"Растолстеешь тут с вами! – подумал кот Бармалей. – За весь день только полкотлетки и скушал".
…Утром Машенька проснулась позже обычного. Все тело болело так сильно, словно она работала и ночью. Машенька зевнула и с трудом приоткрыла один глаз…
В центре спальни стояли гири.
Потому что все мужики…
Когда я был маленьким, я не пил и не курил. Но я все равно приставал к женщинам. Я требовал, что бы меня посадили на колени, погладили по головке и дали конфетку.
Не знаю почему, но я очень любил женские колени. Сидишь, бывало на них вразвалочку и конфетку жуешь. А тебя еще и по головке гладят. Надоели одни колени – можно перебраться на другие. Нужно заметить, что я никогда не отличался постоянством и любил бродить по женским коленям.
Помню, как-то раз, сижу я на коленях у тети Маши и ногой болтаю.
Грустная тетя Маша говорит толстой тете Глаше:
– Мой муж вчера домой пьяный, как последний свин, пришел. Все мужики – сволочи!
Я думаю: как это все? Значит и я тоже? Я-то мужик!..
Вздохнул я и на колени к толстой тете Глаше перебрался.
Толстая тетя Глаша говорит:
– А мой муж разве лучше?
Я думаю: наверное, лучше. По крайней мере, я дядю Колю ни разу пьяным не видел.
Толстая тетя Глаша говорит:
– За то он по бабам гуляет!
Я думаю: ну и пусть себе гуляет. Подумаешь, на коленках у какой-нибудь посидит. Жалко, что ли?..
Переполз я, на всякий случай, на коленки к веселой тете Даше. А веселая тетя Даша красивая как… Ну, как конфета, что ли? И коленки у нее мягкие – сидишь как в кресле.
Веселая тетя Даша меня по головке погладила и говорит:
– А вот я, бабы, на своего мужа плевать хотела. У меня этот самый есть!..
Я думаю: кто этот самый?.. Кулек с конфетами, что ли?
Грустная тетя Маша и толстая тетя Глаша хором говорят:
– Ух, ты!..
Веселая тетя Даша говорит:
– Ага. И даже не один, а целых две штуки.
Я говорю:
– Тетя Даша, дай конфетку.
Веселая тетя Даша говорит:
– Нет у меня конфетки, маленький.
Я думаю: как это нет? А как же два кулька о которых ты говорила?..
Грустная тетя Маша и толстая тетя Глаша хором говорят:
– Молодец, Дашка!
Тетя Даша говорит:
– С мужиками так и надо поступать. Всегда!.. Потому что все мужики – сволочи.
Я думаю: ух, и жадные вы. Про кульки с конфетами болтаете, а мне?..
Взял я и заплакал. Навзрыд, между прочим.
Грустная тетя Маша, толстая тетя Глаша и веселая тетя Маша сразу забеспокоились.
Тетя Маша меня спрашивает:
– Ты что, маленький?
Я кричу сквозь слезы:
– Во-первых, я никакая не сволочь. А, во-вторых, почему вы меня по головке не гладите?
Тетя Маша сразу же меня гладить принялась.
Я говорю:
– А ты, тетя Глаша мне сказку рассказывай.
Толстая тетя Глаша сразу скороговоркой:
– Жил-был серенький волчок…
Веселая тетя Даша улыбнулась и спрашивает:
– А мне что делать?
Я говорю:
– А ты за конфетами иди.
Минут через пять вернулась тетя Даша. Швырнула она мне кулек с конфетами и говорит:
– На, трескай. Кстати, ты тоже сволочь. Только маленькая.
Я спрашиваю:
– Почему?
А веселая тетя Даша вдруг заплакала и говорит сквозь слезы:
– Слышь, бабы, а ведь никого у меня нет… Это я все от злости на мужа придумала.
Я думаю: как это придумала?!.. Так вот же они, конфеты эти. Сама же она их мне принесла.
