ГЛАВА 14
- Название "монах" от слова "монос"- один, - учил послушницу Марию батюшка Иегудиил, - молитва храмовая, особенно за литургией, нужна как хлеб равно монаху и мирянам.
Молитва непрестанная, творимая христианином на всяком месте и за всяким делом, тоже важна и необходима, такую молитву ещё называют "оградительной", так как творящий Иисусову молитву постоянно призыванием Имени Божьего привлекает к себе Божественную благодать Святого Духа, ограждающую его ум и чувства от бесовских приражений.
И если мирянин, читая правила, благословлённые мирянам по "Молитвослову", посещая храм и Заповеди Божьи соблюдая, участвуя молитвенно в богослужениях, возможно чаще прибегая к Таинствам Покаяния и Причащения, к тому ещё приучит себя непрестанно призывать святое Имя Божье и через это с Богом быть в общении, насколько возможно - постоянном, то жизнь его, с учётом всех мирских забот, скорбей и дел необходимых, будет протекать весьма спасительным для него образом. Но это только для мирян!
Взыскующий же пути к Богу совершенного, избравший монашество как средство достижения этого совершенства, не может удовлетворяться тем объёмом и формой молитвенного общения с Богом, которого достаточно для мирянина.
Монах невозможен без молитвы "созерцательной"!
- Батюшка! - спросила схиигумена послушница Мария. - А почему она так называется? Что должен созерцать монах в этой молитве?
- На разных, деточка, ступенях - разное! На первых ступенях начнёт он созерцать лишь самоё себя, своей души мрак, пустоту, страстей клубок, своё несовершенство! А далее, если он будет мужественно в сей молитве подвизаться, постом, терпением, телесным и душевным воздержаньем молитву укрепляя и питая, то сможет созерцать такую высоту, о которой тебе сейчас лучше и не думать даже!
Вспомним лишь Святого Апостола Павла, который третье Небо созерцал! И слышал неизреченные глаголы Божьи!
Господь нас всех к тому же призывает, говоря:
- "Ревнуйте дарований больших"!
Святые мир духовный созерцали, живя ещё телесно, и Ангелов Божьих, и действия Силы Божественной благодати…
Тебе же, детонька, сейчас надо научиться внимать себе, видеть саму себя в своём истинном духовном состоянии и свои грехи, препятствующие твоему с Богом общению. Этому мы с тобой и посвятим нашу теперешнюю работу по обучению созерцательной молитве!
- Батюшка! Я пытаюсь увидеть свои грехи, как вы говорите, и что-то вижу! Стараюсь, по вашему совету, в этом сразу каяться перед Богом и просить прощения, а затем на исповеди всё вам исповедовать. Но чувствую, что есть во мне намного больше нехорошего, чем я могу в себе увидеть и понять.
Вот только спрятано оно всё где-то в душе так, что от моего внутреннего взора ускользает! И чувствую эту нечистоту, и хочу от неё избавиться, и не могу найти - в чём она!
- Не только ты, никто не может даже самого себя как следует увидеть и познать, если не откроет человеку его душу божественная благодать! Вот тараканы - спрячутся по щелям и там сидят. А брызни в эти щели купоросом - и вот они повылезали и бегают, ищут нового убежища!
Также и страсти! Рассядутся по уголкам души и "усиков не кажут", только жизнь человека потихоньку отравляют. Но начинает человек молиться, от сердца обращаясь к Богу, и по молитве искренней, сердечной, приходит в душу человека благодать Святого Духа, которая, всю душу освящая, зловредных "тараканов" начинает, как огнём, палить! Они метаться начинают, наружу лезут и тем себя обнаруживают. А обнаруженный враг - уже наполовину побеждён!
Ты и проси у Господа, чтоб Он Сам тебе открыл твои духовные недуги, открыв же - Сам их благодатию Своей уврачевал! Бог хочет видеть тебя духовно здоровой и счастливой, Он же - Отец, а мы все чада Его неразумные, недаром Сам Христос, когда Его ученики просили научить их молиться, дал им молитву "Отче наш", то есть обозначил, что наши с Богом отношенья, есть отношения детей и их Отца!
