Приложение IV Слово будущего Святейшего Патриарха Кирилла в храме святителя Спиридона на Корфу 21 декабря 2004 года
Для Бога нет ни времени, ни пространства, ибо Он – вне нашего физического мира. И все, что близко к Богу, также преодолевает законы человеческого бытия. Мы дивимся совершающимся порой чудесам, но для Вседержителя чудо обычно, поскольку Он Сам есть Закон, и все иные законы физического и духовного мира исходят и зависят от Него.
Если совершается нечто, что противоречит физическим законам, человеческой логике, житейскому опыту, некоторые люди, не находя рационального объяснения случившемуся, приходят к мысли, что этого не может быть, потому что не может быть никогда. Для верующего же человека чудо естественно, ибо он вместе со всей Церковью воспевает Господу: "Ты еси Бог, творяй чудеса". Бог – Источник и Податель жизни, Источник всякого закона.
Чудо – то, что мы в далекой России покланяемся святителю Спиридону Тримифунтскому, который отошел ко Господу почти 1700 лет назад, который никогда не был связан с нашей страной хотя бы потому, что тогда еще России не было, даже славянские народы к тому времени еще не сформировались. Однако память об этом святом бережно сохраняется в нашем народе, и многочисленные русские паломники приезжают на Корфу, чтобы поклониться его нетленным святым останкам.
Святые мощи, которые являются проводниками благодати, – это тоже чудо Божие. Молясь перед мощами и чудотворными иконами, мы получаем от Бога просимое.
Люди неверующие и даже некоторые христиане не понимают, почему Церковь Православная поклоняется честным мощам и святым иконам. Нам говорят: "Что же может исходить от доски, на которую нанесено изображение, или от останков умершего человека? Благодать – от Бога, как же она может исходить от физических предметов? Некоторые даже обвиняют нас в идолопоклонстве за то, что мы поклоняемся святым образам и останкам угодников Божиих.
Ответ на эти обвинения очень прост: Бог – Источник жизни и Причина всего творения. Для того, чтобы действовали физические законы, перемещались в пространстве планеты, функционировали живые организмы, необходима энергия, и эту Божественную энергию мы и называем благодатью Святого Духа. Благодать пронизывает собой все творение: живое и неживое, и человеческое сознание, и мертвые камни. В этом смысле весь мир облагодатствован Богом. На каждом предмете пребывает Божественная энергия, потому что без этого дара они просто не существовали бы.
Но когда мы, взирая на святую икону, с верою молимся тому, кто изображен на ней, когда мы вкладываем силу нашей веры в эту молитву, тем более, когда молитву совершает не один человек, но тысячи и тысячи людей на протяжении долгих лет, Бог являет великое знамение Своей милости. По нашим молитвам Господь дает знак Своего присутствия через святую икону, а мощи являются также знаком особой благодати, почивающей на праведнике, чьи останки мы почитаем. "Кости ваши расцветут" (Ис. 66: 14), – говорится в Священном Писании о праведниках.
Однако, поклоняясь святым иконам и мощам, мы должны избегать обрядоверия, к сожалению, иногда присущего религиозной жизни некоторых людей. Так, даже раскол в Русской Церкви произошел не из-за расхождения в вопросах веры, а из-за обрядов. Обрядоверие опасно, ибо является подобием магии, оккультизма.
Чтобы пояснить различие между верой и магией, приведу пример. Господь, создав людей по образу и по подобию Своему и поселив их в раю, сказал, что они предназначены к тому, чтобы уподобиться Ему. Для этого Бог дал людям заповедь послушания: Он требует от них жизненного подвига, внутренней работы. Но приходит диавол-искуситель и говорит первым людям: не нужно подвига – съешьте от этого древа, и будете как боги. Господь призвал человека стать подобным Ему, и дьявол предлагает людям "стать, как боги", но не через подвижничество, не через веру и молитву, а лишь посредством вкушения плода с древа познания добра и зла.
Желание овладеть некой силой или даже получить спасение не в результате внутренней работы и подвига, а благодаря использованию некоторых предметов и совершению определенных ритуалов, называется магией, оккультизмом или колдовством.
