Не знаю, сколько прошло времени после того, как я пошла окунуться, наверное немало, может быть, все уже собираются… Приехали автобусы…
"Да! Что же теперь делать?.."
Смотрю на полоску берега и понимаю, что не могу выплыть из укрытия. Не смогу себя никак защитить. Буду вся "как на ладони"!
Как же хочется оказаться рядом с дочкой на берегу… Как же хочется…
"Так. Тихо! Тихо!.. Замолчи! Надо немного отдохнуть".
Пытаюсь прекратить любые мысли. Застываю на месте. Смотрю на дно. Вдруг вижу прямо подо мной ракушка. "Ничего себе! Это же "зубатка"!" Ныряю, достаю – "красавица" – глаз не оторвать, такие раковины редко попадаются. Не помню, сколько её рассматривала. Радовалась. Даже немного подзабыла о своей "подруге" с плавником. Внезапно очнулась. Быстро вернулся страх. Что же делать? В заводи больше оставаться нельзя – время бежит. Надо плыть. Берег далеко. Подцепляю мешок с ракушкой за пояс.
Что делать?! Хоть страшно, хоть не страшно, но надо плыть и… Вдох, выдох. Вдох. Всё! Пошла! Проплываю над рогами. Осматриваюсь – "подругу" не вижу. Всё! Больше ждать нельзя! Плыву максимально быстро, выкладываясь до конца, не оглядываясь, не допуская ни одной мысли, только – и раз, и два. Давай. Давай. Давай!
Остановилась, когда до берега осталось несколько метров.
Встала на ноги – воды по пояс, оглянулась – пусто и только бесконечная серо-голубая гладь с белыми гребешками волн. Море и море, всё как обычно. Делаю несколько шагов и падаю на песок. Отдышалась. Осмотрелась. До наших идти ещё метров четыреста. Идти не могу. Ноги не слушаются – не двигаются. Столбняк! Через несколько минут невероятным усилием воли заставляю себя встать и идти. Пытаюсь переставлять руками несгибающиеся ноги.
Боже, как долго тянется этот пляж… Всё… Дошла. Все уже собрались. Лена всё высматривала меня в море…Доченька беззаботно бегала, смеялась. А я не могла двигаться, не могла даже говорить. Я просто лежала на песке и ощущала только одно – я жива! Жива!
И вот такой же животный страх я почувствовала той ночью, перед экзаменами, в нашем новом доме. Я старалась заставить себя заснуть, ни о чём не думать, но через несколько секунд мой голос внутри меня уже прокричал:
– Открой глаза! Быстро открой глаза! Открой!
Примерно с таким же удивлением, как на Кубе, когда я не поняла, почему меня поглощает дикое чувство страха, и с изумлением, что во мне отдельно от меня живёт и разговаривает мой голос – медленно открываю глаза. Дрожь ужаса пронзает меня насквозь!
Я вижу сущность. Нечто высокое в сером, как бы сотканном из дыма плаще, в глубоко наброшенном, как бы на… "лицо", капюшоне. Оно стояло рядом со спящим мужем. В моей голове мгновенно исчезли все мысли, там царил только хаос и страх, да такой, что я даже крикнуть не могла. Меня била крупная дрожь. Я рассматривала ЭТО. Оно не просвечивало. Оно держало над собой "подушку" из такого же вещества, как и Оно само. Я понимала, что Оно хотело сделать – накрыть "подушкой" мужа… и давить, давить, давить… Оно говорило мне это мыслями… злым и жёстким языком… Оно двигалось! Оно было живое!
Я не могла пошевелиться. Я пристыла к постели! Я не решилась разбудить мужа. Может, это, и хорошо, думаю сейчас, если бы он ничего не увидел, а я глазами полными страха тыкала бы в ЭТО, то не знаю, как бы воспринимал он меня потом. Да и вообще он слишком реалист и совсем не верит, что мир не ограничен лишь тем, что мы видим…
Я боялась закрыть глаза. Я откуда-то знала, что пока на Него смотрю, Оно никому ничего сделать не сможет! Но если закрою глаза… Оно приведёт свою "подушку" в действие… Вот я и смотрела, смотрела… смотрела, смотрела!..