Который есть Любовь!
И по любви Своей к нам, детям непослушным, не только что Себя отдал на страшные Крестные страданья, но и поныне Своим Божественным чудным Промыслом для каждого его спасение творит!
Нам надо научиться не мешать Отцу вести нас в вечное блаженство! Быть как послушное дитя, которое отца берёт за ручку и, полностью ему доверившись, идёт с ним рядышком спокойно, не вырываясь побежать куда-нибудь по лужам или собаку злую подразнить, которая и тяпнуть может неосторожное дитя!
Отец всегда послушного дитёнка с любовью проведёт мимо любой опасности и от неправильного шага защитит, поддержит, если чадо, споткнувшись, станет падать, лишь бы дитя, вцепившись крепко, не выпускало из своей ладошки отцовскую сильную руку!
Когда же чадо, исполнившись самонадеянности, кричит "я сам!", и, вырвав руку из отцовской длани, бежит, куда его несёт дух свободы ложной, то тут уже все лужи, ямы, синяки и шишки, укусы злых собак и прочие неприятности такой ребёнок соберёт вполне. Дай Бог, чтобы, набивши шишек, он вспомнил, что Отец стоит и ждёт, когда дитятя, нахлебавшись своеволия со всеми из него вытекающими страданьями, про "Папу" вспомнит и кинется в его объятья!
Да, собственно, Господь Иисус Христос Сам об этом в притче о блудном сыне говорит.
А для монаха, вступившего уже не на "брусчатку мостовой", а на "зыбкий лёд" духовной брани, тем более смертельно опасно самомненье, надежда на свой ум и свои силы. Монаху надо, уцепившись за руку Божью, шажками осторожными идти по вешкам, которые прошедшие впереди него за два тысячелетья Отцы и Матери Святые для него расставили! Их опыт как в Святом Предании, в Святоотеческих твореньях, так и в изустном опыте наставников духовных передаётся ученикам усердным, ищущим наставления и помощи.
Ведь почему сейчас всё меньше становится не только старцев и стариц духоносных, но даже просто опытных духовников?
Послушников всё меньше, способных, отрещись от самости и внимая опыту наставников, благословениям духовников, смиренно следовать, выращивая терпеливо плоды духовного труда!
А нет учеников, то, как и в школе, учитель в класс пустой и не придёт! Поэтому сейчас пустеют "классы" великой школы монашества. Всё более одни одежды монахов отличают от мирян! Нам, старым инокам, взирать на это скорбно…
ГЛАВА 15
- Батюшка! - вдруг встрепенулась послушница Мария. - А вы как…. Ой! простите, - она, устыдившись, закрыла лицо руками, - простите, я совсем стыд потеряла!
- Как стал монахом? - улыбнулся схиигумен. - Господь призвал… - он, словно задумавшись, склонил голову и несколько минут, не открывая глаз, перебирал старческими пальцами узелки затёртых чёток. Затем, словно получив какой-то ожидавшийся им ответ, поднял седую голову, открыл глаза и снова улыбнулся, - что ж, расскажу!
- Простите, батюшка, я не должна была такого спрашивать, простите! - всё бормотала Мария, не отрывая рук от лица.
- Наверное, не без воли Божьей ты спросила, - старец ласково, по-отечески, коснулся ладошкой Марииной, склонённой в покаянии макушки в стареньком платочке - а, значит, слушай, чадо!
Я местный, посадский, здесь родился, был сподоблен Святого Крещения с именем Иоанна, матушкой с детства водим был на богослужения и к Святому Причастию в Святую Лавру преподобного батюшки Сергия Радонежского.
С детства я был хроменьким, болезненным и некрасивым, шансов понравиться какой-нибудь приличной девушке у меня не было совсем. И лет с шестнадцати я начал думать о монашеской жизни, тем более что вырос я при Лавре и монахов с детства уважал и почитал.
Но были у меня ещё сомнения, да и свойственные юности движения души, к любви земной стремящейся, во мне также имели место быть. Словом, годам к девятнадцати я был ещё в неопределённости своего жизненного пути.
