Библейские предания. От Давида и Соломона до вавилонского плена - Владимир Леонов 8 стр.


– А что, как похудеете? – сказал начальник. – Ведь царь с меня спросит.

– Не бойся, – отвечали они, – не похудеем, вот увидишь!

Начальник уплетал за мальчиков царскую еду, а они на одних овощах да бобах выросли крепкие и здоровые – ничуть не похудели!

Через три года доложили царю, что мальчики прошли все вавилонские науки и премудрости, и царь потребовал их к себе во дворец. Мальчиков одели понаряднее и привели к царю.

Царь стал спрашивать их, а они отвечали. Видит Навуходоносор: умные мальчики, а Даниил умнее всех.

III. Первый сон Навуходоносор

Много ли времени прошло, мало ли, только вдруг по всему царству Вавилонскому раздался клич: великий царь Навуходоносор немедленно требует к себе во дворец всех мудрецов и кудесников, магов – гадателей и снов толкователей.

Кругом – ночь, а во дворце светло, как днем: в честь неурочного пробуждения царя слуги засветили десять тысяч светильников.

Царь пробудился от собственного крика – такой страшный приснился ему сон. Навуходоносор не может утра дождаться, хочет, чтобы тут же ему его сон растолковали.

Вот собрались все мудрецы да кудесники, маги – гадатели и снов толкователи во дворец, и царь им говорит:

– Вот и хорошо, что пришли. Какой мне страшный сон привиделся. Я проснулся от собственного крика. Растолкуйте мне мой сон поскорее, и тогда мне не будет так страшно.

– Век живи, государь, – сказали мудрецы и кудесники, маги – гадатели и снов толкователи. – Рассказывай теперь нам свой сон, попытаемся тебе его растолковать.

И сказал тогда Навуходоносор:

– Слушайте! Снилось мне… – Тут царь погрузился в молчание и молчал так долго, что все кругом подумали: не уснул ли он опять?

Но царь вдруг как закричит:

– Забыл! Забыл свой страшный сон! Только и помню, что это страшный был.

Тогда выступил впереди начальник всех мудрецов и кудесников, магов – гадателей и снов толкователей и сказал Навуходоносору:

– Век живи, государь! И не труди свою царскую голову! Ложись – ка снова спать, и пускай тебе тот же самый сон приснится. А мы останемся здесь, во дворце, и будем сторожить твой сон у твоей опочивальни. Как позовешь нас, мы и войдем, и ты нам поведаешь, что тебе приснилось.

Совет понравился Навуходоносору.

– Хорошо придумано! – крикнул он и хлопнул в ладоши. – Эй, слуги! Уложите меня спать поскорее.

Царские слуги подбежали к царю и понесли его на золотую постель. Справа и слева к царской постели подошли двое слуг; один ему правый глаз закрыл, другой – левый. Шестеро слуг стали в ряд по обе стороны золотой постели и плавно помахивали над ним опахалами из пальмовых листьев.

Но и на этот раз царский сон был недолог. Спит – спит и вдруг как вскочит, как закричит не своим голосом!

Мудрецы и кудесники, маги – гадатели и снов толкователи вбегают в спальню со всех ног, столпились у царского изголовья и спрашивают царя, что же приснилось ему на этот раз. А царь опят силится вспомнить свой сон и не может.

Тогда удрецы и кудесники, маги – гадатели и снов толкователи решили остаться в опочивальне царской и сторожить сон Навуходоносора у самого его изголовья.

– Хорошо, – сказал царь, – только, чур, не дремать! Садитесь поближе да посмотрите со мной сон, который мне приснится.

И снова видит царь страшный сон, и снова вспомнить его не может. А мудрецы – гадатели не знают, что сказать царю, как утешить его.

Рассердился свирепый царь.

– Сказать, что мне снилось, немедленно! – кричит.