Да, давно это было… Теперь я вырос и из маленькой сволочи давно превратился в большую. Именно поэтому мне иногда хочется влезть к своей жене на колени и попросить у нее конфетку. А по-другому, кстати говоря, я свою жену жалеть не умею. Потому что все мужики действительно…
Поцелуй
Купе поезда. Я сижу за столом, подперев щеку ладонью и смотрю в окошко. Напротив меня – очень красивая женщина. Она тоже смотрит в окошко и тоже делает вид, что ничего не происходит. Между тем ссора семейной парочки, там, за нашими спинами, достигает своего апогея.
Мужик хватается за голову руками и кричит:
– Боже, за что?!.. Я же тебя так любил!
Его жена:
– Ха, удивил!.. На твоем месте, балбес, я бы делала тоже самое.
Моя красавица-соседка чуть слышно смеется. У нее удивительно доброе лицо и мягкая, располагающая улыбка.
Мужик кричит:
– Какая ты жена?! Ты ни разу не постирала мне трусы.
Жена:
– А как я их постираю, если ты постоянно в них ходишь?
Кошмар!.. Я хрюкаю в ладонь. Красавица-соседка закрывает рукой глаза и опускает голову. Ее плечи начинают мелко подрагивать.
– Послушайте, – шепчу я своей соседке. – Давайте их разыграем?
– Как? – довольно мило удивляется она.
– Просто. Как будто я ваш муж и ухожу от вас. Понимаете?..
Красавица кивает в ответ. В ее огромных глазах появляется заинтересованное и лукавое выражение. Черт возьми, но как же мне приятно смотреть на ее очаровательное лицо!
Актер из меня никудышный. Не мудрствуя лукаво, я встаю и говорю:
– Прощай, я ухожу.
– Васенька!.. Любимый! – красавица бросается мне на шею.
Женские руки властно обвивают мою голову. От волос красавицы пахнет чем-то удивительным и волшебным. Она целует меня в шею… Этот поцелуй – как удар током. Я вдруг с ужасом замечаю, что у меня начинают подрагивать колени.
– Я это самое… Ухожу! – уже с огромным трудом выдавливаю я из себя. – Навовси…
– Васенька!.. Васи-и-чка!.. Солнышко мое!
Красавица рыдает. Ее заплаканное лицо настолько прекрасно и выразительно, что я тону в огромных глазах.
– Васенька, не бросай меня, дуру!
Красавица гладит меня по лицу и покрывает его поцелуями. Ее дрожащие пальцы касаются моих глаз… Она смотрит на меня так жалостливо и нежно, словно и в самом деле готова умереть.
– Васенька мой!..
Вообще-то я не Васенька, я – Лешенька… Но мне уже все равно.
– Не стойте же, как идиот! – шепчет мне на ухо красавица.
– Да, да, – деревянным голосом шепчу я.
Я делаю шаг к двери. Красавица издает крик раненой львицы и рывком разворачивает меня к себе. Я опускаюсь на сиденье… "Брошенная жена" падает на колени и с рыданием роняет голову на мои руки.
– Прости меня, прости! – громко шепчет она. – Я не смогу без тебя… Я погибну без тебя!.. Я сойду с ума!
Семейная парочка становится похожей на два соляных столба. На лице взбалмошной жены столько удивления и страха, что его наверняка хватило бы и на десяток скандальных разводов.
– Поцелуй меня!..
Я, да?!..
Красавица жадно тянется к моим губам.
– Любимый!
Наш поцелуй похож на волшебство. У меня кружится голова… Я жадно ощупываю гибкое женское тело и поневоле начинаю сопеть от страсти.
– Тише, пожалуйста! – смеется женщина.
Зачем тише?.. За каким чертом тише?!
– Вы с ума сошли! – женщина пускает в ход кулачки. – Уберите руки, болван!
Я открываю глаза. В купе нет никого кроме нас. Поезд стоит.
– Они вышли. Вот, посмотрите… – красавица кивает на окно и смеется. – Довольно забавно, правда?
