Вдова и электрик
Или Бог всегда на стороне женщины
Улица Морковкина была застроена небольшими, уютными домиками. Она утопала в зелени садов и, рыночное изобилие еще не сорванных с веток яблок и груш, могло порадовать даже случайного прохожего.
Впрочем, электрик Семенов находился при исполнении служебных обязанностей и больше интересовался столбами, чем фруктовыми деревьями. Столбы были деревянными и старыми. Найдя нужный, Семенов присел возле него и нацепил на ноги верхолазные "кошки" похожие на загнутые бивни слонов-лилипутов. Заменить перегоревшую на столбе лампочку, было пустяковым делом. Именно поэтому электрик вспомнил о перекуре и не спеша достал из кармана пачку сигарет.
"А ничего живут, – подумал он, рассматривая домик напротив. – Прилично".
Семенов курил медленно, со вкусом, и думал о своей не очень-то уютной однокомнатной "хрущебе".
"Ладно, пора, вообще-то!.." – решил Семенов.
Путь электрика наверх, к ржавому жестяному плафону, занял чуть больше минуты. Острые когти "кошек" прочно цеплялись за покрытое трещинами дерево. Добравшись до цели Семенов выкрутил лампочку и положил ее в сумку…
…Вдова Мизинчикова стояла возле трельяжного зеркала и рассматривала свое отражение. Там, в стеклянной прозрачной глубине, стояла молодая, чуть полная женщина с простым и милым лицом. Больше всего Мизинчиковой нравилась ее грудь. Грудь была большой, высокой и красивой.
"Господи! – со вздохом подумала вдова. – Господи, ты бы мне мужа послал, что ли?.. Честное слово, столько женственности пропадает!"
…Столб, на котором сидел электрик Семенов вдруг тихо хрустнул и накренился в сторону рядом стоящего домика. Электрик икнул от страха. Он обхватил деревянный ствол обоими руками и замер.
"Мамочка родная! – подумал Семенов. – Это что, кранты что ли?!.. Господи, спаси!!"
Столб замер.
…Мизинчикова подошла поближе к зеркалу и потрогала рукой холодную стеклянную поверхность.
"Наверное, ходит где-нибудь порядочный мужик, – подумала вдова. – И, между прочим, без дела ходит. А я бы ему, Господи, хорошей женой была…"
Столб снова хрустнул. Любая попытка слезть вниз только ускорила бы катастрофу.
"Боже мой!!.. – взмолился Семенов. – Три года на машину по копейке копил, только неделю назад ее купил. Неужели все, Господи?!.."
Столб замер.
…Мизинчикова сняла ночную рубашку. Тяжелые груди плавно колыхнулись.
"Нет, я все-таки красивая, – подумала вдова. – Может быть, ты так сделаешь, Господи, что бы у моего будущего мужа машина была? Конечно, это не главное, но все-таки, муж с машиной это просто здорово. Будет на чем в деревню к маме за продуктами ездить…"
…Столб затрещал.
"Боже мой, за что?! – мысленно взвизгнул электрик. – Что я в жизни видел?.. Да ничего хорошего! Мне же только 35 лет, Господи, и целых семь из них я с дурой женой промучился!"
Стол замер и, мгновение спустя, как показалось электрику, стал выпрямляться.
…Мизинчикова снова потрогала зеркало.
– Господи, пошли мне мужа, а? – уже вслух попросила она. – Даю тебе честное слово, Господи, я буду ему хорошей женой. И детишек ему рожу… Двух. Нет, трех!
…Столб рухнул.
Окно разлетелось вдребезги и на Мизинчикову обрушилось что-то огромное и кричащее. Оба, и вдова, и электрик, рухнули на пол.
Через несколько секунд вдова пришла в себя и осторожно приоткрыла один глаз. На ней лежал мужчина с перепуганным лицом.
– Вы что, с неба свалились? – тихо спросила Мизинчикова.
– Я электрик, – так же интимно тихо ответил Семенов. – Я со столба упал… Точнее, вместе со столбом.
Электрик пошевелился и тут же почувствовал, что под ним лежит мягкое и дородное женское тело. Лицо у незнакомки показалось ему удивительно красивым.
Мизинчикова покраснела.