– Век живи, государь, – отвечают мудрецы и кудесники, маги – гадатели и снов толкователи. – Не боги мы, не отгадчики. а всего лишь ученые люди.

– Даю вам три дня на размышление! – закричал царь и ногами затопал. – Если через три дня вы не расскажете, что мне снилось, то я всех мудрецов и кудесников, магов – гадателей и снов толкователей велю изрубить на куски, а дома их спалить огнем.

– Век живи, государь, – чуть слышно прошептали мудрецы и кудесники, маги – гадатели и снов толкователи и на цыпочках попятились к дверям.

Ждет царь день, ждет другой, третий ждет – не придет ли кто из мудрецов да кудесников, магов – гадателей и снов толкователей, не придет ли, не расскажет ли, что ему приснилось? Но никто не идет. Все сидят по углам и дрожат, лютой казни дожидаются.

На четвертый день царская стража стала разыскивать по всему государству, всех ученых людей в кучу собирать для казни.

Пришли и к Даниилу.

Спрашивает Даниил у стражников:

– За что вы это вы нас погубить хотите?

– Царю сон приснился, – отвечает стража, – какой – не помнит, а никто из вашего брата ученых ему не скажет. Вот вас и за то казнят. Другой раз будете слушать царский приказ.

– Что же меня никто не догадался спросить? – говорит Даниил. – ты вот что, брат, ступай во дворец да скажи: так и так, Даниил просил кланяться. А казнить нас всегда успеешь.

Начальник стражи пошел во дворец и доложил обо всем царю.

– Как же это я не вспомнил о Данииле? – закричал царь. – Ведь умнее его во всем царстве у меня нет! Позвать его немедленно сюда!

Приводят к царю Даниила. Даниил кланяется ему и говорит:

– Слышал я о твоей беде, государь, и готов ей помочь. Только вели сперва всех мудрецов да кудесников, всех магов – гадателей да снов толкователей на волю выпустить.

Царь как хлопнет в ладоши, как топнет ногою.

– Кто посмеет их в тюрьму посадить? – кричит. – Сию же минуту всех мудрецов и кудесников, магов – гадателей, снов толкователей выпустить! И звать их во дворец ко мне ужинать.

Потом повернулся к Даниилу и говорит:

– Рассказывай мне мой сон поскорее. Измучился я ждать.

– Государь! Три дня и три ночи сидел я, закрывшись со своими товарищами – Мисахом, Седрахом и Авденаго, – ответил ему Даниил. Не ели, не пили, спать не ложились, все между собой совет держали и спорили. На третью ночь легли спать и увидели все вместе сон, который тебе приснился. Слушай же, царь, что приснилось тебе.

Стоит будто перед тобою истукан, вида страшного, ростом выше неба и блестит так, что глазам больно. Голова у истукана из чистого золота, грудь и руки серебряные, живот из блестящей красной меди, ноги железные, а ступни из обыкновенной мягкой глины, из какой гончар горшки свои лепит…

– Так – так – так, – перебивает Даниила царь. – Теперь припоминаю: все было в точности, как ты рассказываешь. Ну а дальше – то, дальше что было, скажи?

– Расскажу тебе и что дальше было, и отчего на тебя страх напал. Неподалеку от истукана нависла скала. И вот, государь, видишь ты, будто медленно – медленно…

– Не рассказывай дальше! – закричал Навуходоносор и закрыл лицо руками. – Мне страшно.

А потом говорит:

– Ну чего же ты молчишь? Разве ты не видишь, что я весь дрожу от нетерпения?

Даниил спокойно продолжал свой рассказ.

– От нависшей скалы, – сказал он, – стал медленно – медленно отваливаться кусок и вдруг обрушился на истукана, прямо на его глиняные ступни. И тут же великан твой, этот колосс на глиняных ногах, подкашивается и весь рассыпается. И ветер уносит его прах, словно пшеничную шелуху, когда хлеб молотят. Ни единой пылинки от истукана не осталось!

