И на этом психология не заканчивается. Сами положения тела и есть медитация. Говорят, что мать любит своего ребенка потому, что его ласкает, а ласкает его потому, что любит. То же самое можно сказать и о мусульманине: он ощущает себя рабом Аллахами прикасаясь лбом к земле, он ведет себя как раб. На самом деле, положение тела, молитва и ощущение уничижения неотделимы друг от друга, они составляют единое целое. Насколько же этот способ более полный, насколько это лучшая духовная тренировка, чем когда просто удобно сидишь на стуле и испытываешь к Богу смиренные чувства.
И мы должны помнить, что подобное поклонение не является, как медитации дзэн, упражнениями для нескольких духовно избранных: оно для всех мусульман. Слова простые, легко запоминаются и полностью понятны, положения тела могут принять все: нужно только приобрести опыт ежедневной молитвы и поддерживать его. Удивительному числу мусульман это удается.
Мусульманское братство
Как христианство и иудаизм, и в отличие от большинства восточных религий, ислам - общественная религия: общая молитва - важная его часть. Общие молитвы проводят в мечети по пятницам и в дни поста в течение всего года. Мужчины стоят длинными рядами плечом к плечу и выполняют свои тщательно разработанные молитвы-упражнения в унисон, с руководителем, который, как и все, стоит лицом к Мекке.
И вновь это великолепно с точки зрения психологии. Нельзя было придумать лучшего способа для создания и поддержания искреннего духа братства, дисциплинированного сообщества равных. Все рабы Божий, и богатый и бедный, принц и крестьянин, все исполняют роль рабов вместе. "0 люди, послушайте меня!", воскликнул пророк в конце своей жизни: "Мусульманин - брат мусульманину. Все вы равны между собой".
Эти общие молитвы-упражнения чем-то напоминают строевую подготовку, только без сержанта-инструктора по строю. Хорошо известно, что несколько недель на площадке превращает всякий сброд в команду, с настоящим командным духом. Строевая подготовка может интегрировать робких, эгоистичных и тупых личностей в структуру с совершенно иным характером, который оставляет свой отпечаток на каждом из них. Похожим образом ислам, особенно в форме общей молитвы, выходит за границы индивидуальности и помогает человеку переступить пределы самого себя. И когда пророк проповедует о джихаде, или священной войне с иноверцами, с обещаниями прекрасного роскошного рая всем мусульманам, которые падут в бою, не удивительно, что все эти бои выигрываются.
Ислам: покорность Богу
Таким образом, выяснилось, что у ислама есть несколько практических преимуществ перед соперничающими с ним религиями, как бы он ни был неполным в своем учении. Благодаря какому-то удачному "инстинкту" он знал с самого начала, что же "сработает" с психологической точки зрения.
И также то, что "сработает" и с духовной точки зрения. Ведь ислам, несмотря на его весьма малообещающее начало, скоро превратился в одну из великих мировых религий, с собственным уникальным гением. В чем был его особый дар? Что такого мог предложить ислам - не просто в качестве пути к поминанию Бога, а в качестве пути к полному Богоосознанию - чего не было у других великих религий или чем, по крайней мере, в них пренебрегали?
Само слово "ислам", что значит "повиновение", содержит ответ на этот вопрос. Для многих из тех, кто не является мусульманами, например для христианина-протестанта, который находится с Богом сравнительно "на короткой ноге", такая абсолютная покорность может показаться преувеличенным, слишком самоуничижительным и подобострастным, и вовсе не необходимым для духовной жизни. Это серьезная ошибка. Все религии на своем самом высшем уровне настаивают на той покорности, на которой ислам настаивает на всех уровнях.
Например, мы уже рассмотрели, как Освобождение последователя индуизма есть полное повиновение его маленького, или ложного, "я" своему истинному "Я", Богу в лице его гуру. Опять же, сатори дзэнского монаха - его окончательное поражение и самозабвение, конец всего его сопротивления. Спасение христианина наступает, когда он истощает все свои силы и безоговорочно предается Христу. Все духовные религии настаивают на том, что момент, когда сдаешься, наконец отпускаешь, полностью повинуешься - и есть момент освобождения и просветления. Но в исламе покорность - центральная тема. Это и есть главное в исламе, так же, как главное в христианстве - любовь, а в буддизме - мудрость. Ислам - и есть весь долг человека, говорит его пророк, и это касается не только духовно одаренных.
