Понятно, ничего такого раввин писать не стал. Будучи расстроен, он принял мудрое решение прочесть письмо своему товарищу. Когда он закончил, коллега произнес удивившие его слова: "Письмо написано, несомненно, в гневной манере. Но при всем уважении к тебе, следует сказать: ты тоже не вполне прав. Письмо было адресовано тебе, и, видя, насколько прихожанин расстроен, тебе следовало написать ему, хотя бы то, что ему ответил председатель".
Раввин какое-то время молчал. Наконец он сказал коллеге: "Ты прав. Но если я не вполне прав, то почему я так раздражен на этого человека?"
Он некоторое время размышлял над поставленным вопросом и в конечном итоге понял, что если бы жалобщик написал ему второе письмо, говоря о своем разочаровании, что не получил ответа на свое письмо, то он бы почувствовал себя ужасно. Ему было бы очень тяжело от понимания причиненного страдания, и он бы немедленно позвонил или написал этому человеку.
Вместо этого жалобщик не сказал ему о своей обиде и гневе, а стал делиться своими чувствами с работодателями раввина, советом правления синагоги, надеясь таким образом настроить людей против него и вызвать его увольнение.
Вместо того, чтобы четко осмыслить законность критики этого человека, раввин впал в ярость.
Мораль? Всегда выражайте свое недовольство тому, кто его вызвал. Есть мудрость в старом четверостишье Вильяма Блэйха:
Зол был на друга я,
Но высказал весь гнев – от злости не осталось и следа.Зол был я на врага,
Ни слова не сказал и злость лишь возросла.
7. Честная битва
Как-то раз, Реш Лакиш, молодой человек, разбойник и гладиатор, встретил раввина Йоханана, ведущего ученого своего времени, который купался в Иордане. Молодой гладиатор прыгнул в воду, и у них завязался разговор. Впечатленный внешностью и явной смышленостью Реш Лакиша, раввин Йоханан сказал ему: "Достоинства, коими ты обладаешь, следует посвятить Торе".
На что Реш Лакиш ответил: "Внешность, коей вы обладаете, стоит посвятить женщинам", – поскольку раввин Йоханан был необычайно красивым мужчиной.
"Если ты раскаешься, – ответил раввин Йоханан, – я устрою тебе женитьбу на моей сестре. Она намного красивее меня".
Реш Лакиш согласился, и раввин Йоханан устроил свадьбу, став его наставником. За несколько лет бывший разбойник и гладиатор стал одним из лучших ученых мужей Израиля.
Какое-то время спустя, в йешиве раввина Йоханана возник спор. Разногласия были чисто технического характера и касались того момента в производстве, когда инструменты могут оказаться нечистыми с точки зрения их ритуального использования. Раввин Йоханан утверждал, что такие металлические предметы, как мечи, ножи и кинжалы считаются полностью сформированными, а потому и могущими быть ритуально нечистыми уже тогда, когда кузнец закаляет их в горне.
Несогласный, Реш Лакиш стоял на том, что их можно считать готовыми только после погружения в холодную воду.
Раздраженный тем, что ему прилюдно перечат, раввин Йоханан отреагировал с сарказмом: "Разбойник знает свои инструменты".
Взвинченный намеком Йоханана на свое постыдное прошлое, Реш Лакиш ответил: "Что хорошего вы тогда сделали, когда склонили меня отказаться от моей разбойной жизни? Среди гладиаторов я был известен как "Мастер", и здесь также меня называют "Мастером"".
"Что хорошего тебе сделали?! – вскричал Йоханан, – Тебя привели под крылья Господни!"
Почти сразу после этого инцидента Реш Лакиш серьезно заболел. Раввины были убеждены, что это стало следствием того, что он вызвал раздражение раввина Йоханана. Жена Реш Лакиша, сестра раввина Йоханана, умоляла брата помолиться о выздоровлении своего мужа, но тот отказался. "Если не за мужа, так помолись хоть за моих детей, чтобы они не осиротели", – просила она.
"Если твой муж умрет, я позабочусь о твоих детях", – ответил раввин Йоханан.
"Тогда помолись за меня, чтобы я не осталась вдовой", – умоляла его сестра.
Но брат ответил: "Я буду поддерживать тебя, если твой муж умрет".
Вскоре Реш Лакиш умер, и раввин Йоханан впал в глубокую депрессию. Раввины отправили ему в ученики Елазара бен Педата, молодого ученого, который подавал большие надежды, надеясь, что острый ум юноши развеет печаль Йоханана.
