- Один священник из греческой церкви, той, что на окраине города, - сказала секретарша, не поднимая глаз. Все знали, что шеф не любит жару и страшно зол, когда потеет.
- Вшивые эмигранты. Моя бы воля, выставил бы их всех из страны в двадцать четыре часа.
Он провел мокрым платком по шее под подбородком и брезгливо поморщился, будто раскусил лимон.
- Может, открыть окно? - спросил он у секретарши.
- Нет, шеф. В помещении плюс двадцать восемь, а за окном все плюс тридцать пять.
- Нуда, да. Так что этот греческий поп?
- На него опять жалоба, шеф.
- От кого? Опять из экологического надзора?
- Нет, На этот раз из этического комитета.
Бульдог порывисто развернулся и подошел к секретарше. Та заметно съежилась и подняла на него глаза, изобразив на лице выражение покорности и страха.
- Что за новости? Мало мне было возни с экологами и пожарниками?
Широкими шагами он промерил комнату взад и вперед по диагонали. Руки его были заложены за спину, а губы гневно шевелились, выдавая бушующий в душе огонь.
- Что еще он учудил?
- Я не знаю, шеф. В этический комитет пришли три жалобы от прихожан. Дескать, священник груб и не толерантен к людским слабостям.
- Зови его сюда.
Секретарша поспешно вышла и уже через десять секунд вошла обратно. Вслед за ней в кабинет вошел невысокий и худощавый человек лет пятидесяти от роду, одетый в длинную одежду до пола с длинными рукавами, закрывающими кисти рук. Он, казалось, вобрал голову в плечи, хотя в глазах страха не было. Напротив, в глазах была смелость и любопытство.
- В который раз вы приходите ко мне в качестве ответчика? - Бульдог цедил слова, сдерживая гнев и придавая себе лишней значительности.
- Третий.
- Разве ваше Писание не велит быть покорным властям? Разве весь ваш Новый Завет, который вы день за днем проповедуете, не говорит о смирении?
- Да, Ваша честь. Но мы ни в чем не погрешили против властей и ни в чем не проявили гордыню.
- За что вас вызывали в прошлый раз?
- Экологический комитет счел опасным то, что мы разжигаем на службах кадило. Они установили в нашем храме аппаратуру, которая реагирует на дым. Все вроде для нашей пользы и безопасности, но служба лишилась кадильного благовония.
- На кой черт ваше благовоние?
- Осмелюсь сказать, ваша честь, что черт как раз нашего благовония боится.
Бульдог дернулся, будто его укусили в шею.