Поклоняясь святым мощам и чудотворным иконам, мы не должны думать, что своими действиями автоматически приобретаем спасение. Я вспоминаю разговор со своей соседкой по лестничной площадке в то время, когда я еще жил в Петербурге вместе с родителями. Однажды она приходит ко мне и говорит: "Да что же это происходит! Ставила я, ставила свечки святителю Николаю, а брата моего взяли и посадили". Такое магическое сознание характерно для многих людей: если свечку поставил, ничего плохого не может произойти, если икону поцеловал, уже спасен.
Мы должны понимать, что Бог спасает нас Своей благодатью. "Благодатью вы все спасены через веру", – говорит апостол Павел и добавляет: "Сие не от вас: Божий дар, не от дел, дабы никто не хвалился" (Еф. 2: 8–9).
Мы с благоговением должны почитать святые мощи, прикладываться к ним, лобызать святые иконы, молиться перед ними, но помнить, что Бог не спасет нас автоматически, но лишь в ответ на нашу веру и на наш жизненный подвиг. Поэтому, посещая святые места во время паломничества, мы должны не только молиться, но и размышлять о своей жизни. Мы должны возвратиться из путешествия к святым местам с осознанием того, что в нашей жизни произошло нечто важное, мы должны дать Господу обещание стараться жить иначе: делать больше добра, говорить правду, чураться зла, не делать плохого другому человеку, не осуждать ближнего, не завидовать ему, сохранять чистоту сердечную и плотскую" [21].
Приложение v Фрагменты из житий, повестей, проповедей о святителе Спиридоне
Феодор, епископ Пафский
Из жития святителя Спиридона
Подражая образу жизни блаженного па-триарха Иакова, он стал пастырем овец и, удалившись от всякого общения и пребывания с толпами людей, подвизался в уединенной и нестяжательной жизни. Вступив в законный и целомудренный брак со своей женой, от которой у него были дети, и пожив с ней некоторое время, он продолжал свой вышеупомянутый пастушеский труд, и, обитая в более уединенных и дававших ему покой местах и пася овец, он постоянно, день и ночь, не оставлял попечения о законе Господнем. Такое вот рвение и усердие было у этого поистине любомудрого мужа. Возжаждав стяжать любовь к Богу и ко всем людям и всегда упражняясь в ней, он стал как дерево, посаженное при истоках вод (Пс. 1: 3), и, стараясь заботиться о всякой добродетели, приносил Богу своевременный плод. Будучи же чрезвычайно братолюбивым, человеколюбивым и гостеприимным, он ревновал и исполнял речение, сказанное о блаженном Иове: "Всякому человеку открыт дом мой" (Иов 31: 32). Так, из любви к Богу смиряясь перед всеми людьми – и добрыми, и злыми, – он предоставлял им кров и пищу, добытую собственным трудом, подражая гостеприимству нашего отца и патриарха Авраама, а также всегда держал в уме поучение апостола Павла и взращивал в себе его слова: "Страннолюбия не забывайте; ибо через него некоторые, не зная, оказали гостеприимство Ангелам" (Евр. 13: 2). Именно поэтому он, как только мог, стремился не обделить никого из проходящих странников таким гостеприимством, но всех с радостью и без ропота принимал, рабски всем прислуживал и в меру сил старался, чтобы все они отдохнули. Он омывал и отирал ноги уставших от путешествия. Был он всеми любим, всем приятен, всеми хвалим, всем любезен. Однако, заботясь о всякой добродетели, он также, благодаря силе Божией, стремился оказаться превыше всех вражьих страстей: чревоугодие он победил усиленным воздержанием, блуд одолел ежедневной и еженощной непрестанной молитвой к Богу и псалмопением в уединенном божественном покое, достигнув высшего целомудрия и сердечной чистоты. Над сребролюбием он одержал победу умеренностью. А острием (жалом) гнева он не был поражен благодаря полному спокойствию и великому желанию не гневаться. Не поддался (подпал) он и пристрастию к чужому достоянию, но силой Христовой оказался выше и этой страсти. Не покорился (поддался) он и малодушному унынию, безысходности и отчаянию, присно радуясь надежде на вечное спасение и жизнь. Не нашла места в нем и праздность, ведь непрерывно, как говорится, днем и ночью, молясь Богу и никогда не давая себе отдыха от дел, но работая день и ночь для того, чтобы доставить