - сказал молодой адвокат Майлзу Истину, - двухлетний срок заключения вовсе не означает, что вы просидите два года. После того как пройдет треть срока, вас можно будет взять на поруки. А это меньше чем через год.
Майлз Истин, отупевший от горя и чувства нереальности, уныло кивал головой.
- Вы, конечно, можете подать апелляцию, причем вам не обязательно принимать решение об этом сейчас. Но откровенно говоря, я не советую. Во-первых, я не думаю, что вас выпустят в ходе рассмотрения апелляции. Во-вторых, поскольку вы признаны виновным, оснований для апелляции очень мало. А кроме этого, пока апелляцию рассмотрят, вы уже отсидите свой срок.
- Игра окончена. Никаких апелляций.
- В любом случае я буду в вашем распоряжении, если вы вдруг передумаете. И пока не забыл: мне жаль, что все так обернулось.
Истин отреагировал горькой усмешкой:
- Мне тоже.
- Конечно, вляпались мы с вашим признанием. Без него я сомневаюсь, чтобы обвинение смогло найти доказательства - по крайней мере кражи шести тысяч долларов, что больше всего подействовало на судью. Я понимаю, конечно, почему вы подписали второе признание - то, которое получило у вас ФБР: вы думали, главное - это первый документ, так что ещё одно признание ни на что уже не повлияет. А вот ведь повлияло. Боюсь, что этот охранник, Уэйнрайт, обвел вас вокруг пальца.
Заключенный кивнул:
- Да, теперь я понимаю.
Адвокат взглянул на часы:
- Ну, мне пора идти. У меня сегодня вечером серьезное свидание. Знаете, как это бывает.
Тюремщик выпустил его.
А на следующий день Майлза Истина перевели в федеральную тюрьму за пределами штата.
* * *
В банке "Ферст меркантайл Америкен", когда весть об аресте Майлза Истина облетела тех, кто его знал, одни пожалели его, другие считали, что он получил по заслугам. И все единогласно решили: больше о Майлзе Истине в банке уже не услышат.
Только время покажет, насколько ошибочно было это предположение.
Часть вторая
Глава 1
Подобно пузырьку воздуха, всплывающему на поверхность со дна водоема, первые признаки беды появились в середине января. Это была заметка, напечатанная в колонке хроники "Ухом к земле" воскресного выпуска городской газеты. Репортер писал:
"…По городу ходят слухи о значительном сокращении строительства в районе "Форум-Ист". Это значит, что очень большой строительный проект столкнулся с нехваткой денег. Кто только с этим сегодня не сталкивается?.."
* * *
Алекс Вандерворт ничего не знал о заметке, до того как утром в понедельник секретарша не положила газету ему на стол вместе с прочими бумагами, обведя заметку красным.
Весь день в понедельник Эдвина Д'Орси звонила, чтобы узнать, читал ли Алекс про слухи и знает ли он, что́ за этим стоит. В волнении Эдвины не было ничего удивительного. С самого начала программы "Форум-Ист" на подвластное ей отделение банка в центре города легла ответственность за выдачу строительных кредитов, было взято много залогов и потрачено немало бумаги. К этому моменту проект представлял собой важную часть деятельности банка.
- Если в этом есть хоть что-то, - настаивала Эдвина, - я хочу, чтобы мне об этом сказали.
- Насколько мне известно, - заверил её Алекс, - до сих пор ничего не изменилось.
Спустя мгновение он вновь взялся за телефон, намереваясь связаться с Джеромом Паттертоном, затем передумал. Неверная информация о "Форум-Ист" появлялась не впервые. Проект вызвал много шума, и какая-то информация неизбежно оказывалась неточной.
"Бессмысленно, - решил Алекс, - беспокоить нового президента банка по мелочам, тем более когда хочешь заручиться поддержкой Паттертона в главном вопросе - расширении деятельности "ФМА" по привлечению вкладов, - вопросе, который должен был рассматриваться советом директоров".
Так или иначе, когда через несколько дней в ежедневной газете "Таймс реджистер" - на этот раз в колонке новостей - появилась уже целая заметка, Алекс забеспокоился.
Сообщение гласило:
"Озабоченность по поводу будущего "Форум-Ист" неуклонно растет среди множащихся слухов о возможности в скором времени значительного сокращения или полного прекращения финансирования.
Проект "Форум-Ист", долгосрочная цель которого заключается в полном восстановлении жилых и деловых кварталов в центре города, был подписан консорциумом финансистов во главе с банком "Ферст меркантайл Америкен".
Представитель банка "Ферст меркантайл Америкен" сегодня признал существование слухов, но не стал их комментировать, сказав лишь, что "в должное время будет сделано соответствующее заявление".
В соответствии с планом "Форум-Ист" некоторые из центральных жилых районов города уже модернизированы или перестроены. Завершено строительство многоэтажных домов с квартирами малой стоимости в одном микрорайоне. На очереди следующий.
Десятилетний генеральный план включает программы по улучшению школьного образования, помощи малому бизнесу, организации профессионального образования и рабочих мест, а также строительство культурных центров и центров отдыха. Строительство основных объектов, начатое два с половиной года назад, до сих пор велось по графику".
Алекс прочел сообщение в газете утром за завтраком у себя в квартире. Он был один: Марго по работе уехала из города неделю назад.