И как-то раз, когда я по болезни не смог пойти на воскресную литургию в Лавру, моя драгоценная маменька, весьма благочестивая и смиренная, пошла туда одна, неся на ручках годовалого братишку.
И вот, когда пришло ей время возвращаться, её всё нет! Я начал волноваться, даже встал со своего одра болезни и уже оделся, чтобы отправиться на поиски мамы. Но, слава Богу, ключ в двери защёлкал и входит мамочка моя, а с нею девушка, весьма миловидная, лет восемнадцати, и на руках держит моего братишку!
Как оказалось, на выходе из Лавры мамочка моя поскользнулась и, едва не упав, подвернула ногу. А Лидочка, так звали девушку, увидев мамины страданья, ей вызвалась помочь и донести тяжёлого бутуза до нашего жилища.
Потом недели через две она опять пришла к нам в дом, не помню уж по какой надобности, и вскоре стала появляться регулярно, чем-нибудь полезным мамочке моей по хозяйству помогая. Так длилось больше года. Уже и родители мои стали замечать, что Лидочка ко мне относится с симпатией, да и я сам, с трудом поверив, что такая красивая девушка может обратить на меня внимание, стал ждать её прихода с нетерпеньем.
И как-то так настраиваться все стали, чтоб нам с Лидочкой в будущем пожениться.
И вдруг она пропала! Не приходит неделю, три недели, месяц! Уж более месяца прошло! Я начал думать, что она, всего вероятнее, нашла себе какого-нибудь жениха повиднее или родители её просватали, иль что-нибудь подобное. Конечно, я грустил…
Когда прошло с её последнего посещения чуть более полутора месяцев, проснулся я внезапно ночью, лежу с открытыми глазами и не могу уснуть!
Вдруг! Входит в мою комнату Лидочка, светленькая такая, радостная, смотрит на меня так хорошо, с любовью!
Я, растерявшись от такого посещенья, её спросил:
- Лидочка! Ты как смогла в закрытый дом войти, все спят ведь?
- А я, Ванечка, умерла! - она мне отвечает. - Сегодня сороковой день, как меня Господь призвал! Но я просила разрешенья с тобою попрощаться, и, как ты видишь, мне разрешили!
- Лидочка! - я в волнении воскликнул. - Я так надеялся, что мы будем вместе, будем любить друг друга, будем мужем и женою!
- Мы будем вместе, Ванечка, потом! У Господа! Мы встретимся опять! Я буду ждать тебя, любить и за тебя молиться! И ты меня люби и за меня молись! Ну, а пока прощай!
И Лидочка вышла из комнаты, улыбнувшись мне на прощанье. Мы с ней за время нашего знакомства ни разу даже за руку друг друга не коснулись! Тогда другое было время…
А я наутро, встав, благословился у маменьки в святую Лавру! И вот я здесь уже пятьдесят третий год!
Схиигумен снова улыбнулся доброй старческой улыбкой.
- Я все эти годы старался честно Господу служить, хоть мне и не открыто, как принимает Господь мои старанья, но я верю в Его ко мне, как и ко всем, любовь, надеюсь на его ко мне, многогрешному, милость, верю, что и Лидочка молится за меня и что, наверное, теперь уж скоро я её увижу!
Ну, чего ты плачешь? - батюшка потрепал по макушке вздрагивающую от слёз послушницу Марию. - Бог есть Любовь, и все, к нему стремящиеся, имеют надежду с Ним и со всеми, кого здесь любили, кто сам душой к Нему тянулся, в его Божественной Любви соединиться в блаженной Вечности! Ты в это веришь?
- Конечно, батюшка! Меня там тоже ждут: и таточка, и мама, и мама Агафья, сыночек Володенька, братишки с сёстрами, а может, и супруг… - вздохнула Мария глубоко, но не скорбно, - помолитесь обо мне, чтобы дал Господь и мне в монашеском житии сколько Ему угодно потрудиться и всех их встретить после…
- Благослови тебя Господь! - батюшка Иегудиил осенил крестом послушницу. - О том, что я тебе сейчас рассказал, молчи, пока я жив, понятно?
