Назначение этого довольно общего примера в том, чтобы выявить феноменологическую последовательность событий: определённые "я-субъекты" могут возникнуть в моём сознавании ("я зол!") и оказаться подавленными или отвергнутыми, и тогда отчуждённые чувства, влечения и качества выталкиваются по ту сторону границы моего "я": теперь я ощущаю их как другого ("я-то хороший человек, я не злюсь, но я знаю, что кто-то злится, – и поскольку невозможно, чтобы это был я, то это, должно быть, он!"). Когда такое происходит, чувства или качества не исчезают, чего не скажешь об осознанном праве на обладание ими. Эти отчуждённые чувства или качества могут затем проявляться в виде мучительных и сбивающих с толку невротических симптомов – в виде "теневых" элементов моего же сознавания. В таком случае целью психотерапии будет превращение этих "оно-чувств" в "я-чувства" и, как следствие, возвращение тени себе. Акт возвращения тени (перевода 3-го лица в 1-е лицо) устраняет корень проблемы болезненных симптомов. Цель психотерапии, если хотите, состоит в том, чтобы превратить "оно" в "я".
Прошу встать настоящего Фрейда!
Вся идея психодинамического бессознательного в действительности родилась в рамках этого типа переживательных данных и исследований – это целиком и полностью открытие зоны 1. Обычно мало кто помнит, что Фрейд, к примеру, был гениальным феноменологом, который во многих своих работах затрагивал как раз именно такую разновидность внутренней феноменологии и герменевтики (феноменологии – в случае моего собственного 1-го лица, а герменевтики – в случае, когда мои собственные побуждения становятся побуждениями и символами 2-го и 3-го лица, требующими герменевтической интерпретации, как если бы я говорил с кем-то другим: эти симптомы, что же они означают?).
Такое прочтение Фрейда вовсе не притянуто за уши: это прочтение, невидимое за стандартным английским переводом, выполненным Джеймсом Стрэчи. Немногие знают, что Фрейд никогда – ни разу! – не использовал терминов "эго" и "ид". В действительности Фрейд в своих работах использовал местоимения "я" и "оно". В немецком первоисточнике буквально пишется "я" и "оно" (das Ich, или "я", и das Es, или "оно"). Стрэчи решил использовать латинские слова "эго" и "ид", чтобы придать Фрейду более научное звучание. В переводах Стрэчи предложение могло звучать следующим образом: "Так, рассматривая сознавание, я вижу, что эго обладает определёнными импульсами ид, которые тревожат и расстраивают его", – что звучит наподобие размышлений о третьем лице. Но в действительности Фрейд писал: "Так, заглядывая в своё сознавание, я обнаруживаю, что моё "я" имеет определённые импульсы "оно", которые тревожат и расстраивают "я". Как было мною отмечено, Стрэчи использовал латинские термины "эго" и "ид" вместо "я" и "оно", потому что считал, что от этого Фрейд будет звучать более научно. И чего он на деле добился, так это внесения путаницы в учение Фрейда – блестящего феноменолога отвергнутой самости.
Самое, вероятно, известное обобщение главной цели психотерапии сформулировано Фрейдом и звучит следующим образом: "Где был ид, там должно быть эго". Вот что Фрейд писал в реальности: "Где было оно, тем я должен стать".
Разве не красиво? "Где было оно, тем я должен стать". Я должен найти отчуждённые части самого себя – "они" – и возвратить их в "я". Даже сегодня трудно найти более точную формулировку того, что же представляет собой психотерапевтическая работа с тенью.
Подход, который мы используем в Интегральном институте, не ограничен только Фрейдом или Юнгом: мы не используем слово "психодинамический" абсолютно в том же смысле, в котором это делал Фрейд, равно как не используем и слово "тень" в том значении, которое ему придавал Юнг. Однако я хочу вкратце затронуть основные вопросы того, чем занимались первоначальные психодинамические исследования, поскольку сама по себе их методология столь же достоверна сегодня, сколь и когда-либо, – и даже, наверное, в ещё большей степени сегодня, ведь сейчас о ней быстро забывают, спеша принять таблетку (в ВП) или изгнать тень при помощи медитации (в ВЛ), тогда как ни один из этих методов в её отношении не поможет.