– Правда, правда! – закричал царь. – Все так и приснилось мне, как ты рассказываешь. Но отчего же я все тра раза просыпался в холодном поту, отчего каждый волос на моей голове дыбом стоял?

– Сейчас растолкую тебе твой сон, государь, и ты все поймешь. Слушай: золотая голова истукана – это ты сам, великий и могущественный царь Навуходоносор. Все тебе подвластны, все покорны: и человек, и зверь, и птица. И царство твое золотое, богатое. После тебя, после золотого царства, наступит царство серебряное. Это царство попроще: серебру с золотом не равняться. Но и оно будет блестящим и прочным.

После серебряного царства придет царство медное – крепкое и неприступное, как медь. А за медным царством наступит смешанное – наполовину железное, наполовину глиняное. До поры до времени будет оно крепким, как железо, а потом сделается хрупким, как глина.

Во время этого царства и отколется камень от скалы и сокрушит его, и придет тогда конец вавилонскому владычеству. Оттого – то, государь, и напал на тебя страх.

Выслушал царь Даниила и опечалился. Потом усмехнулся, встал на ноги и сказал:

– Когда – то еще Вавилонское государство развалится! Зато мой век – золотой!

Тут явились во дворец мудрецы и кудесники, маги – гадатели и снов толкователи. Навуходоносор на радостях простил их, усадил за стол, и пошел пир горой. Даниила же царь посадил по правую руку. И тут же за столом велел указ писать, чтобы всех четверых – Даниила, Мисаха, Седраха и Авденаго – сделать большими начальниками. И когда указ написали, он скрепил его царской печатью.

IV. Огненная печь

Вавилонские вельможи и так косились на чужаков: слишком уж скоро они полюбились царю! Новый царский указ был им, как нож острый. И теперь они только ждали случая, чтобы навредить Даниилу и его товарищам. Ждали – ждали и дождались.

Много ли времени прошло, мало ли, захотелось царю Навуходоносору возвеличить себя на все времена, чтобы и после смерти продолжала греметь его слава. Он призвал к себе во дворец искусных мастеров и художников и приказал им вылить статую из чистого золота, высотою – как три высоких кедра, а лицом чтобы на него самого походила – на великого и могущественного Навуходоносора, царя Вавилонского.

Мастера и художники выполнили царское приказание и отлили из чистого золота истукана – такого, какого хотел царь: ростом в три высоких кедра, а лицо – как у самого Навуходоносора. Царь велел отвезти его в долину Деире, неподалеку от Вавилона, и там поставить на холме среди поля.

И летят гонцы во все концы.

– Слушайте! Слушайте! Слушайте! – кричат они на всех площадках и перекрестках Вавилонского царства. – Великий и могущественный царь Навуходоносор повелевает всем знатным людям страны, всем воеводам, начальникам и судьям, всем вельможам и царедворцам, мудрецам и кудесникам, магам – гадателям и снов толкователям собраться завтра в три часа пополудни в долине Деире, чтобы поклониться золотой статуе великого и могущественного Навуходоносора, царя Вавилонского!

Ровно в три часа пополудни в долине Деире собрались все, кого царь пригласил на свое торжество: знатные люди, и ученые, и начальники со всех краев Вавилонской земли.

На пригорке среди поля стоит стоит золотой истукан. Голова его в небо упирается, ступни ног – как мосты через широкую реку. И блестит он весь на солнце так, что посмотришь – и глазам больно. Внизу, у подножия истукана, на своем золотом троне на красной бархатной подушке восседает сам великий и могучий царь Вавилонский Навуходоносор. Меньше малой мошки кажется он рядом со своим истуканом.

Царский глашатай вышел на середину поля, трижды протрубил в серебряную трубу и возвестил:

– Люди и народы Вавилонского царства, слушайте: при звуках труб, свирелей, арф и гуслей великий и могучий царь Навуходоносор повелевает всем псть на землю лицом и поклониться золотой статуе великого и могучего Навуходоносора, царя Вавилонского. А кто золотому истукану не поклонится, того тотчас бросят в огненную печь…

И глашатай показал рукой на дальний конец поля.

