Своими чистыми сверкающими членами он распространился и образовал срединный мир, очищая волю к действию с помощью чистых повелителей мудрости; облекаясь светом, как одеянием, вокруг всей жизни Вод, он создал в себе великолепие широкое и беспорочное. (5)
Он двигался повсюду среди Могучих с Небес, и они не истребляли, но и не иссякали, – они не были одеты, но и не были наги. Здесь вечные и вечно юные богини, вышедшие из одного лона, зачали одного Младенца – эти Семь Изречений. (6)
Распространились его скопления в универсальных формах, в лоне ясности, в потоке сладостных струй; здесь стояли кормящие Реки, питающие себя; две Матери бога свершений стали безбрежны и гармоничны. (7)
Рожденный ими, о сын Силы, ты засверкал, принимая яркие, вдохновенные воплощения; текут потоки сладости, ясности там, где Бык изобилия взращен был Мудростью. (8)
Он открыл при рождении источник изобилия Отца, и он выпустил на простор Его потоки, выпустил течь Его реки. С помощью добрых соратников и Могучих с Небес он нашел Его, движущегося в потаенных местах бытия, но сам не потерялся в их тайне. (9)
Он вынашивал плод Отца и того, кто его породил; один он питался от многих матерей в их возрастании. В этом сияющем Муже обе эти силы человека (Земля и Небо) обретают единого властителя и возлюбленного; оберегай же их обеих. (10)
Великий возрос в Широте нестесненной; ведь обильные Воды победно взрастили Агни. В лоне Истины он возлежал, и сделал его своим домом, Агни во время труда нераздельных Сестер. (11)
Как тот, что движется в сущем и сущее сохраняет, он в слиянии с Великими, ищущий видения, прямой в своем блеске для выжимающего нектар Сомы, он, кто был отцом Сияний, дал им сейчас их высшее рождение, – дитя Вод, могучий и всесильный Агни. (12)
К зримому Рождению в водах и ростках Земли богиня Восторга добавила сейчас рождение во множестве форм, она, кто есть совершенное блаженство. Боги соединились в нем через разум и подвигли его на труд, того, кто родился полным сил и мощи для свершений. (13)
Эти широкие сияния примкнули к Агни, прямому в своем блеске, и были они как яркие молнии; с него, растущего на сокровенных полях бытия, в своей собственной обители, посреди безбрежной Широты, они надоили Бессмертие". (14)
Каким бы ни был смысл этого отрывка – абсолютно ясно, что в нем заключено мистическое значение, что это не просто жертвенный гимн варваров, поглощенных лишь ритуалами, – семь рек, воды, семь сестер не могут быть здесь семью реками Пенджаба. Воды, в которых боги обнаружили Агни в зримой форме, не могут быть земными и материальными реками; а этот Агни, который возрастает посредством знания и делает своим прибежищем и домом лоно Истины, кому Небо и Земля приходятся женами и возлюбленными, кто взращивается божественными водами в Безбрежности, свободной от преград, в его собственном лоне, кто, обитая в той безбрежной бесконечности, приносит озаренным богам высочайшее Бессмертие, – он не может быть богом физического огня. В этом отрывке, как и во многих других, мистический, духовный, психологический характер основной мысли Веды проявляется не завуалированно, не за покровом обычного ритуализма, а открыто и настоятельно, – на самом деле, он скрыт за образностью, но покровы прозрачны, и тайная истина Веды предстает здесь, подобно рекам из гимна Вишвамитры, "не в облачении, но и не нагой".
Мы видим, что эти Воды – как и в гимне Вамадевы или в гимне Васиштхи – тесно связаны с ясностью и медом: ghṛtasya yonau sravathe madhūnām, ścotanti dhārā madhuno ghṛtasya; они ведут к Истине, они сами есть источник Истины, они текут и в Широте, не знающей преград, безбрежной, и здесь, на земле. Они изображаются как вскармливающие коровы (dhenavaḥ), как кобылицы (aśvāḥ), их называют sapta vāṇīḥ, семь Изречений творящей богини Вак – Речи, выражающей силы Адити, высочайшей Пракрити, которая описывается как Корова, равно как и Богиня, точно так же как Пуруша именуется в Веде словами Вришабха или Вришан – Бык. Поэтому они – семь русел всего сущего, семь струй или потоков или форм движения единого сознательного существования.
