Картина седьмая
У стен Соловецкого монастыря. Семейство АФАНАСИЯ возвращаясь с богомолья, проходит через монастырские ворота. В это же время монастырь покидает АЛЕКСАНДР, увозя с собой очередную челобитную царю. Следом за ним, вооруженные монахи выводят из обители более десятка священников. Несколько монахов встают на караул у ворот.
ДУНЯ
(отцу):
Что это, батюшка, зачем
Священников прогнали?
1-й ЧАСОВОЙ:
Их высылают насовсем,
Христа они продали.
ДУНЯ: Да как же это может быть?
1-й ЧАСОВОЙ: По-новому служили,
2-й ЧАСОВОЙ: Хотели веру изменить.
В это время за паломниками опускаются ворота.
НИКИТА: Зачем врата закрыли?
1-й ЧАСОВОЙ:
Чтоб не прошёл враг никакой,
Ни в зиму и ни в лето!
ДУНЯ:
Ах, батюшка мой дорогой,
Не нравится мне это!
Семейство АФАНАСИЯ, сотворив прощальные поклоны, с грустью отправляется в обратный путь.
Часть четвертая Начало осады
Картина первая
Март 1668 г. Раннее солнечное утро. Окрестности подмосковного села Коломенское. Царь с придворными тешится соколиной охотой. Ловчий СЕМЁН запускает в небо сокола. Неподалеку, сокольничие ЯШКА и ГРИШКА готовят других птиц, находящихся в клетках.
АЛЕКСЕЙ МИХАЙЛОВИЧ
(наблюдая за полётом сокола):
Красиво как идёт, гляди!
СЕМЁН: Встал в лету, ждёт убою.
АЛЕКСЕЙ МИХАЙЛОВИЧ: А ну-ка, милый, осади!
СЕМЁН трубит в рожок, сокол начинает гнать одну из уток. Довольно быстро он настигает жертву. Царь радостно аплодирует.
СЕМЁН: Добычу взять живою?
АЛЕКСЕЙ МИХАЙЛОВИЧ:
Оставь, потешится пускай!
Загрызть не жалко птицу.
Давай, Мадина [24] запускай,
Пусть тоже порезвится!
ЯШКА достаёт из клетки Мадина, передаёт его СЕМЁНУ, тот выпускает птицу.
АЛЕКСЕЙ МИХАЙЛОВИЧ:
Ах, что-то медленно пошел!
Полёт совсем не ровен…
Эй, Яшка, что Мадин тяжёл?
Неужто перекормлен?
ЯШКА: Его кормили как всегда…
АЛЕКСЕЙ МИХАЙЛОВИЧ: Я дам тебе, проказник!
Внезапно из леса к охотящимся выезжает всадник, в котором все узнают МАТВЕЕВА. Приблизившись к государю, МАТВЕЕВ прыгает с лошади и падает ниц.
МАТВЕЕВ:
Великий государь, беда!
Казаки взяли Яик [25] .
Разграбили дома купцов,
Стрельцов всех перебили…
АЛЕКСЕЙ МИХАЙЛОВИЧ
(давая знак подняться):
Кто возглавляет молодцов?
МАТВЕЕВ
(поднимаясь):
Вор Стенька Разин.
АЛЕКСЕЙ МИХАЙЛОВИЧ:
Были
Доносы раньше на него,
Теперь он стал смелее…
МАТВЕЕВ: Что делать будем?
АЛЕКСЕЙ МИХАЙЛОВИЧ:
Ничего…
Следить за ним сильнее,
Он может пригодиться нам,
Когда пойдём на турок.
МАТВЕЕВ:
Опасно верить казакам,
И Стенька больно юрок!
АЛЕКСЕЙ МИХАЙЛОВИЧ:
Не время с ним вести войну,
Важнее есть задачи,
Наполнить надо бы казну,
Украйну располячить.
Стремленья наши широки,
А тут одно и то же…
Что Дон, унять бы Соловки!
МАТВЕЕВ:
Отряд направить может?
Полсотни хватит там стрельцов,
Чтобы решить всё дело…
АЛЕКСЕЙ МИХАЙЛОВИЧ:
Направьте. Мне, в конце концов,
Всё это надоело.
МАТВЕЕВ: Когда велите выступать?
АЛЕКСЕЙ МИХАЙЛОВИЧ:
Как только льды растают.
Зачинщиков в железо взять,
Иных пусть отпускают.
МАТВЕЕВ кланяется, запрыгивает на лошадь и скачет прочь. Государь продолжает охоту.