Я смотрю в окно. По перрону гордо шествует муж, нагруженный двумя чемоданами. Сзади плетется его неразумная женушка. Она виновато улыбается и пытается взять у мужа один чемодан. Она что-то быстро говорит, она оправдывается, но муж не обращает на нее ни малейшего внимания. Оскорбленный муж горд как три тысячи чертей.
– Кажется, мы перестарались, – красавица смотрит на меня.
Я кашляю в кулак и говорю:
– Вообще-то, я не Вася… Я – Леша. А вы?
– А я – актриса. Отстала от "нашей" труппы, – женщина бросает на меня мимолетный улыбчивый взгляд. – Кстати, поцелуи – часть моей профессии. И мне тоже пора выходить.
Она начинает собирать вещи. Я топчусь рядом и не знаю что сказать. Но мне просто необходимо что-то сказать!.. Пусть даже глупость.
– Это самое… Как там… Ну, в общем… – начинаю было я.
Женщина подходит ближе и гладит меня по щеке. Она все понимает. В ее огромных глазах нет ничего кроме жалости. Я не выдерживаю и опускаю глаза.
– У вас страшная профессия, – глухо говорю я. – Просто жуткая какая-то.
– При чем тут профессия? – женщина вздыхает. – Вы не знаете моего ревнивого мужа. С тким ревнивым "Отелло" за десять лет любая женщина и не такому научится…
…Когда она идет по перрону, я долго смотрю ей вслед. Я думаю о том, стал бы я ревновать, будь я на месте ее мужа, если бы узнал о нашем случайном поцелуе.
Наверное, все-таки да… А честно говоря, еще как!
Почти святой
Вокруг быстро темнело. Мишка Прошкин брел домой, тщательно продумывая монолог, с помощью которого ему предстояло оправдываться перед женой. От свободолюбивого мужа пахло дорогим коньяком, женскими духами, а на щеке тлел розовый след губной помады. Настроение у Мишки было самым отвратительным.
Мишка свернул за угол и замер. Рядом с нелегально построенными в тесном дворике гаражами дрались черт и ангел. Испачканный в глине и песке ангел стоял на коленях и с трудом отбивался куском трубы от наседающего черта. Здоровенный черт радостно хохотал, предвкушая скорую победу.
"Ну, ни фига себе, – подумал Мишка, – наших бьют!.."
Мишка подобрал с земли пару кирпичей и, не раздумывая, бросился в драку. Первый удар по голове черта снес врагу рода человеческого половину рога. Лохматая нечисть испуганно шарахнулась в сторону. Перед Мишкой промелькнула жуткая физиономия чем-то очень напоминающая свиное рыло. Мишка широко размахнулся и ударил вторым кирпичом прямо в глаз черту.
Ангел быстро встал с земли и, перехватив трубу поудобнее, принялся лупить ей своего обидчика по лохматым бокам.
– Я тебе покажу, зараза, как со спины нападать! – зло кричал ангел. – Сейчас ты у меня вспомнишь свою чертову бабушку!
Загнанный в угол между железными коробками гаражей черт с рычанием метался из стороны в сторону. Несколько раз он попытался взлететь, но каждый раз труба в могучих руках ангела возвращала его на грешную землю. Мишка стоял чуть в стороне и методично бомбардировал злодея увесистыми кирпичами.
Черту удалось выскользнуть из западни только после того, как и ангел и его добровольный помощник уже порядком устали. В воздухе мелькнули широкие черные крылья и злодей растворился в темноте.
Ангел бросил трубу, вытер пот и посмотрел на Мишку.
– Проси что хочешь, – с трудом сдерживая бурное дыхание, сказал он. – Все выполню!
Мишка устало махнул рукой.
– Боюсь, мне даже сам черт не поможет, – горько вздохнул свободолюбивый муж.
Ангел внимательно всмотрелся в лицо своего спасителя и улыбнулся.
– Что, брат, проблемы с женщиной? – тихо спросил он.
