О побуждениях. Я верю только в гедонистический механизм побуждений человека, как их описывал Мечников, то есть в стремление человека получить максимальное количество приятных ощущений и максимально избежать ощущений неприятных. Этот принцип движет всеми людьми, кроме некоторых психических больных. Разница между людьми только в том, что для разных людей приятно и неприятно. Тут я не согласен с бесконечно уважаемым мною В.П. Эфроимсоном, который мотивом поведения людей считает их "нужность для других" – этот мотив частный. Я был знаком с сирийцем Мамуном эль Джунди – умным человеком, правоверным мусульманином, знатоком Корана. Он говорил: "Мне приятно поступать, как хочет Аллах". Для верующего в этой фразе ключевая часть – вторая, для атеиста – первая.
Почему полезность религии относительна, а вредность абсолютна?
Религия, как аккумулятор этики, нужна не всем, как костыль – только хромому. И наркотик – только страдающему от болей. Зачем же костыль здоровому и наркотик тому, кто и так может переносить трудности жизни? Но вот вредные стороны религии действуют всегда. Любая религия антидемократична, делит людей на своих и чужих. Сбивает людей, особенно детей, с толку, чему верить, эволюции или Библии? Соседи другой веры и атеисты – они что, хуже нас? Если признать библейские чудеса реальными, то почему не надо верить всяким колдунам – ведунам, цыганкам, снимающим порчу, сглаз и прочей религиозной шпане? Вот и выступают большие, солидные "традиционные" религии "ледоколом", проламывающим здравый смысл и открывающим путь разным диким суевериям, с которыми формально попы, муллы и раввины борются.
Вот и все. Дорогой читатель, я был с тобой честен. А теперь ты решай: если тебе хочется думать, что жизнь не кончается смертью, что если правильно выбрать учение, соблюдать нормы поведения, предписанные им, делать необходимые жесты руками и туловищем, соблюдать соответствующую диету, произносить нужные слова, то после смерти тебя встретят ангелы и отведут в сад, где ты вечно будешь пребывать в радости и общаться с близкими людьми и Богом, то пусть так и будет – и ангелы сыграют тебе на арфах. Если же ты не боишься смотреть жизни и смерти в лицо, не нуждаешься в раскрашивании жизни, понимаешь ее конечность и поэтому очень ценишь ее, то добро пожаловать в суровый и прекрасный мир реальной жизни.
Почему я верю в Бога
Владимир Легойда
Позволю себе попытаться следовать той же логике и последовательности, которую выбрал мой уважаемый оппонент. Итак, три рода причин веры.
1. Логические. Вся совокупность знаний говорит нам прежде всего о том, что мы очень приблизительно себе представляем, как на земле возник человек (есть несколько научных версий), и совсем слабо представляем, как на земле зародилась органическая жизнь. Но самое главное, что ни одна религия не отвечает (и не пытается) ответить на эти вопросы. Ответить на вопрос "как?" – задача науки. Религия отвечает на совершенно иной вопрос – "для чего?". Читая Библию, я узнаю не то, как на земле появился род человеческий, а то, зачем он появился. Священное Писание помогает мне понять смысл жизни, а не азы антропологии и космологии. Величайшей ошибкой будет читать повествующую о сотворении мира Библию как учебник по астрономии или геологии. Не меньшей ошибкой – выводить из "Происхождения видов" Дарвина смысл человеческой жизни.
А сидящего на облаке бородатого дедушки действительно не было. Бог, по утверждению всех авраамических религий (иудаизма, христианства, ислама), не находится в рамках нашего пространства-времени, Он, говоря языком философии, иноприроден или трансцендентен нашему миру, не подчиняется его законам. Иными словами, вопрос любознательных: "А что делал Бог до того, как сотворил мир?", к сожалению, не имеет смысла с точки зрения христианских представлений о Боге: "до того" просто не было. Время возникает одновременно с пространством, они зависимы друг от друга (это еще Эйнштейн доказал). А Бог не зависим – ни от времени, ни от пространства. Этим представления о Боге в данных религиях принципиально отличаются от любых других.
