- Да. Я в том смысле, что Ганимед - это не из истории, это из мифологии.
- История, мифология - лично мне все равно. Так вы знаете, кто это?
- Дайте припомнить. Кажется, его похитил Зевс, приняв облик орла. Зевс влюбился в него.
- Влюбился, значит. А знаете, что ему было бы за такую любовь теперь? Пять лет за решеткой - легко. Не считая статьи за похищение. Любого из этих двух пунктов было бы достаточно. Пять лет, мистер Уотерс. Не слишком ли это сурово, как по-вашему?
- Таков закон.
- Да, конечно, но, по-вашему мнению, это справедливо?
- Думаю, главное - это защитить общество. Законы для того и пишут.
- Бесспорно. Чашечку чая, мистер Уотерс? Перкинс, сходите распорядитесь. Видите ли, мы тут подняли одно старое дело. Довольно забавно вышло: кое-что выплыло наружу, на первый взгляд, так, пустячок - но были кое-какие странности, вот мы и заинтересовались. Полезли в архивы - ну и нашли кое-что любопытное. Мы ищем человека, который называл себя Ганимедом. Псевдоним такой. Есть какие-то соображения?
- Никаких.
- Вы уверены? Может быть, кто-то из ваших друзей?
- Абсолютно уверен. А что такого он сделал?
- Рассказали бы вы мне побольше про этот миф, похоже, вы его вспомнили?
- Да там, собственно, и рассказывать больше нечего.
- Зевс сделал его своим виночерпием - а по сути, любовником. Это есть в любой книжке по мифологии, тут не нужно каких-то особенных знаний. Правда, там еще было написано, что в конце концов его поместили на небо. Только вот созвездия Ганимеда я так и не нашел.
- Это Водолей.
- Ах вот оно что! Моя жена по Зодиаку - Водолей. Забавно. Вы во все это верите, мистер Уотерс?
- Нет. Но я - Весы, если вам это интересно.
- Да, мы знаем. Поставьте сюда, Перкинс, вот так. Как же это из Ганимеда получился Водолей?
- По латыни он называется Aquarius, что значит "водонос, податель воды".
- Ну конечно. Вода. Кое-что начинает проясняться. Вы как пьете чай: с сахаром, с молоком? Я-то без сахара пью - жена заставила сесть на диету. Думаю, главное в этом деле - самоконтроль. Самодисциплина. Вы сторонник самодисциплины?
- Наверное, да.
- Вы ведь не обсуждаете закрытую информацию с друзьями или с женой?
- Конечно, нет.
- То есть вы умеете хранить секреты?
- Да.
- И много у вас секретов?
- Нет. Я хочу сказать, книга, над которой мне предложили работать…
- Я сейчас не о книге спрашиваю, мистер Уотерс. Мы вас вызвали не для проверки благонадежности - этим вообще занимается Пятый отдел. Нам от вас нужно всего лишь содействие в расследовании. Но вернемся к Ганимеду. Некрасивая ведь история. По-моему, она подпадает под статью о совращении малолетних.
- Не думаю, что ее стоит рассматривать с такой точки зрения.
- Да? А с какой же, по-вашему?
- Это всего лишь миф; его нельзя понимать буквально. Это скорее символ.
- И что же он символизирует?
- Точно не знаю. Его можно трактовать по-разному. Во многих мифах Зевс по тем или иным причинам похищает людей; похищение в мифологии часто обозначает, что человек был захвачен каким-либо чувством или идеей. Конечно, есть и другие толкования. Орел - символ власти…
- Например, государственной? Схватила мальчика и унесла невесть куда? Взяла, так сказать, под свое крыло, если, скажем, его родители не смогли научить его, что хорошо, а что плохо?
- Вы пытаетесь в чем-то меня обвинить?
- Ни в коем разе. Это так, умозрительные рассуждения; не принимайте их на свой счет. Видите ли, я пытаюсь проникнуть в суть этого "Ганимеда". Что это за человек, как он думает.
- Я по-прежнему не понимаю, почему вы решили, что я могу вам помочь в этом деле? Правда, не понимаю. Все, что я вам рассказал, вы и так знаете.