Раввин Элазар бен Педат сидел напротив раввина Йоханана и всякий раз, когда старший раввин высказывал свое мнение, говорил: "Я знаю другой источник, подтверждающий ваше заявление".
Наконец раввин Йоханан сказал ему: "Ты считаешь, что ты подобен Реш Лакишу? Всякий раз, когда я высказывал мнение, Реш Лакиш находил двадцать четыре возражения моим словам… Он вынуждал меня обосновывать каждое указание, которое я давал так, что в конце предмет разговора был полностью ясен. Но все, что ты делаешь, – говоришь, будто знаешь другой источник, подтверждающий мои слова. Я разве не знаю, что то, что я говорю, – правильно?"
Раввин Йоханан отвернулся от молодого человека, разорвал свою одежду и пошел, пошатываясь, плача, не переставая выкрикивать: "Где ты, сын Лакиши?"
В конце концов, он лишился рассудка. Раввины молились, чтобы Бог проявил к нему милость, но вскоре он умер.
Ссору между раввином Йохананом и Реш Лакишем, безусловно, можно отнести к одной из печальнейших историй, содержащихся в Талмуде. Два человека, бывших лучшими друзьями, поссорились, и один из них умер прежде, чем они смогли примириться. Выживший был настолько безутешен, что единственным, что могло успокоить его боль, оказалась смерть. Возможно, одна из самых печальных сторон этой истории в том, что спор, приведший к трагедии, возник, можно сказать, из-за пустяка.
Это событие дает всем нам важнейший урок: сколь бы гневны вы ни были в ходе спора, не выходите за рамки обсуждаемого вопроса. Чтобы показать несостоятельность заявлений собеседника, никогда не используйте то, что дискредитирует его как личность. Неспособность придерживаться этого простого правила приводит к тому, что относительно сдержанные споры превращаются в злые ссоры, приводя к разрыву отношений между друзьями, близкими или членами семьи.
На протяжении многих лет во время своих лекций я задавал слушателям вопрос: "У кого из вас в семье есть родственники, которые больше не желают общаться между собой?" Почти в каждом случае в зале оказывается поднятой, по меньшей мере, чуть больше половины рук.
Когда я прошу людей описать причины такой семейной вражды, они обычно упоминают о спорах, возникших по незначительному поводу, которые потом разрослись. Что приводило к этой эскалации? Благодаря близости отношений, люди знали друг о друге факты, которые, если ими воспользоваться, имели разрушительный эффект, и так резкие слова приводили к соответствующему результату.
Это типичная ситуация, возникающая в ссорах, которые разрушают семьи и кладут конец дружбе. В одной семье вражда между братом и сестрой возникла на основе краткого некролога по их отцу. Местная газета написала, что покойный в момент смерти находился в доме своего старшего сына. И хотя это было правдой, заметка разозлила дочь, с которой отец прожил многие годы, прежде чем перебрался в дом к сыну. Она была в гневе, что ее брат не позаботился о том, чтобы данный факт был упомянут в некрологе.
Все поступки брата, совершенные после смерти отца, которые получили неодобрение сестры, были воскрешены в памяти, подвергнуты критическому разбору и осуждены в ходе все более язвительных словесных перепалок. Я подозреваю, брат вскоре стал отвечать, припоминая в злости ей некоторые минувшие происшествия и свои обиды. Несмотря на то, что ссора произошла более пятнадцати лет назад, брат и сестра с тех пор имеют весьма натянутые отношения. Я убежден в одном: пожилой отец, чей некролог послужил поводом для ссоры, был бы крайне несчастен, видя ее.
Старая еврейская пословица гласит: "Ненависть делает прямое кривым". Когда люди впадают в гнев, их здравомыслие "дает крен". Внезапно тот, кто обычно достаточно добр и ответственен, как раввин Йоханан, начинает говорить жуткие вещи. Не имея неотразимого аргумента, чтобы победить в споре с Реш Лакишем, раввин Йоханан прибег к сугубо личному выпаду: разве возможно, чтобы кто-либо отдал предпочтение доводам Реш Лакиша, учитывая, что тот был гладиатором и разбойником?
Когда Реш Лакиш не стал отступаться от своего возражения и действительно контратаковал Йоханана, унизив его, последний разозлился еще сильнее. Если бы еще за час до спора кто-нибудь спросил Йоханана о том, кто его лучший ученик и ближайший друг, он несомненно бы сказал: "Реш Лакиш". Однако теперь, после резкой словесной перепалки, даже вероятная смерть Реш Лакиша не смягчила его отношения. "Я позабочусь о твоих детях, когда они осиротеют", – заверяет он сестру. – "Если ты овдовеешь, я буду тебя поддерживать".