В свете идей, которые мы обнаруживаем в Веде с самых первых гимнов Мадхуччхандаса, и в свете символической интерпретации, теперь проясняющейся нам, этот отрывок, на первый взгляд непостижимый и загадочный, изобилующий неясными образами, становится совершенно понятным и связным, как, впрочем, и все другие места в Веде, которые кажутся почти недоступными пониманию до тех пор, пока к ним не подобран верный ключ. Нам требуется лишь определить психологическую функцию Агни, жреца, воителя, труженика, отыскивающего истину, завоевывающего блаженство для человека, – но это уже определено для нас в самом первом гимне Ригведы, где риши Мадхуччхандас дает такое описание Агни: он – "Воля в трудах Провидца, истинный и наиболее богатый множеством ярких вдохновений". Агни есть Дэва, Всепровидец, явленный как сознательная сила или, как мы бы сказали современным языком, Божественная или Космическая Воля, вначале скрытая, воздвигающая вечные миры, а затем проявленная, "рожденная", созидающая в человеке Истину и Бессмертие.
Боги и люди, говорит, по существу, Вишвамитра, разжигают эту божественную силу, зажигая огонь внутреннего жертвоприношения; они подвигают ее на действие через свое поклонение и покорность ей; они выражают в небе, иными словами, в чистом разуме, который символизируется небом (dyauḥ), знания Провидцев или, иначе, озарения Сознания-Истины, которые превосходят Разум; они делают это, дабы расчистить путь для этой божественной силы, которая в своей мощи, постоянно стремясь найти слово истинного самовыражения, возносится за пределы ума. Эта божественная воля, во всех своих трудах несущая тайну божественного знания, kavikratuḥ, способствует формированию в человеке ментального и физического сознания, divaḥ pṛthivyāḥ, совершенствует интеллект, очищает способность различения, для того чтобы они развились до восприятия "знаний провидцев", и посредством сверхсознательной Истины, таким образом ставшей доступной нашему осознанию, прочно устанавливает Блаженство (стихи 2, 3).
Остальная часть отрывка есть описание восхождения этой божественной сознательной силы, Агни, – этого Бессмертного в смертных, который в жертвоприношении занимает место обычной человеческой воли и знания – с уровня смертного физического сознания к бессмертию Истины и Блаженства. Ведийские риши говорят о пяти рождениях человека, о пяти мирах творений, где вершится труд, pañca janāḥ, pañca kṛṣṭīḥ, или kṣitīḥ. Дьяус (dyauḥ) и притхиви (pṛthivī) представляют собой чистое ментальное и физическое сознание; между ними находится антарикша (antarikṣa), промежуточный или соединяющий уровень витального или нервного сознания. Дьяус и притхиви являются родаси (rodasī), двумя нашими твердями; но их надо превзойти, ибо тогда мы получаем доступ к иным небесам, отличным от неба чистого ума, – к широте, к Безбрежности, которая есть основа, основание (budhna) беспредельного сознания, Адити. Эта Безбрежность есть Истина, которая поддерживает высший тройственный мир, те высочайшие шаги или сидения (padāni, sadāṁsi) Агни, Вишну, те высочайшие Имена Матери, Коровы, Адити. Веда говорит о том, что Безбрежность или Истина есть собственный дом или настоящее "сидение" Агни, svaṁ damam, svaṁ sadaḥ. Таким образом, в этом гимне Агни описывается как возносящийся с земли к своему высшему престолу.
Боги находят эту божественную Силу – Агни – в зримом виде в Водах, во время труда Сестер. Эти Сестры есть семичастные Воды Истины, божественные Воды, которые Индра низвел с вершин нашего бытия. Вначале эта Сила таится в ростках земли, oṣadhīḥ, в тех вещах, что хранят ее жар, и должна быть выявлена при помощи своего рода усилия, под давлением двух арани (araṇī) , земли и неба. Поэтому она и называется – дитя земных ростков, а также дитя земли и неба; эта бессмертная Сила с трудом и болью производится человеком при воздействии чистого ума на физическое бытие. Но в божественных Водах Агни обнаруживается в зримой форме и беспрепятственно рождается во всей своей силе, во всем своем знании, во всей своей благодати, светлым и чистым, постепенно приобретая алый цвет по мере возрастания и действия (стих 3). С самого рождения Боги наделяют его силой, блеском и телесной формой; семь могучих Рек взращивают его в его восторге; они ходят вокруг этого великого новорожденного дитяти и трудятся над ним как Кобылицы, aśvāḥ (стих 4).