– Встаньте сейчас же и отвернитесь! – твердо сказала она – Как вам не стыдно!
– Я не хотел… А окошко я починю… – Семенов пошарил рукой в поисках опоры и наткнулся на упругую женскую грудь.
Пощечина оказалась настолько звонкой, что ее смело можно было назвать оплеухой…
…Свадьбу Семенова и Мизинчиковой отпраздновали ровно через месяц. В первую брачную ночь бывшая вдова долго не могла уснуть. Она рассматривала потолок и думала, прислушиваясь к сонному дыханию мужа. Неожиданно женщина тихо рассмеялась.
"Ах, елочки-палочки, – весело подумала она. – Что бы там не говорили, что бы не придумывали, а вот Бог – всегда на стороне женщины!.."
За сапожками
Жена Наташка увидела в магазине "совершенно очаровательные сапожки". Какая безотказная причина для ссоры!.. Но на этот раз Наташка решила немного схитрить.
Она улыбается и говорит:
– Слушай, муж, а давай на сапожки в шахматы сыграем?
Я играю в шахматы плохо, Наташка – еще хуже. Но иногда она предлагает сыграть гостям. Правда, я никогда не видел, чтобы Наташка выигрывала.
Я на всякий случай прикидываю в уме сумму своей заначки. Она не велика…
– Хорошо, – соглашаюсь я. – Но будем играть только на один сапожок.
К сожалению, мы не очень богаты и "невидимая рука рынка" хорошо пошарила по нашим карманам во время кризиса.
Наташка снова улыбается и кивает. Как говорил Владимир Ленин, главное ввязаться в драку, а там видно будет. Мы расставляем фигуры. Игра начинается… И уже через пять минут Наташка попадает в безнадежное положение. Она морщит лоб и беззвучно шевелит губами.
Я не спеша, закуриваю и скучающим взглядом изучаю шахматную доску. Черные фигуры жены разобщены, а король безнадежно застрял в центре доски. Наташка тянется рукой к ферзю и тут же быстро отдергивает ее назад. На секунду мы сталкиваемся глазами.
"Не правильно, да?.." – говорит мне ее жалкий взгляд.
У меня щемит под сердцем. И дались ей эти сапожки!.. Впрочем, дело не в них, а в цене. Они же стоят как мой компьютер!
Наташка делает ход ферзем и тут же теряет коня. Она провожает виноватым взглядом шахматную фигуру в моей руке и тяжело вздыхает.
Я встаю и отхожу к окну. Бедная и жалкая Наташка еще ниже склоняется над доской.
– А если вот так?.. – тихо шепчет себе под нос Наташка.
Я оглядываюсь и бросаю взгляд на шахматную доску… Глупо! Будь я на месте Наташки, я бы давно сдался.
– Или так?.. – шепчет Наташка.
Впрочем, я тоже хорош!.. Я подарил человеку надежду, которая не стоит и ломаного гроша. Женщины не умеют играть в шахматы.
Наташка покусывает кулачок и смотрит на доску. Неожиданно я ловлю себя на мысли, что игра превратилась для меня в пытку… В конце концов, я же интеллигентный человек, а не жмот!
Наташка наконец делает ход… Возвратившись на место, я первым же делом ставлю под бой ферзя. Наташка вскрикивает от радости и хватает фигуру обоими руками.
– Есть одна! – радостно кричит она.
Я снисходительно улыбаюсь и "дарю" ей коня. В глазах жены вспыхивает азарт игрока наконец-то поймавшего удачу. Черные шахматные фигуры неуклюже оживают. Прежде чем поймать в матовые сети моего не очень-то расторопного короля, Наташка делает массу ненужных и слабых ходов.
– Сдаюсь! – наконец улыбаюсь я.
Наташка смеется и целует меня в щеку.
– Может быть, сыграем еще? – нежно шепчет она.
Я выкладываю на стол деньги и пытаюсь отделаться шуткой.
– Еще, еще!.. На второй сапожок! – канючит Наташка.
Я начинаю сердито посапывать носом. Ладно, сыграем!.. Я даже не буду отнимать у нее деньги. Но счет должен быть равным. Иначе женщина может возомнить о себе не весть что.