Насколько неуместны были те заверения! Она пришла к брату не оттого, что переживала за финансовую поддержку своей семьи, – она лишь хотела, чтобы два самых главных мужчины в ее жизни, брат и муж, помирились. Возможно, она думала: "Если Йоханан, даже в такой ситуации, пойдет навестить моего мужа, быть может, тот пойдет на поправку". Но поскольку раввин Йоханан не пожелал "смягчить" свое сердце, оба мужчины оказались в конечном итоге обречены.
Ежегодно из-за того, что противоборствующие стороны отказываются биться честно, распадаются десятки тысяч семей и разрушается дружба. Споря с кем-либо, вы вправе излагать свои доводы, выражать свое мнение, объяснять, почему вы считаете, что другая сторона неправа, и даже показывать, насколько вы сердиты по этому поводу. Но это все, на что вы имеете право. Вы не имеет морального права подрубать позицию вашего оппонента, показывая его или ее несостоятельность как личности. Безнравственно откапывать что-то из прошлого этого человека, то, что вы достоверно о нем знаете, поскольку близко общались, и использовать против него или нее.
Однако люди запросто делают это и потом негодуют, если другой человек разрывает отношения или отвечает подобным аргументом. Слова имеют последствия, и, если вы пользуетесь ими, чтобы причинять другим боль, ваши жертвы найдут способ причинить вам ответную боль. Это то, что произошло между раввином Йохананом и Реш Лакишем. Избежать подобной горечи в жизни можно, научившись биться правильно – этично.
8. Как упрекать и как принимать упреки
Кто может остановить своих домочадцев от совершения греха, но не делает этого, ответственен за грехи, совершаемые его домочадцами. Если он может остановить людей своего города от совершения грехов, но не делает этого, он ответственен за грехи, совершаемые людьми его города. Если он может остановить от совершения грехов целый мир, но не делает этого, он ответственен за грехи, совершаемые во всем мире.
Вавилонский Талмуд, Шаббат 54б
Не злись, что не можешь сделать других такими, как ты хочешь, поскольку ты не можешь сделать себя таким, как ты хочешь.
Томас а Кэмпис
Пророк Нафан являет библейский образец того, как можно эффективно упрекнуть кого-то. Когда он узнал, что царь Давид совершил прелюбодеяние с Вирсавией и устроил так, что ее муж погиб в битве, пророк понял, что ему нужно встретиться с царем. Он встретился с Давидом наедине, чтобы подвигнуть того признать великое зло, совершенное им.
Нафан пришел к царю и поведал ему о незначительной, но беспокоящей его несправедливости, на которую он недавно обратил внимание:
В одном городе жили два человека, один богатый, а другой бедный. У богатого было очень много крупного и мелкого скота; а у бедного ничего, кроме одной овечки, которую он купил маленькой и выкормил, и она выросла у него вместе с детьми его; от хлеба его она ела и из чаши его пила, и на груди у него спала, и была для него как дочь. И пришел к богатому человеку странник, и тот пожалел взять из своих овец или волов, чтобы приготовить обед для странника, который пришел к нему, а взял овечку бедняка и приготовил ее для человека, который пришел к нему.
Сильно разгневался Давид на этого человека, и сказал Нафану: "Жив Господь! Достоин смерти человек, сделавший это!.."
И сказал Нафан Давиду: "Ты – тот человек!" (2-я Царств, 12:1–7).
Нафан осознавал свою моральную ответственность встретиться с царем Давидом и указать на его серьезные проступки, но он также понимал и необходимость преподать свой укор так, чтобы он возымел действие и тем самым побудил Давида признать свою неправоту. Если бы он стал выражать Давиду свое мнение напрямую, называя его прелюбодеем и убийцей – царь, вероятней всего, занял бы оборонительную позицию, как это делает большинство из нас, застигнутое за чем-либо непозволительным. Мы легко можем выдвинуть целый список оправданий, возможно таких: "Да у меня и в мыслях не было совершать прелюбодеяние, меня просто захлестнула страсть. Когда Вирсавия сказала мне, что беременна, меньше всего я желал гибели Урии. Я вызвал его с поля брани и отправил домой, чтобы он провел ночь со своей женой. Так бы он смог счесть, что ребенок – его. Но он отказался. Я даже приказывал ему отправляться домой – причем дважды, – и в обоих случаях он меня не послушал. У меня не осталось выбора. Если бы я ничего не предпринял, то вернувшись позже и увидев, что Вирсавия беременна не от него, он бы мог ее изувечить. А если бы стало известно, что я переспал с женой одного из своих командиров, пока тот сражался за меня? Это могло бы привести к мятежу. Я царь Израиля, на мне лежит ответственность за судьбу целого государства. Ради сохранности государства я был просто обязан погубить Урию".
