Картина двенадцатая
Трапезная палата монастыря. Собравшиеся на Собор монахи и миряне рассаживаются на скамьи. В центре палаты стоят парламентёры. Заседание Собора ведёт ПРОТАСИЙ.
ПРОТАСИЙ
(парламентёрам):
Что вам угодно?
1-й ПАРЛАМЕНТЕР:
Слово есть.
К вам царский воевода
Иван Мещеринов шлёт весть!
ПРОТАСИЙ: А весть какого рода?
2-й ПАРЛАМЕНТЕР:
Довольно, братья, воевать!
Пора явить смиренье,
Вам государь желает дать
Свободу и прощенье!
1-й ПАРЛАМЕНТЕР:
От вас ждёт действий царь простых -
По новому молитесь,
От прежних ересей своих
Навеки отрекитесь!
В зале раздаётся громкий гул негодования .
КРИКИ ИЗ ЗАЛА:
Холоп латинский!
Вельзевул!
2-й ПАРЛАМЕНТЕР: Очнитесь, лицемеры!
НИКАНОР
(поднявшись со своего места):
Эй, стража! Взять под караул
Врагов Христовой веры!
Группа вооружённых мирян окружает парламентеров и препровождает их в темницу.
Картина тринадцатая
Месяц спустя. У стен Соловецкого монастыря. Царские войска обстреливают зажигательными ядрами позиции осаждённых с нескольких раскатов, монахи тушат ядра мокрым войлоком, однако в некоторых местах на территории обители возникают пожары. Среди защитников монастыря имеется много убитых и раненых. НИКАНОР обходит с кадилом крепостные стены, кадит пушки и читает псалмы.
НИКАНОР:
Раскинут грешники сети,
Но сами в них уловятся,
Желают праведным смерти,
Но сами гибель найдут!
Меч грешники извлекают,
Лук грешники напрягают,
Чтоб праведника погубить.
Господь посмеётся над ними,
Господь с людьми встанет своими,
Вовек будет праведник жить!
Поднимут грешники луки,
Но стрелы в сердца их вонзятся,
Готовят праведным муки,
Но сами гибель найдут!
Меч грешники извлекают,
Лук грешники напрягают,
Чтоб праведника погубить.
Господь посмеётся над ними,
Господь с людьми встанет своими,
Вовек будет праведник жить!
В это время, МЕЩЕРИНОВ с офицерами БУШЕМ и КЕЛЕНОМ рассматривает позиции осаждённых, стоя на одном из раскатов.
КЕЛЕН:
Противник выдвинулся зря
Перед Никольской башней,
Возможность наблюдаю я
Их выбить в рукопашной.
МЕЩЕРИНОВ:
Отряд берите молодцов
И смело атакуйте!
Покажем им в конце концов!
КЕЛЕН: Огнём лишь подстрахуйте!
БУШ кивает головой. КЕЛЕН спускается вниз и собирает стрельцов.
МЕЩЕРИНОВ:
Закончилась в войну игра,
Пришла пора расплаты!
КЕЛЕН: Стрельцы, за мной! Вперед!
СТРЕЛЬЦЫ:
Ура!
Навалимся ребята!
Отряд стрельцов бросается на окопы защитников монастыря, после недолгой рукопашной схватки обороняющиеся сдаются. За боем внимательно наблюдает НИКАНОР. Рядом с ним стоит ПРОТАСИЙ, чуть в стороне ПЁТР.
ПРОТАСИЙ:
Смотрите, авва Никанор,
Враги окопы взяли!
НИКАНОР: Исачко где? Самойла, Пётр?
ПЁТР: Подмогу мы послали!
НИКАНОР с ПРОТАСИЕМ наблюдают, как отряд защитников монастыря выходит в контратаку.
НИКАНОР:
Да восстанет Бог!
Да падут перед Ним,
Растают, как воск,
Исчезнут, как дым
Все творящие грех…
За спиной у НИКАНОРА гремит взрыв, НИКАНОР падает, подбежавшие монахи уносят его с крепостной стены. Несмотря на отчаянные попытки, отбить захваченные стрельцами позиции осаждённым не удаётся.