Оно начало медленно опускать подушку, но оставалось стоять на месте. До сих пор я помню всё: его капюшон, расклешённые рукава и то, что через эту странную дымку – "ткань", из которой был сделан плащ, и Оно само – ничего не было видно. За ним, в метре стоял огромный шкаф с зеркалом… Тогда я не знала молитв, единственное, что начала делать – креститься, креститься, креститься… Так в полном оцепенении я лежала с открытыми глазами, крестилась и не отрываясь смотрела на Это. Ужасно хотела спать, но боялась даже моргнуть, а не то что бы закрыть глаза…
Светало. Оно еле заметно стало отходить от кровати в угол и понемногу растворяться. Чем светлее становилось, тем больше Оно исчезало. Наконец Его совсем не стало видно.
Я…забылась на пару часов. Утром всё рассказала мужу. Сначала полное недоумение, потом он объяснил – всё это переутомление…экзамены, нервы. Сказал, нужно отдохнуть, расслабиться…
Экзамены я сдала. Удалось даже на короткое время забыть ночной кошмар: опять знакомые – "мозговой штурм" и "цыганочка с выходом" – сплошной экспромт, хождение по лезвию… или сдам, или выгонят… Это помогло мне немного отвлечься от ночного ужаса, но потом… оставаться дома одна я не могла. Не могла там ни есть, ни пить, тем более спать. Каждую ночью в ожидании ЭТОГО я лежала без сна с открытыми глазами и читала "Отче наш", единственное, что успела выучить. Но теперь и днём я ощущала присутствие ЭТОГО, теперь даже днём я чувствовала рядом чьё-то дыхание…
…Снова наступал очередной вечер и, понимая, что за ним придёт ночь и всё начнётся сначала, в отчаянии я побежала в храм. Заканчивалась служба. Я терпеливо стояла и ждала, когда смогу подойти к священнику и попросить у него совета…
Наконец он освободился. Путано, запинаясь, я рассказала о том, что произошло… Батюшка был спокоен, как будто он часто сталкивается с такими кошмарами, ни тени удивления не отразилось на его лице. Он сказал, нужно читать молитвы, освятить квартиру и идти на исповедь… Мне было странно, что он не посчитал мой рассказ ни бредом, ни результатом утомлённого воображения, а только сказал:
– Вам надо серьёзно потрудиться!
Освящение квартиры сложилось непросто… Но после того как всё удалось, я долго не могла поверить, что всё позади, что всё закончилось. В доме стало как-то спокойно и радостно, даже сказала бы – тихо. Я отоспалась, но долго ещё не могла отвыкнуть от страха наступающей ночи. Мне стало очевидно, что мир не так однороден, не так прямолинеен, как мы его привыкли воспринимать. Скорее всего, мы и не представляем даже доли того, как он устроен, кто и что, помимо нас – "эпицентров вселенной", в нём существует!
Я была уверена, что мы поселились в "грязной квартире", поэтому не уставала расспрашивать соседей о том, кто в ней жил раньше. Всё хотела разгадать что произошло, но ничего особенного соседи так и не вспомнили… Я постаралась смириться и больше не думать об этом.
Прошло несколько лет… Я забыла ключи от дома и ждала своих на улице. Сидела на скамейке около подъезда. Настроение было прекрасное. Весна! Греет солнышко. В мозгу выстраиваются в длинную очередь разнообразные планы…
Неожиданно подошла бабушка, с которой я обычно не общалась – жили на разных этажах, почти не встречались. Оказалось, она живёт в нашем доме с первых дней заселения. Разговариваем… Вдруг она спрашивает номер моей квартиры… Отвечаю. Она долго молчит в ответ… Просит показать наши окна.
"Странно, зачем ей это?" – думаю я, показывая.
– А, да-к вы живёте в той квартире, где умерла молодая женщина… Говорят, не своей смертью…
– Что?! – необъяснимое оцепенение сжало мне сердце. – Какая женщина?… Что значит не своей смертью?!
