Гениальные художники живописи - братья В.М. и А. М. Васнецовы, М. В. Нестеров, Серов. Иванов и проч. и проч. - отдали себя на служение вере. Мне лично пришлось знать немного Виктора Михайловича Васнецова… Какая скромность при гениальности! И какое внутреннее благочестие, светившееся из благолeпнoгo лица его!
Ну кто осмелится сказать про всех них, что они при вере своей были малограмотной "темнотой"? Многие из них были профессорами наук в университетах; почти все прошли высшую школу, одарены были гениальными способностями.
Справедливо вспомнить, не боясь нарекания современных безбожников, многих государственных людей, занимавших положение министров… Не говорим уже о самих царях… Можно сказать, что в прежнее время министр-безбожник даже просто был немыслим. А такие имена, как Столыпин, войдут в историю.
Наконец, нам осталось упомянуть об огромном классе специалистов богословов: святителях, духовных отцах, профессорах академии, светских религиозных писателях. Сколько среди них было людей не только талантливых и широко образованных, но даже и гениальных… И если недостаточно нашего свидетельства, то можно сослаться хотя бы на Герцена. Он как-то обронил слово: "Немало пришлось видеть бесталанных губернаторов; но еще я не видел ни одного глупого архиерея"… Пусть это даже преувеличено об архиерейском классе вообще. Но несомненно среди святителей было немало людей очень ученых. Вот митрополит Московский Филарет, человек гениальных способностей, разносторонний знаток богословских наук, советник царей; премудрый администратор: его резолюции изучаются как образчики рассудительности: глубокий и красноречивый проповедник: святой жизни, хотя и сокровенный в подвигах. И справедливо называли его "Филаретом мудрым".
Или великий богослов, еп. Феофан затворник Вышенский, автор толкований на Послания ап. Павла, переводчик "Добротолюбия", автор множества других книг ("Путь ко спасению". "Письма о духовной жизни", "Начертание христианского нравоучения" и проч.). Ученейший человек своего времени вообще. Оставил архиерействование и ушел на 30 лет в затвор для духовной жизни… Не напрасно же это сделал он, а по глубочайшему убеждению своего обширного ума и опыта.
Современник его, еп. Игнатий Брянчанинов, блестящий ученик Инженерного училища, оставил все и ушел послушником в монастырь, после архиерей, а потом - снова на покое в обители: он оставил после себя 5 томов сочинений.
Или известный ученый митрополит Московский Макарий Булгаков: и догматист, и историк, и проповедник, и администратор; автор множества трудов.
А еще: архиепископ Херсонский, русский златоуст. Иннокентий; другой Херсонский архиерей-философ Никанор; Платон - митрополит Московский - все это высокоученые люди. И из духовных лиц и светских профессоров можно назвать десятки блестящих и глубоких умов: знаменитый Болотов, философ Несмеянов, философ Каринский, многоученый профессор Глубоковский, Голубинские и проч. и проч… Все это люди учености мирового масштаба и - православные. Сколько ученых из духовенства!
И теперь спросим: неужели же все эти люди веровали потому, что были малоучеными, неумными, простоватыми? Так думать о них в высшей степени легкомысленно было бы и даже смешно!
Наоборот, нетрудно понять, что никто другой так много не думает о своей вере, как именно верующий и в то же время образованный человек. В самом деле: решившийся быть неверующим просто бы отрекся от всего, отмахнулся от всяких вопросов; ничего, мол, не признаю… И он - "свободный": ничего не думай, ничего не опровергай! - Совсем иное дело быть верующим для образованного человека: если я признал веру, то я не могу на этом остановиться. Не только другие могут спросить меня, но и мой собственный пытливый интеллигентный дух вопрошает меня по тысяче вопросов, трудных для ума: а почему я верую в Бога вообще? А почему я признаю в Троице Единого Бога? Kaк мыслимо воплощение Сына Божия? Что такое благодать Святого Духа? Как можно принять таинства Церкви? Как хлеб и вино превращаются в Тело и Кровь Христа Господа? Отпущаются ли грехи в исповеди? Почему иконы и крест? Как мыслимы чудеса, превышающие законы естественной природы? Сильна ли молитва? Есть ли загробная жизнь? Есть ли ангелы и бесы? и проч… - На все это отвечай себе! Все это продумай! И сколько таких вопросов… И как постоянно они могут становиться перед нашим просвещенным сознанием! Взять хотя бы таинство причащения: мирянин теперь обычно причащается раз в год; а мы - еженедельно и чаще. И перед нами постоянно может стать пытливый вопрос: а почему веруешь? А так ли? - и по известному закону ассоциации идей мы совершенно не в силах воспрепятствовать появлению этих вопросов; следовательно, нужно найти ответы: отмахнуться нельзя. Да, совершенно истинно, что никто так много не думает о вере, как образованный верующий, да еще и в духовном сане, или богослов! И потому крайне легкомысленно говорят неверующие о нас, будто мы "несознательно" веруем. Нет, вот они действительно мало об этом думают; а нам нельзя не думать: если уже не для других, то хоть для себя самих.
