– Дай мне, друженька: поле яровое, другое ржаное, а третье паренину?
– Изволь принимать.
Дружка подает: хлеб, пирог и пряженцы.
– Дай мне, друженька: море на пяти столбах, в дремучих краях?
– Изволь принимать.
Дружка подает пиво в жбане или ендове (широкой медной чаше).
После этого, когда все спрошенное дружкой подано, начинаются между продавцом и дружкой загадки, которые очень разнообразны, складам и обычаям, зависящим от знания продавца и дружки.
Вот некоторые из загадок:
– Чем ты, друженька, вперед шел?
– Мыслями с молитвой.
– Что такое, друженька, великое поле ирландское, много скота астраханского, а един пастырь, две агницы?
– Поле великое – небо ясное; скот астраханский – звезды; пастырь – месяц; две агницы – утренняя и вечерняя зори.
– Стоит дуб, в дубу – тина, в тине сосна, наверху – лен?
– Дуб – квашня; тина – тесто; сосна – мутовка; лен – покрывало, ветошка.
– Вышел из земли, как Адам; взведен на колесницу, как Илья; посажен в огонь, яко Кирик; вышел из ямы, как Иосиф; кто увидит, всяк к себе в дом берет?
– Горшок.
– Дома-то тяп-тяп, в лесу-то ляп-ляп, около тироуценки, а в средине – тпрру!
– Сито.
– Летит птица орел, несет во рту огонь, а на конце хвоста – смерть.
– Ружье.
– Два кума Абакума, две кумы Авдотьи, пять Фалалеев, десять Андреев?
– Дровни.
– Раскину я шашни, ввалю толстяка.
– Лошадь в оглобли вводится.
– Есть штука, собственная своя; люди корыстуются, да не я?
– Собственное имя.
– На плешь капнул, о плешь хлопнул, с плеши долой?
– Блин.
– Ползунчики ползут, бегунчики бегут, рогульники везут, толстяка колоть хотят?
– Ползунчики – два полоза у дровней; бегунчики – лошади; рогульчики – вилы; толстяк – стог сена.
– Два стоят, два лежат, пятый ходит, шестой водит?
– Дверь.
– Поймаю гуся, пущу его в воду, буду им водить, он будет говорить?
– Гусь – перо; вода – чернила; водить – писать; говорить – читать.
– Шел я мимо поповского, видел диво таковское: брюхо-то режут, тело в ад валят, душу-то в рай тащат.
– Молотьба хлеба.
В народе начинается говор:
– Дока на доку нашел. Ну, полно вам торговаться да перекоряться – уморите стоючи новую-то, нареченную родню. Все ли у тебя, друженька, "заговоры" приговорены?
– У меня, сударики мои, есть их лукошко целое бездонное, давеча нарочно с собой захватил угостить дорогих гостей. Коли хозяин позволит, могу вступить с продавцом в торги: загадка за загадку, кто не отганет, с того по рублю на стол для новобрачных князя и княгини, – не пожелаешь ли, молодец?
– Ну, ин спрошу друженьку в последний раз: дай мне, друженька, чего у нашего хозяина в доме нет?
Дружка берет за руку жениха, подводит к продавцу места; продавец берет за руку жениха и сажает рядом с невестой.
Другие гости выкупают себе места за столом у сидящих девушек и садятся.
В некоторых местах стол начинается у невестина отца до венчания и называется это: "Девкой столуют", а в других местах гости приезжают и увозят невесту, без столования, к венцу. Если до венчания столуют, тогда невеста в продолжение стола-пирования сидит рядом с женихом, покрытая платком, и продолжает причитать.
За стол усаживаются в следующем порядке: близкая женихова родня по старшинству и первенству занимают места за столом. "Тысяцкий" садится в самый угол под образа.
"Тысяцким" бывает: крестный отец (божатко), или родной дядя жениха, или старший его брат.
