После операции аденомы он какое-то время находился у одной рабы Божией, она ухаживала за ним, и мы туда в Абхазию приезжали. Времена были во всех отношениях тяжелые, послевоенные, но, тем не менее, многие посещали батюшку и вели беседы на разные темы, желая узнать мнение старца. Эта раба Божия всегда пугалась, когда отец Мардарий открыто говорил правду и прерывала эти разговоры. Говорила: "Молчи, иначе придут и просто убьют нас". Батюшка на это внимания никогда не обращал. Такая сильная у него была вера, ведь пострадать за истину – это милость Божья.
Прогнать страхи
Из воспоминаний рабы Божией Наталии (Ростовская область)
* * *
Я узнала о старце через матушку Ольгу которая с детства посещала многих из них: отца Мардария, отца Аввакума, отца Виталия. Ее семья окормлялась у них. "А сейчас отец Мардарий болен, он в Задонске", – как-то сказала мне матушка Ольга.
Моя дочь в то время сильно страдала. Ее преследовал какой-то незнакомец. На нее нападал непонятный страх, и она с ним ничего не могла поделать. Поэтому мы решили поехать в Задонск. Первым делом идем к монастырю. На входе нас встречает монах, я его и спрашиваю, где найти отца Мардария.
– Вообще-то это меня так зовут, но, наверное, не я вам нужен. Вот его келейница – матушка Иулиания.
Как раз был праздник, и матушка была в монастыре на службе. Я попросила о встрече, но матушка сказала, что он сейчас тяжело болен, после операции, и владыка Никон пока не благословляет никого к нему, но матушка нас пожалела и добавила, спрошу его и позвоню тогда.
Вскоре она позвонила. Мы долго искали гостиницу, кружили часа полтора, боялись опоздать. Наконец, нашли, и как раз матушка в это время вывела старца на прогулку. Какое это было счастье – видеть его, общаться с ним. Вообще, даже объяснить невозможно… Батюшка был как светлый лучик, от него исходила необыкновенная любовь. Я помню даже тепло его рук, а голосочек до сих пор сохранился у меня в памяти. "Миленькая", – говорил он все время. Дочь моя задала ему свои вопросы, и у нее появилось спокойствие, надежда и какая-то радость внутренняя. Потом она вспоминала, как начинала фразу, а батюшка ее продолжал, установилась как будто духовная связь между ними. Все, что дочка хотела узнать – узнала, батюшка на все ее вопросы легко ответил. И проблемы ушли.
Вот внученька моя, Серафимушка, появилась, по батюшкиным молитвам. Мы тогда виделись минут двадцать.
Приехали второй раз, когда он жил уже в Юрьеве. Ну, как нас можно было через окошко узнать? Нас это очень удивило, ведь видел нас он только один раз.
По его святым молитвам, дочка полностью излечилась от болезни. Человек, который нас преследовал, исчез: мы не знаем, где он и что он делает. Мы даже про него и не вспоминаем. Чувствую, что в жизни пошел какой-то другой отсчет, все по-другому началось. Счастье объяснить вообще невозможно, но я считаю, что счастье – это встретить в жизни такого человека, как отец Мардарий.
Подсказка, как вести себя с мужем
Из воспоминаний рабы Божией Елены
* * *
У меня должна была состояться встреча с матушкой Иулианией в Сочи, чтобы поделиться в этот день своими воспоминаниями об отце Мардарий. Мне было плохо, мучили сильнейшие головные боли так, что даже встать не могла. Заснула, про встречу с матушкой забыла. Это можно назвать искушением, потому что враг сделал все для того, чтобы эта встреча не состоялась. И снится мне, что я должна идти на встречу. Человека я не видела, мне была видна только его рука, но я точно знала, что это батюшкина рука меня будила. Я услышала его голос: "Вставай! Иди! Ну что же ты? Тебя же ждут…" Проснулась, голова уже не болела, поехала на встречу…
Впервые мы встретились с батюшкой в сухумском кафедральном соборе. Я туда ходила на Богослужения и пела в церковном хоре. Это был 1983-й год, когда мы вернулись в Сухуми из Хабаровска. Отец Мардарий смиренно стоял около большой иконы Христа Спасителя. Я часто подходила к этой иконе, но никогда не оборачивалась. А тут обернулась. Он стоял и улыбался. Я даже не знала, священник он или нет, но сказала: "Батюшка, благословите!" Он благословил и ответил: "Ну вот, я ждал, когда ты подойдешь и благословение попросишь".
…К вере меня привел незадолго до этого иеромонах Павел (в миру его звали Андреем) еще в Хабаровске, куда он приехал из Москвы. Священник с непростой судьбой. Был наркоманом, художником, иконописцем, но у него такая сильная вера была! Он стольких людей, в том числе и меня грешную, привел к Богу! Через большие скорби и испытания шла я к Нему.
