А несколько лет назад меня потащило в сторону джаза. То есть любил я его всегда, но играть сам не планировал. Джаз - весьма снобистская штука, в отличие от демократичного рок-н-ролла, и я сильно робел. Да и не было рядом проводника в этот мир - одни герои российского рока. А потом появился Женя Борец, и он оказался именно тем самым проводником и, несмотря на некоторое мое сопротивление, увлек меня по этой дороге. Спасибо ему. Подозреваю, что некоторые апологеты отечественного джаза до сих пор кривят морду. Да бог с ними. Одна из причин, по которой меня так утянуло, - во всяком случае, я так думаю, - состоит в следующем: за последние десятилетия музыка очень сильно обэлектронилась, и рок и поп намертво посадили на бездушный ритм компьютерного метронома. Даже этника не уцелела. А джаз уцелел. Потому и остается для меня самой живой музыкой. Свинг - это пульс музыканта, и пока человек дышит, пульс его останется живым. А метроном хорош на кладбище. Я возвращаюсь домой поздно вечером, захожу в мастерскую, и мои гитары бегут ко мне как собаки. Они очень разные и очень ревнивые, и никого нельзя обидеть. Вот битловский "Риккенбэккер", такой когда-то был у Джорджа Харрисона, и надо обязательно взять на нем несколько битловских аккордов - он, как выяснилось, для этого и создан. А вот немолодая хищная птица - Би Би Кинг звал ее сестру женским именем Люсилл, и поет она блюзовым голосом, и играть на ней надо совсем другие аккорды. А вот огромная, толстая, торжественная, как рояль, "Гибсон Л 5", самая главная джазовая гитара, вся в ручечках и рюшечках. Она - бабушка, и играть на ней следует, конечно, старый джаз. Я могу сидеть с ними до утра. Артем Троицкий однажды сказал, что вся советская эстрада - это еврейско-цыганская "Калинушка". Это очень точное определение, и ничего обидного в нем нет: именно из этих трех этнических составляющих, из трех мелосов эта самая эстрада и склеена. За редким исключением. Столько же еврейского в старом американском джазе - только там это наложилось не на "Калинушку", а на черный блюз. Так вышло исторически - в обоих случаях.
А еще - если бы я был, скажем, испанцем, я бы, наверно, записал пластинку "Испанский джаз". А так…
Ребята, этим песням за семьдесят лет. Некоторым - далеко за семьдесят. И ведь сколько всего за эти годы человечество напридумывало и наизобретало, а слушаешь их и понимаешь, что в самой своей сердцевинке человек совсем не изменился и те же сочетания звуков заставляют его улыбаться и плакать. Иногда одновременно. Разве это не прекрасно?
Грядущее
Задание подумать на эту тему застало меня в самый разгар гастролей по Америке с программой "LOVE - песни про любовь". Жизнь на гастролях сильно упрощается: главная задача - отыграть концерт (это я люблю), переехать из города в город (это я не люблю), а все остальное - это твое свободное время, которым в Москве я не располагаю. Поздно вечером, безуспешно борясь с разницей в одиннадцать часов и пытаясь заснуть, листаю телевизионные программы - их штук пятьдесят. В Америке грядут выборы (Ага! Вот оно, словечко-то!), и я постоянно вижу то Трампа, то Хиллари. Они встречаются с избирателями, отвечают на едкие вопросы журналистов. Избирателям интересно! И кому-то нравится Хиллари, а кому-то, наоборот, Трамп, и совершенно непонятно, кто победит в этой гонке. Потому что будут вы-бо-ры. Как можно жить в такой неопределенности? Как дети, ей-богу.
Вообще жизнь в Америке - не такая уж сладкая повидла, много чего творится то тут, то там: вон по штату Теннесси движется торнадо, а в Нью-Йорке неделю назад навалило снегу, а в Лос-Анджелесе прошел ливень с сильным ветром и деревья попадали на дорогу - пробка на полдня. А еще какой-то безумный мальчик, наигравшись в компьютерные стрелялки, пришел в школу с пистолетом и ранил двоих. Но вот что интересно - никто ни разу не обвинил в этих бедах ни Россию, ни лично президента Путина. Странно, правда? И главное - за две недели ни на одном канале ни слова о ценах на нефть! Как это? У нас ведь сначала цены на нефть, а потом уже прогноз погоды. А у них про погоду постоянно, а про нефть - ни слова! Как они с этим живут?