своим трудом пищу бедным и принять странников, у него не было времени бездельничать. Напротив, он всегда был готов на всякое божественное дело. Все тщеславие он попрал и полностью уничтожил истинной и нелицемерной кротостью и смиренномудрием. Посему и страсть к превозношению никогда не находила себе места в нем. И из тела, и из души своей силой Святого Духа он изгнал все страсти. Поэтому такой вот поборник благочестия и победитель страстей и оказался благодаря этому храмом и жилищем Святой и Единосущной Троицы. И вот, проведя долгое время в названных выше подвигах и просветив Святым Духом душу свою, он стал целителем душ, изгоняющим нечистых духов. Ибо просвещенного душой Спиридона, который силою Святого Духа изгонял всякую болезнь и всякую немощь как из душ, так и из тел человеческих, Бог явил для всех лучшим и духовным врачом, дабы и на нем исполнилось евангельское слово: "Не может укрыться город, стоящий на верху горы. И, зажегши свечу, не ставят ее под сосудом, но на подсвечнике, и светит всем в доме" (Мф. 5: 14–15). И ведь действительно воссияло житие его по благодати Обитавшего и Действовавшего в нем Святого Духа! И стал он известен всем жителям Кипрского острова. И не только всем жителям Кипрского острова он стал известен, но и всей вселенной, о чем будет сказано ниже. Ибо "славен, – говорит божественное Писание, – плод добрых трудов, и корень мудрости неподвижен" (Прем. 3: 15). Итак, всегда проводя день и ночь в таких подвигах, о которых было сказано выше, он получил от Бога власть наступать на змей и скорпионов (Лк. 10: 19) и на всю силу вражью. Ибо, уничтожив всю его бесовскую фалангу (то есть боевой порядок), он с шумом погубил память их (Пс. 9: 7), так что из-за превосходства его святости ни сатана, ни его силы вообще не могли предстать или явиться пред лицем его [16, с. 107–112].
Симеон Метафраст
Из жития святителя Спиридона [11]
Величайшую пользу для души и великое богатство добродетели может принести житие мужественных и боголюбивых мужей. Ведь оно заставляет не только отстать от дурного, но и ревностно обратиться к лучшему. Ибо если кто-то будет одержим страстями, то, вкусив от подобных рассказов, он оставит стремление к ним и станет ненавидеть зло, а если кто печется и о добродетели, то еще горячей обратится к ней от этого повествования и стремлением к подобному будет подвигнут к подражанию. А что может ревностное подражание великим и дивным мужам – это показали и прочие подражавшие предшественникам в любви к добродетели, а более всех – чудесный своим житием Спиридон, который поревновал в высшей степени равно и Иакову, и Давиду и весьма прилепился к их кротости и простоте, также как и прилежно воззрел на гостеприимного Авраама и сделал свое имение доступным для нуждающихся – благодаря этому он не землю, как было обещано тому (то есть Аврааму), но сами небеса унаследовал. И через то богатство, которое презрел, стяжал он Самого Христа, Божественное богатство, и обогатился потоками чудес, из которых всегда черпают, но которые никогда не иссякают. <…> Проводя великую жизнь, он удостаивается и много больших даров: я имею в виду и те, что здесь, и те, что в будущем изобразят его величие. Были же они таковы: он укреплял тела, охваченные болезнью, врачевал немощи, труднейшие для лечения, запрещал духам нечистым, и не было вообще никакого промедления между его запрещением и их бегством, но они тотчас исчезали. И многое другое, большее этого, он творил при содействии Божией силы. <…>
Не следует же боголюбивым порицать и то, если кто, недоумевая, спросит, откуда такое море чудес у Спиридона и, что такое некогда совершив, за что он так был одарен Владыкой. Пусть знает, что все эти блага собрались к тому, словно по согласию, чтобы он стал знаком лучшего жития. Но было у Спиридона одно как бы качество и свойство, отличное от других – величайшее превосходство в смиренномудрии и скромности, и то, что, превосходя почти всех, кто сподобился дара благодати чудес, он и себя почитал ничем, и от обычных и отягощенных грехами людей себя считал ни в чем не отличным [16, с. 234–236, 306–307].
Епископ Порфирий Успенский
Из путевых записок 1854 года