Глава 10
(1) Не хощу же вас не ведети, братие, яко отцы наши вси под облаком быша, и вси сквозе море проидоша. (2) И вси в Моисеа крестишася во облаце и в мори, (3) и вси тожде брашно духовное ядоша, (4) и вси тожде пиво духовное пиша. "Бывшее с ними (Исх. 14), – говорит Апостол, – есть образ совершающегося у нас". Ибо море уподоблялось купели, облако – благодати Духа, Моисей – иерею, жезл – кресту, перешедший море Израиль – крещаемым, а преследующие египтяне представляли собою образ демонов, сам же фараон служил изображением диавола; потому что, перейдя через море, израильтяне освободились от владычества египтян, как бы в некое прообразование приняли с неба манну (Исх. 16). Да и камень уподоблялся Владычним реб рам (Ин. 19, 34), потому что сверх чаяния источил им воду (Исх. 17, 6). И сие Апостол излагает яснее. Пияху бо от духовнаго последующаго камене, камень же бе Христос (1 Кор. 10, 4). Хочет же сказать сим Апостол, что не камень послужил для них этим, но Божия благодать, соделавшая, что и оный камень сверх всякого чаяния издал потоки вод. Ибо если бы камень последовал за ними или последовала вода из камня, то отчего бы им снова иметь нужду в воде?
(5) Но не во множайших их благоволи Бог: поражени бо быша в пустыни. Ибо, кроме Халева и Иисуса Навина, все вошедшие в перечисление были истреблены (Чис. 17, 38). Так показав, что хотя все сподобились благодеяний, однако же бо́льшая из них часть не извлекла для себя пользы из Божиих даров и понесла наказание за непокорность, Апостол присовокупил:
(6) Сия же образи нам быша, яко не быти нам похотником злых, якоже и они похотеша. (7) Ни идолослужителе бывайте, якоже нецыи от них: якоже есть писано: седоша людие ясти и пити, и восташа играти (Исх. 32, 6). (8) Ниже соблудим, якоже нецыи от них соблудиша, и падоша во един день двадесять три тысящы.
(9) Ни да искушаим Господа, якоже нецыи от них искусиша и от змий погибоша. (10) Ни ропщите, якоже нецыи от них ропташа и погибоша от всегубителя. Каждое из сказанных событий Апостол представил, как сходное с тем, в чем погрешали коринфяне. И во-первых, указал на злое похотение, от которого рождается большая часть зол; потом – на идоло служение и на чревоугодие, от которого произошло и первое, потому что и коринфяне, поработившись чревоугодию, делали пиры в идольских капищах. Упомянул и о блуде, показал число умерщвленных за него, посевая тем страх наказания в уме соблудившего. Роптали же и у них сподобившиеся меньших дарований, потому что не всех были удостоены. И искушали Господа говорившие разными языками, пользуясь сим дарованием в Церкви более по честолюбию, нежели по надобности.
(11) Сия же вся образи прилучахуся онем, то есть как прообразы, потому что в них предначертывалось совершающееся у нас. Писана же быша в научение наше, в нихже концы век достигоша. Ибо не ради их пользы сделал Бог, что предано сие письму, потому что какую пользу приобрели от писаний умершие? Напротив того, имелась в виду польза, проистекающая из того для нас. Прекрасно же Апостол присовокупил слово и о конце века, возбуждая коринфян к поспешнейшему деланию добродетели.
(12) Темже мняйся стояти да блюдется, да не падет, то есть "блюдись ты, возомнивший о себе, что имеешь ведение". Поскольку и коринфяне терпели многие оскорбления и обиды от неверующих и потому, вероятно, высоко о себе думали, то Апостол присовокупил:
(13) Искушение вас не достиже, точию человеческое, то есть малое, ибо сие выражение обычно употреблять божественному Апостолу в означение малого, например, когда говорит: Человеческо глаголю, за немощь плоти вашея (Рим. 6, 19), разумеет: "говорю соразмерно с природой [человеческой]".
Верен же Бог, иже не оставит вас искуситися паче, еже можете, но сотворит со искушением и избытие, яко возмощи вам понести. Сим Апостол научил не полагаться на себя самих, но испрашивать Божией помощи. Изложив же все сие, возвращается к главному предмету.
(14) Темже, братие моя возлюбленная, бегайте от идолослужения. Апостол постепенно усиливает обвинение и показывает, что равнодушное вкушение идоложертвенного нимало не отличается от служения идолам.
(15) Яко мудрым глаголю. Обличение произносит вместе с похвалою, стараясь одобрительным словом и оное сделать удобоприемлемым.