- Понятно, батюшка…
ГЛАВА 16
- "Слава тебе, Показавшему нам Свет!" - возгласил из открытых Царских Врат служащий иеромонах.
- "Слава в вышних Богу и на земле мир, в человецех благоволение…" - искренне-умиленно зазвучало с крылоса тихое, умиротворяющее душу славословие.
Мать Селафиила, стоя на больных распухших коленях, оперлась левой рукой на свой чисто оструганный ореховый посошок, правой скрюченными многолетними тяжёлыми работами пальцами, сложив их во знамение Пресвятой Троицы и Двуединой Богочеловеческой Сущности Господа Иисуса Христа, медленно и благоговейно осенила себя чудотворным Крестным Знамением и замерла с прижатой к левому плечу рукой, вся погрузившись в молитву.
- Молитва, детонька, есть не произнесение лишь определённых слов вслух или про себя, умом или устами, по книжке или по чёткам, или вообще своими собственными словами - не важно, - старец Иегудиил, смотрел в глаза послушнице Марии, - всё это есть лишь обращенье, призыв, луч покаянья и любви к небу из сердца устремлённый.
Это начало молитвы, для многих, к сожаленью, и её конец, ибо на этом обращеньи, пусть даже горячем, искреннем, многие и останавливаются, почтя такое делание завершённым. В том их ошибка.
Важно не только высказаться самому, вычитать правило или излить душу - важно услышать ответ!
Молитва настоящая есть всегда - диалог! И если Второй Собеседник отсутствует или не отвечает, то это уже не есть молитва, но только праздное слов излияние, не приносящее никакой пользы молящемуся.
- А как же мне узнать, слышит ли меня Господь в моей молитве, как мне услышать Его ответ, и каковым он вообще, этот ответ, бывает? - недоуменно вопрошала своего духовника послушница Мария.
- Ответ от Бога всегда приходит в благодати Святого Духа, - отвечал схиигумен, - но действие Его и восприятие молящимся бывает разным, в зависимости от духовной зрелости и состояния души молящегося. К одним приходит благодать, вызывая чувство покаяния, глубокого осознания своих грехов и недостатков, другим она приносит чувство умиления и тихой радости о Господе, у третьих вызывает преумножение любви, четвёртым Бог прямою речью отвечает, как Павлу Апостолу после его троекратного прошенья об избавлении от немощи телесной. Господь сказал ему:
- "Довлеет на тебе благодать моя…" и далее, как пишет Павел сам в Посланье.
И с Моисеем Бог говорил "уста к устам"!
Теперь сравни себя и Павла иль Моисея! Чувствуешь, насколько мы отстоим от высоты их духа и святости!
А потому нам и мечтать нельзя услышать такой ответ, какой сподобились они услышать!
Для нас с тобою истинным, неложным, непрелестным ответом Божьим на молитву нашу будет пришедшее внимание к себе, способность душу свою увидеть нелицемерно и, увидев, ужаснуться, глубоким покаянным плачем омыть её и утешение в надежде на прощенье получить!
Нам важно понимать, что без воздействия на душу нашу благодати Божьей мы не способны ни грехи свои увидеть, ни тяжесть их почувствовать, ни возжелать избавиться от них. Ни уж тем более почувствовать раскаянье и после сокрушенного плача - умиленье!
Всё это действия Духа Божьего, по правильной молитве приходящего к просящему Его пришествия.
Настолько грех иссушает наши души, что мы, порой, умом своё непотребство сознавая, ни капли не ощущаем неудобства от своей мерзости, одно лишь окамененное ожесточенье сердца.
И лишь когда приходит благодать - приходит с нею сердца оживленье!
- Но как же, батюшка, надо молиться, чтобы Господь стал в благодати отвечать? - послушница Мария внимала всей душой словам духовника.
- Вот этому и учится любой христианин, тем более монах! Порой, ученье это бывает длиною в жизнь, но даже если на смертном одре впервые придёт ответ Святого Духа - жизнь прожита не зря! Хотя, конечно, молитве научиться можно при правильном подходе и старании за время меньшее, чем жизнь.
- Что значит правильный подход к молитве, отче!
