II. Начало создания теоретической базы
III. Мутазилиты и развитие суфизма
IV. Деятельность переводчиков
V. Неоплатонизм
VI. Дальнейшее развитие суфизма
VII. Халладж и его учение
VIII. Основные элементы суфизма
Психологические теории
Элементы гносеологии
Онтология
IX. Суфийская община и ее организация
X. Газали и его роль
XI. Зарождение суфийской литературы
ИДРИС ШАХ ИЗ КНИГИ "СУФИЗМ"*
Ал-Газали из Персии
Фарид ад-дин Аттар, химик
"Книга Аму-Дарьи"
Маулана Джалал ад-дин Руми
Джами
Накшбанди
Путешественники и виноград
Слон в темноте
СЛОВАРЬ. СОСТВИТЕЛЬ: ЛЕО ЯКОВЛЕВ
Содержание
Приложение. Суфизм. Составил И. Калинин. Новосибирск 1992
Приложение. Из суфийской мудрости. Составил Сергей Мельников
Приложение. Джавад Нурбахш. Женщины-Суфии. (Выборочно)
Джавад Нурбахш. Истории и предания, связанные с Рабией. По книге Джавада Нурбахша "Женщины-Суфии"
Экстатическое высказывание Рабии
Стихи Рабии
Молитвы Рабии
Джавад Нурбахш. Женщины-суфии. Истории и предания. По книге Джавада Нурбахша "Женщины-суфии"
РАБИЙА СИРИЙСКАЯ
ИСТОРИИ О РАБИЙИ СИРИЙСКОЙ
ОММ АХМАД, ПОВИТУХА
АЛУФ МАВСАЛИ
ОММ ЭБРАХИМ
АМИНА РАМЛИЯ
АДЖИБАЙКИ
АЧИ, НОСЯЩАЯ МАНТИЮ
ОММ ХЕСАН
ОММ АЙМАН, СУПРУГА АБУ АЛИ РУДБАРИ
АМАТ АЛЬ-ДЖАЛИЛЬ, ДОЧЬ АМР АДАВИЙИ
ОММ АЛИ
ОММ ТАЛК
ОММ АДАБ
ОММ МОХАММАД
ОММ МОХАММАД, МАТЬ ШЕЙХА АБУ АБДУЛЛЫ ИБН ХАФИФА
ОММ ХАРУН
БИБИАК ИЗ МЕРВА
БИБИЧЕ ХАЛВАТИ
БАРДАХЬЯ САРИМИЯ
БАХРИЯ АБИДА
БАИДХА, ДОЧЬ МОФАДХАЛЯ
БАРАКА АБИДА
ТОХФА
ТАХИЙА НАВБИЙА
ТАВБИЯ, ДОЧЬ БАХЛУЛА
ХАФСА
ХАБИБА АДАВИЙА
ХАЛИМА ИЗ ДАМАСКА
ХАКИМА
ХАЮНА
Суфии: Восхождение к истине. Составление, пересказ текстов, предисловие, словарь Лео Яковлева
OCR: Ихтик (г. Уфа)
http://ihtik.da.ru
Ihtik@ufacom.ru
Суфии: Восхождение к истине. - М.: Изд-во Эксмо, 2003. - 640 с. (Серия "Антология мысли").
ISBN 5-04-007641-Х
Составление, пересказ текстов, предисловие, словарь Лео Яковлева
Тексты переводов В. Максимова цитируются по изданиям:
Идрис Шах "Сказки дервишей", "Караван сновидений". - М.: Издательство "Фаир".
Суфийский путь - это непрерывная работа мысли и сердца, в которой путеводной звездой служат притчи и афоризмы великих учителей суфизма. В этой книге впервые на русском языке представлено столь полное собрание суфийской мудрости. В ней объединено наследие таких классиков этого учения, как Газали, Санайи, Аттара, Джами, Навои, живших в XI-XV веках на территории восточного Ирана (Хоросана). К этой же цепочке духовной преемственности принадлежит и знаменитый шейх Накшбанд из Бухары.