Судите вы, еже глаголю. Вас самих беру в судьи, потому что знаю ваше благоразумие.
(16) Чаша благословения, юже благословляем, не общение ли крове Господней есть? Хлеб, егоже ломим, не общение ли тела Господня есть? (17) Яко един хлеб, едино тело есмы мнози: вси бо от единого хлеба причащаемся. "Сподобляясь Священных Таин, не с Самим ли Владыкою вступаем в общение, не говорим ли, что это Его Тело, Его Кровь?" Вси бо причащаемся от единого хлеба. Потом Апостол подтверждает сие иным образом.
(18) Видите Исраиля по плоти: не ядущии ли жертвы общницы олтареви суть? "Посмотрите же
и на Израиля и поймите, что причащающиеся жертв вступают в общение с самим жертвенником, потому что из одной жертвы часть приносят на жертвенник, а часть едят сами". Израилем же по плоти Апостол назвал израильтян, пребывающих в неверии, так как уверовавшие именуются Израилем духовным.
(19) Что убо глаголю? Яко идол что есть? Или идоложертвенное что есть? (20) Но зане, яже жрут языцы, бесом жрут, а не Богови. Но никто да не думает, будто бы говорю, что идоложертвенное имеет какую-либо силу и по естеству своему может осквернить вкушающего. Не это разумею, но что служащие сему суеверию приносят жертвы бесам.
Не хощу же вас общников быти бесом. Потом Апостол внушает больший страх.
(21) Не можете чашу Господню пити и чашу бесовскую. [Ибо коринфяне вкушали и идольских возлияний].
Не можете трапезе Господней причащатися и трапезе бесовстей. Возможно ли нам вступать в общение и с Господом, вкушая Честного Тела Его и Крови, и также с демонами, вкушая идоложертвенной пищи?
(22) Или раздражаем Господа? Еда крепчайши Его есмы? Слово раздражаем (παραζηλουμεν) Апостол употребил в значении "уязвляем" (παραχνιζομεν); напомнил же коринфянам и Божие слово, изреченное Израилю: Тии раздражиша Мя не о Бозе, прогневаша Мя во идолех своих (Втор. 32, 21).
(23) Вся ми леть суть? (это надобно читать как вопрос, потом как ответ). Но не вся на пользу. Вся ми леть суть? (и сие так же). Но не вся назидают.
"Позволительно тебе по тому ведению, какое приписываешь себе, делать все, но неполезно тебе делать вред другим. Делаемое тобою не назидает их. Положим, что ты совершен, но надобно позаботиться и о немощных". Ибо сие присовокупил Апостол:
(24) Никтоже своего си да ищет, но еже ближняго кийждо. Но поскольку Апостол совершенно воспретил вкушение идоложертвенного, а в то время города полны были таковых мяс и, вероятно, одни из уважения к апостольскому закону не стали бы вовсе покупать их, а другие по чревоугодию пренебрегли бы законом, то по необходимости и касательно сего узаконивает, что следовало.
(25) Все, еже на торжищи продаемое, ядите, ничтоже сумнящеся, за совесть: (26) Господня бо земля и исполнение ея (Пс. 23, 1). "Все – Божие создание, все Богом приведено в бытие. Посему покупайте небоязненно, не спрашивая, идоложертвенное ли это или нет". Ибо сие значит сказанное: ничтоже сумнящеся.
(27) Аще ли кто от неверных призывает вы, и хощете ити, все предлагаемое вам ядите, ничтоже сумнящеся, за совесть. Апостол не повелел и не запретил позванному идти, но власти позванного предоставил, что делать, потому что невозможно было бы уловлять неверных, прекратив общение [христиан с окружающими].
(28) Аще ли же кто вам речет: сие идоложертвенно есть: не ядите за оного поведавшаго и совесть. Господня бо земля и исполнение ея (Пс. 23, 1). Одно и то же прибавил и о ядении, и о неядении, научая, что и вкушающим должно знать, что все есть Божие создание, и также не ядущим надлежит быть в том же уверенными.
(29) Совесть же глаголю не свою, но другаго. "Ты знаешь, что Господня земля и исполнение ея, и презираешь немощь идолов, а он, поработясь заблуждению, терпит от сего вред, думая, что ты причащаешься идоложертвенных мяс". Сие дают видеть последующие за тем слова:
Вскую бо свобода моя судится от иныя совести? Свободою называет Апостол благодать веры. Ибо сему научает и в сказанном ниже.
(30) Аще аз благодатию причащаюся, почто хулу приемлю, о немже аз благодарю? То есть несправедливо другому терпеть вред по причине моего совершенства.