Не меньше приходится думать и мирянину, если он решается быть верующим, особенно среди современного маловерующего общества.
Таким необыкновенным человеком был, между прочим, известный славянофил А. С. Хомяков. Разносторонне ученый человек, он потом сделался и богословом. И в то же время он строго исполнял церковные постановления - даже и в постах. Роды Самариных. Аксаковых, педагоги К. Д. Ушинский, С. А. Рачинский и проч. - умнейшие люди своего времени, не боявшиеся идти против мнений своего шаблонного века, - они были верующими, конечно, не по "темноте", а по глубоко просвещенному дознанию. И отрицатели веры перед ними являются школьниками, а не судьями их.
Наоборот, неверующие должны бы задуматься над нами, образованными христианами: почему же мы, при всем нашем незаурядном просвещении, веруем?
Одного из русских писателей, моего знакомого, как-то спрашивают знакомые: - Как это вы, N. N., такой умный - и в то же время веруете?
А он ответил им:
- Ну, знаете, есть много людей куда умнее меня, и, однако, веруют. Уж лучше об уме нашем помолчать!
И это совершенно верно: ведь огромнейшее большинство маловеров и неверов очень мало или даже совсем не думали серьёзно о вере и неверии… А решили: ничего этого нет!.. Верующие же думают.
И потому я в заключение этого отдела основательно бросаю обвинение, обвинителям нашим: они, в огромном большинстве своем, стали неверующими не потому, что были учеными, а, наоборот, по своей малоучености и легкомысленности; не потому, что много думали, а именно оттого, что слишком мало думали о том, от чего отреклись. Совершенно точно сказал о них св. Антоний Великий: "Неверие есть легкомысленная дерзость". Это есть истинная темнота! И теперь я в свою очередь спрашиваю: почему вы, неверующие, не веруете? Скажите нам: какие ученые доказательства привели вас к необходимости неверия? Мы, верующие, можем сказать вам, почему именно мы веруем. А вы что скажете?.. И по опыту знаю, что неверующий обычно не может привести серьезных оснований за себя. А начинает скорее спрашивать нас о вере.
Они не столько доказывают и оправдывают свое неверие, сколько возражают против нашей веры. Что же? Принимаем и такой способ борьбы. И будем отвечать им. Но пока уже предлагаем им после сказанного раз навсегда забыть свое ложное и легкомысленное предубеждение, будто все ученые не веруют, будто вера и знание несовместимы и что верующими могут быть люди только малограмотные, темные, необразованные. Эта ложь опровергается тысячами обратных примеров людей, ученых и верующих. А примеры сильнее всяких слов доказывают истину. Если бы кто сказал: все лебеди белы, но нашлись бы и черные лебеди (я таких видел в Крыму), то уже после таких примеров нужно раз навсегда забыть прежнее мнение о белизне лебедей придется говорить потом, что есть лебеди белые и есть лебеди черные. Так и об ученых нужно говорить: есть ученые неверующие, а есть ученые верующие. Следовательно, ученость сама по себе еще не ведет непременно к неверию. Нужно искать другие причины неверия. Все это очень ясно! - Да и в обыкновенной жизни мы видим подобные же случаи. Вот в семье два брата разные: один религиозный, другой маловер. Два семинариста, студента: один верующий, другой объявляет себя безбожником. Муж и жена, по уму приблизительно равные, но по вере - разные. Даже один и тот же человек то бывает верующим, потом теряет веру, а после снова возвращается к ней. Отсюда легко сделать наблюдение: эта разница в вере - не от ума, а от чего-то иного… Об этом будем говорить дальше: отчего же именно? Только не от ума, не от учености.
Приведу пример. Как-то я дал одному юноше, кончившему высшую школу, книгу Табрума "Веруют ли ученые?". Он прочитал ее. Но она не оставила на нем никакого, по-видимому, впечатления: как был, так и остался неверующим! Может быть, теперь уже не посмеет сказать, что вера и наука несовместимы; но лично он даже не задумался, а почему такие великие ученые все веруют? Не подумать ли и ему? Не переоценить ли свое неверие? Нет, - остался по-прежнему холодным. Ясно, что не ум, не ученость мешают ему, а что-то в душе его, более глубокое и опасное.