Ну ладно. О грядущем.
Мне не нравится слово "грядущее" - своим пошлым пафосом. Если грядет - то непременно что-то значительное и неотвратимое. Вот выборы - грядут. Утро, например, ни фига не грядет - оно просто наступает. И мне это как-то ближе. К тому же существует это слово только в настоящем времени, хотя сообщает тебе о будущем - мы еще здесь, в настоящем, а что-то там уже грядет. А что делать с прошедшим временем? "Вот и отгряли выборы"?
Что же касается неотвратимости, которой так и лязгает слово "грядущее", то меня с детских лет необычайно занимает вариабельность будущего, то есть этого самого грядущего. Я завороженно смотрю, как будущее, заправленное в безостановочно стучащую швейную машинку времени, выходит из-под иглы уже застывшим прошлым - все, по-другому уже не будет. А за секунду до этого можно было что-то сделать иначе - взять другую ноту, не наступить на шкурку от банана, сказать не "нет", а "да"? И прошлое стало бы другим! Или, как мне объяснял один физик, прямая времени простирается в обе стороны, и все наши поступки уже записаны в Книге Жизни? И когда тебя подмывает иногда взорвать привычный ход событий - одеться в лимонное трико, вбежать в поликлинику и запеть что-то громкое итальянское - не обольщайся, и это уже было записано как единственно возможное, и время не обмануть? Или ты так и не побежал? Значит, этот вариант был записан!
Я не знаю, как это устроено.
Была у Макса Фриша замечательная пьеса - не понимаю, почему ее у нас никто не поставил. Пожилой профессор, после получения очередной награды, сидит в одиночестве дома и сетует на то, что все у него было бы великолепно, не встреть он двадцать пять лет назад эту женщину - она сломала ему жизнь. Возникает некто в сером, именующий себя Регистратором, и предлагает профессору переиграть любой эпизод его прошлого. "Отлично! - восклицает профессор. - Я знаю, где и когда была совершена ошибка! Мне не следовало знакомиться с ней на том вечере!" И - тут же оказывается на этом самом вечере еще молодым человеком и уходит от знакомства. Ничего не получается - они знакомятся на следующий день при других обстоятельствах. "Ладно, - не унимается профессор, - но зачем я на ней женился?" Опять прыжок в прошлое, свадьба отменена, но не тут-то было: она происходит через месяц. Так, шаг за шагом, Регистратор доказывает несчастному профессору, что даже с помощью волшебства ничего в Книге твоей жизни изменить нельзя - не поддается переписке. Потому и грядущее - неотвратимо.
Грузины противопоставляют этой безнадеге простой и мудрый тост. "Вот мы сейчас сидим за столом с друзьями, и знаем, что завтра этот момент станет прекрасным воспоминанием, - говорят они. - Так выпьем за наше будущее, чтобы оно, становясь настоящим, оставляло нам в прошлом только прекрасные воспоминания!" Каково?
Я закрываю глаза и иду на чердак - для этого совсем не обязательно карабкаться по лестнице. Старые горнолыжные ботинки, гастрольные чемоданы, рюкзак, спиннинговые катушки - сколько им лет? Какими желанными они были для меня в моем будущем! И какое прекрасное у нас с ними было настоящее! Как же я могу с ними расстаться?
Вообще, размышлять о событиях, на ход которых ты не можешь повлиять, довольно противно. Так что хрен с ним, с грядущим. Просто слово "Будущее" мне нравится больше. Оно как-то теплее.
И довольно об этом. Вон утро уже наступает.
Или грядет?