Там, в конце поля, стояла огромная печь. К этой печи лестница приставлена, а наверху в ней сделана дыра – куда людей бросать. Сбоку дверка – смотреть, что в печи делается. А вокруг уже слуги хлопочут, разжигают печь трутом, смолою и паклей, хворост подбрасывают.

Не успел народ на печь подивиться, как вдруг грянула музыка – заиграли музыканты на трубах, на арфах, на свирелях и на гуслях. Все, где кто стоял, повалились наземь. Только трое остались стоять, как стояли – словно три стройных деревца в пустынном поле.

– Смотрите, Мисах не поклонился золотой статуе Навуходоносора! – зашептали в толпе.

– А вон и Седах стоит!

– А вон и Авденаго!

Царедворцы от радости чуть не дрожат.

– Жаль только, главного с ними нет – Даниила! – шипит один.

– Да где же он?

– Говорят, царь послал его куда – то с важным поручением. ну, да когда этих уберем, с ним с одним легче будет справиться.

Пошептались – пошептались – и к царскому трону ползком: вставать еще нельзя – музыка играет.

– Вот, – говорят, – полюбуйся, царь, на своих любимчиков! Ты их пригрел, возвеличил, а они что делают? Как музыка заиграла, весь твой народ на землю повалился, твоей статуе золотой поклонился, а эти пленники стоят себе, как столбы, и в ус не дуют. Вели же, государь, бросить их в печь огненную поскорее, чтобы никому не повадно было нарушать царскую волю!

Опечалился царь. Жаль ему было своих умных и честных помощников. Подзывает их к себе и спрашивает:

– Как же так, Мисах, Седрах и Авденаго: или вы позже других пришли на поле Деире и приказа моего не знали или задумались так крепко, что и музыки не слышали? Ладно, прощу вас для первого раза. Но впредь знайте: как заиграет музыка, как запоют мои арфы, свирели и гусли, в ту же минуту падайте наземь и кланяйтесь моей статуе. А то худо будет: бросят вас в огненную печь и вы сгорите в ней!

Седрах, Мисах и Авденаго так отвечают царю:

– Нет, великий государь, не задумались мы и указ твой слышали. А не поклонились мы твоему золотому истукану потому, что мы никакому идолу не кланяемся и не желаем – ни золотому, ни серебряному, ни медному. И печью огненной нас не устрашай, государь – сгорим, а идолам не поклонимся!

Рассердился Навуходоносор.

– Эй, слуги мои верные! – закричал он. – Раскалите вы огненную печь в семь раз сильнее прежнего да побросайте в нее этих умников!

Забегали, засновали слуги вокруг печи, больше прежнего дров в нее накидали. А стража схватила Мисаха, Седраха и Авденаго, связали их по рукам и ногам, потащили их вверх по лестнице да и бросили в огненную печь.

Взвилось пламя из печи и пожрало всех, кто стоял поблизости, – и тех, кто огонь разводил, и тех, кто гордых пленников в печь бросил.

Ужас напал на всех. Музыканты побросали свои трубы и гусли.

Царь и тот испугался. Привстал на своем троне под золотым истуканом, шею вытянул и смотрит в сторону огнедышащей страшной печи. Тихо стало в долине Деире, словно вымерли все! Только дрова в печи потрескивают.

И вдруг откуда – то послушалась песня. Сначала тихо, потом все громче и громче. Вот уже и слова различить можно:

Мы славим высокое небо,
Мы славим небесные тучи,
Мы славим луну и солнце,
Звезды, дожди и росу!

