И наконец, прямо под выключателем висит матерчатый плакат, давний подарок от Бетти. Мне по-прежнему нравится лозунг: "Боже, дай мне терпения... и немедленно!"
Надеюсь, теперь вы чувствуете себя как дома?
Хорошо. Садитесь, снимайте туфли и откиньтесь на спинку кресла. Позвольте мне протянуть руку и помочь вам...
IV
Вообразите эту сцену для меня, если можете.
Серое, сырое и пасмурное утро в одном из наиболее бедных и опасных пригородов Кливленда. Температура колеблется около нуля, ранний снегопад сменился снегом с дождем; замусоренные улицы с бесконечными рядами тусклых баров, лавочек с дешевой порнографией и дурно пахнущих кафе, почти лишенных признаков человеческого обитания. Здесь трудно найти хотя бы малейший намек на то, что до Рождества остается лишь четыре недели.
Внезапно мы видим движение... признак жизни. В поисках защиты от стихии к треснувшему стеклу ломбарда прижался какой-то бродяга в рваной хлопчатобумажной рубашке, почти не защищающей его худое тело от холода и сырости. Его спутанные волосы грязными прядями спадают на плечи, глаза покраснели от дешевого вина, уже выпитого сегодня утром, а живот подводит от голода.
Прижавшись бородатым лицом к запыленному стеклу, он рассматривает внутренность ломбарда. Что-то привлекает его внимание. Пистолет... маленький пистолет с прикрепленной к нему желтой табличкой: "29 долларов".
Бродяга со стоном засовывает окоченевшую правую руку в карман засаленных джинсов и достает три мятых десятидолларовых купюры: все, что у него осталось.
- Вот ответ на все мои проблемы! - негромко восклицает он.
- Я куплю этот пистолет с парой патронов к нему и отнесу в ту грязную дыру, где сейчас живу. Потом я заряжу пистолет, приставлю дуло к виску... и нажму на курок! И никогда больше, никогда мне не придется видеть в зеркале лицо этого жалкого неудачника!
Этот человек действительно неудачник. Всего лишь за несколько лет он умудрился потерять все, что придавало его жизни ценность и осмысленность: любящую жену, прекрасную дочь, хороший дом и нормальную работу, не говоря уже о его гордости, вере и уверенности в своих силах. Как и многие из нас, он попытался сыграть с жизнью в рулетку, не позаботившись выучить правила игры. Теперь ему приходится платить за свое невежество. Стоя под холодным дождем этим унылым утром, он готов отказаться от своей жизни.
Это достойное жалости человеческое существо, уже почти решившее лишить себя будущего, - не редкость в наши дни.
Увы, такой сценарий сотни раз ежедневно повторяется в нашей прекрасной стране, когда люди в конце концов утрачивают остатки надежды на завтрашний день, который когда-то таил в себе столько обещаний. И это не говоря уже о тысячах других, которые не лишают себя жизни, но все равно сдаются. Они ставят на себе крест и позволяют своим мечтам исчезнуть в тумане прошлого. Они перестают жить и просто существуют, - это то, что Торо называл "жизнью, полной тихого отчаяния". Они уже мертвы в возрасте пятидесяти, сорока, тридцати или даже двадцати пяти... хотя их хоронят, как правило, не раньше семидесяти двух.
К счастью, тот бедняга, тот неудачник, дрожавший под дождем в Кливленде, так и не купил пистолет. Он не расстался с жизнью в то ужасное утро много лет назад.
Если бы он сделал это, то я бы не смог поделиться с вами своими воспоминаниями... или помочь вам сделать ваши мечты действительностью.
V
Трагедии, материальные неурядицы, утрата любви, потеря работы, развод, отсутствие перспективы, недостаток образования, чувство неполноценности, алкоголь и наркотики - вот лишь некоторые из стрел безжалостной судьбы, способные ранить вас на день, неделю, месяц или на целый год.
Но вы способны справиться с любым несчастьем и изменить к лучшему свою жизнь, как только сможете убедить себя, что в году никогда не было и не будет трехсот шестидесяти пяти дней, наполненных солнечным светом, мороженым, смехом и музыкой. Как сказал президент Кеннеди, "жизнь несправедлива. Она никогда не была и не будет справедливой". Даже наиболее преуспевшим людям, наиболее удачливым и прославленным представителям человеческого рода приходилось переживать моменты отчаяния и безнадежности.
Почему я не купил тот пистолет и не покончил с жизнью? Возможно, мне не хватило выдержки. Даже простой акт самоубийства требует мужества, а я пал так низко и находился в таком ужасном состоянии духа, что даже не мог заставить себя положить конец своим страданиям.