Картина вторая
Окрестности Соловецкого монастыря. Отряд монахов, вооружённых бердышами, под руководством ФЕОКТИСТ а упражняется в нанесении ударов по мешкам с песком. В числе тренирующихся братья МАРК и САВВА. Во время очередного удара, бердыш МАРК а скользит по мешку, а сам МАРК неловко падает на землю.
ФЕОКТИСТ:
Брат Марк, точнее надо бить,
Сильнее и с напором!
Антихристовых слуг рубить
Тебе придётся скоро…
(МАРК поднимается и встаёт в строй)
ФЕОКТИСТ:
Брат Савва, в середину бей!
Вот так уже получше,
В ученьи будете ловчей -
В бою спасёте души!
Неподалёку другая группа монахов и мирян тренируется в стрельбе по мишеням из мушкетов. Занятия проводит ИСАЧКО.
ИСАЧКО: Готовсь! Цельсь! Пли!
(звучат выстрелы)
Готовсь! Цельсь! Пли!
(опять звучат выстрелы)
На плечи карабины! Бегом к мишеням подошли!
Иноки бегут к мишеням, к ИСАЧКО подходит НИКАНОР.
НИКАНОР: Ну что, успехи видны?
ИСАЧКО:
Стреляют, в целом, хорошо,
Но заряжают долго.
НИКАНОР:
Так тренируйте их ещё,
Патронов у нас много.
Где-то поблизости доносится пение юродивого ИВАШКИ.
ИВАШКА:
Древней вере на Руси
Больше не бывати,
Иноземцы приплывут
Монастырь разоряти.
О, горе! Горе! Горе!
Кровь вытекает в море!
Секиры, копья, пики,
Пожары, стоны, крики!
НИКАНОР
(ИСАЧКО):
Что делает убогий сей
В расположеньи нашем?
А ну-ка выкиньте скорей
Его куда подальше!
ИВАШКА:
Ах, несчастный человече,
Слёзы лей прохладные!
Скоро тя зажарят в печи
Ефиопы смрадные!
О горе! Горе! Горе!
ИСАЧКО даёт команду, несколько мирян хватают ИВАШКУ и уводят его в сторону моря, там избивают и бросают на берегу.
Картина третья
Вечером. Келья МАРКА. МАРК молится.
МАРК:
Ожидаю День Страшный,
Терзаюсь, несчастный,
Как Господа встречу?
За грех как отвечу?
Чем оправдаюсь?
Господи, каюсь!
Господи,
Царь земли и небес!
Господи,
Врач душ и телес!
Отче Благоутробный,
Сыне Единородный,
Душе Святый,
Помилуй, мя!
В юдоли плачевной,
Томлюсь ежедневно,
От слёз постель взмокла,
Гортань пересохла,
Чем оправдаюсь?
Господи, каюсь!
Господи,
Царь земли и небес!
Господи,
Врач душ и телес!
Отче Благоутробный,
Сыне Единородный,
Душе Святый,
Помилуй, мя!
Закончив молитвы, МАРК встаёт и решительно идёт к келье ФЕОКТИСТА. Возле его двери он останавливается и покашливает.
МАРК: В молитвах к Деве Пресвятой…
ФЕОКТИСТ:
Сердца пылают жарче!
Входи, мой братец дорогой.
МАРК: Запутался я, старче!
ФЕОКТИСТ жестом приглашает МАРКА сесть, тот садится.
МАРК:
Учили раньше нас прощать,
Молиться, быть добрее,
Теперь нас учат убивать…
Как это так?
ФЕОКТИСТ:
Сильнее
Сейчас сплотиться мы должны
В защиту веры правой,
Нам Богородицей даны
Мечи на бой кровавый.
Будь хладнокровен, твёрд и смел,
Учись стрелять, рубиться,
Во все века монах умел
Сражаться и молиться.
Нас Божья Мать зовёт на бой,
Чего ты испугался?
А если б швед напал какой,
Ты тоже б растерялся?
МАРК: Но это иноземный враг…
ФЕОКТИСТ:
Враг веры много хуже.
С ним справиться не просто так,
Он поражает души.
Сердцам навязывает он
Сомнений голос ложный,
Кто этим ядом заражён,
Тот воин бестолковый.
Должны мы, братец, воевать,
Христа чтоб не прогневать.
МАРК: Но Он ведь дал Себя распять?
ФЕОКТИСТ:
И что теперь нам делать?