Мы снова садимся за игру. Наташка играет белыми. На этот раз ее фигуры напористо ползут вперед, не считаясь с потерями. Наташка больше не грызет кулачок.
"Кстати, – говорит мне взгляд жены, – один раз я у тебя выиграла!"
Я начинаю волноваться. Каким-то непостижимым образом белым фигурам удается занять безопасные места для атаки. Я защищаюсь, как могу, но удача в первой партии придает Наташке массу сил, оптимизма и энергии. Это – главное. Атака белых носит сумбурный характер, но я просто теряю голову. Неожиданно у Наташки загораются глаза, и она жертвует ферзя.
– Мат в два хода! – радостно объявляет она.
Целую минуту я тупо смотрю на доску. Наташка уходит одеваться. Ей предстоит поход за сапожками.
– Это черт знает что! – громко говорю я.
Наташка уже пересчитывая свою добычу.
– Не ругайся, пожалуйста, – говорит она.
– Давай сыграем еще раз, – предлагаю я.
Наташка снисходительно улыбается. Я шарю по карманам и достаю последние деньги – пять тысяч рублей. Больше у меня ничего нет.
– Не надо, – Наташка ласково гладит меня по голове как ребенка. – Если хочешь, мы сыграем просто так.
Расставляя фигуры на доске, я вдруг замечаю, что у меня дрожат руки. Значит, жена сказала, просто так… Это значит как с ребенком, что ли?!
Ладно, в атаку!.. Но что это?! Черные фигуры Наташки начинают порхать над доской словно бабочки, не забывая время от времени пожирать своих противников. Наташка играет легко и непринужденно, обходя все мои хитрые ловушки. Каждый ход моей жены поражает глубиной своего замысла. Впрочем, это я понимаю только тогда, когда уже ничего не могу поделать.
Я поднимаю глаза и удивленно смотрю на жену.
"Я же выиграла у тебя целых два раза, – отвечает мне чистый женский взгляд. – Третий раз напросился ты сам".
К двадцать пятому ходу созревает вполне закономерный мат.
– Я куплю тебе вязаную шапочку, – говорит Наташка и целует меня в щеку. – Кстати, давно хотела тебе сказать, ты совсем не умеешь играть в шахматы.
Я молча закуриваю и отхожу к окну. Через минуту открывается дверь и из подъезда выходит Наташка. Она с улыбкой машет мне рукой.
А я думаю… Я думаю о том, что женщинам нельзя проигрывать. Ни в коем случае!.. Особенно первую партию и уж тем более из жалости.
Зверская морда
Валентин Иванович Кошкин, бывший инженер и теперешний работник прилавка, целый год выращивал свинью Замарашку. К любому делу Валентин Иванович привык относиться, что называется, с душой и со временем из худосочного поросеночка Замарашка превратилась в роскошную и толстую свинью.
Замарашку баловали. Например, она всегда пользовалась куда большей свободой передвижения, чем обычно позволяется свинскому роду-племени.
– Гляди-ка, какая хорошая свинка, – говорил один селянин другому, показывая пальцем на роющуюся на задворках Замарашку. – Пудов на восемь, не меньше. Пора бы ее уже и того самого…
В конце концов, жена Валентина Ивановича, Люба, уговорила мужа заколоть безмерно растолстевшую свинью. Замарашка только что вернулась с прогулки по окрестностям. Она стояла посреди двора, что-то задумчиво пережевывая и внимательно посматривая на хозяина.
Валентин Иванович вздохнул и поплелся в сарай. Огромный ржавый нож, едва коснувшись точильного камня, высек кровавые искры. Валентин Иванович с ужасом смотрел на багровые цвета и старался не думать о предстоящей казни Замарашки.
– Скоро ты там? – окликнула мужа Люба. – Целый час уже точишь!
Валентин Иванович вышел во двор. Люба по-заговорщески подмигнула мужу и кивнула на курятник:
– Там она спряталась. Поняла все, наверное. Ну, иди!..
Валентина Ивановича качнуло.
– Не могу я, – жалобно простонал он, – тошнит меня что-то…
– Тоже мне мужик, – возмутилась Люба. – Иди-иди, нечего тут!..
– Да говорю же, что не могу! – Валентин Иванович вырвал локоть из цепкой ладошки жены. – Я еще никого в жизни не резал и это самое… Боюсь я.