- Да ведь мы только начали. У меня еще очень много вопросов, мистер Уотерс. Не на один разговор. Впрочем, спешить нам некуда. Вы ведь немного писатель, да? Эта книга, ну и вообще. А еще что-нибудь вы писали? Рассказы, стихи - в этом духе?
- Я не творческий человек. Мое дело - факты.
- Вот это мне по душе. В этом мы с вами похожи. Нас обоих интересуют факты. У нас, наверное, много общего, если подумать. А из ваших друзей кто-нибудь пишет?
- Не знаю. Но это ведь не преступление?
- Смотря что писать. Творческий человек может порой обнаружить несправедливость - там, где любой другой ее не увидит. Например, в сфере морали. Знаете, если у человека плохо с моральными принципами, это может привести к серьезным последствиям. Он не ощущает себя частью общества, чувствует себя одиноким, отверженным. Может, ему всего-то и нужно, что поддержка и чуткое руководство. Ну и побольше самодисциплины. Иначе он может стать антиобщественным, а то и вообще подрывным элементом. Мне кажется, этот "Ганимед" как раз и нуждается в некотором руководстве. И я думаю, что вы - с вашими блестящими познаниями - как раз и можете нам помочь разыскать этого человека.
Впрочем, время, как говорится, не ждет, мистер Уотерс. Вы уже очень нам помогли. Возможно, когда мы расстанемся, вы хорошенько подумаете о том, что я вам сказал, и, может, припомните что-нибудь, что нам стоило бы обсудить. И мы поговорим об этом в следующий раз. Ну а сейчас можете идти, у вас, наверное, много работы. Не хочу вас задерживать. Перкинс вас проводит. До встречи, мистер Уотерс. Передавайте привет семье.
11
В то самое время, когда Роберт беседовал с полицейским инспектором, Чарльз сидел на семинаре. Доклады ему не понравились; он откровенно скучал. И еще он злился из-за того, что позволил Роберту заразить себя тревогой. Ему-то, Чарльзу, чего бояться?!
Всю вторую половину дня он ждал звонка Роберта - но ждал напрасно. Он еще раз проверил все копии своей статьи и написал реферат для министерства печати. Потом со всеми этими бумагами он отправился к Джоанне - она должна была перепечатать реферат и отправить статью в "Британский физический журнал". Она была одна, ковырялась со своей пишущей машинкой - возилась с рычажками, на которых крепятся буквы.
- Вам помочь? - спросил он.
- Я лучше подам заявку в отдел техобслуживания.
- Попробуем обойтись своими силами, это сбережет вам время и нервы. Дайте-ка я гляну. - Он склонился над машинкой и принялся тыкать в клавиши и дергать рычаги. - Если вот тут немножко поддеть, все должно встать на место. - Он еще ниже склонился над непокорной машинкой, и Джоанна - тоже. Он вдохнул резкий запах ее духов, ее грудь под накрахмаленной белой блузкой почти коснулась его руки.
- Не тратьте свое драгоценное время, доктор Кинг. - Она не стала менять позу.
- Да тут все несложно. Надо только добраться до рычажка - вот того, гнутого. Видите? - Джоанна едва ли не легла грудью на машинку. Кинг почувствовал ее дыхание у себя на щеке. - Главная сложность - к нему подобраться.
- Давайте я попробую. У меня пальцы тоньше.
- Только ноготь не сломайте. Вот-вот-вот… просто давите на него.
Неприязнь к Джоанне ничуть не мешала ему наслаждаться этой неожиданной близостью. Джоанна давила пальцем на погнутый рычажок, и при этом все ее тело напрягалось, и он смотрел на нее и любовался. Джоанна тоже не очень его любила, кажется, он ее раздражал, но сейчас тем не менее она была явно довольна его вниманием и не отказывалась разыграть небольшую пьеску из театра флирта.
- Вот видите! - Он несколько раз ударил по клавише; теперь рычажок двигался свободно, раз за разом отбивая букву на валике каретки.
- Спасибо. Вы хорошо разбираетесь в этих машинках, да?
