"Под кровом Всевышнего" - автобиографическая книга. Автор воспоминаний - Наталия Николаевна Соколова, дочь известного духовного писателя, доктора химических наук, профессора Николая Евграфовича Пестова.
Рожденная и воспитанная в православной московской семье, с детства окруженная людьми глубоко верующими, девочка очень рано начинает понимать, что в жизни не бывает ничего случайного. В цепи всех описываемых в воспоминаниях событий, встреч с удивительными людьми автор неизменно видит Божий Промысел. Ярко, образно повествуя о своем нелегком жизненном пути, испытаниях, выпавших на долю жены священника, матери пятерых детей, Наталия Николаевна старается убедить читателя в истинности слов Спасителя: Не оставлю вас сиротами, приду к вам. Я с вами во все дни до скончания века. "Буду рада, - пишет она в заключение, - если прочитавшие мой труд поймут, что Господь близко, что Он всегда нас слышит и не оставит без Своей помощи".
По благословению Сергия - епископа Новосибирского и Бердского Н. Н. Соколова. Под кровом Всевышнего. М., 2005.
Православным женщинам посвящается
Оглавление
Аннотация
К читателю
Часть I - В РОДИТЕЛЬСКОМ ДОМЕ
Папа
Загорянка
Мама в тюрьме
Чудо преподобного Серафима
Валентиновка. Отец Исайя
Школа
Отношения в семье между детьми и родителями
Начало молитвы и борьбы
Начало Второй мировой войны
Трудфронт
Окончание школы
Мои студенческие годы. Полиграфический институт
Пророчество отца Исайи
Первые чувства юности
В Гребневе. Знакомство с Володей
Рай на душе
Зимняя тоска
Друг в утешение
Весна
Гребневское общество
Последняя зима в Строгановке
За благословением к старцу
Пророчества отца Митрофана
Моя судьба решается
Общая радость
Сговор
Прощай, институт!
Перед свадьбой
День свадьбы
После свадьбы
Первая весна в Гребневе
Первая моя Пасха в Гребневе
Часть II - ИСПЫТАНИЕ ПРОВИНЦИЕЙ
Нелады на приходе
Отец Василий
Паломничество в Стромынь
"Там убоятся они страха, где нет его..."
Начало моих болезней
Мечта отделиться от родных по плоти
Промысел Божий
На волосок от смерти
После родов
Снова дома
Пожар на колокольне
Болезнь первенца
Чудо святого великомученика Пантелеймона
Помощь святителя Николая
Рождение Серафимчика
"Помолись, отец Серафим!"
Мечта сбывается
Мои мытарства
Откуда пришли к нам святыни
Сон ребёнка
Чудотворная икона Богоматери
Началась самостоятельная жизнь
Сила благодати преподобного Сергия
Отец Владимир расстаётся с Гребневом
Любочка
Вторичная постройка дома
Часть III - ДЕТСТВО БУДУЩИХ ПАСТЫРЕЙ
Мальчики начинают служить
Среди покойников
За грибами
Проблема с няней
Школа - горе!
"Если по плоти живёте, то умрёте..." Мы решаемся на пятое дитя
"Буду терпеть!"
Племянники
Ветрянка, скарлатина
Рождественский Божий дар
Силою Иисуса Христа
"Только с чистою совестью..."
Воспоминания из 40-х годов
Наталия Ивановна
Детство Федюши
Владыка Стефан
Музыкальная школа
Симочка и музыка
Перегрузка Симы
Школа учила обманывать
Борьба за чистоту детской нравственности
Переходный возраст
Отец Владимир и дети
Отец Димитрий и отец Василий
За ёлкой
Дед Мороз
Дедушка Николай Евграфович
Пюхтицы
Продолжение рассказов матушки Ангелины
Сенокос
Псково-Печерский монастырь
Часть IV - СНОВА В СТОЛИЦЕ
Последние годы в Гребневе
Хлопоты о квартире
Кооперативная квартира
Владыка Пимен
Фиброма
Семья Гриши Копейко
В больнице
Хирург Иван Петрович
Беседы с евангелистами
Перед операцией
Операция
После операции
Снова в родном доме
Снова в Гребневе
Опять болезни
Проверка на атеизм
Золотая свадьба родителей
Кончина моей мамы
Переживания за взрослых детей
Суета земная
Предчувствие
Кража
Следствие по делу о краже
Промысел Божий
Обыск и чудо
Дело затянулось на три года
Суд
Тяжёлая обстановка в Гребневе
Пожар внутри храма
Отец Димитрий Дудко в Гребневе
Последние дни земной жизни моего отца
Кончина Николая Евграфовича
Возвращение к живописи
Художники
И для меня воскресли вновь...