Картина четырнадцатая
Декабрь 1674 г. Москва, Теремной дворец, кабинет царя. АЛЕКСЕЙ МИХАЙЛОВИЧ, МАТВЕЕВ.
АЛЕКСЕЙ МИХАЙЛОВИЧ:
Ну что, как Мещеринов там?
Успешна ли осада?
МАТВЕЕВ:
Прислал пять донесений нам -
Войск срочно ему надо.
Всё лето он воров теснил,
Обстреливал с раскатов,
Их укрепленья захватил,
Взял много в плен монахов,
Но зимовать ушёл в острог…
АЛЕКСЕЙ МИХАЙЛОВИЧ:
Как он посмел, мошенник?
Уйти как без приказа мог?
Ещё один изменник!
МАТВЕЕВ:
При нём совсем немного сил,
Орудий, провианта,
Прислать он пороху просил…
АЛЕКСЕЙ МИХАЙЛОВИЧ:
К монастырю обратно
Пусть возвращается тотчас!
Подмога к лету будет.
Как обстановка там сейчас?
МАТВЕЕВ:
Пленённые им люди
Доносят, что в обитель их
Зашло немало пришлых
Людишек разных воровских
И разинцев побитых.
И те, со стен монастыря
Ругаются безбожно,
Хулят и веру, и царя…
АЛЕКСЕЙ МИХАЙЛОВИЧ:
Всё хватит! Невозможно
Нам это более терпеть!
Готовьте подкрепленья
Для Мещеринова, но впредь,
Без царского веленья
Ни шагу от монастыря!
Пусть круглый год стоит там!
Иначе вся осада зря,
Коль будет он открытым.
Государь делает знак, МАТВЕЕВ кланяется и покидает царя.
Картина пятнадцатая
Весна 1675 г. Окрестности Соловецкого монастыря. АФАНАСИЙ с ДУНЕЙ на ладьях поморов снова приплыли на Соловки, чтобы повидаться с НИКИТОЙ.
ДУНЯ: Никита, как ты?
НИКИТА:
Жив-здоров!
Как сами?
АФАНАСИЙ: Слава Богу!
НИКИТА: Что слышно про сумских стрельцов?
АФАНАСИЙ:
Идёт к ним на подмогу
С Архангельска большой отряд -
Здесь будет, видно, летом.
Стрельцы готовят провиант,
По всем видать приметам
На зиму больше уходить
Они в острог не станут…
НИКИТА:
Не смогут они здесь прожить,
Как холода настанут,
На землю быстро уплывут,
Мы в этом им поможем!
ДУНЯ:
Никита, мы решили тут
С тобой остаться тоже.
АФАНАСИЙ: В посёлке будем с Дуней жить.
НИКИТА: Но здесь небезопасно!
ДУНЯ:
Тебе ль нам это говорить!
Мы плачем ежечасно
Никита, о твоей судьбе!
Отец не спит ночами,
Марфуша молит о тебе…
НИКИТА:
Душой я тоже с вами,
Спасибо, милые, за всё!
Теперь мне будет легче…
Монахи делают знак НИКИТЕ, что пора уходить.
НИКИТА:
Зовут… Увидимся ещё!
Прощайте же!
АФАНАСИЙ с ДУНЕЙ: До встречи!
Часть шестая Суд
Картина первая
Сентябрь 1675 г. Одна из башен Соловецкого монастыря. Отряд монахов, в т. ч. САВВА, МАРК, ГЕРМАН, ФЕОКТИСТ, а также НИКИТА наблюдают за неприятелем под грохот орудийной канонады.
САВВА:
Прицельно эти гады бьют
По монастырским стенам!
НИКИТА: Ну и чего? Брешь не пробьют…
ГЕРМАН:
С упорством дерзновенным
Подкопы роют по ночам,
До нашей башни тоже…
НИКИТА:
Как подберутся ближе к нам,
Мы труд их уничтожим!
ФЕОКТИСТ:
Теряем каждый день людей,
А к ним шлют подкрепленья…
МАРК:
Молиться нужно нам сильней,
Тогда придёт спасенье!
САВВА: А если не придёт, то что?