Мы только лишь Его рабы,
Нам знать ли все секреты?
Его Креста, Его судьбы
Не примеряй себе ты.
МАРК кланяется и уходит.
Картина четвёртая
Лето 1668 г. Соловецкий монастырь. Монахи и миряне, сидя на земле перед зданием Спасо-Преображенского собора, слушают лекцию ИСАЧКО по ратному делу. В это время раздаётся колокольный звон, возвещающий о приближении неприятеля. Все быстро бегут к крепостным стенам. На стене уже стоит НИКАНОР, рядом с ним находятся ГЕРОНТИЙи ВАРФОЛОМЕЙ, одетый в воинский шлем и кольчугу. Они наблюдают, как в бухте Благополучия к берегу причаливают суда, с которых сходят и строятся в колонну стрельцы. Отряд стрельцов возглавляют два всадника – ВОЛОХОВ и CТРЕЛЕЦКИЙ CОТНИК.
НИКАНОР:
Идёт диавольская рать!
Царь кончил разговоры…
ГЕРОНТИЙ:
Быть может, к ним послов послать,
Начать переговоры?
НИКАНОР:
Переговоров никаких
С антихристом не надо!
Ружейным залпом встретим их,
Послами будут ядра!
ГЕРОНТИЙ:
Стрелять я первым не могу,
Угрозы нету явной…
НИКАНОР:
Уж не продался ты врагу?
Варфоломей, командуй!
ВАРФОЛОМЕЙ: Мушкеты к бою! Заряжай!
ГЕРОНТИЙ
(НИКАНОРУ):
Остановитесь, отче!
Пока не поздно…
НИКАНОР:
Не мешай!
Варфоломей погромче!
Пусть метят в главного…
ВАРФОЛОМЕЙ: Народ, цель в воеводу-гада!
НИКАНОР:
Как только пастырь их падёт,
Вмиг разбежится стадо.
ВОЛОХОВ
(гарцуя на лошади перед колонной):
Эй, там, ворота открывай!
ГОЛОС СО СТЕНЫ: Иди куда подальше!
ВОЛОХОВ: Ах ты, разбойник, негодяй!
(Достаёт саблю из ножен)
Вот я тебя сейчас же!
ГОЛОС СО СТЕНЫ: Покуда жив, отсель плыви!
ВОЛОХОВ: Как говоришь со мною?
ГОЛОС СО СТЕНЫ: Не объясняться же в любви!
На стенах слышится громкий хохот и улюлюканье.
ВОЛОХОВ
(СТРЕЛЕЦКОМУ СОТНИКУ):
Что там у них такое?
СТРЕЛЕЦКИЙ СОТНИК:
Похоже, фитили зажгли,
Взгляните на бойницы.
ВОЛОХОВ берёт подзорную трубу и рассматривает бойницы.
ВАРФОЛОМЕЙ: Готовсь! Цельсь!
ГЕРОНТИЙ: Нет, братья, нет!
НИКАНОР: Пли!
Раздаётся ружейный залп, ВОЛОХОВ падает с убитой лошади, один из воинов держится за лицо, стрельцы начинают беспорядочную стрельбу по стенам монастыря.
ГЕРОНТИЙ
(обхватив голову руками):
Небесная Царица!
НИКАНОР
(смотря в трубу):
Мазилы! Воевода цел!
Учили вас прескверно!
Нет на земле убитых тел,
Ну что ж, пальнём примерно.
Пищаль картечью зарядить!
(Подходит к одному из орудийных расчетов).
Цельсь! Поднести фитили!
Берёт в руки фитиль и сам подносит его к заряду. Грохочет выстрел, стрельцы в панике бегут назад.
НИКАНОР: Победа, братья! Враг разбит!
МОНАХИ: Ура! Мы победили!
Повсюду на стенах слышатся ликующие возгласы, монахи благодарят Бога и поздравляют друг друга. ГЕРОНТИЯ по приказу НИКАНОРА берут под арест и уводят в монастырскую тюрьму.
Картина пятая
На следующий день. Соловецкий монастырь, келарская палата. НИКАНОР, ВАРФОЛОМЕЙ, ИСАЧКО, САМОЙЛА, ИГНАТИЙ, ЗАХАРЬЕВ и другие обсуждают итоги сражения.
НИКАНОР:
Ну что же, поздравляю всех!
Враги вчера бежали,
Но надо закрепить успех,
Уйдут они едва ли.