– С женой, – выражение Мишкиного лица стало совсем кислым. – Понимаешь, я ей вчера слово дал, что с сегодняшнего дня после работы – сразу домой. А сегодня, как назло, у шефа в кабинете труба парового отопления лопнула. Целых четыре часа провозился.
Миша не врал. После того, как работа была завершена, шеф налил Мише стакан коньяка, а секретарша Лидочка игриво поцеловала его в щеку.
Ангел задумался.
– Плохо дело, – сказал он.
– Да чего уж там!.. – Мишка безнадежно махнул рукой.
Он вздохнул в очередной раз и, сгорбившись, побрел прочь. Небожитель почесал могучей пятерней нимб над головой. Он смотрел вслед своему спасителю, пока тот не скрылся за углом гаража.
Ангел стал на колени и протянул руки к небу.
– Господи, – попросил он, – понимаю что нельзя, но может быть, хотя бы на один час можно?.. А, Господи? Только на один час!
Еще в прихожей Мишка попытался изложить жене Лене причину своей задержки. Его речь была крайне не убедительна и бессвязна. Но, к удивлению Мишки, жена только мягко улыбалась в ответ и в знак согласия часто кивала головой. Потом Лена вытерла со щеки мужа чужую губную помаду и нежно поцеловала его в нос.
– Ужинать будешь? – мягко спросила она.
– Буду… – почему-то шепотом согласился пораженный Мишка.
За столом Мишка снова возобновил свой по-идиотски длинный и запутанный монолог. Лена продолжала ласково улыбаться и не отрывала от лица мужа восхищенного взгляда.
– Ты, наверное, устал, любимый, – в конце концов, перебила она супруга. – Иди, ляг на диван и посмотри футбол. Я приготовлю кое-что на завтра, закончу стирку, вынесу ведро с мусором и приду к тебе.
Мишка чуть было не подавился котлетой. По-прежнему ничего не понимая, он машинально кивнул головой, встал и направился в зал.
Лена смотрела вслед своему мужу восхищенными глазами и была готова заплакать от счастья. Над головой ее непутевого мужа неземным, золотистым светом сиял нимб святого…
Шубка
Если бы я был медведем, уверен, жена давно бы сняла с меня шкуру.
Итак, семейная сцена.
Наташка кричит:
– Ты не можешь представить себе, как трудно жить человеку без шубки!
– Отстань.
– Я хочу шубку!..
– У нас нет денег.
– Если ты не купишь мне шубку, я пойду на улицу голой!
Да, пожалуйста!..
Через минуту в прихожей хлопает входная дверь. Я не спеша, закуриваю и смотрю в окно. Конечно же, это очередная провокация и не более того. Итак, я спокоен, я совершено спо…
Из подъезда выходит голая Наташка. На ней – только трусики. Она на цыпочках подходит к большому сугробу и принимается растирать голую грудь снегом. С ума сойти можно!..
Я бегу на улицу. Шесть лестничных пролетов я преодолеваю в шесть прыжков и, едва не сорвав с петель дверь, вылетаю из подъезда.
Наташки нет. На всякий случай я подхожу к углу дома. Удивительно, но Наташки нет и на шумном проспекте. Я возвращаюсь к двери подъезда и тяну на себя ручку… Дверь не поддается.
– Теперь понял? – спрашивает из-за двери Наташка.
– Что? – еще не уразумев весь ужас своего положения, спрашиваю я.
– Как трудно человеку без шубки.
Черт возьми, мне бы еще валенки и собачий треух! Мороз градусов двадцать пять.
– Открой дверь! – кричу я.
– Хочу шубку!..
– Открой дверь, я замерзну!
– Неделю назад, у мамы в деревне, ты нырял в прорубь.
– Это было после бани.
– Баню я тебе устрою потом. Гони шубку!..
– Да где я тебе ее сейчас возьму?!
– Мужчина!.. – окликает меня сверху приятный женский голос.
Я поднимаю голову. На меня падает что-то большое и мягкое… Это шубка.
– Потом занесете в двадцать пятую квартиру, – говорит красивая женщина в окне. – Удачи вам.