Умер тогда у меня ребенок. Пришла домой после работы вечером, мне было страшно, приближалась ночь. А каждую ночь я видела нечисть, которая меня трясла и мучила.
И приехал ко мне Андрей. Мы сидели и разговаривали с ним до четырех часов утра. Это было мое первое познание Бога. Господь вел меня невидимо. Вначале я ходила и к баптистам, и к евангелистам, но истины у них не нашла.
Андрей ответил на все вопросы, которые волновали меня. Как? Зачем? Почему все так со мной произошло? Он ушел, а я неделю ходила окрыленная. Это был первый шажок на пути к вере. И вот эта цепочка шагов привела меня к отцу Мардарию.
Я спросила у батюшки:
– Почему мне тогда было так хорошо?
– Принимай каждого человека с радостью и с любовью, потому что ты не знаешь, в ком из людей к тебе придет Господь, – ответил батюшка.
Видимо, именно тогда меня посетил Господь.
Сейчас моему сыну, теперь уже рукоположенному в диакона с именем Феофил, трудно без батюшки. Отец Мардарий так заботился о нем, он его любил!
Часто с сыном мы ходили к матушке Олимпиаде – к ней приходили пустынники, когда спускались с гор. Мы там вместе молились. И у меня там такой случай произошел. Во время Великого поста…
Я же тогда была новоначальной, по пять часов стояла в Храме, молилась и плакала. Каждое причастие сопровождалось сильными эмоциями, прости меня, Господи. Муж, неверующий, молодой, правда, крещеный. Мы обвенчались. И вот Пост. А тут плотские обязанности между мужем и женой. Что делать?
Муж требует, тоже не знает, что делать. Я бегу к матушке Олимпиаде. Хорошо, что там как раз был отец Мардарий. Он выходит, я говорю: "Батюшка, родненький…" и стою, реву, как белуга, не знаю, как объяснить монаху. И говорю ему обрывками: "Батюшка… Великий Пост… Вот у меня муж… А я не знаю…" Он на меня посмотрел так и говорит: "Ты не имеешь права отказывать, потому что в блуд он пойдет. Ты будешь виновата".
– Как же мне тогда быть? Я не могу!
– Ты же обвенчанная, но если он не понимает, если человек не готов…
– Ну, а как же быть?
– А как мертвые, вот так и ты будь…
Это меня так поразило, и он при этом плакал. Я рыдала, и он плакал. С ним только посидеть рядом, и все проблемы становятся незначительными, отходят. Такая любовь от него исходила, такое утешение я получала. Сейчас без него тяжело. Не с кем посоветоваться, некому меня поддержать. А когда старцы были рядом, и отец Мардарий, и отец Гавриил, они давали духовную поддержку, становилось легче. Они могли ничего не говорить, но их присутствие, теплота, молитвы так могли утешить. Людям, которые только начинают ходить в Храм и которые в пост попадают в такой же тупик в супружеских отношениях, я рассказывала о совете старца.
Как-то мы зашли к нему. Со мной были архидиакон Феофил (мой сын), протоиерей Георгий с Кавказской станицы, раб Божий Анатолий. Мужчины зашли к нему первыми, взяли у него благословение. Он уже был незрячим. Я зашла тихонько-тихонько, а он встал и говорит: "Игуменья зашла"?
Я думаю: "Какая игуменья"?
А он опять: "Игуменья зашла"?
Я помолчала и говорю: "Батюшка, благословите".
А он руку мою взял и говорит:
– Да…, нервничаешь…, переживаешь, не надо….
И говорит мне сокровенные вещи. Он знал мои помыслы.
– И с Феофилом будет все хорошо, и с остальными детками, не переживай.
Батюшка знал все наперед. По обрывкам фраз мог сразу понять состояние души человеческой. Он переживал за нас. Деточек очень любил, никого не забывал, благословлял, ручку положит на голову и говорит "Все у тебя будет хорошо". Детки потом исцелялись. Когда они болели или у них были проблемы, я замечала, что после молитв батюшки детям становилось лучше, благодать такая была, что описать невозможно. Как же сейчас нам этих старцев не хватает! Я благодарю Бога за то, что мой сын при всех скорбях, искушениях получал утешение от этих старцев. Отец Мардарий говорил: "Такое зерно в него вложено, оно вырастет и даст свои плоды. А ты молись, мать, и не скорби, не надо, Господь тебя не оставит".
Благословение
Из воспоминаний иерея Сергия (пос. Балахта, 180 км от Красноярска)
* * *
У меня три встречи были с батюшкой. Первый раз, когда мы ездили с протоиереем Георгием в паломничество, под Сухуми, в Михайловку Там в бедной келеечке мы разговаривали один на один. До этого у меня уже был опыт общения со старцами. Я встречался с отцом Николаем (Гурьяновым), с отцом Иоанном (Мироновым), третьим старцем в моей жизни стал отец
Мардарий. Когда я его увидел, почувствовал трепет необъяснимый, мы с ним очень хорошо поговорили, он утешил меня.