Конечно, вид и степень покорности зависят от духовного состояния человека. Простое повиновение Богу - пассивное состояние: когда у человека нет собственной воли, и он с готовностью смиряется со своей судьбой. Полное повиновение Богу идет гораздо дальше. Это значит активно желать все, что с нами происходит - "плохое" так же, как и "хорошее", - так как это воля Божия, и собственная воля человека теперь настолько соответствует Его воле, что между ними нет разницы.
Это так же трудно, как и редко. Но те, кто пробовал, говорят, что это полностью преобразовало их жизнь. Они говорят, что наши беды - не в наших обстоятельствах, а в том, как мы к ним относимся; и если мы сможем перестать с ними бороться и пойдем дальше и примем их, они сразу изменятся в лучшую сторону. Если мы пойдем еще дальше и поприветствуем их, они изменятся еше больше. И если мы сможем желать их, они станут совершенными - как и наше счастье. "Да исполнится воля Аллаха" - эта постоянно повторяемая мусульманами фраза может со временем привести к высочайшему мистическому опыту. Это настоящий путь, который вполне можно добавить к трем индуистским: Путь Деятельности, или бескорыстного служения, Путь Преданности какой-либо инкарнации Бога, и Путь Знаний, или самоисследования, а теперь еще Путь ислама, или полной покорности Богу. В любом случае, этот четвертый путь содержится в других, и без него ни один из них не может привести нас очень далеко.
Бог трансцендентный и бог Имманентный
Мистицизм - религия имманентности, или Бога, который находится внутри. Ислам, даже больше чем иудаизм, - религия трансцендентности, или Бога, который находится бесконечно выше Человека. Таким образом, логично было бы ожидать, что ислам окажется по крайней мере таким же немистическим, как иудаизм. И это правда, что в Коране очень мало проблесков мистицизма - даже меньше, чем в Ветхом Завете. И, безусловно, первые два века ислама не породили никаких известных нам просветленных святых.
Но что удивительно - если достаточно сильно продвигать любое настоящее религиозное откровение, оно превратится в мистический опыт самого высшего толка. Все дороги ведут Домой. Мистики заявляют (хотя те, кто не является мистиками, вряд ли согласятся), что немистическая религия - на самом деле религия, которая не осознает своего собственного подтекста, который просто не развит. Так и ислам, религия трансцендентного Бога, когда ей следуешь со всей серьезностью и когда она встает во весь свой рост, неизбежно делает кувырок и становится религией имманентного Бога. Потому что если я полностью покорюсь Богу, от меня ничего не останется, будет только Он. Мое "Я" - теперь стало Его "Я", иными словами, "Я есть Он". И это, безусловно, и есть великий мистический опыт.
На протяжении длинной истории духовной религии эти две фазы, эти противоречивые тенденции всегда чередовались: покорность Божественному там, вовне, и покорность Божественному здесь, внутри себя. В случае с исламом потребовалось около 200 лет для того, чтобы мистическая фаза вышла из немистической. Но когда это произошло, результатом стало самое оригинальное, глубокое и прекрасное духовное движение всех времен; и оно все еще живо и сегодня. Это суфизм.
Суфизм, исламский мистицизм
Опять же, его тема - покорность Богу. Не неохотная капитуляция, не просто когда позволяешь, чтобы тебя сбила и переехала неумолимая машина под названием Судьба, а радостная покорность любящего Возлюбленному, экстатическое блаженство переполненности, слияния с Ним, до полной потери себя. Для великих суфиев XII в. и позже, так же, как и для многих христианских мистиков того же периода, эта аналогия - поразительное сходство между человеческой любовью и растворением в Боге - больше, нежели просто аналогия. Она окрашивает всю духовную жизнь суфиев, и благодаря ей появилась лучшая в мире мистическая поэзия - особенно в лице Руми, великого персидского мистика. Язык суфизма эротичный, образный, обтекаемый и заставляет задуматься, как и подобает поэзии, а также полон сильного чувства. В этом он резко контрастирует с прямыми и прозаичными высказываниями буддизма. В нем есть особый незабываемый трепет и страстность, опьянение (любимое слово суфиев), присущая лишь ему радость.
Скольким суфизм обязан мистикам других великих религий, сказать трудно, но в своей основе он говорит то же, что и они. Вот несколько примеров:
Аттар (персидский поэт-мистик XII в.):
Когда мы видим, что только его Сущность существует, становится ясно, что нет ничего, кроме Него… Бог - это все, и вещи имеют только номинальную ценность; мир видимый и мир невидимый есть только Он Сам… Увидев Его лишь мельком, вы бы потеряли рассудок, а увидев Его полностью, вы бы потеряли себя.
Думаете, легко прийти к духовному знанию? Это значит, что нужно, ни много ни мало, умереть для всего остального.