Так что давайте здесь отвлечёмся на краткий экскурс в историю, а затем я поделюсь с вами тем, как мы улучшили сию ключевую практику обнаружения, конфронтации и возвращения тех аспектов самих себя, которые нас больше всего страшат и которым мы наиболее сопротивляемся.
Психодинамическая феноменология: тень, скрывающаяся в зоне 1
Есть миллионы различных способов продолжить обсуждение, однако я хотел бы заострить внимание всего лишь на нескольких обобщающих тезисах.
Основное открытие Фрейда и всего направления, которое могло бы получить название психодинамической феноменологии, состоит в том, что определённые переживательные "я"-события могут превращаться в "ты", "он", "она", "оно", "они", "их" или "его" внутри моего "я"-пространства. Определённые "я"-импульсы могут отчуждаться, и возникает ощутимое сопротивление обратной интеграции этих чувств ("Весь психоанализ построен на факте сопротивления"). Иными словами, чувства и сопротивление чувствам здесь представляются центральными реалиями, возникающими в рамках зоны 1: это переживательные реалии 1-го лица относительно "я" и "оно", а не теоретические рассуждения об эго и ид, чем бы те ни были.
Открытие такого специфического типа сопротивления, которое выражается по отношению к определённым чувствам, присутствующим в моём чувстве собственного "я", – сопротивления моей собственной тени в зоне 1, – поистине является одним из величайших открытий современного Запада. Как мы далее убедимся, нигде в мире не было создано ничего, что могло бы сравниться с этим пониманием тени.
Вокруг этих переживательных явлений (зона 1) можно выстроить различные теоретические конструкты (зона 2). У Фрейда, конечно же, были собственные теории относительно того, почему его пациенты сопротивлялись своим же собственным чувствам. На сегодня не столь уж многие его теоретические размышления оказались подтверждены, однако его теории из зоны 2 не должны затмевать центральную проблему зоны 1, абсолютно точно преподнесённую Фрейдом: я могу отвергнуть свои собственные чувства, побуждения, мысли и желания. У всего этого есть своя феноменология – феноменология того, как я могу сопротивляться своим же собственным чувствам и отвергать своё же собственное "я". И эту феноменологию необходимо постоянно уточнять и включать в любую разновидность интегральной психологии.
История и тень
"Не через интроспекцию, но только через изучение истории, приходим мы к пониманию самих себя". Данное высказывание Дильтея являет собой великолепное обобщение второго величайшего вклада Запада в наше самопонимание, а именно – генеалогии (или исторического сознания), каким бы термином мы её ни обозначали. Фрейд принадлежит также и к этой общей традиции: он отмечал, что, невзирая на то, что мы можем обнаружить сопротивление тени при помощи интроспекции, или самонаблюдения, своего текущего опыта, этот метод довольно быстро уступает дальнейшим тайнам, раскрываемым генеалогией. Фрейд является лишь одним из большого множества западных исследователей, предпринявших попытку создать не только феноменологию текущих "я"-симптомов, но и весьма необычайную разновидность феноменологии ранних стадий "я"-развития – первых недель, месяцев, лет жизни. Эти учёные изучали, каким образом можно схематизировать и исследовать первые стадии развития "я", опираясь на взгляд извне (зона 2), а также то, как это могло бы ощущаться изнутри (зона 1): как на ранних стадиях развития "я" различные аспекты ощутимого мною "я" в действительности могут быть вытеснены и отвергнуты – отчуждены, диссоциированы, разбиты и раздроблены, что в процессе развития оставляет после себя длинную вереницу слёз и страданий. Если опираться на взгляд извне, то мы имеем дело со стандартной психодинамической иерархией развития защитных механизмов (например, Вайан), что, безусловно, важно. Однако при взгляде изнутри всё это становится историей путешествия самости – ощущаемой историей путешествия моего собственного "я", с надеждами, страхами и напряжениями, испытываемыми в ходе его роста и развития.