Бабушка вздохнула. Грустно посмотрела на меня:
– Красивая она была, но какая-то несчастная. Всё мужчину найти не могла. И вот появился один. Всё увивался за ней. Стали вместе жить, здесь, в её квартире. А потом вдруг она умерла…ходили слухи – не своей смертью… Говорили удушил!
Бабушка давно ушла, а я ещё долго, не шелохнувшись сидела около подъезда. Меня бил озноб, и даже тёплые лучи солнца казались мне холодными.
Было грустно и не понятно – почему мы такие? Почему нам всего мало?! Почему мы – люди, не можем просто любить друг друга?! Просто любить и всё!
3. Крещение доченьки
Летнее утро. Прохладно. Ветерок. Мы с доченькой уже позавтракали. Собираемся гулять. Наши ясли-сад на лето уехали из Москвы. Мы не решились отослать дочку с ними, мала ещё – всего два с хвостиком. Дачи у нас тогда не было, и мы проводили всё лето в Москве. Наш двор находился почти на дороге. Рядом с детскими качелями наперегонки бежали машины, поэтому обычно мы уходили гулять к Донскому монастырю. Так было и в этот день. Мы собрались и пошли топтать травку под стенами Донского. Бегали. Играли.
Я сочиняла дочке очередную сказку, когда была остановлена её серьёзным вопросом, который быстро охладил мою жаркую фантазию.
– Мама, а кто такие кристиане?
– Кто? – удивилась я.
– Крис-ти-ане.
Конечно, у нас были некоторые логопедические проблемы, но не до такой степени.
– Крестьяне – это люди, которые живут и работают на земле, – начала я, – они выращивают овощи и фрукты, а также…
– Нет, мам, нет. Не те крестиане, а другие – кристиане?
– А, другие?…Ну, они разводят животных: коров, свиней, лошадей… – продолжаю ваять я и замечаю на себе её внимательный взгляд. – За всеми животными надо ухаживать, это тяжёлый, но нужный труд, коровы, например, дают молоко, а…
– Мам, я спрашиваю про… кристиан, – перебивает меня дочь, не выдерживая начала моей лекции о сельском хозяйстве, и показывает на стены монастыря.
Теперь замолчала я, мне стало непонятно, откуда она вообще что-то слышала про христиан. Семья у нас была "насквозь" неверующая – в доме ни одной иконы, ни одной религиозной книги. Мы никогда не то чтобы не отмечали, даже и не говорили о православных праздниках. В яслях из воспитателей тоже никто не был замечен в христианстве…
Обычно на вопросы дочки я отвечала глубоко и серьёзно. А сейчас я "зависла" – что я могу вообще рассказать про христиан?! Выдавила из себя пару стандартных фраз. Дочка, не отрываясь смотрела на меня и слушала с большим интересом, чем тогда, когда я озвучивала ей сказку… Ничего вразумительного рассказать ей так и не смогла. Она молчала и пытливо посматривала в мою сторону, ожидая продолжения.
– Расскажи ещё, – не дождавшись, попросила она.
Понимаю, мой авторитет сейчас рухнет… Пытаюсь что-нибудь выудить из закромов памяти – но… они пусты. Сворачиваю разговор, переходя на другую тему.
Вот уже много лет вспоминаю тот разговор и до сих пор не понимаю, откуда у маленького ребёнка появился этот вопрос. Откуда взялся интерес к христианам, когда вокруг ни одна душа, если можно нас так назвать на том периоде жизни, эту тему, даже косвенно, никогда не затрагивала. Одновременно испытываю чувство стыда за себя, за ту пропасть и пустоту знаний о православии, которую допустила я – русская и весь мой род живущий и живший на земле российской.
Бежали годы. Мы всё кружились в житейских проблемах, болячках, в каких-то суперважных событиях, в различных праздниках, отпраздновать которые стремились от всей души. Нам казалось, отметишь радостно, и жизнь пойдёт так же.