Заключают книгу эссе замечательного русского востоковеда Е. Бертельса и несколько очерков современного суфи Идрис Шаха, которые представляют пример истинно суфийского подхода к толкованию скрытого смысла собранных в книге занимательных историй мудрых мыслей.
ЛЕО ЯКОВЛЕВ. СУФИ, КТО ОНИ?
Входите все. Во внутренних покоях Завета нет, но тайна здесь лежит. А. Блок
В наши дни, когда на право духовного наставничества современного человека претендуют многочисленные религии и вероучения, слова "суфи", "суфии" и "суфизм" все еще остаются тайной за семью печатями практически для всех.
В самом деле, если такая "религия" существует, то почему ее адепты не пропагандируют своих взглядов на улицах и не раздают в метро листовок, где бы точно указывалось, что они, суфи, собой представляют и как намереваются облагодетельствовать человечество?
Более того, на протяжении тысячи лет сущность суфизма пытались постигнуть вначале ученые Ближнего и Среднего Востока, а затем и всего мира, однако об успехе этих усилий даже сейчас говорить, мягко говоря, преждевременно. Поэтому любые попытки в столь кратком вступлении объяснить "в двух словах", кто такие суфии, можно рассматривать лишь как первый шаг на пути к постижению этой по-настоящему волнующей тайны.
Итак, "суфи" - это человек, верящий в возможность непосредственного приобщения к Всевышнему (Высшему существу) и подчиняющий свою жизнь стремлению к этому приобщению. Жизнь, подчиненная какой-либо цели, часто ассоциируется с Дорогой, и суфи обычно именуют себя людьми Пути, имея в виду Путь к Истине, являющейся одним из имен Всевышнего.
Исторически суфизм связан с исламом, и это не случайно. Благодаря Мухаммаду и его последователям свет единобожия озарил обширные пространства Востока, и исламу было суждено стать мостом между христианским западным миром, впитавшим в себя эллинизм и иудаизм, и мирами Будды, Патанджали и Лао-Цзы, откуда было заимствовано понятие "Путь" и некоторые сопутствующие этому понятию взгляды, а также медитация, используемая суфи.
Суфизм шел от практики к теории, и первоначально его носителями были дервиши - странники, бродившие по необъятным пространствам исламского мира от Гибралтара до Ганга.
Суфи пытались указать людям прямой путь к Богу без посредников-священников, и это вызывало враждебное к ним отношение исламских богословов-ортодоксов. Суфи стали подвергаться преследованиям, и среди них появились мученики, пострадавшие и казненные за свои убеждения. Но, как это уже не раз бывало и будет в истории человечества, интерес к запретному и преследуемому учению только повышался и оно становилось массовым. В этих условиях ортодоксальные исламисты нашли единственно правильный выход: признали учение суфи одной из ветвей ислама и легализовали его.
Особая заслуга в этой мировоззренческой акции принадлежит крупнейшему исламскому теологу ал-Газали из Туса - современнику и собеседнику Омара Хайяма. Тем не менее, напряженные отношения между суфи и ортодоксальными исламистами сохранились и, можно сказать, сохраняются по сей день, ибо правоверные историки ислама и сегодня связывают ослабление ортодоксального вероучения с суфийскими влияниями.
Легализация суфизма на первых порах способствовала росту его популярности. В средние века в исламском мире постоянно возникали, дробились и исчезали суфийские братства, носившие имена основавших их суфийских лидеров. Затем в суфийском движении наступил период спада, хотя отдельные братства сохранили свое влияние и в Новое время.
Не стоит забывать, что теоретики раннего суфизма, как и Па-танджали, Лао-Цзы и многие другие восточные мудрецы, считали целью своего учения нравственное совершенствование человека, а не создание массовых организаций, участвующих в политической жизни стран и народов. Именно политическая "неангажированность" учения привлекла к нему крупнейших интеллектуалов исламского Возрождения - ученых и поэтов. Также влекла их и глубокая терпимость этого учения, допускавшего любой, лишь бы искренний Путь к Богу. Этот скрытый, но мощный экуменизм, ненавистный тем, кто манипулирует верой и убеждениями людей в политических целях, открыл суфизму путь к сердцам европейцев.