В интегральном подходе необходимо учитывать оба эти взгляда – изнутри и извне. Хотя лишь немногие теоретики рассматривают вопрос в точности с этих позиций (раскрытых исходя из принципа "всеквадрантной, всеуровневой" методологии), такое развитие включает важную внутреннюю сторону истории роста – и дисфункций – моего "я". Ключевая идея в данном случае состоит в том, что "я" 1-го лица, особенно на своих ранних стадиях, может быть травмировано, что впоследствии проявится как симптомы и тени 3-го лица в моём собственном сознавании 1-го лица.
Данный взгляд на ранние стадии формирования "я", эта феноменологическая история повреждённого "я" (особенно в течение нескольких первых лет жизни), является частью целого движения к пониманию тени, пониманию отчуждённого "я", пониманию ложного сознания во множестве его форм (в нашем случае именно тень создаётся в истории, или генеалогии, меня самого). Это общее понимание поистине является не только одним из важнейших вкладов западной психологии, но и уникальным вкладом, аналогов которому нет нигде в мире.
Здоровая трансценденция: "я" обращается в "меня"
Именно здесь в нашей истории находится место для медитации и созерцания. Открытие западных "исследователей тени", как мы отмечали, заключается в том, что на ранних стадиях развития аспекты самости (части "я") могут подвергнуться отщеплению или диссоциации, вследствие чего аспекты самости проявляются в виде тени и симптомов, все из которых относятся к "они" (то есть аспектам "я", проявляющимся в виде "оно"). Как только происходит вытеснение, возможность испытать злость всё ещё остаётся, чего не скажешь об обладании злостью.
Злость, начинающаяся как "я", теперь есть "оно" в моём сознавании, и я могу практиковать медитацию випассана на этой "оно"-злости сколько угодно, используя в процессе медитации "чистое внимание" и просто отмечая: "Вот возникает злость, вот возникает злость, вот возникает злость", – и всё, чего я добьюсь, это утончение и повышение моей осознанности в отношении злости как "оно". Медитативные и созерцательные техники просто не воздействуют на исток проблемы, заключающийся в наличии фундаментальной проблемы границ и обладания. Избавление от границ, осуществляемое медитацией, всего-навсего отрицает и откладывает решение проблемы на реальном уровне. Болезненный опыт неоднократно доказывал, что медитация попросту не работает с первоначальной тенью и реально может даже усугубить проблему.
Невзирая на всю великую пользу, которую приносят медитация и созерцание, трудно не заметить, что даже люди, медитирующие в течение длительного времени, всё равно проявляют множество теневых реакций. И после двух десятилетий медитации у них всё равно остаются элементы тени. Быть может, дело в том, что, по их собственному утверждению, они попросту недостаточно долго медитировали? Может, нужно промедитировать ещё лет двадцать? А возможно, дело в том, что медитация попросту не работает с этой проблемой…
И вот каким образом модель AQAL осмысляет этот важный вопрос. Начнём с нормального, или здорового, развития. Роберт Киган, вторящий голосам исследователей развития вообще, указал, что фундаментальный процесс самого развития можно выразить следующим образом: субъект одной стадии становится объектом субъекта следующей стадии.
Таким образом, например (если говорить на очень обобщённом уровне), если я нахожусь на красной стадии развития, это означает, что моё "я" (мой субъект) полностью отождествлёно с красным, настолько отождествлёно, что я не способен видеть красный в качестве объекта, а вместо этого использую его как субъект, при помощи которого и через который я смотрю на мир. Однако, когда я развиваюсь до следующей стадии, янтарной, красное "я" становится объектом в моём сознавании, которое само теперь отождествлено с янтарным, – таким образом, мой янтарный субъект теперь видит красные объекты, но сам не может быть увиден. Если красные мысли или красные побуждения возникают в моём "я"-пространстве, я буду видеть их как объекты моей (теперь уже янтарной) самости. Итак, субъект одной стадии становится объектом субъекта следующей стадии, – в этом поистине и состоит фундаментальный процесс развития. Как формулирует это Гебсер, самость одной стадии становится инструментом самости следующей стадии.