Второй раз я ездил более подготовленным. Задавал ему духовные вопросы. Хотя в то время я не готовился к священству. Но вышло так, что я поехал в Красноярск, и там меня рукоположили в диакона. Сорокоуст прошел, и через два дня меня сразу рукоположили в священники, думаю, по молитвам старца.
Я взял семью, и мы поехали в Сухуми. Батюшка успокоил, сказал, что все по воле Божией. Я же очень переживал, потому что я ни крестить, ни отпевать не умел. Меня бросили, как котенка, на приход. Когда приехал, там такая разруха. Все это пугало. Батюшка успокоил, сказал, что Господь пошлет мне помощника, что это Его святая воля. Как он сказал, так и случилось. Я приехал в свой приход, и каким-то чудесным образом появились помощники, можно сказать, ниоткуда. Конечно же, по святым молитвам батюшки. Старец сказал: "Все по воле Божией, ты не переживай". Тогда он благословил меня на все это, как сказал, все так и идет по его святым молитвам.
В третий раз поехал и особенно почувствовал благодать, которая исходила от батюшки. Тем более я о нем уже многое узнал, прочитал книгу. Архимандрит Серафим (Брыскин) из Красноярска писал о нем, и протоиерей Валентин (Бирюков) из Новосибирска описывал эпизод про двух братьев, когда на них с горы скатился удав.
Я благодарю Господа за то, что он сподобил меня общаться с таким подвижником.
О помощи местных жителей монахам
Из воспоминаний рабы Божией Марии (г. Сочи)
* * *
У моего отца была грыжа. Его прооперировали.
Лежал он в одной палате с отцом Мардарием. Я приходила, ухаживала за ними. С больным человеком особенно не поговоришь, ему нужен покой. Потом отца выписали. Впоследствии мы с отцом Мардарием встречались не очень часто, так как во время грузино-абхазской войны мне пришлось переехать в Сочи. В Сухуми я приезжала на квартиру, посмотреть за хозяйством, за пчелками, у меня там осталась пасека в горах. Когда видела Ламару, которая ухаживала в то время за батюшкой, то интересовалась его здоровьем, поклоны передавала. Все хотела к нему зайти, а житейские заботы мешали. Хотя тянулась к нему, как к солнышку.
Мои папа с мамой очень любили монахов, странников. Мама особенно была странноприимная. Очень любила мыть ноги странникам, этому она и нас учила. К нам после службы приходили калеки. Раньше проще было, мы не боялись людей.
Папа привозил нас из храма, где мы с сестрой пели на клиросе, и он всегда сажал в машину странников, калек, больных (просятся же переночевать). А особенно мама за них просила: "Ваня, возьми, ведь больные же…" Для монахов и странников у нас был специальный флигелечек.
Монахов тогда преследовали, ловили, сажали во вшивые спецприемники вместе с пьяницами и бродягами. А папа брал рамочку меда (тоже пасекой занимался), шел к начальнику спецприемника и просил за них. Его там хорошо знали:
– А, Иван Кузьмич! Ну, говори, кто тут твой монах? Он называл имя монаха.
– Вот тебе мед, а ты мне давай монаха. И так папа спасал их.
…Перед смертью папы к нам приезжал схиархимандрит Феодосии почаевский, ныне почивший, который и причастил папу в последний раз.
Он приехал из лавры с братиями, привез продукты для пустынников, услышал о папе, что он при смерти, и поспешил к нам, так как священнослужителей в Абхазии в это время было мало. Слава Богу, успел его причастить, а через сутки папы не стало. Милость Божия какая была! Папа ухаживал за больными, помогал монахам, принимал странников и получил за это благодарность от Бога!
И брат мой Борис также тепло к монахам и странникам относился, много помогал им. Братьям-пустынникам подвозил продукты в опасные горные места, куда больше никто не рисковал забираться. Он помогал им носить ноши в их кельи, принимал их у себя дома. Все его знали, любили и шли к нему за помощью.
Владыко Зиновий так вспоминает о моем брате: "Боря Зимарин очень много помогал нам, подвозил в горы, носил ноши монахам. КГБ не боялся. Тогда же монахов воспринимали как врагов-антисоветчиков, их травили, за ними охотились. Когда мы приезжали за продуктами для пустынников, то полностью заполняли либо его машину, либо ГАЗик матушки Ольги и отвозили на пасеку(последнее место, куда могла доехать машина).
Кельи матушек-пустынножительниц находились недалеко от пасеки, но несколько километров надо было подниматься в горы и знать к ним дорогу. Поблизости от их келий и было место – "тайник", где мы оставляли мешки с провизией для пустынников. Чаще всего провожал нас туда именно Борис".