Иранский теоретик и историк суфизма ал-Худжвири из Газни еще в XI веке предвидел судьбу своего учения. Он писал в книге "Раскрытие скрытого за завесой", что на Земле во все времена жили и будут жить несколько тысяч "тайных суфи", причем многие из них даже не будут догадываться о совершенстве своего состояния. Именно эти люди, по словам ал-Худжвири, придают истории человечества определенную направленность, обеспечивая ее приближение к Истине.
Суфи живут по формуле "в миру, но не от мира". В миру они пребывают, как все, выполняя предписанные окружающим их обществом законы и правила (если таковые, конечно, не противоречат принципам нравственности и человечности) и стараясь как можно лучше сделать мирскую работу. Но личность свою они при этом сохраняют в полной независимости от общества и всегда абсолютно свободны от честолюбия, алчности, интеллектуальной спеси, от слепого повиновения и благоговейного страха перед вышестоящими в мирской иерархии.
Никакие общественные законы ничего не могут изменить во Вселенной суфи. Они следуют своим принципам мышления и склонностям, оставаясь совершенно независимыми от похвалы или порицания мирских авторитетов.
Все сказанное относится к историческим судьбам суфийского учения, однако не дает ответа, как стать суфи. Попытаемся прояснить и это: суфи нельзя стать - им нужно быть, и первая цель суфийского учения - помочь человеку, не знающему о том, что он суфи, постичь свою суфийскую сущность.
"Быть суфи означает быть таким, каким ты был до того, как появился в этом мире",- сказал по этому поводу знаменитый суфи, багдадский шейх Абу-Бакр ас-Шибли.
Путь к своей цели "тайный суфи" может пройти с учителем, и тогда он, возможно, будет более легким, приятным и скорым. Этот же путь может быть пройден самостоятельно, ибо великие суфийские учителя прошлого - Ибн-Араби, Манайи, Хайям, Саади, Аттар, Руми, Хафиз, Джами, Ансари и многие другие оставили на нем свои знаки для идущих вослед. Но этот самостоятельный путь окажется, возможно, более трудным, отягощенным колебаниями и сомнениями.
Ярким примером такого трудного пути к пониманию и восприятию суфийских ценностей является путь Льва Толстого, который во всех деталях можно проследить по его дневниками и письмам. События жизни Толстого в 1909-1910 годах свидетельствуют о том, что он достиг цели, хотя в полной мере насладиться достигнутым им совершенным состоянием и воссоздать его в своих творениях у него уже не оставалось времени и сил. Но то, что он оставил людям подробнейшее описание и детальный анализ своих поисков, ошибок, сомнений и колебаний на этом Пути, чтобы идущие вослед за ним их не повторили, обеспечило ему достойное место среди великих Учителей человечества.
Опыт Толстого и других великих суфи свидетельствует о том, что если в душе идущего скрыт "тайный суфи", то путь к пониманию своей сущности этот идущий непременно пройдет.
Когда же первая цель достигнута и человек осознал себя суфи, ему начинает открываться иной мир, иная Вселенная, та самая, что, по словам ал-Худжвири, скрыта за завесой людской суеты сует.
Жизнь достигшего первой цели обретает столь необходимые в наше время спокойствие и уверенность, что он начинает распознавать в мире вещей и событий Знаки Всевышнего и учится анализировать содержащуюся в них информацию, для восприятия которой человеческая логика непригодна.
Альберт Эйнштейн, чей путь к пониманию своей суфийской сущности также можно проследить по его наследию и свидетельствам, высказался по этому поводу точно и определенно: в истинных открытиях, по его словам, никогда не участвует логическое мышление. Присущее Эйнштейну странничество, пренебрежение личным благополучием, которое он назвал "амбициями свиньи", свидетельствуют о том, что он был истинным человеком Пути. Сохранилась его собственная запись: "Я никогда не принадлежал ни стране, ни государству, ни кругу друзей, ни моей семье. Еще юношей я уже ясно осознал бесплодность надежд и чаяний, исполнения которых большинство людей добиваются всю жизнь".