- Зато совсем не умею печатать.
- А та ваша статья? Вы сказали, что напечатали ее сами.
- Ну да. Вообще-то мне помогли. Одна моя приятельница.
- Ей вы тоже сунули взятку?
- Послушайте, Джоанна, я совсем не хотел вас обидеть этими чулками.
- Вы меня и не обидели. Просто в тот раз я и вправду была ужасно занята, а то, конечно, все напечатала бы. А чулки замечательные. Так что теперь я у вас в долгу.
- Ладно, пусть будет так. Кстати, о долгах: вы не могли бы перепечатать этот реферат для публикации и отправить вот эти бумаги в журнал?
- Думаю, что смогу. Положите все сюда.
- Спасибо. Кстати, Джоанна, - зовите меня Чарльз.
Потом он поднялся наверх выпить чаю. В столовой сидели несколько человек, задержавшихся после семинара. Кинг уклонился от беседы с докладчиком (дискуссия и без него была весьма оживленной) и взял с подставки газету. Он сел рядом с Генри - тот объяснял что-то одному из своих аспирантов, корябая уравнения на салфетке.
Чарльз вдруг поймал себя на том, что опять думает о Дженни. Если она зачастит к нему в Кембридж, это будет совсем не кстати. Он вообще не любил, когда его "сферы разных жизненных интересов" как-то пересекались.
Экономические прогнозы по-прежнему благоприятны. Чарльз бросил взгляд на фотографии в газете: новые фабрики, новые правительственные назначенцы. Цель всякой газеты - уверить читателей в том, что вокруг ничегошеньки не происходит, то есть какие-то события происходят, и они могут быть интересными и даже сенсационными, но они не грозят переменами. Задача газеты - лишь притворяться газетой, то есть представлять в виде последних событий всякую ерунду, а то и прямое вранье.
Неуклонный рост благосостояния. Чарльз взял газету не для того, чтобы читать, а для того, чтобы притворяться, что читает - отгородиться от попыток коллег втянуть его в разговор, пока он пьет чай и думает о своем: о Дженни и о дурацких тревогах Роберта.
Обзор кино: "Урожай ангелов" (У. Сёрт). Клайв Рентфорд в роли героя Сопротивления - Боба Уинмора по прозвищу "Победитель"; история фермерского сына, ставшего борцом за свободу. Уильям Данжерфилд великолепно сыграл зловещего Штейерманна. Обратите внимание на Питера Рэя в роли Мозели. Любовная линия - прекрасная Аннет Хьюджес в роли возлюбленной Уинмора Доры. Очень рекомендую.
Кингу от Дженни нужен был секс, только секс и ничего, кроме секса. Его романы всегда проходили по одному и тому же сценарию: со временем он неизбежно узнавал эту женщину все лучше и лучше, понимал, что она за человек - что она собой представляет. И ему становилось с ней скучно - он понимал, что в ней нет ничего, что могло бы стать для него по-настоящему интересным. Он понимал, что они никогда не будут друзьями. Все дело в том, что женщины, к которым Кинга тянуло как к женщинам, интересовали его только в смысле постели. Они не относились к тому типу женщин, с которыми он захотел бы дружить. И все-таки Дженни ему очень нравилась. Она казалась такой честной - и такой ранимой. И к тому же она охотно давала ему все, что он от нее хотел. Это даже его пугало. А в ту пятницу, когда она позвонила в его дверь, поздно вечером, с вымокшими от дождя волосами - она примчалась к нему из Лондона, чтобы напечатать его статью. Его отношения с Дженни давали ему ощутить всю полноту власти мужчины над женщиной, и эта власть пугала его до дрожи. Дженни никогда и ни в чем ему не отказывала - правила их отношений всегда устанавливал он.
Слушайте по радио: Неофициальные встречи (Государственное вещание, пятница, 21.00). Реджинальд Торнвилл, новый министр юстиции, рассказывает о своей карьере, включая участие в подготовке проекта Конституции 1947 года. До своего последнего назначения он занимал пост председателя Комитета по гражданским правам. Среди его музыкальных пристрастий - концерт для кларнета с оркестром Моцарта, квинтет "Форель" Шуберта и Девятая симфония Бетховена.