НЕОБЪЕКТИВНЫЕ МЫСЛИ
Эйфория
А я всю жизнь считал, что отлично знаю, что такое эйфория. Эйфория - это такая бешеная радость, только чуть-чуть больше. В общем, волна абсолютного счастья. Большая советская энциклопедия меня, однако, сильно озадачила: все не так. Эйфория - это, оказывается, повышенное, радостное настроение, чувство довольства, благополучия, не соответствующее объективным обстоятельствам. Мало того, присуща эта эйфория зачастую лицам с тяжелыми поражениями головного мозга и даже умственно отсталым. Вот тебе и раз. Как все хорошо начиналось. А ведь меня неоднократно посещало это самое чувство. Причем это была именно эйфория - не какая-нибудь нежданная радость или преходящее ликование.
Помню, как у меня пятнадцатилетнего, уже безнадежно отравленного битловскими звуками, вдруг оказалась в руках настоящая японская электрогитара - предмет в Стране Советов конца шестидесятых совершенно невозможный. Черно-желтая, сверкающая лаком и хромом, с четырьмя звукоснимателями и вибратором, она лежала в футляре, по форме как фараон в саркофаге. И мне оставили это чудо до утра! И я бренькал на ней до поздней ночи, потом положил с собой в постель и - не уснул до рассвета: смотрел на нее сквозь тьму, гладил, нюхал (как она пахла!), боролся с желанием поцеловать или хотя бы лизнуть. И это была самая настоящая эйфория, клянусь. Со всеми на то основаниями, между прочим.
В начале перестройки - как только разрешили выезжать - я оказался в Хургаде. К этому моменту я уже обожал подводное плавание и исправно нырял в реки, озера, Черное море и даже один раз в океан во Владивостоке. Но главной мечтой на протяжении четверти века (с того момента, как я посмотрел "Последний дюйм" и "В мире безмолвия" Жак-Ива Кусто) оставалось увидеть под водой акулу - причем мечтой абсолютно несбыточной: акулы в Советском Союзе не водились, да и путешествие в акульи моря могло привидеться разве что во сне. Кто же знал, что я доживу до таких перемен?
Первое в жизни погружение в тропическое Красное море, конечно, произвело впечатление, но без акул картина оставалась неполной. Я совершенно замучил местного инструктора, и в конце концов он нехотя сообщил, что, в принципе, у рифа Кэрлесс, примерно час ходу, живет одна акула, но единственный шанс ее увидеть - прийти туда рано-рано, пока нет других лодок с дайверами, потому что она очень пугливая и сразу уплывает.
И опять я всю ночь не спал. Мы вышли в шесть утра, на рассвете. Я, как идиот, заранее нацепил на себя все снаряжение, сидел с баллоном за спиной, считал минуты (они тянулись невероятно медленно), причем считал шепотом - как будто я мог спугнуть акулу. Наконец мы пришли на место, зацепили катер за буек, я вслед за инструктором плюхнулся в воду, мы упали на дно, двинулись вдоль коралловой стенки - и вдруг я увидел акулу. Это была маленькая рифовая акула, но это была самая настоящая акула, и от мгновенного осознания того, что так чудесно сбылась мечта, мучившая меня двадцать пять лет, я заорал. От счастья. Нет, от эйфории.
Крик под водой звучит не так убедительно, как на воздухе, но тем не менее силы его было достаточно, чтобы потрясенная акула дала свечку и унеслась из этой акватории навсегда. Больше ее там не встречали, я спрашивал.
Эйфория? Да конечно, что же еще.
Еще помню, как в восьмидесятом году "Машина" отыграла свой сет на фестивале в Тбилиси и зал устроил бешеную овацию и не хотел нас отпускать, а мы стояли за кулисами, мокрые и счастливые, и понимали, что нельзя выходить на бис - это не наш сольный концерт, а фестиваль, и следующая группа готовится к выходу, а зал все не унимался, и продолжалось это бесконечно. И это тоже была эйфория.
Но это все события прошлого. А сегодня?
Да пожалуйста.