Правда, когда собирались одни девчонки, помимо переживаемых проблем, сочувствия, советов, разговоров обо всяких женских штучках, мы рассказывали друг другу какие-то необъяснимые события, которые иногда происходили. Пытались найти ответы на мучившие вопросы: как поступить и что же всё-таки делать…
Ответа мы искали то в эзотерике, то в гадании, то в экстрасенсорике, то в рибёфинге… Когда его не находили и проблемы не уменьшались, мы незаметно для себя переходили на разговоры о вере, о Боге… На непонятные нам, но слишком очевидные чудеса:
– почему святая вода годами остаётся свежей…
– почему веточки вербы после службы сразу засыхают…
– почему пасхальное яйцо, освящённое, годами не портится, если простое варёное, пролежавшее при комнатной температуре хотя бы месяц, напомнит о себе запахом…
Иногда до нас доходили отрывки чьих-то историй – от человека отказались врачи, неизлечимая болезнь – он, его близкие сильно молились… просили Господа, Пресвятую Богородицу – выздоровел.
Ничего вразумительного обо всём этом мы сказать не могли. Объяснить это общепринятыми понятиями не получалось, поэтому разговор затихал, и мы разбегались по домам, пытаясь понять, что же всё-таки происходит, зачем и почему…
Со временем я стала подумывать о том, чтобы крестить дочку. Конечно, хотелось, чтобы это было яркое, незабываемое событие, которое дочка запомнила бы на всю жизнь. Хотелось, чтобы у неё было всё как надо – чтобы был праздник, подарки, крёстные, которые бы любили её.
Крёстную нашла сразу – это была моя самая близкая подруга, добрая, недосягаемо щедрая и весёлая. Подруга согласилась, моя задача наполовину разрешилась, но на этом я остановиться не могла. Нужно было найти крёстного.
При тщательном разборе мужской половины нашей компании, я поняла – даже и выбирать не надо – крёстного нет. Просто нет крещёных мужчин и всё! Крещение пришлось отложить.
Время текло своим чередом. Периодически я предпринимала попытки организовать крещение, но ничего не получалось…
Тогда мы относились к таинствам, о которых знали лишь понаслышке, как к какому-то мистическому действию, которое может помочь человеку в дальнейшей жизни. Главное, нужно это сделать, например, покреститься, и тогда у человека будет помощь, будет защита, а что ещё нужно? Поэтому я не сдавалась, искала дочке крёстного, периодически узнавала, не крестился ли кто-нибудь из наших, но ответ всегда был один – нет!
Пробежало ещё несколько лет. Моя близкая подруга – потенциальная крёстная – уехала в Америку на ПМЖ. Теперь у дочери не осталось даже крёстной… Я расстроилась и отложила крещение совсем на потом…
Мы переехали на новую квартиру. Её нужно было освящать. Пришёл священник. Прочёл молитвы. Начал кропить святой водой дом. Зашёл в комнату дочери. Увидел её фотографию.
– Кто это?
– Дочка.
Он, вглядываясь в фотографию:
– Крещена?
– Нет.
– A-а… Ну что ж!.. Уже можно не крестить, – после недолгого молчания, вдруг сказал он.
Я онемела и на несколько секунд застыла от страха. Вдруг ощутила, что каменная глыба, готовая сорваться в любой момент, нависла над дочкой.
– …Почему? – тихо спросила я.
– Потому что она уже потеряна, – сказал он и жёстко взглянул на меня.
– Что?! – прокричала я. На меня сразу навалились воспоминания о пережитом за эти годы, которые я пыталась не тревожить, так сложно мы вошли с ней в этот мир при рождении, так тяжело выживали. Еле отошли от больницы. Все эти годы я была на грани, всё время боялась за дочку – и вдруг такое!
– …Ну, можно ещё попробовать её спасти. Постарайтесь крестить в ближайшую субботу, – на прощанье сказал он.
Кошмар этих слов преследовал меня до субботы, на которую мне удалось договориться о крещении. Я просто упала в пропасть отчаянья. Не общалась с друзьями. Прекратила попытки найти крёстных, только узнала, что можно быть крёстной заочно и, получив согласие моей уехавшей подруги, с замеревшим сердцем ждала субботы.