Наверное, вполне естественно - а спустя столько лет я даже ожидаю этого, - что в любом интервью с прессой, на радио или телевидении мне всегда задают одни и те же вопросы. Как вам удалось так круто повернуть ход своей жизни? Как вы смогли меньше чем за десять лет подняться из сточной канавы к руководству общенациональным журналом? Где вы, неудачник со средним образованием, получили опыт и знания, позволившие вам написать столько бестселлеров? И какие секреты успеха (они до сих пор упорно называют это "секретами"), открытые вами, могут помочь другим людям, отчаявшимся и разочарованным, начать лучшую жизнь?
Вернемся в прошлое вместе со мной...
Моя мать была мужественной веснушчатой ирландкой, а отец - трудолюбивым итальянским иммигрантом, чей талант садовника спасал семью от голода в годы депрессии. Несмотря на нашу бедность мать твердо верила и сумела, еще задолго до поступления в школу, убедить в этом меня, что когда-нибудь я стану писателем. "И не просто писателем, - всегда добавляла она, - а великим писателем!"
Я заразился ее убежденностью. Будущее "великого писателя" вполне устраивало меня, и чтобы, порадовать. маму, я начал писать короткие рассказы и читать книжки для взрослых еще в начальных классах, пока другие дети осваивали азы правописания. Мы не забывали о нашей мечте, и в выпускном классе Натикской средней школы в Массачусетсе я с гордостью носил звание редактора школьной газеты. Наконец после нескольких месяцев изучения каталогов разных колледжей мы с мамой решили, что для меня больше всего подходит школа журналистики при университете Миссури, и приступили к осуществлению наших планов. Во время церемонии окончания школы в единственном кинотеатре нашего городка мои родители со слезами радости на глазах слушали, как я читал "Благодарственное слово", сочиненное мною лично по поводу торжественного события.
Два месяца спустя после школьного выпуска июня 1940 года, когда мама готовила для меня ленч в нашей маленькой кухне, ее бедное сердце внезапно остановилось, и она умерла у меня на глазах. Это был конец мечты. Вместо того чтобы поступить в колледж, я поспешно записался в ВВС, окончил курсы бомбардиров и в конечном счете совершил тридцать боевых вылетов с эскадрильей Джимми Стюарта в 1944-1945 годах.
Я вернулся с войны в 1945 году и вскоре обнаружил, что бомбардиру со средним образованием не так-то просто найти работу. Впрочем, это меня не слишком беспокоило. Я заслужил пару серебряных крылышек на кителе, еще не достигнув возраста, в котором американцы получают право голоса, не говоря уже о нескольких боевых наградах. Я не сомневался, что смогу что-нибудь придумать.
Хотя лондонские вечеринки между боевыми вылетами исчерпали большую часть моего ежемесячного жалованья, у меня еще оставалось больше девятисот долларов, когда я вернулся в Нью-Йорк после увольнения из ВВС и самонадеянно арендовал квартиру неподалеку от Таймс-сквер. Затем я купил подержанную портативную машинку "Смит-Корона" и принадлежности для письма. Было еще не слишком поздно, исполнить мечту моей матери. Я все-таки стану писателем... великим писателем!
Но меня постигла неудача. В течение следующих шести месяцев, устроив на кухне, засиженной тараканами, творческую мастерскую, я посетил по меньшей мере пятьдесят журналов, чьи редакции находились в пределах досягаемости, но никто не выказал особого интереса к моему предложению. Я оставлял копии статей, коротких рассказов, несколько стихотворений, даже хитроумные кроссворды, но почтальон так ни разу и не принес мне чек от издателя. Наконец когда мои сбережения подошли к концу, я снова отказался от мечты, вернулся в Бостон и обратился с письменным заявлением в клуб ветеранов, выплачивавший почетным отставникам ВВС двадцать долларов в неделю в течение сорока двух недель. Наконец, после десятков мучительных и безрезультатных переговоров меня взяли на стажировку агентом по страхованию в крупную государственную компанию. "Стажировка" продолжалась четыре дня, а потом меня направили в прибрежный городок Уинтроп в качество дебетового агента. Представители этой ныне устаревшей профессии некогда ходили по домам клиентов и собирали страховые премии. Через несколько месяцев я женился, и мы с женой поселились в старом доме на две семьи. Так начались десять самых ужасных лет моей жизни... для меня и для несчастных людей, составлявших мое ближайшее окружение.
Вскоре я попал в беличье колесо. Я никогда не опережал своих кредиторов больше, чем на несколько дней, а ежемесячные выплаты были жесточайшим испытанием, несмотря на тяжелую и утомительную работу. Я мог отправиться куда угодно, в любое время суток, чтобы продать страховой полис, и все равно счетов было больше, чем денег на их оплату. Бог благословил меня чудесной дочерью, и я трудился еще упорнее ради ее блага. Но все было тщетно. Хотя и моя жена в конце концов снова начала работать, мы с каждым месяцем все глубже увязали в долгах.