Реки, обычно именуемые dhenavaḥ, вскармливающие коровы, здесь выступают как aśvāḥ, Кобылицы, так как Корова есть символ сознания, проявленного в знании, а Конь – символ сознания, явленного в силе. Ашва, Конь, – динамическая сила Жизни; и реки, трудящиеся над Агни на земле, становятся водами Жизни, витальной движущей силой или активацией, Праной, которая движется, действует, изъявляет желание и наслаждается. Сам Агни вначале есть материальный жар и энергия, затем он проявляется как Конь и только потом становится небесным огнем. Как дитя Вод, он прежде всего должен дать законченную форму, протяженность и чистоту срединному миру, витальному или динамическому плану, raja ātatanvān. Он очищает нервную деятельность человека, наполняя ее собственной чистой и яркой сущностью, направляя ввысь ее импульсы и желания, ее очищенную волю к действию (kratum) при помощи чистых энергий сверхсознательной Истины и Мудрости, kavibhiḥ pavitraiḥ. Поэтому он облекается своим беспредельным великолепием – уже не прежним частичным и ограниченным действием желаний и инстинктов – вокруг всей жизни Вод (стихи 4, 5).
Таким образом, семичастные Воды возвышаются и становятся чистым ментальным действием, Могучими в Небесах. Там они проявляются как изначальные вечные и вечно юные энергии, отдельные потоки, но из единого источника – ибо все они вышли из лона сверхсознательной Истины, – как семь Изречений или фундаментальных творческих выражений божественного Разума, sapta vāṇīḥ. Эта жизнь чистого разума непохожа на жизнь витального или нервного плана, которая пожирает свои объекты ради поддержания своего смертного существования; эти воды не уничтожают, но при этом не иссякают; они есть вечная истина, облаченная в прозрачный покров ментальных форм; вот почему говорится, что они без одеяний, но и не наги (стих 6).
Но это еще не последняя ступень. Сила поднимается в лоно или место рождения этой ментальной ясности (ghṛtasya), где воды текут потоками божественной сладости (sravathe madhūnām), где формы, обретаемые ею, есть формы универсальные, массы безбрежного и беспредельного сознания. В результате вскармливающие реки в низшем мире напитываются этой нисходящей высшей сладостью, и оба сознания, ментальное и физическое, две изначальные матери всеосуществляющей Воли, становятся во всем своем масштабе совершенно равными и гармоничными благодаря этому свету Истины и благодаря тому, что напитались этим беспредельным Блаженством. Они несут всю полноту силы Агни, сверкание его молний, великолепие и восторг его универсальных форм. Ибо там, где Властелин, где Муж, где Бык изобилия возрастает благодаря мудрости сверхсознательной Истины, там всегда текут потоки ясности и потоки блаженства (стихи 7, 8).
Отец всего сущего есть Властелин и Муж; он скрыт в сокровенном источнике сущего, в сверхсознании; поэтому Агни в союзе с другими богами и с семью Водами вступает в сверхсознание, при этом не исчезая из нашего сознательного существования, он находит там источник медового богатства Отца всего сущего и изливает эти потоки в нашу жизнь. Он вынашивает Сына и сам становится им, чистым Кумаром, чистым Мужем, Единым, душой в человеке, явленной в ее универсальности; ментальное и физическое сознание человека принимают его как своего господина и возлюбленного; но и будучи единым, он наслаждается множественным движением рек, множественностью космических энергий (стихи 9, 10).
Затем весьма ясно говорится, что это беспредельное сознание, в которое он вступил и в котором растет, где многие Воды, победно достигая своей цели (yaśasaḥ), взращивают его, есть Безбрежность, в которой нет препятствий, где рождается Истина, – это безбрежная бесконечность, его собственная природная обитель, в которой он теперь обретает свой дом. Там семь рек, семеро сестер, трудятся, более не разделенные (хотя и единые в источнике), как это было на земле и в смертной жизни, но в нераздельном содружестве (jāmīnām apasi svasṝṇām). В этом полном слиянии с великими потоками Агни движется во всех вещах и все поддерживает; лучи его видения становятся совершенно прямыми, на них больше не действуют искажения низшего мира; он, из кого родились озарения знания, сияющие стада, теперь дарует им это высочайшее рождение; он обращает их в божественное знание, в бессмертное сознание (стихи 11, 12).
Это также есть его собственное новое и окончательное рождение. Он, кто был рожден как Сын Силы из ростков земли, кто был рожден как дитя Вод, теперь рождается во множестве форм сыном богини восторга, той, кто владеет всей полнотой счастья, иными словами, рождается в безбрежной бесконечности сыном божественного сознательного блаженства. Боги, или божественные силы в человеке, используя ум как инструмент, достигают там Агни, объединяются вокруг него, подвигают его на великий труд сего мира в этом новом, могучем и действенном рождении. Они, сияния беспредельного сознания, примыкают к этой божественной Силе, как ее яркие молнии, и из него в сверхсознательном, в безбрежной широте, в его собственном доме, добывают для человека Бессмертие (стихи 13, 14).