Вместе с тем само возникновении жизни на земле, а также гармония вселенной как сложнейшего организма являются косвенными указателями на факт творения. Что логичнее и вероятнее: допустить, что ваши наручные часы были сделаны мастером или что они возникли "сами собой", в результате непонятно откуда взявшегося "естественного хода вещей"? Мир намного более сложный организм, чем механизм часов. Разве не так?
Кроме того, с точки зрения формальной логики, гипотеза религиозной картины мира и атеистической абсолютно равноправны. Поэтому если Вы, Иосиф Соломонович, апеллируете к разуму как к абсолютной инстанции, то придется признать, что, вполне возможно, Вы и не правы.
2. Этические. Представьте, что мама уходит на работу и говорит своей дочке, указывая на коробку конфет: "Машенька! Ты, пожалуйста, эти конфеты не ешь, тебе вредно много сладкого". И уходит. Можно, конечно, сказать, что мерзавка-мама обрекла свою дочь на неизбежный кариес, но ведь очевидно, что перед нами – классический педагогический прием, направленный на воспитание в Машеньке задатков настоящей личности, свободно выбирающей добро или зло, будучи при этом предупрежденной родителем о том, что есть что. Куда проще спрятать конфеты и уберечь Машу от искушения полакомиться. Только насколько полезна такая постоянная родительская забота? Ведь с возрастом соблазны будут нарастать, и тогда Машу совсем придется лишить свободы выбора. Либо обречь на болезни, посерьезнее, чем возможный кариес. Лично я, в отличие от Иосифа Соломоновича, так бы расставил акценты в истории о грехопадении.
Библия, в отличие от моего уважаемого оппонента, не говорит, что Бог создал людей плохими. Он сделал их свободными. И они свободно… выбирают зло. А изгнание из Эдемского сада – это не наказание, а… спасение. Да-да, спасение! После грехопадения человек стал бояться Бога, стал убегать от Него, то есть от добра. И дальнейшее пребывание в Эдеме было бы чрезвычайно мучительным для человека. Так ребенок, не исполнив просьбы родителей, будет стараться спрятаться от них. Так любой человек, сделав другому гадость, будет пытаться избежать встречи с ним. Потому что неприятно. Особенно если тот, другой, завидев тебя, радостно воскликнет: "Где ты был? Я искал тебя!"
…А Сын Божий приходит на землю не для того, чтобы быть убитым. Он совершает то, что стало невозможным для человека после грехопадения. Чего человек всегда пытался достичь, но сам так и не смог – вечной жизни и освобождения от рабства греху, в которое впал человек после поступка Адама и Евы. Люди спасены не потому, что они распяли Сына Божия – это было бы странным. Спасение возможно потому, что Христос воскрес.
3. Эстетические. Представление о том, будто все, что доставляет человеку наслаждение, рассматривается в религии как грех, к сожалению, одно из самых распространенных заблуждений. "И оставит человек отца и мать, и прилепится к жене своей, и двое будут в плоть едину". Это Библия. А не современное пособие по сексологии.
Другое дело, что спектр удовольствий для религиозного человека, как мне кажется, несколько шире. Основатель ислама как-то сказал: "Больше всего на свете я любил женщин и благовония, но истинное наслаждение находил в молитве". Иными словами, есть иерархия наслаждений: духовные, душевные, физические. Будем спорить, какие сильнее?
Кроме того, Вы, Иосиф Соломонович, считаете, что побуждения атеиста чище и красивее.
Но где же этот критерий чистоты и красоты? Откуда он может взяться в атеизме? Не из христианства ли? Недаром атеизм – это явление, свойственное исключительно западноевропейской христианской цивилизации!
Реальная Церковь
В свое время мой друг, профессиональный пиарщик, раскрыл предо мною секреты мастерства так называемого "черного пиара". "Понимаешь, – сказал он, – дискредитировать, скажем, кандидата на какой-нибудь политический пост весьма просто. Достаточно опубликовать одну статью, в которой сказать или даже намекнуть (чтобы потом не судиться), что он, например, педофил. Больше ничего делать не надо. Начнет оправдываться – на воре и шапка горит. Будет молчать – чует кошка, чье мясо съела".