Кинг перевернул страницу газеты, будто и вправду внимательно ее читал. Он допил чай, спустился к себе в кабинет, уселся за стол и уставился на стопку чистой бумаги, лежавшую перед ним.
Дженни часто расспрашивала его о его работе. Она говорила, что не понимает, как это: целый день ничего не делать, а только заниматься расчетами - словно он виделся ей то ли живой счетной машиной, то ли гениальным бухгалтером. Когда он как-то раз попытался описать ей свой обычный рабочий день, он понял, что непосредственно записи и расчеты занимают лишь малую часть его времени. По большей части он читал, думал или глазел в окно. Для Дженни это было пустой тратой времени, а он не хотел, чтобы она представляла себе его работу в таком свете.
Еще она как-то спросила, как это может быть - что он, физик, не ставит экспериментов? Он ответил, что Эйнштейн тоже не ставил экспериментов. И все же она никак не могла понять, что за удовольствие получает Кинг, с головой погружаясь в мир непостижимых формул и символов. Тогда он объяснил ей, что его работа чем-то похожа на складывание картинки-головоломки или решение кроссворда, когда подолгу топчешься на одном месте и отчаянно ищешь хотя бы какую-нибудь зацепку - проблеск, искорку, озарение, которое подскажет тебе единственно верное место для кусочка картинки или правильное ключевое слово. И тогда ты делаешь еще один шаг на пути к решению и на какой-то миг чувствуешь, что ты гений; а потом опять застреваешь - и так без конца. Дженни осторожно спросила Кинга, неужели и весь наш мир ему видится как громадная головоломка; и он ответил - вот именно, хотя часть этой головоломки заключается в том, чтобы понять, что это за головоломка.
Преобразование одного-единственного уравнения заняло у Кинга три четверти часа и полторы страницы расчетов. Он начал подставлять коэффициенты и сокращать дроби и вскоре получил ответ - ноль. Он в раздражении вскочил, пару минут походил по кабинету, а потом заглянул в "Видение вселенной".
на основании выражения (57) мы делаем вывод, что души по сути своей фермионы, таким образом, согласно принципу исключения Паули, две души не могут одновременно находиться в одном и том же теле. Из чего следует, что ряд церковных ритуалов, связанных с такими понятиями, как одержимость бесами и изгнание злых духов, по-видимому, не имеют никакой научной основы.
В заключение этой главы приведем еще одно доказательство существования Бога. Полный лагранжиан для идеонной теории выражается уравнением (63). Очевидно, что в результате возникает большое число дивергенций, и для обратной нормализации мы вводим новое поле, которое соединяет все со всем, таким образом, снимая вышеуказанную проблему. Это всеобъемлющее поле и есть Бог.
В дверь постучали. Это была Джоанна; она хотела спросить Чарльза насчет одного слова в его реферате, написанного неразборчиво.
- Где-то тут. Ага, вот… - Она положила рукопись на стол и подалась вперед, указывая на "камень преткновения". Кинг захлопнул "Видение вселенной" и отодвинул его в сторону.
- Асимптотический, - сказал он.
- Лучше напишите.
Он написал поразборчивее:
- Так понятно?
- Да. Понять не могу, почему вы, физики, всегда изъясняетесь такими длинными и непонятными словами.
- А чтобы никто не догадался, о чем мы говорим.
- Похоже на то. Кстати, Чарльз, я отправила ваш препринт. Будет готов к среде.
- Спасибо. - Он провожал ее взглядом, пока она не закрыла за собой дверь. Вот как - Чарльз! Произнося его имя, она чуть запнулась, видно, очень уж ей хотелось назвать его именно так.
Значит, расклад такой. Теперь Джоанна отправит три копии статьи вместе с рефератом в "Британский физический журнал". Уже оттуда одну копию перешлют в министерство печати - чистая формальность, хотя эта государственная организация и могла наложить вето на любую публикацию, и научную, и художественную, и вообще всякую. Еще одну копию журнал вышлет рецензенту, который будет решать, надо ли публиковать статью. Через эту процедуру проходят все без исключения статьи перед тем, как их отправят в набор.
