А третий сказал: "Господин мой царь! Помоги мне скорее!" Царь спросил: "Что с тобой?" И сказал философ: "Лодка моя в трех верстах отсюда готова потонуть, а все добро мое в ней". И царь сказал: "Не бойся. Пошлю людей, и они приведут ее". А философ сказал: "Зачем тебе, царь, утруждать людей своих? Пошли тихий ветер, пусть он спасет ее". Тот же, поняв, промолчал недовольно и пошел в покой к своей царице.
И сказала царица: "Философы обманули тебя, царь, сказав тебе, что не можешь зваться Богом".
Желая же утешить его в той печали, она сказала: "Ты – царь, ты богат, ты достоин великой чести. Сделай, – сказала, – одну вещь, и тогда зовись Богом".
Царь спросил: "Какую же?".
И царица ответила: "Имущество Божие, которое у тебя, возврати". Он спросил: "Какое имущество?" Царица же сказала: "Возврати душу твою, которую вложил Бог в тело твое, и тогда зовись Богом".
Он возразил: "Если не будет души во мне, в теле моем, как назовусь я Богом?" Царица же сказала ему: "Если ты душой своей не владеешь, то и Богом не можешь прозываться".
О похищенной царевны
Царь Соломон просил отдать царевну за себя. И не отдали ее за него. Тогда Соломон сказал бесам: "Идите, и возьмите царевну ту, и приведите ее ко мне".
И бесы, пойдя, похитили ее на переходе, когда она шла из покоев матери, посадили ее в судно и помчали по морю.
И вот увидела царевна, что человек воду пьет, а сзади у него вода выходит вон. Она попросила: "Объясните мне, что это такое". А бесы сказали: "Тот тебе объяснит, к кому тебя везем".
Едут дальше и видят – человек, в воде бродя, воды просит, а волны его сбивают. И сказала царевна: "Немилые мои сваты, а это мне объясните: почему тот человек, в воде бродя, воды просит?" А они сказали: "Тот тебе объяснит, к кому тебя везем".
И еще проехали, и видят – человек жнет сено, идет, а два козла, за ним идя, траву поедают: что он срежет, то они съедают. И сказала царевна: "Объясните мне, немилые мои сваты, объясните мне: почему бы тем козлам не есть траву несрезанную?" А бесы ей сказали: "Тот тебе объяснит, к кому тебя везем".
И примчали ее к городу. Один бес пошел и поведал Соломону – царю: "Привели невесту тебе".
Царь же, сев на коня, выехал на берег.
И сказала ему царевна: "Нынче я твоя, царь. Но вот что мне объясни: человек пил воду, а сзади у него она выходила вон". Царь сказал: "Почему ты этому удивляешься? Ведь это дом царский: сюда входит, отсюда выходит".
И спросила царевна: "И вот еще объясни мне, что это такое: один человек, в воде бродя, воды просит, а волны сбивают его?". Соломон ответил: "О невеста! Почему ты этому удивляешься, невеста? Это ведь слуга царев: он одну тяжбу судит, а другой тяжбы ищет, чтобы царево сердце сделать добрым".
– "И вот что мне еще объясни: человек траву срезает, а что срежет, то два козла, за ним идя, поедают. Почему бы тем козлам, влезшим в сено, не есть траву не срезанную?"
И сказал царь: "Невеста! Чему ты удивляешься! Если человек возьмет другую жену с чужими детьми, то что он наработает, то они съедят. А для себя у него ничего нет. А теперь иди, невеста, в мой покой". Так она и стала его женой.
Кольцо Соломона
"Все проходит, и это тоже пройдет"
Данное изречение принадлежит мудрецу. Именно такое изречение было на кольце, которое он подарил царю Соломону.
На одной стороне кольца было написано: "Все пройдет", а на внутренней стороне кольца: "И это пройдет".
Несмотря на мудрость, жизнь царя Соломона не была спокойной. И обратился однажды царь Соломон за советом к придворному мудрецу с просьбой: "Помоги мне – очень многое в этой жизни способно вывести меня из себя. Я очень подвержен страстям, и это мне мешает!".