"Большой барин" садится рядом с "тысяцким", это – дядя жениха или второй брат, от тысяцкого садится по другую руку "второй барин" – брат жениха или второй дядя. Рядом с женихом садятся родные его – брат или двоюродный, именуется: "Братнее место".
Против жениха и невесты садятся дружка с "полудружьем", а затем за стол садятся прочие гости, по родству и старшинству в роде.
Когда дружка ведет разговор с продавцом места, невеста причитает:
Что это, родимый батюшко,
Что у тя за пир собирается,
Что за гости к нам съезжаются?
Собираются на пир пировать
Злые вороги, чужи люди,
То мои с тобой разлучники.
Говорила я родимому
И в упрос просила, плакала:
"Не пускай к себе разлучников!"
Не послушался, не сжалился,
На меня, младу, прогневался.
Знать, недолго мне осталося
Посидеть-то здесь, поплакати
У родимыя у матушки,
У кормильца родна батюшка,
У соколов-то братцов милыех!
Когда жених садится к невесте, то она причитает:
Ты садись-ко, добрый молодец,
Поплотнее со мной рядышком,
Чтобы век-то нам не разлучатися,
Друг на друга не пенятися.
Ты садись не с спесью-гордостью,
А садись с господней милостью,
Чтобы жить-то нам не маяться,
А проживши, не спокаяться.
После этого невеста причитает к каждому приехавшему с женихом гостю, когда пьют вино и пиво. Это называется причитаниями к "стакану вина". За них каждый должен был положить невесте несколько медных или серебряных монет на блюдо:
Ты изволь-ко, сударь тысяцкий,
Изволь выкушать зелена вина,
Зелена вина разымчива.
Зелено вино у батюшка
У кормильца для вас куплено,
А моим слезам разбавлено.
Этим причетом невеста причитает к каждому гостю, только изменяя названия. Последнее причитание к "стакану вина" невеста причитает к жениху следующими словами:
Ты изволь-ко, добрый молодец,
Ты прими-ко, да и выкушай
Стакан пива пьянова,
Пиво пьяное, разымчивое,
Ведь оно тебе, надеженька,
Слаще сахара покажется,
Виноградиной подкатится
К твоему ли ретиву сердцу.
Жених не встает и не берет в руки стакан вина, а невеста продолжает причитать:
Уж, сударь ли, родной батюшка!
Ты приди-ко к чужу-чуженину,
Поклонись ему, надеженьке,
Чтобы выпил пива пьянова,
От меня, горюши-девицы.
Отец невесты подходит к столу, кланяется жениху и просит выпить стакан вина, но жених не встает и не берет вина. Невеста продолжает:
Ты приятной, желанный батюшка,
Ты какожв выбрал мне чуже-чуженина?
Он ломливый-то, да и чемливый-то,
Не берет-то он пива пьянова,
От меня-то, души-девицы!
До поры-то он, до времени
Надо мной-то покуражится.
Видно, мне-то, красной девице,
Приподняться на резвы ноги,
Поклониться чуже-чуженину.
Невеста встает на ноги, кланяется, подносит жениху стакан пива, который он и берет из ее рук, а она продолжает:
Ты позволь-ко узнать, добрый молодец,
Как назвать-то тебя по имени-изочеству?
Чтобы знать, с кем стояти во Божьей церкви,
С кем я стану под златой венец.
Жених называет свое имя и отчество, и оба, поклонившись друг другу, садятся.
По окончании стола дружка встает первым и говорит:
Встану я, добрый молодец,
Со лавочки, со дубовые
От прибоинки от кленовые
Из-за столика крашеного,
Из-за скатерки самобраныя,
Из-за яства сахарного,
Из-за питья медвяного,
Из-за сгибня сдобленого.
Будем хозяина благодарить
Да новобрачного князя
И молодую княгиню
Из-за стола выводить.
Извольте, сватушко и сватьюшка,
Под злат венец благословить
Свое чадо милое.
За дружкой поднимаются все и благодарят за хлеб, за соль и угощение.