Приехав в башню "ФМА", он вызвал к себе Дика Френча.
Френч, вице-президент по связи с общественностью, бывший редактор финансовых новостей, дородный, с несколько грубоватой манерой говорить, искусно управлял своим отделом.
- Во-первых, - спросил Алекс требовательным тоном, - кто говорил от лица банка?
- Я, - ответил Френч. - И надо признаться, мне было неприятно говорить эту муру по поводу информации "в должное время". Но мистер Паттертон велел мне употребить именно эти слова. Он настоял также на том, чтобы я не говорил ничего больше.
- А о чем ещё может быть речь?
- Это вам надо мне рассказать, Алекс. Совершенно очевидно: что-то происходит; и хорошо это или плохо, но чем скорее мы об этом сообщим, тем лучше.
Алекс сдержал закипавший в нем гнев.
- По какой причине не посоветовались со мной?
Вице-президент по связи с общественностью удивился:
- Я думал, вы обо всем знаете. Когда я разговаривал по телефону с мистером Паттертоном вчера, я знаю, что там был Роско, поскольку слышал, как они разговаривали. Я решил, что вы тоже там.
- В следующий раз, - произнес Алекс, - ничего не предполагайте.
Он отпустил Френча, затем попросил секретаршу разузнать, свободен ли Джером Паттертон. Ему сообщили, что президент ещё не приехал в банк, но находится в пути, и Алекс сможет встретиться с ним в одиннадцать. Алекс что-то с досадой буркнул и вернулся к работе над расширением программы долгосрочных вкладов.
В одиннадцать Алекс прошел небольшое расстояние, отделявшее его от президентских апартаментов - двух угловых комнат, каждая с видом на город. С момента вступления в должность нового президента вторая комната чаще бывала закрыта, и посетителей туда не приглашали. Через секретарш просочился слух, что президент упражняется в ней, делая отжимы на ковре.
Сегодня яркое солнце светило с безоблачного зимнего неба сквозь окна во всю стену, освещая розовую, почти лишенную волос голову Паттертона. Он сидел за столом, на нем был легкий костюм с еле заметным рисунком, - что было исключением, так как он носил обыкновенно твид. Перед ним лежала газета, развернутая на сообщении, заставившем прийти к нему Алекса.
В тени, на диване, расположился Роско Хейворд.
Все трое поздоровались. Паттертон сказал:
- Я попросил Роско остаться, так как догадываюсь, о чем мы будем говорить. - Он дотронулся до газеты. - Вы это, конечно, видели.
- Да, видел, - ответил Алекс. - У меня также был Дик Френч. Он рассказал мне, что вы с Роско обсуждали вчера изыскания прессы. Поэтому мой первый вопрос: почему не поставили в известность меня? Я в такой же степени вовлечен в проект "Форум-Ист", как и все остальные.
- Вам нужно было сообщить, Алекс. - Вид у Джерома Паттертона был смущенный. - Я думаю, дело в том, что мы несколько растерялись, когда увидели заметки в прессе, которые говорят о том, что была утечка.
- Утечка чего?
На этот раз ответил Хейворд:
- Информация о предложении, которое я представлю комитету по денежной политике в следующий понедельник. Я предлагаю сократить долю участия банка в проекте "Форум-Ист" приблизительно на пятьдесят процентов.
Это подтверждало ходившие слухи и потому не было удивительным. Удивили Алекса размеры предложенного сокращения.
- Джером, - спросил он Паттертона, - я правильно понимаю, что вы потакаете этому потрясающему безумию?
Краска залила лицо и яйцевидную голову президента.
- Это и так, и не так. Я приберег свое суждение до понедельника. Роско вчера и сегодня занимался тут предварительным лоббированием.
- Правильно, - резко добавил Хейворд. - Это совершенно законная тактика, Алекс. А если вы с этим не согласны, позвольте вам напомнить, что во многих случаях вы представляли свои идеи Бену до заседания комитета по денежной политике.
- Если я так и поступал, - парировал Алекс, - то здравого смысла в них было больше, чем в этом предложении.
- Ну это, конечно, исключительно ваше личное мнение.
- Не исключительно. Остальные тоже так думают.
Хейворда эта перепалка, казалось, ничуть не задела.
- Я лично считаю, что мы можем найти гораздо лучшее применение деньгам банка. - Он повернулся к Паттертону. - Кстати говоря, Джером, расплодившиеся сейчас слухи могут пойти нам на пользу, если предложение о сокращении финансирования будет принято. По крайней мере это решение не будет подобно грому среди ясного неба.
- Если вы стоите на этой позиции, - произнес Алекс, - очевидно, вы и распустили эти слухи.
- Могу вас заверить, что это был не я.
- В таком случае как вы их объясняете?
Хейворд пожал плечами:
- Я считаю, совпадение.
"В самом ли деле совпадение, - подумал Алекс. - Или кто-то близкий к Роско Хейворду запустил пробный шар по его просьбе? Да. Этим человеком вполне мог быть Харольд Остин, достопочтенный Харольд, который, будучи главой рекламного агентства, имеет уйму связей в прессе. Впрочем, едва ли кому-либо удастся это выяснить".
Джером Паттертон воздел руки к потолку.
- Вы оба поберегите свои доводы до понедельника. Тогда мы все взвесим.