И я не думаю, чтобы предыдущими справками об ученых верующих людях мы смогли направить неверующего на путь веры. Но несомненно, что этими примерами мы выбиваем из рук противников одно из самых ходячих и фальшивых оружий неверия. И если мы упорных безбожников не обратим к вере, то искренно ищущим ее - а тем более верующим людям - подобными фактами мы облегчаем путь веры, устраняя с дороги пугало, будто ум и вера несовместимы. И уж одно это облегчение препятствия не бесполезно. Неверие опровергается примерами.
А теперь перейдем уже к разбору возражений против веры.
Возражения от ума против веры
А) Незнание не есть отрицание
Я думаю, что почти каждому из нас встречались люди, которые на вопрос, почему они не веруют, очень легко и победоносно отвечают: мы не знаем, да есть ли другой мир? И на этом одни, более скромные и разумные, и останавливаются. Но иные, более дерзкие по душе, осмеливаются делать и дальнейший, совершенно ложный, вывод: я не знаю этого мира, а следовательно, его и нет. От своего незнания делают вывод о небытии иного мира.
Разберемся в этом возражении. Правда, внимательному и глубокому уму сразу видна вся неосновательность такого вывода - из незнания к небытию. Но в практике до такой степени постоянно приходится сталкиваться с подобными легкомысленными суждениями, что я нахожу не бесполезным разобраться и в этом детском возражении. Кроме того, я и не для ученых пишу, а для людей рядовых, обычных, коим приходится слышать такие суждения. Насколько часто приходится слышать их, приведу несколько примеров.
Часто говорят: а кто видел это?
В семинарии был такой случай. По утрам, часов в 7, после молитвы, мы шли в буфетную, чтобы получить свою порцию полбулки. Как-то собрались раньше срока, пришлось ждать. От безделия некоторые начали балагурить… Кто-то упомянул и про Бога. Семинаристы вообще хранили веру. Один из товарищей, Миша Т., никогда не отличавшийся дотоле вольностью мыслей, вдруг выпалил: - А кто Бога-то видел?
Мы или не хотели спорить, даже не любили таких болтунов, или же не сумели возразить ему - и молчали. Здесь же присутствовал помощник эконома, почему-то называвшийся "комиссаром", по имени Василий. Видя наше молчание, он обратился к Мише с вопросом:
- Барин! (так называли почему-то нас тогда служители).
- Что?
- Так вы говорите, что коли Бога не видели, так уж и нет Его.
- Ну да!
А вы мою бабку видели?
- Нне-е-т, - робея, ответил Троицкий, чувствуя западню какую-то.
- Ну вот! А она и по сию пору жива!
Общий довольный смех был ответом молодцу Василию. А Миша конфузливо так и не мог сказать больше ни слова.
Случай этот слишком прост и, вероятно, покажется слишком вульгарным, элементарным. Это - верно. Но могу уверять, что тысячи таких Мишей - маленьких и больших - путаются в подобных детских недоумениях, не зная, как справиться с ними. А рабочий Василий справился. Хороший и разумный был человек!
Впрочем, этот конкретный случай нужно обобщить в одну отвлеченную формулу, и тогда она покажется более серьезною на вид, хотя такой же детски-наивной по сути; именно от незнания нельзя никогда делать вывода о небытии.
Эта формула и выглядит уже будто и серьезнее и умнее. Но ведь всякие формулы являются лишь выводами из самых простых случаев. И хотя разумному человеку совершенно очевидно высказанное положение о том, что незнание еще не есть небытие того, чего мы не знаем, однако остановлюсь и на нем немного подробнее, чтобы устранить с пути веры и этот камень. И приведу еще несколько примеров из жизни: может быть, они кому-нибудь пригодятся.
Что такое "не знаю"?
"Не знаю" есть не только не знаю. Или иначе: может быть, это есть, а может быть, и нет; может быть, так, а может быть, и не так. Мне, допустим, неизвестно ни то, ни другое; и я говорю: не знаю.
А что такое "отрицаю"? Что такое "нет", если я говорю это слово? Если уж я говорю о чем-либо, то я уже знаю об этом достоверно, несомненно, что его нет на самом деле. Иначе: если я что-либо отрицаю, признаю не существующим, то я уже знаю об этом точно.
А если бы я не знал о чем-нибудь - есть оно или нет, - то как бы я мог отрицать его или говорить "нет"?!
Все это - очень просто и очевидно. И следовательно, если я о чем-нибудь думаю и говорю, что не знаю этого, то совершенно невозможно говорить о том, что его нет.
Возьму еще простые сравнения. Я не знаю, например: что думает сейчас мой читатель? И потому не могу сказать: он ничего не думает. Я не знаю, например, есть ли при вас деньги, и потому не имею права сказать: их нет. Я не знаю, есть ли у вас в России родственники или нет; и никак не буду говорить: их нет. Я не видел Австрии, а она есть. Я не слышал какой-нибудь певчей птицы, а она есть. Я не вкушал (а читатель мой, вероятно, и не слышал об этом) пекмеса, а он есть: это густо вываренный сок из арбузов.