Священники отец Иван Зайцев, отец Аркадий
"Бунт" в храме
Молитва о Феде
Гриша
Новые староста и казначей
Мы печём просфоры
Донос и желанная свобода
Начало разлуки
Прозорливость юродивой
Инсульт
Мои проповеди
Ампутация ноги батюшки
Молодые друзья
Последнее Рождество отца Владимира
Наши беседы по вечерам
Последняя Пасха батюшки
Кончина отца Владимира
Как Господь открыл глаза девушке
"Истинные браки совершаются на Небесах"
Послесловие
Отец Павел Груздев
Избранник Божий
Кто же служит в храме?
Материнское благословение на поступление в семинарию
Под стенами Лавры
Ночные молитвы у отца Арсения
Послушание у отца Серапиона
Первый приход
"Не даёт храмы закрывать, упрямый, не подчиняется!"
ПОСЛЕСЛОВИЕ
К читателю
Прежде чем сделать краткое вступление к данной книге, хотелось бы привести небольшую аналогию.
Большинство людей, впервые берущих в руки Священное Писание, исполнены какого-то предвзятого чувства, что речь в нем идёт о высоком, величественном и недосягаемом для понимания простого человека. И вдруг... оказывается, что Священное Писание - истина, максимально приближённая к современной жизни, где через описание событий и людей для многих открываются свои собственные черты характера, слабости и грехи. Очень близкими кажутся скорби и страдания древних людей, и совсем современными предстают борьба с врагом рода человеческого диаволом и упование в этой борьбе на помощь Божию.
Приблизительно так же для многих людей представляется и жизнь священника, его семьи, детей, родных и близких. Видя на богослужениях батюшку, одухотворённого, в красивом облачении, думается, что и вне стен церкви он имеет особую благодать. Жизнь проходит торжественно, безоблачно и лишена многих трудностей. Но это совершенно не так.
Оказывается, жизнь священника напряжённа, сложна и во многих случаях более ответственна, чем у простых мирян. Священник имеет особую ответственность перед Богом за своё служение. Кому много дано - с того много и спросится. Велика и моральная ответственность перед обществом, так как он всегда на виду, на виду его семья и дети. Место работы - храм, где каждая вещь - святыня. И прихожане, и духовные чада жаждут любви и мудрого совета своего пастыря.
Книга Наталии Николаевны Соколовой - это автобиографическое повествование, которое приоткрывает семейно-бытовую сторону жизни семьи священнослужителя и как бы приземляет взоры простых мирян, показывая, что не все так просто и гладко на жизненном пути служителей Церкви.
8 сентября 1925 года в благочестивой семье учёного-химика родилась девочка, которой дали имя Наталия. Сколько событий и испытаний ожидало её впереди?..
Первые годы советской власти, чуждая русскому духу идеология, репрессии, гонения на Церковь, война, послевоенная церковная жизнь "под колпаком" спецслужб и т. д. Невыносимо трудно, особенно православному человеку, но Бог все может... "Просите, и дано будет вам" (Мф. 7, 7).
Через описываемые в книге события прослеживается одна очень важная мысль: ничто не бывает в жизни просто так, случайно, по стечению обстоятельств. Во всем виден Промысел Божий. Многое совершается по молитвам, невидимая рука Господа направляет и ограждает Своё чадо.
Основная часть жизни Наталии Николаевны проходит в семье: ребёнок, ученица школы, студентка вуза, жена священника - матушка, мать пятерых детей и бабушка четырнадцати внуков. В книге описывается семейная обстановка, в которой выросли дети, с малолетства хранившие верность Богу и избравшие жизненный путь служения Господу. Все сыновья стали священнослужителями: один в сане епископа, двое других в сане протоиерея, две дочери руководят церковными хорами.
Автор раскрывает радостные и горестные стороны семейного быта, очень интересно показаны восприятие неожиданных обстоятельств и испытаний, а также отношение к жизни и смерти, к болезням и немощи, к православным людям и неверующим, к нищим и преступникам.
Широта и многогранность взглядов несомненно полезна для читателя, особенно недавно обратившегося к вере в Бога, и полезна не как наставление или назидание, а как пример жизни православной семьи.