Как-то вечером, не сумев заключить страховой договор с перспективным клиентом, я зашел в бар по дороге домой, чтобы пропустить стаканчик. Бог знает, я этого заслуживал... правда? День выдался тяжелый, к тому же из-под носа уплыла верная сделка, за которую я мог получить шестьдесят долларов комиссионных - тех самых долларов, в которых я так отчаянно нуждался. Вскоре один "трудовой" стаканчик после работы превратился в два... потом в четыре... потом в шесть... Так в течение нескольких месяцев из-за своей бездумности и легкомыслия я утратил любовь двух самых дорогих для меня людей. Я превратил их жизнь на земле в настоящий ад.
В конце концов я заплатил за свое непростительное поведение. Вернувшись домой в воскресенье после совещания страховых агентов в Бреттон-Вудс, штат Нью-Гемпшир, я увидел короткую записку на кухонном столе. Моя жена и дочь уехали. Они испили свою чашу страданий с жалким подобием мужа и отца, в которое я превратился. Два года спустя мне сообщили, что моя жена добилась развода и получила права на опеку над .дочерью.
Того, что последовало за их отъездом, можно было ожидать. Избавившись от единственных людей в мире, любивших меня, я погрузился в пучину алкоголя и жалости к себе. Процесс шел по нарастающей до тех пор, пока я не утратил способность нормально работать. Лишившись источника дохода, я потерял наш дом. Как-то утром я сложил скудные остатки одежды и других вещей в багажник своего старого красного "фалькона" и поехал куда глаза глядят. Это был ужасный момент - последнее прощание с давно знакомыми местами.
В течение следующих нескольких месяцев я шатался по стране, брался за любую работу, какую мог найти, чтобы выжить, и упивался дешевым вином. Я водил бензовозы в Техасе, работал с бригадой строителей в Оклахоме, расставлял кегли в кегельбане на Лонг-Бич... и это в тридцать пять лет!
Потом был Кливленд: несколько ночей, проведенных в пьяном угаре, и наконец то холодное утро, снег с дождем и манящий пистолет в> окне ломбарда. Не знаю, что тогда произошло. Я не слышал ангельских голосов и игры на арфе, не видел ослепительных вспышек света, возвещавших о моем спасении. Помню лишь, что я отвернулся от окна, пошел по улице под дождем и наконец забрел под желанный кров, где было тепло и сухо... в общественную библиотеку.
Благодаря стараниям матери, книги всегда были моими друзьями. Поэтому я снова начал проводить много времени в этой тихой гавани. Я искал ответы. Где я сбился с пути? Что я могу сделать со своей жизнью и возможно ли это вообще? Не слишком ли поздно для тридцатипятилетнего пьяницы и неудачника? Я знал, что можно жить лучше, но в каком направлении следует двигаться, чтобы попасть в этот рай?
В течение следующих нескольких месяцев, дрейфуя на восток в своей старой колымаге и перебиваясь случайными заработками, я старался проводить как можно больше времени в местных библиотеках, читая, изучая и размышляя. Аристотель, Платон, Карлайл, Норман Пил, Эмерсон, Франклин, Карнеги и многие другие мудрые люди стали моими спутниками и наставниками. Потребление спиртного постепенно снизилось до банки-другой пива в день. Я приобрел кое-какую одежду, и мое мнение о себе мало-помалу начало улучшаться, хотя у меня по-прежнему не было постоянной работы. А затем, в одно прекрасное утро, в общественной библиотеке Конкорда, штат Нью-Гемпшир, я обнаружил книгу, навсегда изменившую мою жизнь.
Книга "Достижение успеха через позитивный образ мыслей" Клемента Стоуна и Наполеона Хилла была совершенно не похожа на большинство методических пособий в кричащих обложках, обычно обещавших чудесные перемены в вашей жизни через месяц после прочтения материала. Мысль, которую Стоун и Хилл хотели донести до читателей, звучала ясно и четко: вы можете совершить все, что пожелаете, в пределах законов, установленных Богом и людьми, если .готовы заплатить требуемую цену. Заплатить за свои мечты. В этом заключалось главное различие между книгой Стоуна и Хилла и всеми остальными. Бесплатный сыр в ней не предлагался. Я залпом проглотил книгу и многократно перечитывал ее до тех пор, пока фактически не вызубрил все "мысли, которых следует придерживаться" в конце каждой главы.
Затем подоспел очередной Божий дар. Изучая и усваивая великую книгу Стоуна и Хилла, я познакомился с необыкновенной женщиной и влюбился в нее. Она настолько вдохновила меня, что я наконец собрался с силами, поехал в Бостон и обратился с просьбой о поступлении на работу коммивояжером в страховую компанию Клемента Стоуна. К моему величайшему удивлению, я получил согласие. Они решили попытать счастья с тридцатипятилетним неудачником. Вскоре после этого я женился на Бетти. Мы до сих пор вместе... и до сих пор любим друг друга.