Пусть все это очень простые примеры, как и вопрос о бабке; но воистину все на свете очень просто в конце концов; а кажется оно лишь мудреным оттого, что люди интеллигентные формулируют простые вещи в кратких "отвлеченных" общих понятиях. "Незнание не есть небытие". И иному это покажется чем-то философским, "ученым", "умным" и трудным для понимания, и нелегким для доказательства. А скажи: бабку мою не видел? - и все будет крайне просто; и справедливо, по-моему, переиначить слова проф. Погодина совершенно наоборот: не "Простые речи о мудреных вещах" - а "Мудреные (умные) речи о простых вещах". И я намеренно припомнил именно этот случай о бабушке: его уж не забудешь: а вопрос станет ясным: из незнания не делай вывода - "нет". "Не знаю" есть только - не знаю. Ничуть не больше.
А если кто смеет сказать "нет", тот проявит лишь собственное неразумие, очевидную глупость… И теперь становится совершенно понятным изречение Псалмопевца: "Безумный сказал: нет Бога". Да, именно лишь отказавшийся от ума, от очевидной логики, может сказать это. Если человек не знает ничего о Боге и Его существовании, каковы неверующие, то он только это и имеет право сказать: "не знаю". И конец! А если он дерзнул сказать: "Нет Его!" - то уже пошел против ума; он по всей справедливости оказывается без ума, "безумным". И мое детское недоверие к словам Псалмопевца теперь бы успокоилось: он совершенно прав, называя неверующего безумным, без ума.
Скажу даже больше. Если человек говорит о Боге и сверхъестественном мире лишь - "не знаю", то одним этим он становится ближе не к неверию, а именно к вере. Каким образом? Просто. Если я говорю о чем бы то ни было "не знаю", то тем самым я уже допускаю, что, может быть, оно и есть…
Правда, я в то же время допускаю и обратное: может быть, того и нет. Но во всяком случае уже совершенно очевидно, что я никак не могу сказать: этого нет. А если я не могу отрицать, то допускаю "есть" - хотя и не знаю о том доподлинно. Таким образом "незнающий" близок к вере. Он близок и к неверию, но чтобы ему стать неверующим, нужно сначала убедиться в небытии Бога; а это невозможно никак! Но и для веры нужно как-то убедиться в бытии Божием: однако если я еще и не убедился в этом, то для моей веры путь всегда открыт: ибо в "не знаю" всегда есть предполагающееся "может быть, есть", "отрицать не смею".
И когда человек объявляет себя агностиком, он всегда ближе в душе к вере, чем к неверию. Я это знаю по известным мне "агностикам". И вполне понимаю советских переписчиков, когда они про агностиков говорили: "пиши его в верующие!" Это - логичнее. Я уже не говорю о настроении сердца: именующий себя агностиком, "незнайкой" честнее и умнее мнимого безбожника, ибо он не дерзает говорить глупости о небытии того, чего не знает. А раз он честнее душою и глубже сердцем, то с ним несравненно легче продолжать обсуждение вопросов о вере; и можно надеяться, что он скорее придет к вере, чем упорствующий безумный отрицатель. Про таких "незнаек" можно сказать словами Господа Иисуса Христа ученикам: "кто не против вас, тот за вас". Я это знаю и на личных примерах. А из прошлой жизни мне вспоминается весьма характерный случай, рассказанный в книге Погодина. Припомню его, как он запечатлелся в моей памяти; если детали неверны, это неважно.
Как-то, еще в крепостное время, крестьянин вывез на базар продавать возик сенца. Было ли сено его плоховато или покупателей оказалось мало, но только воз его остался непроданным. А в это время один барин (Погодин написал и фамилию его: да я забыл) от нечего делать вышел погулять по Москве и забрел на сенной рынок. От скуки подошел к мужичку с сеном и, попусту болтая, спросил его, почему он не продал своего воза? - Не дал Бог счастья! - смиренно ответил крестьянин. Услышав слово о Боге, барин, человек неверующий, с усмешкой стал трунить над простодушным мужичком: да при чем тут Бог? Да кто видел Его? Да никакого Бога и нет! - И прочие глупые слова.
Выслушал крестьянин барские пустые глумления и говорит - а они оба были уже старички:
- Эх, барин, барин! Нам уж с тобой и помирать - скоро! А ты - такие слова! Негоже!
- Да кто же знает, что есть Бог?! - продолжал отшучиваться барин.
Мужичок, оказавшийся умнее господина, скромно задает ему вопрос:
- Барин! А ну-ка да Он есть?