Уже вечером Роберт позвонил Кингу домой.
- Как все прошло в полиции? Надеюсь, тебя не замучили насмерть?
- Да нет. Чарльз, мне не очень удобно сейчас говорить. Я хотел спросить, что ты делаешь в выходные? Я тут думаю съездить куда-нибудь со своими. А если у Дункана не пройдет простуда, с ним посидит Мэдж. А ты можешь взять Дженни.
- Отличная мысль. Роберт, ты вообще как? Голос у тебя какой-то…
- Да нет, Чарльз, все в порядке. Просто черная полоса. В общем, заеду за тобой в субботу утром. Часов в одиннадцать - устроит?
- Еще как устроит. Завтра я позвоню Дженни и спрошу, сможет ли она приехать в пятницу вечером.
- Договорились. Да, Чарльз… Не говори ей ничего. Ну, ты понимаешь, о чем я. Ладно, пойду. Пока.
По голосу Роберта было ясно, что у него далеко не все в порядке. Чарльз набрал номер Роберта - трубку взяла Энни. Нет, Роберта дома нет, он вышел прогуляться где-то полчаса назад. Тогда Кинг набрал рабочий номер Роберта - трубку никто не взял. Видимо, Роберт звонил из телефона-автомата, опасаясь, что его номера прослушивают. Все это встревожило Кинга; весь остаток вечера он дергался и никак не мог взять себя в руки. Ему очень хотелось поговорить с Робертом, чтобы выяснить, что же все-таки происходит, но в конце концов он решил, что Роберту виднее, так что лучше дождаться встречи или звонка. Спал он плохо.
На следующее утро, в четверг, в его институтском почтовом ящике оказался еще один большой коричневый конверт.
Видение вселенной - приложение
Уважаемый доктор Кинг!
С нетерпением ожидаю Вашего отзыва о моей работе "Видение вселенной", которую вы уже должны были прочесть. Прилагаю некоторые дополнения по теории идеонов, включая важнейшую гипотезу, которая, если окажется верной, значительно упростит доказательство шестой теоремы. Пока что у меня нет подтверждений истинности этой гипотезы (впрочем, она весьма убедительна и очевидна). Как только у меня будет готово доказательство, я немедленно перешлю его Вам. А пока что прошу рассматривать эту гипотезу как уже доказанную.
Доктор Кинг, как уважающий себя ученый, я высоко ценю Ваше мнение о моей работе; Ваша же помощь будет для меня воистину бесценной. Понимая, что Вы сильно загружены собственной работой, тем не менее заклинаю Вас: займитесь теорией идеонов; она слишком важна для всего мира, и малейшая задержка в том, чтобы довести ее до широкой аудитории, повлечет за собой самые пагубные и прискорбные последствия - для всего человечества. Отвергнутый этими косными и чванливыми Смитами и Доброделлоу, ныне я обращаюсь к Вам в последней отчаянной надежде. Умоляю Вас: оставайтесь верным духу науки в отличие от этих омерзительных шарлатанов.
Искренне Ваш Эдвард Уоррен, бакалавр наук.
Кинг положил эту очередную чушь, всю кипу, поверх основного труда Уоррена, потом снял трубку и позвонил Дженни на работу. Ледяной голос сообщил, что мисс Линдсей сейчас занята; он назвался и попросил: передайте, пожалуйста, мисс Линдсей, что звонил доктор Кинг, и пусть она мне перезвонит; ледяной голос слегка оттаял - явно вследствие нездорового интереса, что там такое с Дженни, может, она беременна, - и Кинга заверили, что его сообщение обязательно передадут Дженни.
Кинг вернулся к вчерашним расчетам - тем, что закончились полным фиаско. У него появилась новая идея, она пришла ему в голову утром, по пути на работу. Вскоре он исписал преобразованиями еще полтора листа.
Зазвонил телефон; он взял трубку и услышал, как Джоанна переключила Дженни на его аппарат.
- Чарльз? Мне сказали, ты звонил.