На что мудрец ответил: "Я знаю, как помочь тебе. Надень это кольцо – на нем высечена фраза: – Это Пройдет! Когда нахлынет сильный гнев или сильная радость, посмотри на эту надпись, и она тебя отрезвит. В этом ты найдешь спасение от страстей!".
На указательном пальце левой руки носил Соломон гемму из кроваво – красного астерикса, извергавшего из себя шесть лучей жемчужного цвета. Много сотен лет было этому кольцу, и на оборотной стороне его камня вырезана была надпись на языке древнего, исчезнувшего народа: "Все проходит".
Соломон последовал совету мудреца и обрел спокойствие. Но настал момент, когда, взглянув, как обычно, на кольцо, он не успокоился, а наоборот – еще больше вышел из себя. Он сорвал кольцо с пальца и хотел зашвырнуть его подальше в пруд, но вдруг заметил, что и на внутренней стороне кольца имеется какая – то надпись. Он присмотрелся и прочитал: "И Это Тоже Пройдет…".
Кольцо Соломон так и не выбросил, благодаря этим надписям.
Но существовала и третья запись на ребре кольца, о которой Соломон узнал только в старости, практически перед смертью: "Ничто не проходит".
Когда Соломон умер, на его могиле поставили камень со словами "И это пройдет".
История девушки из виноградника и царя
"Вся жизнь на земле – только миф.
Мне видится, как вдалеке
Идет по цветам Суламифь
С янтарною гроздью в руке.
Базальтовый профиль царя -
И в губы целуя его,
Восходит на ложе заря
Последнего дня моего".
Эта легенда – не просто библейский сюжет. Это любовь на все времена. Она пережила века и тысячелетия, она дожила до наших дней. И сейчас имя девушки, дочери садовника, полюбившей царя и защитившей его от кинжала убийцы, произносится с умилением и благодарностью.
Царь Соломон был известен своим умом, смелостью, добротой и ненасытным стремлением к знаниям. До встречи с Суламифь он безуспешно искал смысл жизни в философских книгах и божественных обрядах, в войнах, но все усилия были тщетны.
Благодаря своему уму и мудрому управлению он сделал страну богатой и процветающей, но никак не мог найти близкого человека. Около тысячи наложниц, жен и танцовщиц не вызывали в нем сильных чувств, хотя он купался в их любви и внимании.
Под знойным небом Палестины, в саду виноградном, они встретились случайно – дочь садовника Суламифь и царь Соломон.
Потом мудрый царь скажет, что три вещи ему непонятны в мире: движение корабля в море; полет птицы в небе; путь мужского сердца к женскому…
Усталый царь Израиля уединился от шума двора в виноградном саду, который расположился у стен царского дворца. Неторопливо, поникнув головой, шел он по садовой тропинке между кустарниками, на которых висели черные крупные грозди винограда. Казалось, никакие прелести летнего, благоухающего свежестью и ароматом сада не выведут Соломона из тягостных размышлений.
Но вдруг нежный женский голос, чистый и ясный, как это алое утро, запел где – то недалеко, в кустарниках виноградных. Песня звучала незатейливая, но прелесть голоса вызвала у царя невольно улыбку очарования.
Тогда Соломон приблизился незаметно к девушке и произнес ласковым голосом:
– Девушка, кто ты? Голосом своим приворожила меня, печали схлынули мои, как снег уходит с полей при ярких лучах весеннего солнца! Пой, пой! Хочу слышать голос твой!
Девушка не ожидала увидеть здесь, в удаленном месте, самого царя. Взволнованная, она быстро приподнимается, держа в руках корзину с гроздями винограда, и оборачивается лицом к царю. Легкое простое платье плотно облегает ее тонкий стройный стан. Ей тринадцать лет, она дочь простого садовника в царском саду. Она живет с отцом в небольшой хижине внутри сада.
– Почему ты просишь меня петь? – спросила девушка после минутного замешательства.