Вторая и главнейшая цель суфийского учения - помочь суфи в его восхождении к Истине. Путеводная звезда в этом движении едина для всех суфи, и имя ей - Любовь. Значение Любви в суфийском мировоззрении так огромно, что великий шейх ибн-Араби и его последователи называли суфийское мировоззрение "религией Любви".
* * *
В этой книге представлены избранные страницы из наследия четырех великих Учителей суфийского Пути - Газали, Са-найи, Аттара и Руми. Их имена объединяет не только общность происхождения (все они местом своего рождения или своей жизнью связаны с Восточным Ираном - провинцией Хоросан, исторические территории которой сегодня частично находятся в современном Иране, а также в пределах Афганистана и новых среднеазиатских государств), но и то, что по истокам своего суфийского мировоззрения они принадлежат к восточной школе и к восточным традициям суфизма. Объединяет их и то, что жизнь и суфийское служение каждого образует своего рода эстафету во времени с передачей факела мистического Знания в той последовательности, в которой здесь приводятся их имена. При этом, если память прошлого не сохранила свидетельств о встречах Газали и Санайи, то история о свидании старика Аттара с мальчиком Руми в иранской литературе существует. Вот что об этом знаменательном событии пишет российский исследователь суфийской литературы Евгений Бертельс:
"Легенда рассказывает, что Аттар, будучи в преклонных годах, встретился с Джалал ад-Дином Руми, которому тогда было лет пять или шесть. Старый поэт сразу понял, кого он видит перед собой, и подарил мальчику рукопись своей книги "Книги тайн", как бы намечая его в свои преемники. Легенда эта, конечно, исторического факта под собой не имеет и изобретена кем-нибудь из составителей жизнеописаний поэтов. Но хотя это и легенда, нельзя отрицать, что соотношение Аттара и Джалал ад-Дина Руми ею выражено очень хорошо.
В творчестве молодого Руми мы видим завершение того дела, которое было начато его предшественником Аттаром. Большая поэма Руми, знаменитое "Месневи", построена так же, как и поэмы Аттара: без определенного сюжета, без задания - ряд рассказов, как бы случайно идущих друг за другом, связанных только ассоциацией мыслей, в данный момент возникших. С другой стороны, и это пламя, эти бурные порывы Аттара, тоже нашли свое отражение у его преемника. Аттар и Джалал ад-Дин Руми - это как бы одно и то же явление, луч, пропущенный через призму и падающий на два экрана. На более близком он меньше, на далеком - разросся до необычайных размеров. Если Аттар - поэт только персидский, то Джалал ад-Дин - уже поэт мирового масштаба, который, будь он известен шире, стал бы достоянием всего человечества, подобно Шекспиру и Гете".
Несмотря на то, что оценка Е. Бертельсом творческого наследия Руми и в том числе сравнение его с Шекспиром и Гете нисколько не преувеличены, первым в предлагаемой читателю книге стоит Газали, и это объясняется не только хронологическими соображениями. Как уже говорилось, суфийская история хранит память о многих своих мучениках, ставших жертвами исламских властей и толпы, подстрекаемой исламскими ортодоксами. Так было до Газали, который, завоевав непререкаемый личный авторитет непревзойденного знатока и толкователя Корана, использовал его, чтобы доказать богоугодность суфийского Пути, обеспечив тем самым безопасность и свободу развития суфийской философии и практики в рамках ислама.
Цепь духовной преемственности, восходящая к Газали, после Руми была продлена в Хоросане великими поэтами и мыслителями Джами и Навои, чьи притчи и высказывания также предлагаются вниманию читателя. Важнейшим звеном этой цепи стал бухарский шейх Накшбанд, жизнеописанию и учению которого посвящено несколько страниц этой книги.