Я далек от обвинения моего уважаемого оппонента в использовании нечистоплотных пиар-технологий, но, поверьте, считаю настолько очевидным нелепость тезиса от том, что "из хорошего – только благотворительность, а вот из плохого столько всего: и табак, и сожженные книги, и обиженные музеи", что испытываю даже некоторую растерянность. Честно говоря, совсем не хочется приводить здесь "список добрых дел Церкви". Ну, не верит Иосиф Соломонович в то, что в нашей Церкви тысячи, десятки тысяч людей, священников и мирян, ежедневно совершают самоотверженный подвиг служения людям в самых разных местах: больницах, приютах, школах, университетах. Ну как мне его переубедить, если две статьи в "Московском комсомольце" десятилетней давности, в которых интерпретация реальности граничила с ложью, ему кажутся весомее, чем, например, труд в московской первой градской больнице его коллег – девчонок из училища сестер милосердия? Да и надо ли переубеждать? Почему Христос исцеленному Им человеку заповедовал никому не говорить, Кто его исцелил? Почему говорил ученикам, что, когда творите милостыню, правая рука не должна знать, что делает левая? Странный Бог. С явно не атеистической логикой…
В один из ключевых моментов православной Литургии священник поднимает перед стоящими в храме людьми Чашу с Причастием и провозглашает: "Святая – святым!", призывая понять, что к святости Бога не смеет приступить ничто нечистое. А хор тут же отвечает: "Един свят, един Господь, Иисус Христос, во славу Бога-Отца". То есть никто, подчеркиваю – никто, ни один человек не свят так, как Бог. Никто не свят, кроме Бога. Церковь – мир парадокса, мир глубины и иного взгляда на мир. Христиане не воспринимают Церковь как сообщество людей с ярко выраженными крыльями за спиной. Самоощущение христианской Церкви прекрасно выразил известный физик и богослов Блез Паскаль: "Люди делятся на праведников, которые считают себя грешниками, и грешников, которые считают себя праведниками". Не буду продолжать – лучше все равно не скажешь…
Что касается фильма Скорцезе – мне лично неизвестны те факты с отключением электричества "клерикалами", которые приводит Иосиф Соломонович. В случае если все так и было, могу лишь произнести те слова, которых мой оппонент ждал с экрана от священника: Церковь действительно не несет ответственности за все поступки, которые совершаются отдельными людьми от ее имени. Добавлю лишь, что мне непонятно упорство, с которым телеменеджеры игнорировали просьбы Московской Патриархии не показывать этот фильм.
С выставкой в музее тоже все вполне понятно. С художественной точки зрения экзерсисы нынешних, с позволения сказать, мастеров есть не что иное, как агония постмодернизма, маскировавшего под маской оригинальности абсолютную художественную стерильность. Я не хочу оправдывать поведения нескольких алтарников одного из московских храмов, разгромивших выставку. Я просто попытаюсь объяснить мотивацию их действий. Точнее, попрошу это сделать великого англичанина и искреннего католика Гилберта Честертона. В романе "Шар и крест" писатель рассказывает о католике, попавшем из деревни в город. Увидев в витрине местной газеты статью с напечатанной, по мнению католика, хулой на Богородицу, он разбил витрину, после чего был, естественно, препровожден в суд. Где тоже никак не могли уяснить: чего же "копья ломать"?! Никто не мог. Кроме, кстати сказать, главного редактора газеты "Атеист", которого католик вызвал на дуэль. И тот принял вызов.
Причины же своего недовольства католик объяснил так: "Этот жестокий мир добр ко мне, ибо там, превыше небес – то, что человечней человечности. Если за это нельзя сражаться, то за что же можно?.. Я не хочу жить в бессмысленном мире. Так почему же мне нельзя сражаться за собственную жизнь?" И все-таки этот искренне верующий человек в финале произведения отказывается от поединка с обидчиком, так как гнев человека не творит правды Божией (Иак. 1, 20). Поймите же, наконец, что для искренне верующего человека все эти ужимки современных художников так же оскорбительны, как глумление над матерью.