- Прежде всего, вставая на молитву, вспомни, кто ты и Кто Тот, с кем ты собираешься беседовать! Не ты счастливым Бога делаешь тем, что снисходишь до общенья с Ним, а Он тебе дарует счастье быть услышанной Его Святыней! Поэтому к молитве приступай в смиренном духе, не иначе! Иначе будет твоя молитва молитвою евангельского фарисея, то есть путём надёжным в самомненье и прелесть пагубную!
Затем фундаментом молитвы является - внимание! Внимательное и осознанное произнесение каждого слова обращённого тобою к Богу! Не "вычитывание", а моление, как осуждённого преступника к судье, осознающего, что от каждого слова зависеть может его жизнь!
Вот почему Отцы Святые говорят, что лучше "пять слов умом, чем сотню языком" произнести в молитве! И чтобы научится держать вниманье на словах молитвы, они советуют молитве обучаться на кратких призываниях, из которых самое лучшее - молитва Иисусова!
Затем, когда ты приступаешь к разговору с Богом, имей в виду: должна молитва быть "безвидной", или "без-образной", то есть категорически нельзя себе каких-либо "картинок" или "образов" в видении представлять!
Ни Господа, ни Божьей Матери, ни Святых Угодников, ни чего другого: ни икон, ни фресок, ни картин духовных!
Иначе будешь ты молиться не Творцу и не Святым Его, а сотворённому тобой в воображении "фантому", собственной фантазией рождённому! Что, конечно, духовной пользы принести не может, но лишь одно духовное глубокое расстройство, что у католиков мы видим.
Затем должна молитва совершаться с усильем сердца, с напряженьем сил души, иначе ни внимательной она не будет, ни безвидной! Попробуй десять раз молитву Иисусову, даже короткую, из пяти слов - "Господи! Иисусе Христе! Помилуй мя!" - произнести со всем вниманием на каждом слове и не допустить при этом ни помыслов сторонних, ни картин в воображенье вспыхивающих постоянно! И сразу ты поймёшь, какой тяжёлый труд - молитва!
Сам Господь наш Иисус Христос сказал, что "Царствие Божие силою берётся, и прилагающие усилие входят в Него!".
И ещё один совет тебе, новоначальной: молись по времени, не по числу молитв! Ни в коем случае не ставь себе задачу во что бы то ни стало прочитать какое-то конкретное число молитв! Начнётся погоня за количеством, за "буквой" и - потеря "духа" и смысла самого моления!
Определись сначала, сколько ты можешь на умную молитву каждый раз выделить времени, чтобы спокойно, не оглядываясь на часы, поговорить с Христом. Пусть это будут пять минут иль полчаса, иль час - не это важно поначалу! Важно это время, пусть поначалу краткое, всецело посвятить Христу!
Теперь попробуй советы, что тебе сейчас я дал, начать использовать в своём ученье, а, спустя немного времени, придёшь, и мы поговорим ещё!
- Благословите, отче!
- Бог благословит!
ГЛАВА 17
Пение "Великого славословия" закончилось, на едином дыхании пролетели "сугубая" и "просительная" ектении, "Утверди Боже…", прозвучал с амвона отпуст.
Клиросная братия пошла прикладываться к "праздничной" иконе, пономари отправились по храму гасить лампадки.
Только старая схимница, застывшая на коленях в уголке около крылоса, не подавала признаков жизни. Братия, уже не раз наблюдавшая подобное, не обращала на неё внимание.
Только трепетно почитавший старицу инок Георгий, со всеми приложившийся к иконе, остался в храме, сидя на скамеечке неподалёку от согбенной старческой фигурки, стоявшей на коленях. Прошло, наверное, около двадцати минут, фигурка старицы тихонько шевельнулась. Инок Георгий мигом подскочил и бережно помог подняться с колен старой схимнице. Она тихонько подняла свои слепенькие глаза на помогшего ей встать на ноги инока, в её не по-стариковски чистых сияющих глазах светилась такая радость, такое счастье, что даже знавший о её духовных дарованиях Георгий был поражён лучившейся от её облика благодатью.