Я приглашаю в дом самых близких друзей. Человек шесть-восемь. В основном мужчин. Заранее я еду на рынок и тщательно выбираю все необходимое. (Это надо делать самому. Успех действа зависит от массы составляющих, и одна недотянутая струна: опоздавший или вовсе не приехавший гость или, наоборот, припершийся нежданный, пусть и очень хороший человек, нехрустящий соленый огурец, несвежая зелень, дряблая селедка, негармонично придуманный стол - и оркестр не зазвучит.) Упаси бог выбирать для встречи какой-то специальный повод - унесет в сторону. Наша встреча и есть повод.
И вот все в сборе. Давняя дружба и прекрасное знание друг друга позволяют обойтись без постылых формальностей и ненужных словоизлияний. И можно сразу сесть за стол, пожелать самим себе доброго вечера, индивидуально разобраться с закуской, налить по рюмке хорошей (не замороженной - охлажденной!) водки и выпить - просто глядя друг другу в глаза. Вы спросите: при чем тут эйфория? Эйфория наступит в промежутке между второй и третьей при условии, что соблюден временной фактор между первой и второй и на этом отрезке не возникло ни лишних разговоров, ни длинного пошлого тоста. Впрочем, в своих друзьях я уверен, как в себе. Расстояние между второй и третьей, в общем, невелико и задано природой, но за это время вы почувствуете всем существом, что мир вовсе не так плох и, как прежде, тяготеет к гармонии, и успеете ощутить кожей и сердцем величие и бесконечность этой гармонии и на мгновение увидеть, сколько еще чудесных моментов готовит тебе и твоим друзьям жизнь. И это будет эйфория.
Хотите попробовать? Ну-ну.
Космос
Я очень хорошо помню, что такое космос.
Тысяча девятьсот семьдесят пятый год. Август, Гурзуф, ночь. Темнота такая, какая бывает в Гурзуфе в августе ночью. Мы лежим на теплой гальке, раскинув руки, совсем рядом тихонько плюхает невидимое море. Внутри нас отчаянно ликует "Донское игристое красное". Если неотрывно смотреть в черное небо, переполненное звездами, можно увидеть спутник - еле заметную светящуюся точку, ползущую среди неподвижных светил. Андрюшка Григорьев, смешной хиппи с научным уклоном, объясняет: все спутники в мире запускаются для придания им большего ускорения против вращения Земли - то есть движутся с востока на запад. Следовательно, если мы видим тело, летящее в другом направлении, - это тело неземного происхождения, корабль пришельцев, летающая тарелка. Таких тел над нами довольно много, и мы заворожены величием и бесконечностью непознанного. Сам Андрюшка однажды семь ночей кряду просидел на московской крыше, силясь узреть летающую тарелку, но кроме нежданной совы, прилетевшей к нему поболтать, так ничего и не узрел. Чудный Андрюшка, царствие ему небесное.
Когда, в какой момент космос потерял для нас свою романтическую магию? Я помню радостное безумие, охватившее мир в пятьдесят седьмом - Советский Союз запустил первый спутник. Если быть точным, мира в свои четыре года не наблюдал, а что у нас творилось, помню - надо же, обогнали Америку! И сразу вдогонку первому спутнику - второй, а потом третий! Вот они, звезды! Рукой подать! Помню мельхиоровый подстаканник: на нем выдавлен земной шар - как полагается, весь в параллелях и меридианах, российской стороной к нам и с улыбающейся мордой. Москва отображена звездочкой, и из нее в небо направляются три дуги: на конце одной - первый спутник, шарик с четырьмя антеннками, на второй - спутник номер два, из него торчит собачья голова в шлеме - Лайка! На третьей - третий спутник, совсем уже похожий на фантастический звездолет. Да космос уже наш!
Помню, как по Большому Каменному мосту торжественно едет серая открытая "Чайка" в эскорте мотоциклистов. Она завалена цветами, как могила, в них по пояс сидят Никита Сергеевич Хрущев и Юрий Гагарин - первый космонавт на планете! Толпа по обе стороны моста кричит, машет чем попало, вдруг откуда-то выдергивается тетка в сарафане и кидается к машине - целовать Гагарина. И ничего, никто не бьет ее дубинками и не крутит руки. Представляете себе - я застал время, когда никаких дубинок у милиции не было в помине! Верите?