День крещения. Волнуемся. Дочка радуется, но, по-моему, она не понимает, почему годами откладывая это таинство, я сейчас так бешено тороплюсь.
Никто из моих не знал об этом событии. Праздника я сделать не смогла. Ни одной фотографии… ни одного подарка… Слова священника жгли мне душу, больше ни о чём другом думать и ничего делать я не могла.
Несколько минут до таинства, пришёл батюшка, который будет крестить. Он что-то ласково говорил, стоящим вокруг него людям… Вдруг так захотелось попросить его стать крёстным, что я не смогла сдержаться. Подбежала. Торопливо и запутанно попросила его об этом. Тишина…
– Если бы Вы подошли раньше, я бы подумал, а сейчас нет времени. Так нельзя. Извините.
Глотая слёзы, я тихо стояла в углу храма, понимая, что так просто и так давно могла бы найти дочке крёстного, который никогда, ни в каких жизненных сложностях не оставил бы её одну. А я эти годы бегала и искала дочке не опору и помощь, а скорее подобие мирского папки, который будет помнить о дне крещения, как о дне рождения, и дарить ей хорошие подарки.
Ко мне тихо подошла женщина, работающая в храме. Мы с ней уже разговаривали раза два до этого, когда я прибегала в храм со своими проблемами… Она поразила меня ещё при первой встрече тем, как спокойно, сердечно, внимательно выслушивает, потом пытается помочь. А при прощании, на моё простое "До свиданья". Она кланяется до земли. С такой теплотой незнакомого человека я давно не сталкивалась…
– Что случилось? Чем помочь? – спросила она и сейчас.
Я рассказала. Сначала она меня успокаивала, а потом спросила:
– А та крёстная, которая заочно, будет молиться за Вашу дочку?
Я долго молчала и поняла, что скорее всего – нет. Стало ясно, что я своего восьмилетнего ребёнка, оставляю без помощи… без молитвы. Женщина обняла меня и предложила:
– Хотите – я стану её Крёстной?
– …Спасибо, – опешила я. – …Не надо.
Я так и не решилась отказаться от давно намеченного мной эскиза крещения…
Вот и всё – дочка крещена! Всё! Теперь нужно гнать все страшные мысли.
Медленно идём домой. На душе тишина. Вышли из лифта. Запах едкого дыма. Он повсюду. Он разъедает глаза. Я сразу начала ворчать о рассеянности и безответственности людей… Но чем ближе мы подходили к нашей квартире, тем быстрее исчезал поток моих слов. Я открыла дверь и вспомнила – что хотела приготовить праздничный салат и поставила вариться яйца…
Нас не было два с половиной часа. Квартира в дыму, кастрюля чёрная, вместо яиц – пепел… Газ всё ещё мигал своим синим огоньком…
Но на душе отчего-то было легко и радостно. Ни страха, ни тревоги. Почему – то казалось, что в такой день ничего страшного у нас случиться не могло… Просто не могло и всё! Я открыла окно. Села на стул. "Слава Богу – доченька крещена! Слава Богу!"
Тогда дочке было восемь. Сейчас восемнадцать. Прошло десять лет, десять серьёзных лет становления личности. Крёстная виделась с дочкой пару, тройку раз… Понятно, не ближний свет – "новый"!
Были моменты, когда я не знала, что делать, чем помочь доченьке. И только в редкие минуты, когда добиралась к старцу, просила его:
– Помогите доченьке, Батюшка. Помогите!
– А ты, о чём раньше думала? Почему не молилась? Почему не научила её?
Он молился, а я падала на колени и только шептала:
– Спаси её, Господи! Спаси!
4. Неужели всё так просто?
Снова забежала в магазин "Православная книга", что около храма Благовещения в Петровском парке, посмотреть доченьке подарок. Опять не сдержалась… набрала себе книг, а когда стали заканчиваться деньги, взяла дочке открытку. Решила, дома выберу, какая из книг больше всего может заинтересовать дочку, ту и подарю.
Пролистывая дома книги, всё время возвращалась к одной – "Невидимая брань" преподобного Никодима Святогорца – остановиться смогла только на середине…