Дружка, выводя жениха и невесту из-за стола, говорит:
– Есть ли у наших новонареченных молодых, князя и княгини, батюшко и матушка, божатушко (крестный) и божатенька (крестная)? Извольте выходить и свое чадо милое благословить под злат венец.
Отец и мать, крестный отец и крестная мать подходят и благословляют жениха и невесту, которые целуют иконы, родителей и кланяются в ноги.
А невеста причитает:
Уж как знать-то, красной девице,
Мне сидеть не отсидетися,
Горючим-то слезам не отплакаться,
Мне вставать-то на резвы ноженьки,
Выходить-то из-за стола дубового,
Из-за питья яства сахарного,
Из-за снадобья-то матушки…
Раздвигайтеся, столы дубовые,
Собирайтесь, скатерки самобраные,
Благослови-ко меня, кормилец-батюшко
И родимая моя матушка,
От раденья ретива сердца,
Чтобы жить-то мне, не маяться,
На меня бы вам не плакаться.
Ваше-то благословеньице
Мне дороже злата-серебра,
Кроме солнышка мне красного:
Я ведь с ним-то, красна девица,
Буду жить до гробовой доски,
Вы прощайте, мои милые… и т. д.
Если у невесты нет в живых отца или матери, она ездит причитать на могилу:
Я зайду, многокручинная,
В Божью церковь соборную,
Помолюсь я угоднику Николе святителю.
И пойду я на колоколенку,
И ударю трижды в колокол,
И побужу своего родителя.
Расступися, мать сыра земля,
Расколися ты, гробова доска,
Раздерися, полотно белое.
Вы растворитесь, очи ясны.
Разомкнитесь вы, уста сахарные,
Раскатитесь вы, руки белые.
Меня нарядить, младу, есть кому,
А благословить меня некому,
Нонь, при нынешнем времени.
Благословляет молодешеньку,
Благословленой мой батюшко,
Родимой мой брателко (или кто другой).
А вот обращение к отцу, отданному в солдаты:
Ты, кормилица-матушка,
Ты, сокол, мой милый брат,
У вас что это за праздничек?
Все-то гости собираются,
Одного-то гостя нетутка,
Родимово мово батюшки.
Уж вы свет, мои голубушки,
Приближенные соседушки,
Вы, названые тетушки.
Пособите-ко, голубушки,
Вы мне горя-то поубавити,
Горючих слез поронити
И голосу повынести
Из высокого терему.
Подхватите вы, буйны ветры,
И снесите вы, буйны ветры,
Голоса-то великие
Далеко по святой Руси,
Высоко против небесу,
За реки-то за быстрые,
За моря-то за синие,
В города-то во дальние,
Во службу-то царскую,
Во неволю государскую.
Ты пришел бы, сударь-батюшка,
При последнем поре-времечке,
При последнем свиданьице,
При последнем расставаньице,
Да принес, сударь-батюшка,
Мне свое благословеньице,
Мать Божью Богородицу.
Как твое благословеньице
И спасет и помилует,
Из синя моря вынесет.
При прощании невеста не причитает, а, что называется, "ревет толстым голосом" и ойкает. Дружка идет и приговаривает, потопывая ногой:
Пошел дружка -
Веселая ножка
Из дому угощен
И хозяином улещен.
Накупил дружка
И куниц, и лисиц,
И красных девиц.
Дружка на коня садится,
Конь-то веселится,
К церкви катит.
Земля дрожит…
Шапки долой!
Едет князь молодой
Со княжушкой.
Дружка первый садится в сани и впереди всех едет к церкви. С ним рядом садится и полудружье, за дружкой едет жених с "братним местом" – братом, потом невеста со свахой, а за ними едут родные, по старшинству и родству. Невесту везут на паре и тройке, провожают ее девицы от дому до околицы родной деревни.
Невеста причитает:
Вы простите-ко, подруженьки,
Мои милые голубушки,
В чем сгрубила – не прогневайтесь!