Должны направить мы сейчас
Своих людей за море,
Чтоб все услышали про нас,
Чтоб Русь восстала вскоре!
Пока не оклемался зверь,
Зажечь должны мы пламя!
Крестьяне, городская чернь
Пойдут везде за нами.
За нас ведь сонмы всех святых,
За нас и Матерь Божья,
Небесных алтарей златых
Мы на земле подножье!
Что, братья, добровольцы есть
Спуститься в ад кромешный?
ИГНАТИЙ:
Коль мне доверят эту честь,
Пойду я, многогрешный…
НИКАНОР:
Все мы грешны, лишь знает Бог,
С каким грехом кто дружит,
Но искупает тот свой долг,
Христу кто честно служит.
ЗАХАРЬЕВ:
Тогда возьмите и меня
Грехов во искупленье!
ГОЛОСА:
И я пойду!
И я!
И я!
НИКАНОР: Вот вам благословенье!
Добровольцы подходят к НИКАНОРУ, тот благословляет их.
Картина шестая
Москва, Теремной дворец, кабинет царя. АЛЕКСЕЙ МИХАЙЛОВИЧ читает бумаги, заходит МАТВЕЕВ и падает на колени. Государь велит подняться.
АЛЕКСЕЙ МИХАЙЛОВИЧ:
Входи. Хорошего что есть?
Разбиты ль турки, ляхи?
МАТВЕЕВ:
Недобрую принёс я весть:
На Соловках монахи
Открыли по стрельцам огонь,
Попрятавшись за стены,
Убит под воеводой конь…
АЛЕКСЕЙ МИХАЙЛОВИЧ
(вставая из-за стола):
Но это же измена!
Змей выполз из-под алтаря -
Священная обитель
Подняла руку на царя,
О, Боже Вседержитель!
(Ходит по кабинету)
И кто зачинщик?
МАТВЕЕВ:
Никанор.
О нём молва толкует.
АЛЕКСЕЙ МИХАЙЛОВИЧ:
Опять! Иуда мерзкий! Вор!
В аду гореть он будет!
МАТВЕЕВ:
Стрельцов там мало. Пушек нет,
Орудий стенобитных,
У них – запас на много лет
Свинца, припасов сытных.
АЛЕКСЕЙ МИХАЙЛОВИЧ:
Все сообщенья их прикрыть,
Взять монастырь в блокаду!
Помехи разные чинить…
МАТВЕЕВ: А войск послать?
АЛЕКСЕЙ МИХАЙЛОВИЧ:
Не надо…
Пока не будем наступать,
Одумаются, может,
Грешно обитель воевать,
Святое место всё же.
Дверь открывается, заходит ДЕМЕНТИЙ с кипой бумаг, и падает на колени. Государь даёт знак подняться.
АЛЕКСЕЙ МИХАЙЛОВИЧ:
Входи Дементий, что принёс?
Кого ещё ждёт плаха?
ДЕМЕНТИЙ:
Здесь на Паисия донос -
Письмо от патриарха [26] .
Вручает государю письмо, тот садится и внимательно его читает.
АЛЕКСЕЙ МИХАЙЛОВИЧ:
Так что ж, Паисий Лигарид,
Реформы вдохновитель,
Католик тайный, содомит
И веры извратитель?
(Снова встаёт из-за стола и ходит по кабинету).
Везде измена, Боже мой!
Угодники Господни!
Да что же это за такой
Чудесный день сегодня?
(Берёт себя в руки и садится за стол).
Доносы, впрочем, что грибы,
Пойми, где ядовитый…
Проверить факты надо бы,
Надзор поставьте скрытый.
ДЕМЕНТИЙ кланяется и, по знаку государя, удаляется.
АЛЕКСЕЙ МИХАЙЛОВИЧ: Что там о Разине слыхать?
МАТВЕЕВ:
Так Яик он покинул,
Ушёл на Каспий промышлять…
АЛЕКСЕЙ МИХАЙЛОВИЧ: Пусть там бы он и сгинул.
Делает знак, МАТВЕЕВ оставляет государя.
Картина седьмая
Осень 1668 г. Соловецкий монастырь. Келарская палата, НИКАНОР и ПРОТАСИЙ обсуждают положение дел.
ПРОТАСИЙ:
Ну что, стрельцов то не видать…
Уплыли восвояси?
НИКАНОР: На лето приплывут опять.
ПРОТАСИЙ: Всемилостивый Спасе!
НИКАНОР:
Нам надо стены укрепить,
Заделать все проходы…
ПРОТАСИЙ: А с заключёнными как быть?