– Потому что голос твой сладок и лицо твое приятно! – с восхищением в голосе ответил Соломон.
Она подходит ближе и смотрит на царя с трепетом. Как прекрасно ее загорелое и живое лицо в лучах утреннего солнца. Густые русые волосы завиты по – детски в кудри. Они закрывают ее плечи, спадают шелковистыми волнами на спину. Проходящие через них бесчисленные лучи солнца словно пропитывают их пламенем, они рдеют, как золотой пурпур.
Ожерелье, самодельно собранное из красных сухих ягод, придает девушке трогательное изящество, двумя кольцами обвивая ее смуглую, высокую и тонкую шею.
– Я не заметила тебя! – говорит она нежно, и голос ее звучит, как пение флейты. – Откуда ты пришел?
– Я так долго шел к тебе! И этот дивный случай привел мое сердце к единственной, которую полюбит оно! – отвечал всесильный царь. – Как ты прекрасна, как привлекательна, возлюбленная, моя миловидность!
***
Только семь дней длилось их совместное счастье, только семь дней они безраздельно принадлежали друг другу. Чувство пронзило сердца обоих, и с этого момента они уже не могли жить друг без друга.
Как чистые переливы лесного ручейка, как глоток свежего прохладного воздуха в раскаленной пустыне – встреча с Суламифь.
В своей простоте и естественности она отдает себя целиком, безраздельно, без оглядки своему избраннику. Кристально чиста и естественна ее любовь.
Любовь Соломона и Суламифь сопровождается красочными легендами и преданиями. Царь рассказывает своей возлюбленной о царице Савской, о своих походах и приключениях, о том, как он пришел к власти. Когда царь повстречал девушку, ему захотелось делать окружающим одно лишь добро: "Никого не хотел Соломон видеть в этот день несчастным. Он роздал столько наград, пенсий и подарков, сколько не раздавал иногда в целый год".
Поистине, настоящая любовь делает человека лучше, показывает его таким, каким его сотворил Бог!
***
А по прошествии этих дней Суламифь умерла, спасая царя от кинжала убийцы…
Отрывок из рассказа Куприна "Суламифь".
"В упоении поцеловал царь губы своей милой в тот последний вечер:
– Ты моя лилия между тернами!
– А ты моя яблоня между деревьями. Люблю я в тени ее сидеть и плоды сладкие кушать. Ты ввел меня в дом радости и счастья, твое знамя надо мной – твоя любовь! – отвечала ему девушка.
Но Суламифь вдруг встала на своем ложе и прислушалась.
– Что с тобою, дитя мое?.. Что испугало тебя? – спросил Соломон.
– Подожди, мой милый… сюда идут… Да… Я слышу шаги… Она замолчала. И было так тихо, что они различали биение своих сердец. Легкий шорох послышался за дверью, и вдруг она распахнулась быстро и беззвучно.
– Кто там? – воскликнул Соломон.
Но Суламифь уже спрыгнула с ложа, одним движением метнулась навстречу темной фигуре человека с блестящим мечом в руке. И тотчас же, пораженная насквозь коротким, быстрым ударом, она со слабым, точно удивленным криком упала на пол…
Старший врач сказал:
– Царь, теперь не поможет ни наука, ни Бог. Когда извлечем меч, оставленный в ее груди, она тотчас же умрет.
Но в это время Суламифь очнулась и сказала со спокойною улыбкой:
– Я хочу пить.
И когда напилась, она с нежной, прекрасной улыбкой остановила свои глаза на царе и уже больше не отводила их; а он стоял на коленях перед ее ложем, весь обнаженный, как и она, не замечая, что его колени купаются в ее крови и что руки его обагрены алою кровью.
Так, глядя на своего возлюбленного и улыбаясь кротко, говорила с трудом прекрасная Суламифь:
– Благодарю тебя, мой царь, за все: за твою любовь, за твою красоту, за твою мудрость, к которой ты позволил мне прильнуть устами, как к сладкому источнику. Дай мне поцеловать твои руки, не отнимай их от моего рта до тех пор, пока последнее дыхание не отлетит от меня. Никогда не было и не будет женщины счастливее меня. Благодарю тебя, мой царь, мой возлюбленный, мой прекрасный. Вспоминай изредка о твоей рабе, о твоей обожженной солнцем Суламифи.