Вы пойдете, мои милые,
На работушку на летнюю,
На гулянья на веселые,
На беседушку на зимнюю,
Вспомяните меня, милые.
Вы весной, в лугах зеленых,
Когда будете плести венки,
Для меня, для красной девицы,
Голубой венок не надобен:
Я плела его в последний раз
И бросила в речку быструю,
Унесло венок в чуму сторону,
Ко синю морю Хвалынскому.
Девушки сидят у невесты на санях или в повозке и поют:
Отлетела лебедь белая
Что от стада лебединого,
Приставала лебедь белая
Что ко стаду гусей серых.
Гуси стали лебедь щипати.
Лебедь начала кричати им:
"Не щиплите, гуси серые.
Не сама я к вам, лебедушка.
Залетела – не охотою:
Занесло меня погодою.
Что погодушкой ненастною,
С люта севера снежиского".
В церковь невеста тоже едет закрытая платком, и только тогда ей открывают лицо, когда наденут венцы и обводят вокруг налоя.
Венчание почти повсеместно гармонично вписалось в свадебный обряд, разделив гулянье в доме невесты (до венчания) и жениха (после венчания).
А как же происходило венчание? И здесь свои тонкости.
Совершение бракосочетания в русской церкви
По приезде в храм жених с невестою входили в притвор, где священник читал молитву: "Боже, глаголавый пророки…", окуривал их кадилом, очищая тем самым от завистливых взглядов, которые они могли встретить по пути следования в церковь, и затем уже вводил их в самый храм.
В храме жених с невестою становились против царских врат на камче и соболях. Впереди и по бокам их становились участвовавшие в свадебном поезде: перед невестою стояли с караваем и со свечою, а перед женихом только со свечою. Священник брал кольца у жениха золотое, а у невесты железное (хотя оно могло быть и золотым) и нес их в алтарь на престол, где они полагались "на десной стране святой трапезы, обращену убо железному ко десной стране, златому же ко левой и близ един другого".
После венчания все слезы и причитанья кончались.
Новобрачных везли в дом жениха, отец и мать которого встречали их с хлебом-солью и с образами и благословляли: отец иконою, а мать – хлебом-солью и иконою; затем новобрачных благословляли крестный и крестная жениха и вводили в особую избу или горницу, где наскоро кормили, а гостей в это время усаживали за столы.
Входя в горницу, жених должен был перенести невесту через порог на руках для того, чтобы обмануть домового, заставить его принять девушку как новорожденного члена семьи, который в дом не входил, а в доме оказался. Этот обряд был распространен повсеместно благодаря своей красоте: мужчина демонстрировал им свою силу и любовь к молодой жене.
Новобрачных усаживали на шубу – шерстью кверху – среди стола, и начиналось гулянье: пили, ели, веселлись; одни новобрачные не должны ни пить, ни есть, а сидеть за столом рядом, прижавшись руг к другу, рука с рукой, нога с ногой, чтобы кошка не пробежала. По окончании гулянья гости били тарелки и рюмки, а затем молодых отводили спать в особую горницу или холодную избу, у порога которой также били горшки и прочую посуду.
Перед тем как покинуть свадебный пир, муж, в знак своей власти, ударял будущую спутницу своей жизни по спине плетью, полученною от тестя. Это символизировало переход молодой женщины от одного "хозяина" к другому. После этого в положенное время молодой муж уводил суженую в сенник. При этом молодых сопровождали все гости, и если кто-то случайно перебегал дорогу "свадебному поезду", то мог и угодить под саблю возглавляющего процессию ясельничего.
Сваха провожала молодых в спальню, делая разные наставления и приговорки: "На первую ночку паренька и девочку".