Будущее берет начало в прошлом. Матушка Наталия и её супруг, ныне покойный отец Владимир, сделали все, чтобы иметь такое будущее, ибо налицо плоды их непрестанной молитвенной жизни во Христе. Это невольно заставляет читателя задуматься о плодах своей жизни...
Книга написана в разговорно-повествовательной форме, читается легко, захватывающе, с сопереживанием. А главное, каждый читатель может почерпнуть для себя интересную и душеполезную информацию.
Л. Я.
■
ЧастьI -В РОДИТЕЛЬСКОМ ДОМЕ
Под кровом Всевышнего
Живущий под кровом Всевышнего под сенью Всемогущего покоится.
(Пс. 90,1)
Наше детство и школьные годы пришлись на тяжёлые послереволюционные времена. Народ стонал под властью коммунистов, которые ополчились и на Церковь, и на крестьянство, и на интеллигенцию, даже на своих сотрудников - "товарищей". Рушились храмы, здания монастырей превращались в тюрьмы, забитые до отказа. Раскулачивались честные труженики-крестьяне, многие бежали в чужие края, спасаясь от тюрем, введена была карточная система, по которой в магазинах можно было покупать товары только по карточкам. А карточки выдавались только рабочим, служащим и их семьям. Крестьяне-кустари, ремесленники, духовенство с семьями, монахи из закрытых монастырей голодали и были обречены на вымирание. Были ещё люди из "бывших", то есть родственники расстрелянных князей, графов, министров и других "прежних", как их тогда называли. Они носили известные фамилии, а поэтому их не принимали ни на какую работу, не давали возможности прописаться, одним словом - сживали со свету. В те годы нищие сидели повсюду, стучались по квартирам, прося хлеба. Однако, невзирая на все трудности и кажущуюся бесперспективность дальнейшей жизни, мои родители завели семью! Это уже был их духовный подвиг. Мама всегда говорила: "Не надо смотреть на волны житейского бурного моря, надо с верою взирать на Христа, тогда пойдёшь по волнам, как апостол Пётр".
Мама была ещё студенткой ВТУ, когда арестовали её мужа . Был ордер и на её арест, но она кормила грудью пятимесячного Колю. В 24-м году ещё не сажали в тюрьмы с младенцами, как потом было, в 30-е годы, чему мама моя была свидетельницей (но об этом скажу позднее). Папа вскоре был отпущен на свободу, как и все его друзья - члены христианского студенческого кружка. Этих людей до самой их смерти сблизили годы, проведённые в кружке. С ними наша семья имела всегда тесное общение: вместе снимали дачи на лето, вместе посещали храмы, вместе собирались на церковные и семейные праздники, делились друг с другом кто чем мог, устраивали на работу и т. д.
Когда Коле был год и восемь месяцев, мама ждала на свет меня. Срок подошёл, начались схватки, папа отвёз её в роддом. Но шли часы, дни, мама опять чувствовала себя хорошо и просилась домой. Врачи не пускали: "Ребёнок у выхода - лежите". Однако мама настояла и вернулась к сыночку, за которого очень беспокоилась. С неделю она была дома, стирала, нянчила Колю, вела все хозяйство. 8 сентября, в день празднования Владимирской иконы Богоматери, как только ударили в колокола (в 26-м году они ещё кое-где висели), мама заспешила в роддом. Она рассказывала мне потом: "Едва мы переступили порог роддома, как я села на первую же лавку - и начались роды". Папу удалили, впопыхах сказав ему, что уже родился мальчик и что он может не беспокоиться. Папа пошёл в храм. Знакомые люди рассказывали потом маме, что они были поражены горячей молитвой отца. Он никого не видел, не вставал с колен, клал беспрестанно поклоны и обливался слезами. О чем молился мой отец - это знает один Бог. Но если я оглянусь на мои прожитые семьдесят лет, то могу сказать одно: они прошли под покровом Всевышнего. Меня всегда называли счастливой, и я с этим вполне согласна.