И царь ответил ей глубоким, медленным голосом:
– До тех пор, пока люди будут любить друг друга, пока красота души и тела будет самой лучшей и самой сладкой мечтой в мире, до тех пор, клянусь тебе, Суламифь, имя твое во многие века будет произноситься с умилением и благодарностью.
К утру Суламифи не стало".
А царь, изнывая от боли и горечи, сложил песню:
"О, ты прекрасна, возлюбленная моя, ты прекрасна! Глаза твои голубиные. О, ты прекрасен, возлюбленный мой, и любезен!
Положи меня, как печать, на сердце свое, как перстень на руку твою: ибо крепка, как смерть, любовь…".
На смертном одре своей возлюбленной Соломон дал клятву:
– До тех пор, пока люди будут любить друг друга, пока красота души и тела будет самой лучшей и самой сладкой мечтой в мире, клянусь тебе, Суламифь, имя твое во многие века будет произноситься с умилением и благодарностью.
***
Соломон еще жил и правил страной долгие годы, изложив свои и счастливые и безрадостные мысли в мудрых и горьких строках Екклезиаста.
Двадцать пять веков прошли… а Соломон смог увековечить свою любовь и свою возлюбленную навечно…
Примечание
Так кто же такая Суламифь: возвышенный священный символ или всё же реальный человек, "бедная девушка из виноградника", как её иногда называли?
Принципиально это ничего не меняет. Суламифь для нас была и останется той, о которой Сам Бог сказал: "Единственная – она, голубица Моя, чистая Моя…".
Соломон и Суламифь любили друг друга сильно и самоотверженно, и каждый был готов отдать жизнь за другого.
Умирая, Суламифь благодарила Бога за то, что он дал ей возможность любить. Умереть на руках любимого, быть омытой его слезами – это было последним счастьем для девушки. Но история этой великой любви осталась в памяти человечества: "Любовь же бедной девушки из виноградника и великого царя никогда не пройдет и не забудется, потому что крепка, как смерть, любовь, потому что каждая женщина, которая любит, – царица, потому что любовь – прекрасна!"
Пусть настоящая любовь обречена, пусть она недолга, но лучше умереть, как Суламифь, в руках Соломона, чем никогда не изведать этого великого чувства.
Мудрый Соломон… Счастливая Суламифь…
По легенде, на том месте, где упали капли крови невинной девушки, царь начал строить великий Иерусалимский храм… и построил его за сорок лет.
Даниил
I. Жадный царь
Жил – был в далеком Вавилоне богатый и могучий царь Навуходоносор. Все было у него: золота, серебра, драгоценных камней – полные сундуки.
На берегу синего Евфрата стоял высокий и просторный дворец. Легкие мосты были перекинуты через реку, и от него во все стороны расходились каналы, прямые, как стрелы. Кругом росли диковинные цветы и деревья, а в ветвях райские птицы пели на разные голоса: "Вавилон, Вавилон, золотой Вавилон!".
Но жадному Навуходоносору, царю Вавилонскому, всего было мало. Он что ни богаче, то завистливее становился. Услышит о каком – нибудь государстве, что там без него люди хорошо живут, – уже места себе не находит, тоскует, все себе забрать хочет!
Вот рассказали ему, что есть на свете такой город, где в древние времена, еще при мудром царе Соломоне построили великолепный дворец. Навуходоносор сразу покой потерял.
Все мерещится ему знаменитый дворец Соломона. Закроет глаза – и видит медных быков и львов, и медных крылатых женщин, подпирающих колонны, увитые медными яблоками, гранатами и пальмовыми листьями.