(31) Аще убо ясте, аще ли пиете, аще ли ино что творите, вся в славу Божию творите. Прекрасно Апостол все это: и сидеть, и ходить, и беседовать, и сожалеть, и наставлять – совокупляет воедино, чтобы во всем поставить для себя одну цель – Божию славу. Так повелел и Господь: Да просветится свет ваш пред человеки, яко да видят ваша добрая дела и прославят Отца вашего, иже на небесех (Мф. 5, 16). Так сказано и здесь.
(32) Безпреткновени бывайте Иудеем и Еллином и Церкви Божией. Да не будет никакого повода к соблазну ни неверующим, ни уверовавшим уже.
(33) Якоже и аз во всем всем угождаю. Правда, это свойственно и льстецам, но не таково, что сказано дальше.
Не иский своея пользы, но многих, да спасутся. Льстецы же не чужой пользы, а своей ищут, лучше же сказать, и своей не ищут, потому что вредят себе больше, нежели другим. А божественный Апостол своего не искал, имел же в виду спасение других, через них приумножая негибнущее богатство.
Глава 11
(1) Подражателе мне бывайте, якоже и аз Христу. "Соревнуйте сим моим мерам в деле Домостроительства, потому что и я подражаю Владыке, Который иначе беседовал с иудеями, а иначе с Апостолами, и иное предлагал совершенным, а иное несовершенным". Так заключив обвинение во вкушении идоложертвенного, Апостол исправляет иные еще погрешения. Ибо коринфские женщины имели обычай и во время молитвы не покрывать главы, а иные, величаясь своим красноречием, покушались даже и учить в церкви. Посему Апостол исправляет здесь это.
(2) Хвалю же вы, братие, яко вся моя помните, и якоже предах вам, предания держите. И это – не истинная похвала, потому что Апостол укоряет их паче, как не сохранивших данных им уставов.
(3) Хощу же вас ведети, яко всякому мужу глава Христос есть: глава же жене муж: глава же Христу Бог. Мужьям желая подчинить жен и уча, что на преподавание учения не надлежит отваживаться той, которой издревле Бог повелел состоять под властью мужа (Быт. 2, 18), употребил Апостол сей образ выражения. Ибо, не Божественные преподавая догматы и не богословие излагая, дал речи такой порядок. Но последователи Ария и Евномия и из этого пытаются доказывать, что Сын есть тварь и создание, потому что сказано: Глава Христу Бог. Следовательно, и жена – создание мужа, так как глава жене муж! Но жена – не создание мужа, а из сущности мужа. Значит и Сын – не создание Божие, но из сущности Божией. Сие же, что всякому мужу глава Христос есть, говорит божественный Апостол, как очевидно, о верующих. И Христос – Глава наша не по Божеству, а по человечеству, ибо мы нарицаемся Телом Его; Главе же надлежит быть однородною с Телом. Посему по человечеству Он – наша Глава. Следовательно, по человечеству и Его Глава – Бог. Если же угодно им утверждать, что сказано сие и по Божеству, то пусть знают, что как в отношении нас, имеющих человеческое естество и верующих в Него, именуется Он Главою по человечеству, потому что по человечеству единосущен с нами, так и Отец, именуясь Его Главою, показывает Свое с Ним единосущие; и один и тот же единосущен Отцу по Божеству и нам по человечеству. Главою же Его именуется Отец, как Отец и Виновник [бытия Сына].
(4) Всяк муж, молитву дея или пророчествуяй покрытою главою, срамляет главу свою. Коринфяне и на сие отваживались безразлично, ибо по эллинскому обычаю и волосы отращивали, и с покрытыми головами молились Богу.
(5) Всяка же жена, молитву деющая или пророчествующая откровенною главою, срамляет главу свою: едино бо есть и тожде остриженней. (6) Аще бо не покрывается жена, да стрижется: аще ли же срам жене стрищися или бритися, да покрывается. Обычаем растить волосы Апостол достаточно доказал, что жене прилично покрываться.
(7) Муж убо не должен есть покрывати главу, образ и слава Божия сый. Жена же слава мужу есть. Человек есть образ Божий (Быт. 1, 27) не по телу и не по душе, но по одному праву начальства. Посему, так как ему вверено начальство над всем, что на земле, то и называется он образом Божиим. А жена, состоя под властью мужа, слава мужу есть и как бы образ образа. Ибо хотя и она начальствует над другими, но повелено ей быть в подчинении у мужа. Потом и иным образом доказывает сие Апостол.
(8) Несть бо муж от жены, но жена от мужа. Посему мужи имеют первенство и по порядку создания.