Окно захлопывается.
– С кем ты там говорил? – спрашивает жена.
– С незнакомой женщиной. Я снял с нее шубку. Открой дверь!..
Жена встает на цыпочки и смотрит в маленькое оконце. Я показываю ей шубку. Дверь тотчас распахивается.
– Идиот! – кричит Наташка. – Брось шубу и бежим!
Наташка бежит, а я неторопливо поднимаюсь по порожкам и звоню в дверь двадцать пятой квартиры. На пороге возникает красавица из окошка.
– Может быть, кофе? – спрашивает она, принимая шубку. – Вы замерзли.
Я прохожу в квартиру. Ого, живут же люди!.. Как говорится, вызывающе богато, но со вкусом.
– Вам кофе с коньяком? – улыбается красавица.
Да хоть чай с водкой!..
Мы садимся за столик. Красавицу зовут Валентина. Наш легкий и веселый разговор напоминает пляжный флирт. Валентина непринужденно закидывает ногу за ногу. Халатик столь же непринужденно скользит вверх по длинной ножке.
– Женское нетерпение – просто ужасно, – говорит Валя. – Собственнические инстинкты могут испортить любую женщину.
– Как я вас понимаю, – вздыхаю я, прихлебывая дорогой коньяк.
Нашу приятную беседу прерывает длинный звонок в дверь. На всякий случай я тоже выхожу в прихожую.
– Откройте дверь! – кричит Наташка. – Что вы там делаете?!
– Я пытаюсь объяснить вашему супругу, как трудно жить красивой женщине без мужа, – говорит Валентина. – Хотите, я подарю вам шубку?
– Подари!.. – рычит Наташка. – Я заверну в нее твой труп.
– А две шубки?
– Мужу и ящика хватит! – Наташка пинает дверь ногами. – Выходите оба!
Я открываю дверь и процеживаюсь в щель наружу. Сзади быстро щелкает замок. Мы идем домой…
– Я все про нее знаю, – шипит мне в спину Наташка. – Она пять раз была замужем и у нее целых восемь шубок! Нашел себе проходимку!..
А кто виноват?.. Я, да?!
– Развратник!..
Дома Наташка замолкает. Покусывая кулачок, она бродит из угла в угол, бросая на меня то испепеляющие, то умоляющие взгляды.
Очень легко догадаться, о чем думает Наташка. Она боится, что я уйду к красивой женщине, у которой есть целых восемь шубок. Тогда мне даже не придется ходить на работу. Я могу спокойно сидеть возле телевизора, пить дорогой коньяк, а в свободное от удовольствий время прогуливаться под окнами дома в дорогой женской шубке. Так, чтобы это видела Наташка.
– Настоящая любовь не продается, – неожиданно говорит Наташка. – Даже за шубку!..
Ну, наконец-то!..
Все.
Спасибо за внимание.
Маленький антракт.
Независимый курьер
Посвящается воронежской газете "Независимый курьер", причем автор, очарованный ее парадоксальным названием, не имел в виду ничего кроме улыбки за пазухой.
1993 год.
Губернатор проснулся от громкого стука по дребезжащей двери. Перекрестившись, он откинул одеяло и принялся лихорадочно нашаривать в темноте брошенный где-то впопыхах парик.
"Должно быть ревизоры из Петербурга, – с тоскливым ужасом подумал он. – Спаси и сохрани, Господи!.."
Губернатор вспомнил о городской казне и заложенном на воронежских верфях царском флоте. Самым отвратительным было то, что денег на взятки не осталось ни копейки – три дня тому назад пьяный вдрызг губернатор собственноручно набил лифчик заезжей красавицы золотыми червонцами. Теперь молодуха лежала в постели рядом с ним и задумчиво кусала кулачок.
– Открывай, стервец! – донесся из-за двери чей-то грубый голос. – Открывай, а то хуже будет!
– Свечу зажги… – срывающимся голосом приказал девице губернатор и бросился к двери.