Вместо этого, отойдя в своем упреке от личности, Нафан дал царю увидеть этот вопрос с точки зрения простой нравственности: он взял жену другого человека, как богатый человек завладел овечкой, которую очень любил бедняк. Когда Давид вынес свой приговор вымышленному богачу: "Достоин смерти человек, сделавший это!", а Нафан указал: "Ты – тот человек!", царь вынужден был признать, что также заслужил смертельного приговора. Давид понял, что никакие попытки обосновать свой поступок, не смогут смыть совершенное им прелюбодеяние и невинную кровь Урии.
Именно благодаря тому, что Нафан знал, как подать критику, Давид смог раскаяться.
К счастью, не многие из нас когда-либо столкнутся с необходимостью упрекать кого-то в столь серьезных проступках. Однако, когда мы общаемся с очень близкими нам людьми часто возникает повод для критики, а иногда мы просто обязаны делать это, оправданно выражая гнев (см. главу 6) или стремясь уберечь человека от возможного вреда, или пытаясь принести пользу какому-то третьему лицу. Действительно, критика тех, кто поступил неправомерно, входит в 613 заповедей Торы: "Обличи ближнего твоего, и не понесешь за него греха" (Левит, 19:17).
Некоторые ученые объясняют последнюю часть заповеди "…и не понесешь за него греха" как обязующую высказаться, чтобы не разделить ответственность за деструктивное поведение другого. Например, если ваш приятель напился и готов сесть за руль, эта строка обязывает вас сделать все от вас зависящее, чтобы отговорить его от подобной затеи. Даже если вам не удалось как-то на него повлиять, то есть если вы не приложили должных усилий, чтобы не дать ему сесть за руль пьяным, вы разделяете его вину за те беды, которые он может натворить.
Данная заповедь также предписывает нам делать замечание и в менее экстремальных ситуациях. К примеру, ваш приятель выступает с нападками в адрес своей супруги или пытается воспитывать своего ребенка путем его унижения. Высказываться в подобной ситуации обычно достаточно неловко, но оставаться безмолвным гораздо более безответственно: вы поспособствуете тому, что подобное будет продолжаться.
Есть и второе истолкование фразы "…не понесешь за него греха", которое предлагают некоторые мыслители: несмотря на то, что вы можете, а иногда и обязаны способствовать исправлению других, будет греховным осуществлять это в унизительной или оскорбительной для них манере. Если вы выступаете с упреком в чей-то адрес, стремясь удержать человека от совершения серьезных проступков, риск поставить его в неудобное положение может выглядеть не столь ужасным (хотя, даже в этом случае оскорбление, которое он может почувствовать, возможно существенно снизит эффективность воздействия ваших слов на его поведение). С другой стороны, если вы пытаетесь улучшить кого-то в менее значимых моментах (например, ребенка, который безответственно что-то сломал), то пристыдить его здесь совсем не оправдано. В этом случае попытка устранить зло меньшее, приводит к тому, что вы сами совершаете зло большее. Вместо этого следует стремиться найти такой способ критики, который причинит наименьшую боль и при этом принесет наибольшее благо.
Давайте обратимся к истории, приведенной покойным Исааком Асимовым, автором и редактором около 470 книг, которого многие поклонники считают одним из умнейших людей Америки. Сам Асимов был весьма откровенен в своей высокой самооценке: "Я всегда воспринимал себя как выдающуюся личность, еще с детства, и у меня никогда не возникало сомнений по этому поводу".
Если когда-либо жил человек, чье самолюбие было невосприимчиво к бестактной критике, то это вполне мог быть Асимов. Однако в его посмертно опубликованных мемуарах он пишет об одном случае, который так никогда и не позабыл.
Пятнадцатилетним школьником Асимов был зачислен в класс по писательскому ремеслу, где преподавал человек по имени Макс Н. Первым заданием, которое ученики получили от преподавателя, было написание очерка. Когда спросили, есть ли желающие прочесть свое произведение перед всем классом, Асимов поднял руку. В своих мемуарах он вспоминает: "Я прочитал лишь четверть, когда Н. остановил меня, и охарактеризовал мою работу оскорбительным матерным словом. Я никогда ранее не слышал, чтобы преподаватель пользовался непристойностями и был шокирован. Однако ни у кого в классе шока это не вызвало. Они весьма бурно посмеялись надо мной, и я сел на свое место горько посрамленным…"