Но больше всего раззадорили жадного царя рассказы о лестнице во дворце Соломоновом, где на широких мраморных ступенях – так говорили люди знающие – стояли золотые львы, по два на каждой ступеньке, друг против друга. Всего двенадцать львов. Стоят, подняв лапы, и волнистые их гривы сверкают на солнце.
– Хочу, чтобы золотые львы и медные крылатые женщины мой дворец сторожили, а не дворец Соломона! – воскликнул Навуходоносор и повел свое войско войною на этот прославленный город.
Целых два месяца мчалась быстрая вавилонская конница. На третий блеснули перед ней белые стены города. Окружили вавилонские воины город, а кругом насыпь высокую насыпали и давай стрелять с этой насыпи острыми стрелами да таранить стены тяжелыми таранами.
А город все стоит! Пробьют в наружной стене брешь, а за нею другая стена стоит – внутренняя. Внутреннюю стену проломят, а за ней сам народ стеною стоит!
Два года не сдавался славный город. На третий не стало уже силы в руках у его защитников: кончились запасы хлеба и вода иссякла. Не от стрел, не от таранов сдались они врагу, а от голода.
Рухнули стены города, и ворвалась в него вавилонская конница. Пыль от конских копыт заволокла весь город, от грохота колес затряслись дома. Свирепые воины топорами и мечами рубили всех, кто им попадался, – и мужчин, и женщин, и детей. Дома сожгли и разрушили, дворцы и храмы разграбили. А золотых львов – всех двенадцать – сняли с мраморных ступеней дворца Соломонова, погрузили на колесницы и отправили в Вавилон.
Когда развеялся дым пожаров, улеглась пыль от конских копыт, умолк свист мечей и заглохли стоны умирающих, Навуходоносор приказал отобрать из тех, кто остался в живых, искуснейших плотников, портных, кузнецов и художников, всех их велел заковать в цепи и отвести в Вавилон вместе с награбленными драгоценностями.
II. Вавилонские пленники
Десять тысяч человек увел Навуходоносор к себе в плен.
На улицах разрушенного города солдаты подобрали четырех мальчиков, четырех сирот, и тоже привезли их в Вавилон.
Остановились мальчики перед воротами вавилонскими и разглядывают их. На воротах бык нарисован: тело белое, гладкое, рога и копыта золотые, вместо хвоста змея извивается, тоже золотая. Как живой, шагает он крупным шагом, грозно устремив рога вперед. Мускулы напряжены, уши прижаты, ноздри раздуваются. Горе тому, кто попадется на его пути!
В ту пору шел мимо ворот Вавилона царь Навуходоносор. Увидел мальчиков, остановился.
– Тебя как зовут? – спрашивает царь одного.
– Мисах.
– А тебя как зовут?
– Седрах.
– А тебя?
Авденего.
– Ну, а ты? – спросил Навуходоносор четвертого, того, который был ростом выше остальных, и лицом красивее.
– Я Даниил, – ответил мальчик и взглянул царю прямо в глаза.
Увидел царь: мальчики смышленые, отвечают бойко – и велел отдать их в учение к вавилонским мудрецам и волшебникам, да содержать их в чистоте и холе, да кормить их лакомствами с царского стола. "Мне же будет больше славы, – рассудил он, – если они вырастут и сделаются большими учеными".
Мальчики были прилежные, учились – не ленились, но от царского угощения отказывались. Сладкий кусок им поперек горла становился.
Каждый вечер до их окон доносились плач и стоны их земляков, вавилонских пленников. Каждый вечер после тяжких дневных трудов собирались пленники на берегу реки вавилонской, вещали свои гусли на ветви прибрежных ив и плакали, вспоминая милую родину. Слуги царя Навуходоносора жестоко насмехались над ними.
– Что же вы не поете, не пляшете, не играете на гуслях своих песен? – спрашивали они бедных пленников.
– Нам не до музыки, не до веселья, – отвечали они.
Слезы их лились прямо в реку, и река становилась соленой, как море.
Мальчики попросили начальника, которого над ними поставил царь. давать им вместо царских сладких кушаний хлеб, да бобы, да овощи, и все это они запивали простой водой.