На этот раз, обладая надлежащей тренировкой и большим желанием работать, я стал преуспевающим коммерсантом, и с каждой неделей зарабатывал больше денег, чем когда-либо имел в своей жизни. Через год меня назначили менеджером по продажам на территории Северного Мэна, где я набрал под свое начало группу голодных и честолюбивых сотрудников, многие из которых недавно приехали в город с окрестных ферм. Вскоре объемы наших продаж привлекли внимание головной компании. После долгих лет неудач я чувствовал себя превосходно и упивался славой и признанием. Но наша с мамой старая мечта все-таки время от времени всплывала на поверхность. Стать писателем... великим писателем!
Наконец я прислушался к внутреннему голосу, взял недельный отпуск, приобрел пишущую машинку и написал руководство по продажам, где говорилось о том, как лучше заключать страховые договоры с жителями сельских районов с использованием принципов успеха Клемента Стоуна. Многократно переписав свое произведение, я отпечатал его так аккуратно, как только мог, положил в коричневую папку и отправил по почте в центральный офис мистера Стоуна в Чикаго с надеждой на то, что кто-нибудь в самом деле прочитает мою работу и поймет, какой великий талант пропадает в Северном Мэне. Кто-то прочитал... и через несколько месяцев мы с Бетти и нашим новорожденным первенцем Дэном переехали в Чикаго, где мне дали работу в отделе рекламы и маркетинга - составлять материалы для стимулирующих программ и бюллетеней. Я наконец начал писать!
В 1954 году Наполеон Хилл и Клемент Стоун открыли журнал под названием "Успех без границ". Хотя у журнала имелось несколько тысяч подписчиков, в течение первых десяти лет он использовался в основном как внутренний печатный орган страховой корпорации Клемента Стоуна. Каждый месяц там печатались бесчисленные мотивационные статьи, сведения о продажах и редакционная колонка, написанная самим Стоуном. Проработав в маркетинговом бизнесе около двух лет, я узнал, что редактор "Успеха без границ" собирается уйти на пенсию. Я обратился с просьбой о переводе на его должность, хотя в то время не мог отличить журнальные гранки от рулона туалетной бумаги. Однако отсутствие знаний и опыта возмещалось энтузиазмом и новоприобретенным позитивным отношением к жизни. Во время личной беседы я сумел убедить мистера Стоуна, что мне нужна эта работа. Ог Мандино - ответственный редактор. Ого!
Я быстро понял, что откусил едва ли не больше, чем могу проглотить. В то время весь штат журнала составляли два человека: секретарша, работавшая неполный рабочий день, и художник-оформитель. Я снова принялся за долгую, изнурительную работу, месяц за месяцем собирая наш крошечный журнал буквально по кусочкам. Но дело того стоило. Через десять лет у нас было пятьдесят постоянных сотрудников, а ежемесячный платный тираж вырос с 2 000 до 155 000. Неплохой процентный прирост, вы не находите?
В первый год борьбы за выживание при подготовке очередного выпуска у нас не хватило одной статьи, и в нашем архиве не нашлось ничего, что устраивало бы меня. Сейчас, в ретроспективе, я вижу в этом еще один пример (их было много в моей жизни) того, как Бог передвинул шахматную фигуру и стал смотреть, как я отвечу на Его ход. В то время я был так занят чисто технической работой по составлению журнала, что у меня не было времени взяться за перо. Однако я хорошо понимал, что нам нужна статья, и нужна уже завтра, иначе мы не успеем подписать номер в печать. Я пошел домой и писал всю ночь. Героем моей статьи был великий игрок в гольф Бен Хоган, попавший в автомобильную катастрофу и так сильно пострадавший, что врачи сомневались, сможет ли он вообще когда-нибудь встать на ноги. Хоган не только снова начал ходить, но и снова выиграл общенациональные соревнования. Необыкновенный человек! Я поместил статью в журнале, а затем рок, совпадение, удача (или Бог?) снова изменили мою жизнь.
Один нью-йоркский издатель, у которого разболелись зубы, нанес визит своему дантисту. -Сидя в приемной, он взял с кофейного столика" свежий выпуск "Успеха без границ" с моей статьей про Хогана. Он прочитал ее, а вернувшись в свой офис на Южной Парк-авеню, написал мне письмо. Там, по сути дела, утверждалось, что я, несомненно, обладаю литературным талантом, и если у меня когда-нибудь возникнет желание написать книгу, то я могу связаться с этим издательством.
Через полтора года "Фредерик Фелл Паблишинг" выпустило маленькую книжку, озаглавленную "Величайший торговец в мире". Теперь, двадцать один год спустя, эта книга стала абсолютным бестселлером: издано более десяти миллионов экземпляров на восемнадцати языках!