НИКАНОР:
Пускай хлебнут свободы!
Кто с нами – тем оружье дать,
А остальных скорее
На землю надо отослать,
Чтоб не кормить злодеев.
ПРОТАСИЙ:
Ещё одна проблема есть -
Остались ещё гады,
По-новому кто служит здесь…
НИКАНОР: Давно их выслать надо!
ПРОТАСИЙ:
Но ведь у нас и без того
Священников всё меньше…
НИКАНОР:
Нам и не нужно никого,
Ведь с нами Бог Святейший
И Пресвятая Его Мать,
А эти все иуды…
Не нужно нам их содержать,
Пусть катятся отсюда!
Всю ересь надо нам отсечь:
Иконы, утварь, книги,
Те, что не нашей веры – сжечь,
То сатаны вериги!
Пусть братья церкви обойдут,
Скиты, библиотеки,
Всю ересь, что они найдут,
Что написали греки,
Пусть предадут огню тотчас!
ПРОТАСИЙ: Исполним всё как надо!
НИКАНОР:
Христос надеется на вас,
Разбейте цепи ада!
НИКАНОР благословляет ПРОТАСИЯ, тот уходит. Через некоторое время на территории обители начинают пылать костры, куда монахи бросают новопечатные книги, иконы и другую церковную утварь.
Картина восьмая
Спустя несколько дней. Крепостная стена Соловецкого монастыря. МАРК и САВВА стоят на карауле. Они наблюдают, как из монастыря выводят группу священнослужителей и ведут их к морю.
САВВА:
Смотри, священников опять
Ведут к судам по льдинам…
МАРК:
А кто нас будет причащать?
Отпустит кто грехи нам?
К караульным подходит НИКАНОР.
НИКАНОР:
Грехи нам отпускает Бог,
Священник лишь ходатай…
Но пастыри забыли долг,
Смутил их бес рогатый,
Настали времена лихи…
МАРК: И что теперь нам делать?
НИКАНОР:
Вы можете свои грехи
Друг другу исповедать.
МАРК:
А кто же будет совершать
Богослуженье в храмах?
Крестить кто будет, отпевать?
НИКАНОР:
У воинов православных
Одно богослуженье есть -
Сражайтесь и не бойтесь,
Спасёте русской веры честь,
И сами тем спасётесь!
НИКАНОР уходит.
Картина девятая
Весна 1669 г. Сумской посад. Домик Афанасия. ДУНЯ сидит за пряжей, напевая песню:
ДУНЯ:
Очи мои, очи!
От зрелищ праздных бегите,
На лики Святых глядите,
Очи мои, очи…
Уши мои, уши!
Спрячьтесь от шума мирского,
Слушайте Божие слово,
Уши мои, уши…
Губы мои, губы!
Злых слов не говорите,
Всевышнего хвалите!
Губы мои, губы…
Сердце моё сердце!
Грехом не соблазняйся,
Любовью наполняйся,
Сердце моё, сердце…
Где-то вдалеке раздаются выстрелы. ДУНЯ испуганно смотрит в окно. Через некоторое время в дом вбегает возбуждённый и пахнущий гарью НИКИТА.
ДУНЯ:
Никита, братец, что стряслось?
Свистели где-то пули…
НИКИТА:
Сестрица милая, не бойсь!
Стрельцов слегка пугнули.
Ребята местные их склад
С оружьем запалили…
ДУНЯ:
Да как же это можно, брат?
И что же, потушили?
НИКИТА:
Вокруг острога всюду дым,
Не знаю я, Дуняша.
ДУНЯ: Народ совсем уже стал злым…
НИКИТА
(подойдя к печи):
Есть что покушать?
ДУНЯ:
Каша.
Умой лицо сперва, а то
На чёрта ты похожий,
Пожар, небось, тушил?
НИКИТА: Ты что? Я поджигал!
ДУНЯ:
О Боже!
Никита, не губи ты нас!
Зачем тебе проблемы?
НИКИТА:
За веру русскую сейчас
Должны подняться все мы!
Воюют Соловки уже,
И я сидеть не буду…
ДУНЯ:
Храни любовь и мир в душе,
И будет мир повсюду!
НИКИТА:
Тебе, сестрица, не понять,
Мир бесам покорился,
За правду надо воевать,
И я уже решился:
Придут как тёплые деньки,
Так буду собираться,
Хочу отплыть Соловки,
Чтоб там с врагом сражаться.