Внезапно на башне появляется НИЛ.
НИЛ:
Тогда мы все погибнем,
Но вкусим райских благ зато
И вечности достигнем!
Христос нас ожидает там,
Земная жизнь – мгновенье!
Смерть – лучшая награда нам,
И пропуск ко спасенью!
НИЛ уходит.
САВВА: Наверно, грешники мы все…
ГЕРМАН: Умрём, наверно, скоро…
НИКИТА:
Рехнулись, братья, вы совсем!
Жаль, нету Никанора,
Он быстро поднял бы ваш дух!
А, кстати, братья, где он?
Давно его не видно…
САВВА:
Слух
Прошёл, что заболел он…
ГЕРМАН:
Он тайно молится за нас
В часовне потаённой.
ФЕОКТИСТ: И кто за главного сейчас?
ГЕРМАН: Исачко и Григорий.
ФЕОКТИСТ:
Тогда спасёмся мы едва
Из вражьего капкана…
САВВА: Но почему же?
ФЕОКТИСТ:
Эти два -
Убийцы и смутьяны!
Со стены к монахам спускается группа вооружённых людей во главе с ГРИГОРИЕМ.
ГРИГОРИЙ: Эй, чернецы, кто старший тут?
ФЕОКТИСТ: Ну я…
ГРИГОРИЙ:
Давай галопом
Готовь людей, что в бой пойдут
На вылазку к подкопам!
ФЕОКТИСТ:
Боюсь, что вылазка сейчас
Нецелесообразна,
Поближе б…
ГРИГОРИЙ: Выполняй приказ!
ФЕОКТИСТ:
Погибнут лишь напрасно!
ГРИГОРИЙ
(своим товарищам):
Взять труса! Наказать плетьми!
Несколько человек берут ФЕОКТИСТА под руки и отводят в сторону. Через минуту слышатся звуки ударов плетей по телу.
ГРИГОРИЙ: Построиться всем к бою!
Монахи строятся и спускаются вниз, к воротам.
ГРИГОРИЙ:
Из ножен сабли, чёрт возьми!
Ура! Вперёд! За мною!
Ворота монастыря открываются, отряд осаждённых под огнём неприятеля бежит к одному из подкопов. После отчаянной схватки, монахи захватывают и подрывают подкоп, а затем возвращаются в монастырь.
Картина вторая
Ноябрь 1675 г., Соловецкий монастырь. АФАНАСИЙ с ДУНЕЙ тайно пробрались в монастырь и разыскали НИКИТУ.
АФАНАСИЙ: Никита! Ты живой, сынок!
НИКИТА: А что со мной случиться?
ДУНЯ:
Хранит тебя Христос наш Бог!
И Божья Мать, Царица!
НИКИТА: Зачем вы здесь?
АФАНАСИЙ:
Мы за тобой
Сюда пробрались с Дуней…
ДУНЯ:
Никита, братец дорогой!
Ты слишком ещё юный,
Чтоб погибать здесь… Знаешь, брат,
Повоевал и хватит!
Пока дорога есть назад…
НИКИТА
(показывая на монахов):
А этих бросить значит?
ДУНЯ:
Да кто они тебе, ведь ты
Совсем не знал их прежде!
НИКИТА:
А идеалы, а мечты?
Их тоже бросить здесь же?
Не уплыву отсюда я
И братьев не покину!
Они теперь – моя семья,
За них я душу выну!
К тому же, зря боитесь вы,
Взять крепость невозможно,
Здесь стены крепкие и рвы…
АФАНАСИЙ: Но рано или поздно…
НИКИТА:
Нет, дорогие, никогда
Враг не войдёт в обитель!
Вы сам знаете, всегда
Хранит нас Бог Спаситель!
ДУНЯ: Послушай, братец, нас ещё…
НИКИТА:
Пора мне, дорогие!
Со мной всё будет хорошо!
Я вас люблю, родные!
НИКИТА обнимает отца с ДУНЕЙ и бежит к крепостной стене.
Картина третья
В тот же день вечером. Соловецкий монастырь. Иконописная палата. МАРК пробует писать новую икону, но у него плохо получается.