Люба презрительно осмотрела мужа с ног до головы. Впрочем, довольно быстро женский взгляд смягчился.
– Нет, я тебе вообще-то сочувствую, – сказала Люба. – Это действительно трудно. Тебе нужно настроиться. Понимаешь?..
– Понимаю, – Валентин Иванович облизал пересохшие губы. – А как?
– Представь, что ты – крутой мужик. Ну-ка, изобрази зверскую морду.
Валентин Иванович послушно выполнил требование жены. В результате на лице бывшего инженера появилась гримаса измученного зубной болью меланхолика.
– Не пойдет, – Люба немного подумала. – Валя, ты должен внушить себе, что ты – "черный берет". То есть головорез и убийца. Кстати, можно крикнуть что-нибудь…
– А-а-а!.. – тонко взвизгнул Валентин Иванович.
– Стоп-стоп! Можно подумать, что не ты собрался резать, а тебя на вилку накалывают, – Люба потерла лоб, собираясь с мыслями. – Ты пойми, Валя, кто такой головорез? Это тип без нервов и извилин в башке. Тупой убийца. Кстати, в наше время большинство красивых женщин предпочитает влюбляться именно в головорезов. Усек, да?..
– Ы-ы-ы!.. – страстно замычал Валентин Иванович.
– Ты – животное! – в глазах Любы вдруг зажегся азартный огонек. Женщина сделала несколько гипнотических, завораживающих пассов руками перед застывшим лицом мужа. – Ты – зверь!.. В тебе нет ничего человеческого.
– Р-p-p!.. – по собачьему зарычал Валентин Иванович.
– Ты способен на все, – продолжила гипнотическое внушение Люба. – Ты жаждешь крови и смерти. Свинья… Она такая противная!.. Убей ее!
Валентин Иванович слегка присел и, выставив вперед огромный тесак, громко крикнул странно изменившимся, жутким голосом:
– Га-а-а!
– Молодец! Убей ее!
– Га-а-а!!..
Муж застыл в позе японского самурая решившего сделать себе харакири. Его перекошенное лицо напоминало морду индейского бога смерти.
– Отлично, – Люба хлопнула в ладоши. – А теперь быстро в курятник.
Валентин Иванович бросился в сарай. Едва не сорванная с петель дверь глухо стукнулась о стену.
– Га-а-а!!.. – донеслось из курятника. – Га-а-а!..
Люба прикусила кулачок. Прошла томительно долгая минута. Предсмертного визга свиньи не было слышно.
Люба осторожно подошла к сарайчику и заглянула внутрь. Ее муж стоял посередине помещения и смотрел на Замарашку. Свинья лежала в углу и тихо, блаженно хрюкала. Валентин Иванович оглянулся.
– Я уже посчитал, – почему-то шепотом сказал он. – Десять штучек!..
Взгляд мужа светился такой тихой и светлой радостью, что Люба не выдержала и улыбнулась ему в ответ. Валентин Иванович был по настоящему счастлив: рядом с Замарашкой, возле ее толстого брюха, бодались, пытаясь прорваться к материнским сосцам, крошечные и смешные поросята.
Теперь Валентин Иванович и Люба поросятами торгуют. По две тысячи рублей штука.
Ничего-ничего, проживем как-нибудь и без зверства!..
Как получаются женщины
Хрупкая Машенька Козлова была похожа скорее на девочку, чем на женщину. Впрочем, Машенька была замужем уже целую неделю, и теперь ей предстояло сделать первую в жизни уборку квартиры.
"Так-с, значит, – подумала она, осматривая зал. – С чего бы начать?.."
Машенька нерешительно взяла веник. Кот Бармалей потерся о женскую ножку и вопросительно посмотрел вверх. Судя по всему, Машенька не собиралась завтракать.
Через минуту веник наткнулся на две большие гири. Гири стояли в центре зала и были замаскированы брошенной второпях рубашкой мужа.
"Куда бы их поставить?.." – подумала юная жена и обвела взглядом квартиру.