И вот молодые остаются одни. Жена должна подать плеть и разуть мужа, у которого в сапоге спрятаны деньги. Если ей удавалось снять прежде тот сапог, в котором была монета, это означало, что ей будет счастье, в противном случае означало, что ей придется угождать мужу и разувать. Эти деньги жена брала себе, благодарила мужа. А муж, взяв плеть, трижды слегка ударял жену – чтобы в семейной жизни больше никогда не бить. Раздевшись, он укладывался на постель, а женушка-молодушка, также раздевшись, вскакивала через мужа на постель и ложилась к стене.
Как видите, и здесь свой особый расчет: новобрачных укладывают в холодную спальню для того, чтобы дети у них были здоровыми и не боялись холода, а жена скачет через мужа на брачную постель для того, чтобы детей родить легко и благополучно.
Деньги муж кладет в сапог для того, чтобы они водились у жены всю жизнь.
Княжий стол
"Княжий стол" приготовлялся у новобрачного на второй день после свадьбы.
Утром подгулявшие еще с вечера гости идут "поднимать молодых", но в спальню будить молодых входит одна только сваха. Она шла за простыней или рубахой молодушки. Этим предметам придавалась большая магическая сила, через них невесту навсегда могли сделать бесплодной, поэтому свахи относились к своим обязанностям со всей серьезностью. Если невеста "честная" – о дверь спальни били горшки, наряжали упряжку и ехали утром за родителями невесты (после венца на пиру у жениха их не было), приводили и начинали угощать и величать. В противном же случае лошадям привязывали вместо цветов старые веники, рваные тряпки; родителей невесты в этом случае величали так, что они частенько загодя прятались. Им подавали "на угощение" рюмку без дна.
Прочие же родные стоят у дверей горницы, бьют горшки, кринки, тарелки. При выходе молодых их поздравляют и стучат, разбивая посуду. Если молодая доказала свою невинность, все гости наряжались в красную одежду, повязывали красные же платки на шесты и с такими знамёнами шествовали по селу.
Молодоженов усаживают за "княжий стол", рядом рассаживаются все родные, а затем начинается угощение – завтрак, после которого молодых снаряжают в путь к тестю и теще и прочим родным новобрачной, приглашать их на "княжий стол". В этот путь молодые отправляются одни.
У тестя их угощают чаем и закусками, а они приглашают родителей и всю родню на "княжий стол". Молодые возвращаются домой, а за ними тотчас же приезжают и званые гости.
И вот все в сборе, все усаживаются за столы, и начинается "княжий стол".
Новобрачные усаживаются посреди стола, а новая родня садится около новобрачных, занимая первое место в переднем углу.
Отец и мать новобрачной должны сидеть в переднем углу, если на свадьбе нет священника с матушкой, но при их присутствии они не занимают первое место, которое называется "попово место" или "для попов и дураков".
Отец и мать новобрачного не сидят за столом, а ходят у столов и кланяются, угощая гостей, а другие родные новобрачного подают за столы кушанья и напитки. При каждом кушанье, поданном на стол, отец и мать новобрачных, а также и подающие говорят: "Покушайте, гости хорошие, дорогие!"
За "княжьим столом" новобрачные также ничего не пьют и не едят, а только, если им подносят вино и пиво, пригубливают. Новобрачных, как перед первым столом после брака, так и "княжьим", кормят отдельно в другой избе, что и называется "покормить молодых на особинку".
Подгулявшие гости за "княжьим столом" очень часто обращаются к новобрачным со словами: "Горько, очень горько!"; называя новобрачных по имени и отчеству, просят: "Нельзя ли подсластить?" При этом новобрачные должны встать, поклониться поцеловаться "крест-накрест", сказать: "Покушайте, теперь сладко!" Гость допивает из стакана или рюмки и говорит: "Вот теперь очень сладко", а потом подходит к новобрачным и целует их. Таким образом, за "княжьим столом" только и слышится "горько", и поцелуям нет конца. В старину бытовало поверье, что во время поцелуя души любящих друг друга мужчины и женщины сливаются в единое целое. Наши предки высоко ценили духовность и целомудрие молодых, поэтому прилюдный поцелуй жениха и невесты рассматривался как законное долговое обязательство.