МАРК:
Не то! Не то! Опять не то!
Рука не держит кисти…
Вдруг, в мастерскую заходит ДУНЯ.
МАРК:
Дуняша? Боже мой! Ты что
Здесь делаешь?
ДУНЯ:
К Никите
Приплыли мы с отцом сюда,
Забрать его хотели…
Рисуешь всё?
МАРК:
Нет… То есть да…
Немного…Еле-еле…
Наверно, скоро разучусь,
Рука как неживая…
А ты…Что в жизни твоей?
ДУНЯ: Грусть…
МАРК: Но почему?
ДУНЯ:
Не знаю…
Ты помнишь, в детстве как с тобой
Мы по лесу бродили,
Срывали ягоды рукой
И с ветром говорили?
Как рано утром на заре
Из дома убегали,
Стояли вместе на горе
И песни распевали?
Как воду пили из ручья,
Как прыгали с откосу?
В болоте как утопла я,
А ты меня за косу
Поймал и вытащил потом…
Ты помнишь это?
МАРК:
Дуня!
Я помню, помню обо всём!
Бывает, плачу втуне,
Закрывшись в келье ото всех,
Тебя я вспоминаю,
Наверно, Дуня, это грех…
ДУНЯ:
Я без тебя страдаю!
Но больше плачу о другом -
Ведь можешь ты погибнуть!
Я лишь подумаю о том,
Что, может быть, увидеть
Тебя не даст Бог никогда,
Так слёзы меня душат!
Что буду делать я тогда?
МАРК:
Быть может, наши души
На небе Бог соединит,
И будет жизнь другая…
ДУНЯ:
Нет! Ты не можешь быть убит!
Тебя спасти пришла я!
Меня тогда ты в детстве спас,
Теперь тебя спасу я!
Пойдём, у нас с отцом баркас…
МАРК:
Нет, Дуня, не могу я!
В монастыре вся жизнь моя,
Здесь дом, и здесь – могила,
Уйти отсюда мне нельзя!
ДУНЯ: Тебе ведь плохо было!
МАРК:
Путь к Царству Божьему тернист,
Но делят мою ношу
Здесь братья Савва, Феоктист…
Ужели я их брошу?
Я отдал Богу жизнь свою,
Хоть в сердце дружба наша…
ДУНЯ: Алёша, я тебя люблю!
ДУНЯ пытается обнять МАРКА, но тот вырывается.
МАРК: Прости меня, Дуняша!
ДУНЯ в слезах выбегает из мастерской и бежит к крепостной стене. У самой стены она встречает ФЕОКТИСТА.
ФЕОКТИСТ:
Кого я вижу! Вот сюрприз!
Сестрица дорогая!
Какой тебя привёл каприз
В наш ад? Ах, понимаю!
Ходила к Марку ты тайком?
ДУНЯ
(хочет обойти его):
Я тороплюсь, простите…
ФЕОКТИСТ
(загораживает ей дорогу):
И что вы делали вдвоём?
Неужто…
ДУНЯ: Пропустите!
ФЕОКТИСТ
(схватив её за руку):
А вот возьму и задержу!
Шпионить к нам пролезла?
А, впрочем… Я тебе скажу,
Ты так похорошела
За эти годы… Может быть,
Меня утешишь тоже?
Потом могу я отпустить
Твои грехи…
ДУНЯ
(вырываясь):
О, Боже!
С ума вы спятили совсем!
ФЕОКТИСТ:
А ведь с твоей сестрицей
Всё было гладко, без проблем…
ДУНЯ: Небесная Царица!
ФЕОКТИСТ:
Ну, не ревнуй, забыл уж я,
Её ты много краше!
Целуй скорее же меня!
(Пытается обнять ДУНЮ).
ДУНЯ: Иди куда подальше!
ДУНЯ хватает лежащее на земле полено и бьёт ФЕОКТИСТА по голове, а затем, вырвавшись, убегает.
ФЕОКТИСТ
(держась за голову):
Вот стерва! Голова гудит…
Сбежала потаскуха!
Такая скромная на вид,
И вдруг…Поленом в ухо!