А в дополненении к основным материалам приводятся фрагменты блестящего эссе Евгения Бертельса по истории суфизма и ряд очерков Идрис Шаха, иллюстрирующие работу известного современного суфия с суфийскими образами и текстами.
* * *
Как и всякое восхождение, Путь суфи имеет свои этапы, стадии или уровни. Единого мнения о количестве этих уровней в суфийском учении не существует. Достигнуть их и двинуться дальше к вершине суфи может и индивидуально, и с помощью великих Учителей прошлого, и в общении с себе подобными. Но, чтобы начать это движение, человеку нужно прежде всего осознать себя суфи и тогда тайны мира постепенно откроются ему. "Окруженный стеной сад Истины" - так назвал свою книгу Санайи, великий суфи и поэт из Хоросана. Нужно попытаться найти дверцу в этой стене и открыть ее. Удается это не всем. Попавший в конце своей жизни под мощное влияние суфийской поэзии, Сергей Есенин писал:
...В Хоросане есть такие двери, Но открыть те двери я не мог.
Путь в сад Истины у каждого свой и найти его непросто, но искать необходимо. Любые советы здесь бессмысленны. Впрочем, может быть в этих поисках и попытках поможет газель из "Дивана Шамса Табризи" великого суфи Джелал-ад-Дина Руми, также родом из Хоросана. Ее хорошо перевел Давид Самойлов; я лишь счел возможным несколько видоизменить его перевод в соответствии с собственным пониманием суфийского учения:
Вы, взыскующие Бога средь небесной синевы, Поиски свои оставьте: Вы - есть Он, а Он - есть Вы. Вы - посланники Господни, Вы Пророков вознесли, Вы - Закона дух и буква, Веры твердь, Вы - Правды львы, Знаки Бога, по которым вышивает вкривь и вкось Богослов, не понимая суть Божественной канвы. Вы - в источнике бессмертья, тленье не коснется Вас, Вы - ковер для Всеблагого, трон Господен средь травы. Для чего искать Вам то, что не терялось никогда? На себя взгляните - вот Вы, от ступней до головы, Если Вы хотите Бога увидать глаза в глаза, Со своей души смахните пыль смиренья, сор молвы, И любой, как я когда-то, Истиною озарен, В зеркале Его увидит, ведь Всевышний - это Он.
Сказать лучше и короче невозможно.
Счастливого Вам Пути!
Лео Яковлев
Газали. 1058-1111
АБУ ХАМИД АЛ-ГАЗАЛИ
"Если бы после Мухаммада мог быть Пророк, то это был бы, конечно, Газали".
Субки, биограф Газали, VIII век Ислама
Великий мыслитель и богослов Абу Хамид ал-Газали родился в 1058 г. Учился в Тусе, Джурджане и Нишапуре. В 1085 г. как выдающийся знаток и толкователь Корана был в числе прочих молодых интеллектуалов приглашен вазиром Низам ал-Мулком в Исфаган ко двору захватившего Иран сельджукского султана Малик-шаха.
В числе ученых, призванных Низам ал-Мулком ко двору Малик-шаха, был, как известно, гениальный математик и астроном Омар Хайям, чьи четверостишия, написанные в суфийской поэтической традиции, к тому времени уже получили большую известность. Рассказывают, что однажды Газали (он был на десять лет моложе Хайяма) посетил Исфаганскую обсерваторию. Хайяму, обладавшему феноменальной памятью и знавшему Коран наизусть, были не страшны богословские споры даже с таким авторитетным знатоком, как Газали, но Газали стал расспрашивать его о звездах, об обсерватории и ее работе. Хайям насторожился и стал рассказывать так подробно, намеренно запутывая свою речь, что Газали вскоре совершенно потерял нить разговора и не знал, как его закончить. В это время до них донесся призыв муэдзина к молитве. Услышав его, Газали сказал:
- Вот пришла Истина и ушла нелепость!
И с этими словами покинул обсерваторию.