Сколь бы ни были справедливы эти обобщения, всё же полностью всех вопросов они не снимают: это способ схематически осмыслить процесс с точки зрения 3-го лица, однако в непосредственной перспективе от 1-го лица дело не просто в том, что субъект одной стадии становится объектом субъекта следующей стадии, а в том, что "я" одной стадии становится "мною" для "я" следующей стадии.
Другими словами, на каждой стадии здорового "я"-развития субъектное 1-го лица становится объектным (или притяжательным) 1-го лица в пространстве моего "я": "я" становится "мною" (или "моим"). Красный субъект становится объектом янтарного субъекта, который, в свою очередь, становится объектом оранжевого субъекта, который, в свою очередь, становится объектом зелёного субъекта, и так далее. Но всё это обладаемые объекты: речь не просто об объектном, а об объектном, или притяжательном, 1-го лица. Не просто об "объектах субъекта", а о моих объектах моего же субъекта (то есть, когда я становлюсь мною или моим).
Так, например, человек может сказать: "У меня есть мысли, но я не мои мысли; у меня есть чувства, но я не мои чувства", – он более не отождествлён с ними как с субъектом, но всё ещё обладает ими как объектом, что и вправду является здоровым процессом, ибо все они всё ещё принадлежат ему как "мои мысли". Такое обладание играет ключевую роль. Если бы я на самом деле ощущал, что мысли в моей голове, это мысли кого-то другого, подобное было бы не трансценденцией, а тяжёлой патологией. Стало быть, здоровое развитие – это беседа субъектного 1-го лица ("я") с объектным, или притяжательным, 1-го лица ("меня"/"моё") в "я"-потоке. Вот та самая форма здоровой трансценденции, или превосхождения, и трансформации, или преображения: "я" одной стадии становится "мною" для "я" следующей стадии.
Нездоровая трансценденция: "я" в "оно"
Тогда как здоровое развитие обращает "я" в "меня", нездоровое развитие обращает "я" в "оно". Это одно из наиболее значимых открытий "всеквадрантной, всеуровневой" перспективы модели AQAL. Исследователям психологии медитации давно уже известны два значимых факта, которые, как казалось ранее, противоречат друг другу. Первый факт состоит в том, что цель медитации – разотождествиться или отстраниться от всех возникающих явлений. С давних пор трансценденция определяется как процесс разотождествления. И практикующих медитацию в действительности обучали разотождествляться со всем, что является "я", или "мною", или "моим". Но второй факт состоит в том, что при патологии происходит разотождествление, или диссоциация, с частями самости, вследствие чего разотождествление становится проблемой, а не лекарством. Итак, следует ли мне отождествиться со своей злостью или мне стоит разотождествиться с ней?
И то, и другое, однако важно правильно подгадать момент – в данном случае с точки зрения развития. Если моя злость возникает в сознавании, подлинно испытывается и принадлежит мне как моя злость, тогда цель в том, чтобы продолжить разотождествление (отпустить злость и саму свою самость, её испытывающую, переведя тем самым "я" в "меня", что входит в здоровый процесс). Однако если моя злость возникает в сознавании и испытывается в виде твоей злости, или его злости, или "оно"-злости, – всё что угодно, но не моей злости, – тогда цель заключается в том: чтобы сперва отождествиться со злостью и возвратить её себе (переведя эту "оно-злость", или "её злость", или "его злость", 3-го лица в "мою злость" 1-го лица… и по-настоящему вернув себе обладание этой чёртовой злостью), и только лишь затем можно разотождествиться с нею и со и своей испытывающей её самостью (переведя субъектное "я" 1-го лица в объектное "меня" 1-го лица, что по определению представляет собой здоровую "трансценденцию и включение"). Однако если сначала не осуществить возвращение тени себе, тогда медитация на злости попросту усугубит отчуждение: медитация превратится в "трансценденцию и отвержение", что как раз и является определением патологического развития.