Ну что ж, пусть катится к чертям,
В аду чтоб ты сгорела!
И Марк твой тоже будет там!
Как всё осточертело:
Обстрелы, холод, голод, смерть,
Цинга, недосыпанье…
Зачем всё это мне терпеть?
Ради чего страданья?
Не нужен наш кровавый труд
Ни чёрту, ни Исусу,
Подохнем все мы скоро тут…
(Ходит взад-вперёд, затем останавливается).
Нет! Я один спасуся!
Бежит в сторону крепостной стены.
Картина четвёртая
Несколько часов спустя. Лагерь правительственных войск. Часовые наблюдают за фигурой ФЕОКТИСТА, которая приближается к их позициям.
1-й ЧАСОВОЙ: Стой, кто идёт!
ФЕОКТИСТ:
Я к вам! Сдаюсь!
Прошу вас, не стреляйте!
2-й ЧАСОВОЙ: Стой! Руки вверх!
ФЕОКТИСТ поднимает вверх руки, часовые подходят к нему и обыскивают.
1-й ЧАСОВОЙ: Ты что за гусь?
ФЕОКТИСТ:
Стрельцы! Родные! Братья!
Монах я, старец Феоктист…
1-й ЧАСОВОЙ: Богоотступник что ли?
ФЕОКТИСТ:
Нет! Что вы! Как дитя я чист,
Томился я в неволе,
В тюрьме монашеской шесть лет…
2-й ЧАСОВОЙ: За что?
ФЕОКТИСТ: За православье!
1-й ЧАСОВОЙ: Перекрестись!
ФЕОКТИСТ
(крестясь тремя перстами):
Да вот те крест!
За государя здравье
Всегда молился Богу я,
За что был бит жестоко…
(Заголяет спину и показывает следы от плетей)
В темницу упекли меня
Без времени, без сроку.
В молитвах дни мои текли,
В слезах и покаяньи,
Я думал, никогда мои
Не кончатся страданья!
Но благ и милостив Творец -
Послал освобожденье,
Сбежал я, братья, наконец,
Закончились мученья!
Не знаю Бога как хвалить…
1-й ЧАСОВОЙ: А нам с тобой что делать?
ФЕОКТИСТ:
До воеводы проводить,
Я знаю, как взять крепость!
Часовые конвоируют ФЕОКТИСТА к ротмистру ПОТАПОВУ. После небольшого допроса, ПОТАПОВ отводит его к МЕЩЕРИНОВУ, который в это время обсуждает с офицерами военную ситуацию.
МЕЩЕРИНОВ: Кто таков?
ФЕОКТИСТ: Феоктист, монах.
МЕЩЕРИНОВ: Из воров Соловецких?
ФЕОКТИСТ:
Сидел у них я в кандалах,
Терпел от богомерзких
Разбойников немало мук,
Но дал Господь свободу!
Я крепость обошёл вокруг
И понял, как взять с ходу
Сию твердыню.
МЕЩЕРИНОВ:
И сейчас
Ты всё нам скажешь, верно?
(ФЕОКТИСТ несколько раз быстро кивает головой)
ФЕОКТИСТ:
В сушиле [30] есть один пролаз,
Заложен он прескверно,
Кирпич тот можно разобрать,
Проникнуть в крепость тайно,
Открыть ворота и напасть
Всей мощью!
КЕЛЕН: Гениально!
МЕЩЕРИНОВ:
Сдаётся мне, что риск велик:
А стража вдруг заметит
Отряд наш и поднимет крик?
Мятежники их встретят
И перебьют всех, как котят…
БУШ:
А вдруг это засада?
Быть может, врёт всё этот гад?
МЕЩЕРИНОВ: Проверить его надо.
(Подходит к ФЕОКТИСТУ и осматривает его запястья).
МЕЩЕРИНОВ:
В оковах, говоришь, сидел,
А раны где? Порезы?
Лазутчик! Вор!
ФЕОКТИСТ: Я не хотел…
МЕЩЕРИНОВ: Взять! Заковать в железо!
ПОТАПОВ даёт команду стрельцам, те хватают ФЕОКТИСТА и отводят его в помещение для задержанных.