Как-то тайно привезли к нам послушника Василия. У него началась гангрена, он просто погибал, ногу хотели отнять. Брат сразу привез врачей, они оказали ему первую помощь, потом мы лечили его народными средствами. По Божьей милости, у него все прошло, его выходили.
Я познакомилась с отцом Василием в другой раз, когда он лечился у Бориса после того, как сильно обжег пятку об раскаленную печку во сне. Был очень слаб и прикован к постели. Мы за ним ухаживали.
Здесь хочется дополнить рассказ Марии. Борис был охотником, ходил, в том числе, и на медведей, которые очень докучали пустынникам. Продукты для них прятали в земле, в специальных "тайничках". А медведи их часто обнаруживали и съедали запасы. Однажды Борис расставил капканы на медведя и по неосторожности сам попал в один из них. Помощи оказать ему было некому, так как места эти были безлюдные. Он истек кровью и погиб. Нашли его через несколько дней мертвым. Узнав об этой трагедии, многие братия спустились с гор, чтобы помолиться об упокоении его души и проводить его в последний путь. На сороковой день одному иеромонаху приснился сон "Сарай из досок, в нем много людей в рабочих грязных одеждах. А в конце сарая – Борис среди них. Там было почти темно, свет чуть-чуть пробивается в щели. Дверь закрыта. И вдруг она открывается, и появляется монах. Зовет Бориса. Он идет к нему через толпу. Слышатся голоса: "Да, Бориса монахи вымолили, а нас кто?"
В своей земной жизни Борис творил много милостыни, добрых дел. А это избавляет от погибели души. Упокой, Господи, его душу в селениях праведных. Отец Мардарий его любил и молился за него как за благодетеля.
Чудо исцеления моей души
Воспоминания рабы Божией Татьяны (г. Задонск)
* * *
Мои первые воспоминания об отце Мардарий относятся к концу 90-х годов. Тогда я еще ничего не знала о батюшке. Наши пути пересеклись случайно, однако впечатление от мимолетной встречи осталось на всю жизнь.
Мне вспоминается летняя паломническая поездка в Абхазию. В Новом Афоне я попала в монастырь святого апостола Симона Кананита, где в тот день был престольный праздник. Людей собралось много, и по окончании Богослужения все начали разъезжаться кто куда. Многие, в том числе и я, пошли на железнодорожную станцию Псырцха, расположенную недалеко от монастыря. Мы ждали электричку в Сухуми. Вся платформа была заполнена народом. Среди паломников
были люди самые разные: и миряне, и священники, и монашествующие, и даже пустынники… Но чувствовалось какое-то оживленное единение – всех переполняла радость, в благодушно приподнятом настроении все общались друг с другом, о чем-то беседовали.
Случайно мой взгляд упал на человека, который стоял чуть в сторонке от основной группы людей. Он значительно отличался от других – вся эта оживленная атмосфера, казалось, была не в состоянии нарушить его внутреннее умиротворенное уединение.
Потом я увидела, что он сел прямо на платформу и свесил ноги в железнодорожный пролет… Меня заинтересовал его облик, и я начала потихоньку наблюдать за ним. Это был пожилой человек с густыми, уже с проседью, пышными волосами. Вероятнее всего – монах. На нем был серенький, изношенный, застиранный подрясник. Нет, в облике его абсолютно не было ничего угрюмого или мрачного… Просто чувствовалась особая сосредоточенность – он словно ушел глубоко в себя. Было ощущение, что, находясь тогда среди нас, он одновременно пребывал где-то очень далеко… "Не от мира сего…", – подумала я. Впечатление было настолько сильным, что я все же спросила одного из братии: "Кто этот человек?" Мне ответили: "Старец из пустыни, отец Мардарий…"
Вторая, уже более значимая для меня встреча с отцом Мардарием, состоялась через несколько лет в кафедральном Благовещенском соборе города Сухуми. Батюшка был еще зрячий и иногда приходил в собор, чтобы помочь священникам исповедовать прихожан или совершить необходимые требы.
В тот период со мной случилось серьезное искушение. Дома мне приходилось общаться с человеком, в поведении которого время от времени проявлялась одна очень некрасивая черта – обидчивость. Терпеть это мне было довольно тяжело, а потому я возмущалась, от сердца осуждая "себялюбца".
Думаю, за это Господь и решил преподать мне урок: ведь лишь изведав на опыте "что есть что", мы, самоуверенные и гордые, начинаем сострадать немощам ближних.
Однажды между мной и тем человеком случилось недоразумение, после которого последовал взрыв обиды. В результате был потерян мир в душе.
Но это было лишь началом. Дальше, при одном только виде "обидчика" я начинала заводиться с полуоборота – внутри всё переворачивалось…