Народ удивляется: кто поет, не видно! А над долиной Деире песня так и льется:

Слава огню и ветру,
Слава зиме и лету,
Слава снегу и граду,
Слава ночи и дню!
Свету и тьме – слава!
Льду и морозу – слава!
Слава седому инею,
Молнии и грозе!
Земле, по которой ходим,
Горам и долинам – слава!
Слава всему растущему -
Деревьям, цветам и траве!
Озерам, морям и рекам,
Огромным китам океанским
И маленькой юркой плотвице
Мы громкую славу поем!
Голоса звучали где – то уже рядом:
Слава коням быстроногим!
Слава быкам круторогим!
Слава орлу в поднебесье,
Робкой косуле в лесу!

И вдруг Навуходоносор как закричит:

– Там! Там! Оттуда песня!

И бросился к печи. Потом подозвал начальника стражи и говорит ему:

– Взгляни в печь и скажи мне, что ты видишь?

– Век живи, государь, – ответил начальник стражи. – Когда мы бросали их в огонь, у них руки – ноги были связаны, а теперь они свободно расхаживают по раскаленным углям, словно по полю, усеянному маками. Ходят, руками размахивают и песню поют:

Слава сынам человеческим!
Слава друзьям неразлучным!
Вечная слава бесстрашным -
Они и в огне не горят!

– А сколько их там? – спрашивает царь.

– Век живи, государь! – отвечает начальник стражи. – Бросили мы троих, а сейчас с ними кто – то четвертый, повыше их ростом и тоже поет вместе с ними.

И начальник стражи с перепугу захлопнул дверцу и сказал царю:

– Век живи, государь, а только это не простые люди! Если б они были простые, от них давно остался бы один пепел.

– Твоя правда, – сказал царь и велел вылить на печку тысячу ведер холодной ключевой воды. Потом взобрался по лестнице и крикнул:

– Эй вы, Седрах, Мисах и Авденаго. вылезайте, раз уж вас и огонь не берет. И кто там четвертый – тоже вылезай.

И вышли все четверо из печи целы и невредимы. Смотрят люди, а четвертый – то – Даниил!

– Как ты сюда попал? – спрашивает царь.

А Даниил усмехнулся и сказал:

– Разве я брошу товарищей в беде?

Народ обступил их, смотрит, удивляется: одежда на них вся целая, даже дымом не пахнет.

V. Второй сон Навуходоносора

Ночью царь снова проснулся от собственного крика. И снова забегали слуги, засветили десять тысяч светильников во дворце. И скорее посылают гонца, на этот раз напрямую к Данииле.

– Выручай меня, друг Даниил! – говорит ему Навуходоноср. – Приснился мне сон пострашнее прежнего. Я даже запомнил его. Ты мне только растолкуй, что он значит, что сулит мне в моей жизни.

– Рассказывай свой сон, – говорит Даниил, – а я буду слушать внимательно, и, что знаю, скажу тебе, государь, без утайки.

– Хорошо. Вот что мне снилось, Даниил. Растет дерево большое – пребольшое. Десять человек его руками не обхватят. Верхушка этого дерева все небо исколола – такое дерево высокое.

А ветви его разрослись до самых краев земли. Лист широкий, глянцевитый, как изумруд, зеленый, плоды сочные и душистые, и так их много, что на всех людей в мире хватит и еще столько же останется!

Дикие звери со всей земли приходят отдыхать в тени этого дерева. Птицы со всего неба вьют гнезда в его ветвях и дуплах. А дерево греется на солнышке, пошевеливает листьями по ветру, умывается дождем, слушает пение птиц и думает, что все – и солнце, и ветер, и птицы, и звери лесные – только для него и существуют.

Но вдруг раздался громкий голос.

"Срубите дерево! – сказал голос. Отрубите его ветви! Стряхните листья! Разбросайте плоды! Дикие звери, бегите от этого дерева подальше – оно упадет и раздавит вас! Не вейте больше гнезд в его ветвях, птицы, берите своих птенцов и улетайте с ними поскорее!"

Назад Дальше