Будь щедрым - отдай свою жизнь.
Если стремитесь к совершенству, ищите Единое, выбирайте Единое, будьте Единым.
Пока мы не умерли для самих себя, пока мы отождествляем себя с кем-то или чем-то, мы никогда не будем свободными.
На пути к самосовершенствованию человек не должен медлить ни секунды. Если он на мгновение перестанет работать над собой, он откатится назад.
Пребывайте внутри себя.
И Руми (персидский поэт-мистик XIII в.):
Когда я смотрел на себя, я больше себя не видел.
Отдайте вашу сладкую жизнь; что же вы можете поделать? У вас нет щита.
Я посмотрел в свое сердце. Там я увидел Его. Где еще Он мог бы быть?
Во мне есть Другой, благодаря которому эти глаза сияют.
Покиньте жизнь и мир, дабы увидеть Жизнь мира.
Когда телесная оболочка устранена, тот, кто стал свободным, воспринимает без всякого экрана, подобно Моисею, свет Луны, исходящий из собственной груди.
Здесь не существует ничто, кроме молниеносной вспышки Луны Аллаха. Это далеко за пределами всех концепций и воображения. Это Свет света света света света.
Все ваше тело станет подобно зеркалу: оно станет единым глазом и духовной субстанцией. Я не могу отличить себя от Света.
Суфизм, кульминация ислама
Это послание Упанишад, дзэн-буддизма и (хотя с большей осторожностью) Иоанна Рейсбрука; это опыт всех великих мистиков. Однако суфизм принадлежит исламу, естественным образом произрастает из него и сохраняет много из своего первоначального характера. Он ссылается на Коран и авторитет пророка: "Бог ближе к человеку, чем его шейная артерия". В его основе лежит мусульманская практика зикра, или поминания Бога. И его намеренное применение физических вспомогательных средств для поминания - которое ведет к духовному экстазу и иногда к трансу - типично для ислама и уникально среди религий.
Чтение вслух стихов, игра на музыкальных инструментах (знаменитое "Болеро" Равеля заимствовано у суфиев), пение, танец - это не столько полезные аксессуары, сколько радостное выражение жизни суфия, наполненной присутствием Бога. Это особенно относится к священным танцам, в которых участники встают в круг и начинают вращаться, увеличивая скорость, склоняясь или подпрыгивая, повторяя имя Аллаха; или в которых каждый участник вращается как юла.
Нам это кажется очень странной религиозной практикой. Но опять же, как и многое из того, что является отличительной чертой ислама, она работает. Суфизм, полностью непохожий на дзэн по стилю и настроению, по-своему такая же эффективная дисциплина. Обе нам дали многих истинно просветленных людей, некоторые из которых жили и в наше время. Вот что говорит один из них, алжирский шейх аль-Алави, который умер в 1934 г.:
Вы подобны миражу в пустыне, который человек, испытывающий жажду, принимает за воду; но когда он к ней подходит, то понимает, что она - ничто. И там, где он думал, что видит воду, он находит Бога. Точно так же, если вы изучите себя, то поймете, что вы - ничто, и вместо этого найдете Бога. То есть вместо себя вы найдете Бога, и от вас не останется ничего, кроме имени без формы.
Так как это истинный ислам, наивысшая степень покорности, это также, в двух словах, и является посланием всех пробужденных.
Когда человек обращается к великолепному сооружению физических наук и видит, как оно было возведено; сколько тысяч бескорыстных и моральных человеческих жизней похоронены в одном лишь его фундаменте; какое терпение и подчинение, какое подавление собственных предпочтений, какая покорность ледяным законам внешним фактам заложены в его камнях и строительном растворе; каким совершенно беспристрастным оно стоит в своем безбрежном величии, - то каким же ослепленным и презренным кажется ему каждый мелкий сентименталист, который своевольно выдувает кольца дыма и притворяется, что все решает на основе своих личных мечтаний! Стоит ли удивляться, что те, кто воспитывался в строгой школе науки, хотят выплюнуть подобного рода субъективизм?.. Клиффорд пишет:
"Веру оскорбляют, когда ее отдают недоказанным и не подвергнутым сомнениям заявлениям, для утешения и личного удовольствия того, кто в них верит… Если верование принято на основании недостаточных доказательств, такое удовольствие - украденное… Оно грешно, так как украдено вопреки нашему долгу перед человечеством, ^гот долг - в том, чтобы защищать себя от таких верований как от чумы, которая вскоре может завладеть нашим собственным телом, а затем и распространиться на весь город… Этоо неправильно всегда, везде и для всех - верить во что-либо, имея на то недостаточно доказательств".