Уважаемый Иосиф Соломонович, представьте на минутку, что персонажами этой выставки стали ваши родители – в угоду бурной фантазии художника. Наверное, разгром выставки не будет творить правды – ни Божией, ни человеческой. Но гнев-то в Вашей душе все равно возникнет! И он, а не холодный расчет будет Вами управлять в этот момент.
* * *
В чем суть наших расхождений в этом споре? Иосиф Соломонович утверждает, что в объективно существующем мире есть люди-атеисты, которые пусть не все, но многое и достоверно об этом мире знают, живут умно и честно, полагаясь на свой разум и постоянно стремясь к удовольствию через удовлетворение своих желаний. Это сильные и умные люди, смело смотрящие в лицо жизни и творящие добро. Их жизненные принципы сформированы самой жизнью в течение столетий. Потом они умрут. И… все.
А есть группа странных верующих, которые не понимают, откуда взялся этот мир, живут небылицами и глупыми фантазиями, при этом совершают разные гадости и не дают остальным спокойно жить. Они считают себя грешными и даже не очень умными и надеются, что несуществующий Бог подарит им спасение. Среди этих верующих есть особо вредная прослойка клерикалов, которые управляют остальными как рабами, забивая им мозги, а сами живут в роскоши, торгуют сигаретами и управляют телевидением и судами. Есть и среди этих странных небольшая часть неглупых и честных людей, которые, тем не менее, почему-то не могут разорвать паутину лжи и позора и считают себя рабами несуществующего Бога.
Понятно, кто лучше?
Я намеренно утрирую. Намеренно, потому что любая гиперболизация четче определяет суть позиции.
Мне картина представляется несколько иной. Вернусь к сравнению верующего с влюбленным. Точнее, с любящим. Тот, кто любит, живет в цветном, наполненном смыслом мире. В каждой былинке, в каждом творении этого мира он видит не просто функцию, а смысл. Смысл, вложенный Творцом. Мир любящего богаче мира того, кто не любит. Он умеет находить радость не только в солнечном дне, но и в пасмурном. Он способен жалеть не только друзей, но и врагов. Он способен любить. В мире общечеловеческих ценностей любить нельзя. Ты всегда будешь видеть, что один глуп, другой безобразен, третий настолько красив и умен, что общение с ним не доставит тебе никакого удовольствия. Не так любящий. Для него нет безобразных. Вдумайтесь: нет! Каждый, подчеркиваю, каждый человек есть образ Бога. И не может не быть любим. Любящий живет не для себя, он живет другими и для других.
Иосиф Соломонович может мне возразить: "Где Вы таких видели?" Видел, мой уважаемый оппонент, иначе никогда не стал бы христианином. А знаете, почему есть такие люди? Потому что две тысячи лет назад тот Бог, которого Вы считаете мстительным и недалеким, с Креста обратился к Отцу, прося Его – нет, не за Себя, а за Своих мучителей-солдат, которые в момент распятия делили остатки Его одежд: "Господи, прости им, ибо не ведают, что творят". Какие уж тут общечеловеческие ценности!..
Конечно, атеисты бывают разные. И любящие много больше, чем иные верующие. Правда, как мне кажется, любящие не потому, что они атеисты, а несмотря на это. Уж простите мне такое неполиткорректное высказывание.
А если совсем серьезно, опять призову на помощь клерикала. Звали его Савл, был он фарисей и гонитель христиан. Но в историю вошел с именем апостола Павла. Однажды он написал жителям города Коринфа:
Любовь долготерпит, милосердствует, любовь не завидует, любовь не превозносится, не гордится, не бесчинствует, не ищет своего, не раздражается, не мыслит зла, не радуется неправде, а сорадуется истине; все покрывает, всему верит, всего надеется, все переносит.
Любовь никогда не перестает, хотя и пророчества прекратятся, и языки умолкнут, и знание упразднится (1 Кор. 13, 4–8).
Любовь не перестает, дорогой читатель!..
"Фома" 5 (28) и 6(29) 2005 г.
Часть 4
Пространство культуры
Женщина и мужчина