Двухэтажный дом, в котором протекало моё детство, был до революции складом табака. В 26-м году дом был перестроен под жилые квартиры. Маме дали от завода трехкомнатную квартиру на первом этаже, в которой они с папой прожили сорок восемь лет. Но в 30-м году крыло дома, выходившее на улицу, сломали, обрезав дом в длину как раз по нашу квартиру. Получилось так, что вместо одной стены у нас была только дощатая перегородка, которая постоянно промерзала, хотя родители мои её тщательно утепляли коврами. Мама моя много хлопотала и добилась того, что стенку засыпали шлаком и обили ещё одним слоем досок. Но кирпичные стены стали расходиться, грозя рухнуть. Их укрепили каменными подпорками и стянули рельсами. Перпендикулярно нашему домику вырос огромный восьмиэтажный дом. С этих пор солнышко заглядывало в нашу сырую квартиру только летом, часа на три в день. Противопожарного расстояния между старым домом и новостройкой не было, так что нашу квартиру должны были снести, а нам дать другую, в восьмиэтажке. Мама получила ордер, но нашу новую квартиру заняли какие-то ловкие люди. Мама подавала заявления в милицию, суд, везде хлопотала, но все безуспешно. Родители мои считали это волей Божией, ибо в иной квартире они не смогли бы проводить такую конспиративную, скрытую от мира жизнь, какую я помню в своём отрочестве.
Сотрудники НКВД следили за нами как за "недобитой интеллигенцией". Так называли людей науки и культуры в 20-е и 30-е годы. В доме, стоявшем параллельно нашему и пережившем ту же участь, что и наш, была квартира, окна которой смотрели в наши окна на расстоянии всего восьми метров. В эти окна за нами следила некая Маруся, нанятая НКВД. Она не работала, растила троих детей, приобретённых от разных мужей, но зарегистрированных на её первого мужа, пропавшего без вести. Маруся считалась женой погибшего фронтовика, пользовалась уважением. Дети её летом отдыхали в санаториях, лагерях, а зимой сидели на своих широких подоконниках. Они вылезали через окно, бегали по снегу босиком, приводя в ужас нашу маму. Мама жалела Марусю, помогала ей чем могла, отношения у них были хорошие. Мама моя то и дело выбегала на улицу, стучала Мару се в окно, кричала ей: "Смотри, твои ребята босые и раздетые бегают, загони их, ведь простудятся!" Слышался один ответ: "Чтоб они сдохли!" Но дети Маруси выросли, а лет с пятнадцати уже жили в исправительных лагерях, то есть тюрьмах для несовершеннолетних.
Чтобы попасть в нашу квартиру, друзья наши не ходили, как прочие люди, через длинный двор. Нет, они входили в подъезд восьмиэтажного дома, а там спускались в тёмный проходной подвал, заваленный мусором. Через крошечную дверку наши знакомые выходили на свет шагах в пяти от наших окон, прошмыгнув мимо которых, они спешили скрыться за дверью. Марусе трудно было "засечь" (то есть заметить) наших друзей, она была занята хозяйством, да и поспать требовалось ей после выпивки. Двор не был освещён, окна наши часто плотно завешивались одеялами, так что квартира снаружи казалась нежилой. А у нас собирались "кружковцы", "маросейские", прибывшие из ссылок монахини, тайные священнослужители. Большинство людей в те годы жило в коммунальных квартирах, даже ютилось по баракам. Мама особенно жалела свою подругу Лизочку, у которой была дочка Ксения, на год моложе нашего Серёжи. Лизочка была вдовой постельничего императора Николая И. Маленького роста, забитая, кроткая Лизочка любила шепотком рассказывать моей маме о том, что видел её муж при царском дворе. Я помню только то, что Николай II был большой молитвенник. Его постельничий не раз был свидетелем долгих коленопреклонённых молитв своего Государя. Император проливал слезы, клал поклоны. Глубоким вечером, один на один с Богом, Николай II часами изливал перед Богом свою душу. Коврик и подушка Государя были мокрыми от слез.
Верный своему монарху, муж Лизы был в революцию арестован и сослан. Лизочка последовала за своим супругом в Сибирь, провела там годы молодости в невероятно тяжёлых условиях. Она четыре раза рожала, но дети рождались мёртвыми. Только пятый ребёнок, Ксения, осталась жить. Овдовев, Лизочка вернулась в Москву с двухлетней дочкой. Они не имели ничего, кроме койки в общежитии, где в ряд стояло двенадцать кроватей. "Чего только мы не наслушаемся, чего только не наглядимся в своём бараке! - ужасалась Лизочка. - И ругань, и драки, и разврат - все у нас на виду, некуда мне скрыться с ребёнком. У вас мы хоть христианским воз-душком подышим". Братец мой Серёжа играл с Ксенич-кой, обещая взять её себе женою, когда она вырастет, чем вызывал улыбки взрослых. Несмотря на трудную обстановку, Лиза вырастила Ксению глубоко верующей и целомудренной девушкой, хотя и больной.