Уильям Джеймс (1842–1910)
7. РЕЛИГИЯ И НАУКА
Религия и общество
Мы завершили наш обзор великих религий мира - великих верований, возникших в этот замечательный период приблизительно с 800 г. до н. э. до 600 г. н. э. Какое это было великолепное цветение человеческого духа! Какой сильный, красочный, энергичный рост представляли собой эти религии в целом! И они и есть живое целое: только наша близость к той или иной из них скрывает их основополагающее единство.
И скольким мы им обязаны! Даже их враги признают, что история цивилизации - это история религии. Историки показали, что у наших искусств и науки до удивительной степени религиозное происхождение. Например, ранняя поэзия, музыка, танцы и живопись были священными, а не мирскими занятиями. На самом деле, вначале не было явного разграничения религии и повседневной жизни. И религия всегда была великим покровителем всех искусств, его главным покупателем. Важнее всего (как мы увидели) то, что она предоставила объединяющие идеалы, моральные санкции, правила, которые помогали сплачивать общество после того, как исчезло древнее инстинктивное единение. Даже сегодня, если мы называем себя атеистами или людьми антирелигиозными, все свои силы мы черпаем из нашего древнего, постоянно пополняющегося социального наследия, которое чем старше - тем религиознее. Нравится нам это или нет, религия является частью нас всех. В глубине души все мы религиозны.
Конечно, этот большой долг перед религией вовсе не должен мешать нам думать, что свою роль она выполнила и что теперь мы должны избавиться от ее разлагающихся останков - от донаучных, устаревших верований и отношений. Современный дух действительно против традиционных религий. Все они находятся под обстрелом, и многие из них отступают. Это не значит, что с ними покончено. Наверняка они еще вернутся, и не раз.
Можно часто услышать, что люди в Европе и Америке, и даже на Востоке, сегодня менее религиозны, чем когда-либо за всю историю человечества. Не знаю, как можно это проверить; и настолько, насколько я понимаю, что это значит, я сомневаюсь, что это правда. Несомненно, что на Западе - за последние несколько веков, и на Востоке - с более недавнего времени, религиозные идеи и чувства людей претерпели радикальные изменения. Идет великая религиозная революция. Так как процесс все еще идет, трудно его как-то конкретно назвать. Можно было бы его назвать Научным Гуманизмом, но у этого выражения есть и другие значения. Быть может, мы слишком вовлечены в процесс, чтобы четко его видеть, однако давайте в этой главе посмотрим в его направлении.
Для начала давайте рассмотрим некоторые причины этой великой революции - политические, научные и психологические.
Религия и политика
Вряд ли религия когда-нибудь была вне политики. И дело не в том, что она связалась с дурной компанией. Нет, первоначально религия и политика были одним и тем же, и политическая история - рассказ об их медленном размежевании. Иногда король также был главным жрецом или даже богом, но в любом случае его персона и должность были священны. Все его законы были божественного, а не человеческого происхождения. Вся социальная структура - в том числе правила порядочного поведения, наказания за их нарушения и такие установления, как рабство, каста и зависимое положение женщин, - все было определено свыше. Подвергать что-либо из этого сомнению - означало подвергать сомнению саму религию. Таким образом, не удивительно, что религия по всему миру и на протяжении всей истории (с некоторыми достойными уважения исключениями, как мы увидим) оказывала исключительно консервативное влияние. Она почти всегда была на стороне правящих кругов и против реформ. Даже сегодня, например, Англиканская Церковь - часть государства, и в целом должна быть за сохранение существующего политического, социального и экономического порядка. А в военное время она всегда, в качестве официальной структуры, призывала Бога на сторону англичан. Так удивительно ли, что сегодня столько умных и морально чувствительных людей не хотят называть себя христианами и вообще не заявляют о своей принадлежности к какой-либо религии?
Карла Маркса, который умер в 1883 г., называли последним из великих еврейских пророков. С давним яростным моральным негодованием он осудил религию как "опиум для народа". Он не хотел сказать, что, например, феодал из средневековой Англии поддерживал Церковь просто потому, что она надлежащим образом воспитывала его несчастных крепостных, втолковывая им, что их хозяин был назначен самим Богом. Это было бы слишком просто и расчетливо. Именно сама религия рассматривалась как коррумпированная и коррумпирующая, а не те, кто ее использовал: они были просто вовлечены в процесс. Но в любом случае, бунт против притеснения естественно включал бунт против религии, которая стала одним из основных инструментов этого притеснения.