Страшно хотелось в космос. Я вполне трезво рассматривал эту перспективу. Я перечитал, кажется, всех советских фантастов, талантливых и бездарных - все тогда писали о космосе.
А тем временем на орбиту отправился еще один космонавт, а потом еще, а потом сразу трое, а потом случилась катастрофа, а потом мы все как-то попривыкли - и к космическим полетам, и к катастрофам. Последний всплеск эйфории случился в шестьдесят девятом - человек на Луне! Опять на миг показалось, что завтра на Марс, а оттуда - к Альфе Центавра. Но вместо этого вскоре вдруг оказалось, что полеты в космос перестали быть главным способом утверждения политического превосходства, а стали, наконец, тем, чем они были - очень дорогими и небезопасными научными экспериментами с не всегда объяснимыми целями. И со слова "космонавт" слетел волшебный флер, и оказалось что это - тяжелая, не всем доступная, опасная и не слишком хорошо оплачиваемая профессия. И все. Помните, в "Солярисе"? "Человеку не нужен космос. Человеку нужен человек". Не стал я космонавтом.
Есть, правда, еще один Космос. Он - внутри каждого из нас. Он бесконечен, и наполнен ангелами и демонами. И иногда нам только кажется, что мы имеем над ними власть. А между тем сегодня из нас выпускают демонов - методично и осознанно. Сталкивая нас лбами, ссоря "патриотов" и "либералов", "русских" и "нерусских", приезжих и местных, брызгая на нас слюнями с экранов, где одно общественно-политическое шоу сменяет другое, топая ногами в защиту якобы православной веры. Власть, кажется, забыла, что выпустить демонов куда проще, чем загнать их обратно. И вот когда процесс примет окончательно неуправляемый характер - будет вам космос.
Мода и мода
Сложнее всего дать определение самым обыденным словам из нашего обихода. Ну-ка, что такое мода? Коротко и емко!
Ладно, не мучайтесь. Вот как определяют это понятие словари.
Даль: "Ходящий обычай, временная, изменчивая прихоть в житейском быту, в обществе, в покрое одежды и нарядах".
(Хорошо сказано, а?)
"Историко-этимологический словарь современного русского языка" под редакцией П. Я. Черных: "Совокупность привычке и вкусов в отношении одежды, предметов быта и пр., считающихся в данный момент в определенной общественной среде образцовыми".
Фасмер, "Этимологический словарь русского языка": "Мода - впервые у Петра Первого, также у Фонвизина. Через нем. "Mode" или из франц. "mode" от лат. "modus" - мера (предмета); правило, предписание; образ, способ" (ну понятно - у немца все из Германии пошло. А вот латынь - интересно: мода - мера. По-моему, как раз наоборот!)
Вот малоизвестный энциклопедический словарь Ф. Павленкова, 1899 год: "Господство в данное время каких-либо вкусов, направлений и т. п., отражающееся в любой области народной жизни". Коротко и ясно.
Ну и наконец Большой энциклопедический словарь, 2000 год. "Непродолжит. господство определ. вкуса в к.-л. сфере жизни или культуры. В отличие от стиля, М. отражает более кратковр. и поверхностные изменения внеш. форм бытовых предметов и худ. произведений. В узком смысле - смена форм образцов одежды. 2 - непрочная, быстропроходящая популярность".
Ну, в общем разобрались.
Сегодня я считаю себя скорее антимодным человеком. Потому что сегодня мода вместе с рекламой гамбургеров, прокладок, новых марок автомобилей и мороженого вколачивается в наши головы отбойным молотком. Собственно, все перечисленное и есть составляющие моды. Поэтому сегодня быть модным - это быть как все (ибо кто же не хочет быть модным?). Я не хочу. "В этом сезоне модно пить Фанту!" Да идите вы в жопу.