(9) Ибо не создан бысть муж жены ради, но жена мужа ради. И сего достаточно в доказательство, что муж достоин верховной власти, потому что не он приведен в бытие на потребность жене, а она на потребность мужу (Быт. 2, 18).
(10) Сего ради должна есть жена власть имети на главе ангел ради. Покрывало Апостол назвал властию, как бы так говоря: "Пусть [она] показывает подчиненность, прикрывая себя, и особенно ради Ангелов, которые приставлены к людям, потому что им вверено попечение о них". Так и в Деяниях сказано: Не сам он, но ангел его есть (Деян. 12, 15). И Господь говорит: Блюдите, да не презрите единаго малых сих, верующих в Меня: аминь бо глаголю вам, яко ангели их выну видят лице Отца Моего небеснаго (Мф. 18, 10). Поскольку же Апостол сказанным давал мужам сильный повод к превозношению, то по необходимости присовокупил:
(11) Обаче ни муж без жены, ни жена без мужа в мире, потому что от супружества и взаимного их общения размножился [человеческий] род.
(12) Якоже бо жена от мужа, сице и муж женою. И не удовольствовался сим Апостол, но указал Виновника их.
Вся же от Бога. И опять самих коринфян призывает в судии.
(13) В вас самех судите, лепо ли есть жене откровенней Богу молитися? (14) Или и не самое естество учит вы, яко муж убо аще власы растит, безчестие ему есть. (15) Жена же аще власы растит, слава ей есть? зане растение власов вместо одеяния дано бысть ей. Если жена вменяет себе в честь иметь волосы, отъятие же их почитает бесчестием, то пусть рассудит, как бесчестит она Давшего волосы, приступая не с подобающею стыдливостью и честью.
(16) Аще ли кто мнится спорлив быти, мы таковаго обычая не имамы, ниже церкви Божия. Слова сего достаточно к тому, чтобы пристыдить и крайне спорливых, ибо Апостол показал, что таково мнение не его одного, но и всех церквей Божиих. Итак, против сей погрешности употребив приличное врачевание, Апостол по примеру наилучших врачей врачует и другую немощь. Был обычай в церквах после та́инственной литургии иметь общую трапезу богатым и бедным, и это служило великим утешением для бедных, потому что состоятельные приносили из дому припасы, а живущие в нищете по общению веры участвовали в пиршествах. Но с течением времени совершалось это не как должно, и состоятельные стали пренебрегать бедными. Дознав это, божественный Апостол пишет и о сем, что надлежало.
(17) Сие же завещавая не хвалю, яко не на лучшее, но на хуждшее сбираетеся. Упрекаю вас справедливо, ибо должно было вам с течением времени приумножать добродетель, а вы утрачиваете ее и умаляете сие богатство.
(18) Первое убо, сходящымся вам вкупе, слышу в вас распри сущыя, и часть некую сих верую. Апостол разумеет распри не догматические, но происходящие от честолюбия, в которых обвинял и в начале Послания. Весьма же премудро умерил силу обвинения, ибо не сказал просто: "верю", но: и часть некую сих верую.
(19) Подобает бо и ересем в вас быти, да искуснии явлени бывают в вас. Ересями называет Апостол прения, но не разногласия в догматах. Слово же подобает не означает необходимости. Подобно сему и сказанное Господом, что нужда есть приити соблазном (Мф. 18, 7). Как в точности предвидящий будущее, предрек Он, что предвидел, но не Сам принудил, чтобы сделалось это. Впрочем, это не вредит, говорит божественный Апостол; при обличении живущих порочно проявляется благоискусность мужей доблестных.
(20) Сходящымся убо вам вкупе, несть Господскую вечерю ясти. Господскою вечерею Апостол называет Владычнее Таинство [Евхаристии], потому что оного одинаково причащаются все: и живущие в бедности, и хвалящиеся богатством, и слуги, и господа, и начальники, и подначальные. "Посему должно было, – говорит Апостол, – чтобы и общие трапезы действительно были общими и уподоблялись Владычней вечери, которая всем одинаково предлагается. Ныне же не так вы поступаете".
(21) Кийждо бо свою вечерю предваряет в снедение, и ов убо алчет, ов же упивается. Апостол показал, что общие трапезы совершенно противоположны Трапезе Владычней, потому что сей Трапезы все ра́вно причащаются, а там ов убо алчет, ов же упивается. Не сказал Апостол "пьет" или "насыщается", но упивается, усугубляя обвинение: и тем, что пьет один, и тем, что упивается. Потом продолжает со строгою укоризною.