Кот Бармалей уже сидел на подоконнике. Он рассматривал машину за окном машину с большой надписью на борту "Молоко" и мечтал. Неожиданно сзади послышалось напряженное, женское пыхтение и рядом с котом тяжело громыхнула гиря. Кот понюхал "соседку". Гиря невкусно пахла чугуном… Вторая тоже.
Через пару минут Машенька отложила веник и взяла в руки тряпку. Женский взгляд упал на пыльный подоконник. Там, между двумя гирями, сидел кот и по-прежнему смотрел в окно.
"Гири буду мешать", – подумала Машенька.
Она перевела взгляд на громоздкий шкаф и задумалась. Потом Машенька отложила тряпку и пододвинула к шкафу стул.
Гири были очень тяжелыми.
"Нужно было одну сначала взять, – догадалась Машенька, с трудом выпрямляясь на стуле. – Впрочем, ладно… Р-р-раз – два, взяли!"
Молодая женщина подняла обе гири… И увидела толстый слой пыли на крышке шкафа. Держа гири на груди, Машенька слезла со стула, поставила "железо" на пол и снова взяла тряпку.
Уже спускаясь вниз, она споткнулась о гири и упала. Рядом с гирей сидел кот Бармалей и смотрел на юную женщину зелеными, голодными глазами.
– Уйди отсюда, обжора, – строго сказала Машенька.
"А я тут при чем? – подумал кот. – Давай лучше позавтракаем".
Машенька взяла гири и снова стала на стул. Р-р-раз!..
"А что если поставить их под кровать?.." – неожиданно для самой себя подумала она. Машенька опустила "железки" на грудь и задумалась. Потом она слезла со стула и побрела с гирями в спальню.
Задвинуть гири под кровать оказалось не таким простым делом. Во-первых, Машенька боялась поцарапать пол, а, во-вторых, под кроватью было много пыли и юной женщине пришлось вытаскивать гири назад. Машенька кусала губы и шептала спортивному "железу" мужа не ласковые слова. В конце концов, женское упрямство одержало верх.
– Ну, наконец-то!.. – Машенька улыбнулась и чисто механически вытерла мокрой тряпкой вспотевшее лицо. Потом она весело подпрыгнула и упала на кровать…
Что-то твердое ткнуло Машеньку в живот. Женщина замерла. Она перевернулась на спину, приподнялась и резко опустила тело. На этот раз твердое толкнуло Машеньку в поясницу.
"Гиря! – с ужасом подумала женщина. – Ой, тогда ночью что получится?!"
В зале громко мяукнул Бармалей. Подходило время обеда.
"На балкон их!.." – с отчаянием подумала Машенька.
На балконе Машенька разбила три банки с огурцами и, в конце концов, пришла к выводу, что лучшее место для гирь это антресоли.
Через долгих полчаса Машеньке удалось взгромоздить упрямое "железо" на антресоль в коридорчике. Бармалей смотрел вверх удивленными глазами и молчал.
– Во-о-от так!.. – простонала Машенька продвигая чугунную железяку как можно дальше.
Неожиданно полочка рухнула. Кот едва успел отпрыгнуть в сторону, но следом за гирями на пол обрушилась Машенька…
…Муж пришел с работы в шесть часов вечера.
Машенька лежала в зале, на диване, уткнувшись лицом в подушку, и тихо стонала. Кот Бармалей лежал на пояснице женщины и мирно спал.
– Почему мои гири лежат в ванне? – удивленно спросил муж.
– Бу-бу-бу… – пробубнила Машенька, в подушку не поднимая головы.
– Что-что? – спросил муж.
– Понимаешь, я убирала в квартире… – Машенька с трудом приподняла голову, но сил на даже на слова не было. – Слушай, муж, может быть, ты сам приготовишь ужин, а?
Муж улыбнулся и пошел на кухню.
Через полчаса Машенька ела котлеты лежа на диване. Уставшие руки сильно дрожали, и юная женщина не могла удержать вилку. Муж кормил Машеньку сам.
– Еще кусочек, пожалуйста, – то и дело просила Машенька.
После тяжелого физического труда приготовленные мужем котлеты казались необычайно вкусными.
– Если ты будешь так много есть, – сказал муж. – То очень скоро превратишься из хрупкой девочки в матерую женщину.
– Ерунда! – с набитым ртом пробурчала Машенька.