Таков глубокий, связный, лучезарно сияющий за покровом образности смысл ведийских символов семи рек, Вод, пяти миров, рождения и восхождения Агни, которое также есть устремленное ввысь путешествие человека и богов, чьи образы человек формирует в себе по мере своего продвижения с вершины на вершину великой горы бытия (sānoḥ sānum). Стоит нам воспользоваться им и уловить подлинный смысл символа Коровы и символа Сомы, а также понять концепцию психологических функций богов, как мгновенно исчезнет все, что казалось непоследовательностью, туманностью, странным хаотическим сумбуром в этих древних гимнах. Тогда просто, легко и свободно выходит на свет глубокая и светозарная доктрина древних Мистиков, истинная тайна Веды.
Глава XII. Стада Зари
Семь Рек Вед, или Воды, āpaḥ, на образном ведийском языке обыкновенно именуются семью Матерями или семью вскармливающими Коровами, sapta dhenavaḥ. Само слово āpaḥ таит двойное значение, поскольку первоначально корень ap означал не только "двигаться" – откуда, скорей всего, и возникло значение вод, – но еще и "быть" или "вызывать к жизни", как в слове apatya – "отпрыск" или в дравидийском слове appā, "отец". Семь Вод есть воды бытия; это Матери, от которых рождены все формы существования. Однако мы встречаем и другое выражение – sapta gāvaḥ – семь Коров или семь Лучей, а также эпитет saptagu, который значит "обладающий семью лучами". Во всех ведийских гимнах слова gu (gvaḥ) и go (gāvaḥ) несут это двойное значение, это и "коровы", и "сияния". В древнеиндийской системе мысли бытие и сознание выступали парными аспектами, а Адити, беспредельное существование, из которого рождаются боги, описываемая как Матерь с семью именами и семью обителями (dhāmāni), рассматривается также и как беспредельное сознание, Корова, изначальный Свет, проявленный в семи Сияниях, sapta gāvaḥ. Так семичастный принцип существования отображается, с одной стороны, в образе Рек, берущих начало в океане, sapta dhenavaḥ, с другой – в образе Лучей всесозидающего Отца, Сурьи-Савитара, sapta gāvaḥ.
Образ Коровы – важнейший из всех ведийских символов. Для человека, поглощенного лишь ритуальным аспектом, слово го (go) не значит ничего, кроме обычной коровы, так же как тесно связанное с ним слово ашва (aśva) кроме физического коня ничего больше не означает, или гхритам (ghṛtam) имеет только значение воды или очищенного масла, а вира (vīra) означает лишь сына, приближенного или слугу. Когда риши возносит молитву Заре: gomad vīravad dhehi ratnam uṣo aśvāvat, комментатор, приверженец ритуализма, видит в этом обращении лишь просьбу о "желанном богатстве, состоящем из коров, героев (или сыновей) и коней". С другой стороны, если слова эти символичны, то они передают иной смысл: "утверди нас в состоянии блаженства, полного света, всепокоряющей энергии и жизненной силы". Поэтому необходимо раз и навсегда определить значение слова go в ведийских гимнах. Если будет доказана его символичность, то все прочие слова – aśva, конь, vīra, мужчина или герой, apatya или prajā, потомство, hiraṇya, золото, vāja, изобилие (согласно Саяне – пища), – постоянно ему сопутствующие, неизбежно должны иметь символическое и сходное значение.
Образ Коровы постоянно связывается в Веде с Зарей и Солнцем; он повторяется и в повествовании о том, как Индра и Брихаспати при помощи собаки Сарамы и риши Ангирасов освободили пропавших коров из пещеры пани. Представление о Заре и миф об Ангирасах составляют самую суть ведийского культа и фактически могут считаться ключом к тайне смысла Веды. Поэтому мы должны рассмотреть их в первую очередь, чтобы обрести прочную основу для дальнейших исследований.
Даже из самого поверхностного анализа ведийских гимнов, обращенных к Заре, становится ясно, что коровы Зари, коровы Солнца являются символом Света и ничем иным быть не могут. Сам Саяна вынужден в этих гимнах толковать данное слово то как коровы, то как лучи – не заботясь, как обычно, о логической последовательности; иногда он даже сообщает нам, что слово gauḥ, подобно слову ṛtam, значение которого "истина", значит "вода". Собственно говоря, совершенно очевидно, что это слово нам предлагается понимать в обоих его значениях: "свет", как подлинный смысл, "корова", как конкретный образ и аллегория.