III. 27
- Объединенные усилия… чего с чем? - спросил он, не оборачиваясь.
- Позже, - напомнила я. А потом пробежала кончиком пальца вниз, вдоль спины, чуть правее середины и все так же между точками на макушке и на пояснице.
- Здесь проходит канал под названием "солнце", - сказала я.
- Канал? - переспросил комендант, - Вроде мышцы или нерва?
- Нет, ни то, ни другое, хотя можете представлять его себе в виде нерва, если так проще. Но на самом деле это намного деликатнее - настолько, словно сделано прямо из самого света; такое, которое нельзя, разрезав, посмотреть. Есть масса таких каналов по всему телу. Они начинают развиваться еще прежде, чем все остальное, внутри утробы матери - целая сеть разветвляющихся незримых трубочек. И в действительности нервы, кровеносные сосуды, и даже кости и плоть нарастают вокруг этих каналов, как иней на ветвях и сучьях дерева, и все тело человека - это точное отображение этой сети светящихся каналов.
Так получилось, что вся эта сеть начинает развиваться прямо отсюда, - продолжила я, слегка нажимая большим пальцем на то самое больное место у него на спине, - Сеть начинает развиваться, когда вы еще находитесь в утробе матери, из этой точки на спине, как раз за пупком.
Вот почему Мастер говорит:
Направь то же усилие
В самый центр пупка,
И ты поймешь Устройство тела.
III.30 46
- Что он имеет в виду под центром пупка? - спросил комендант, все еще стоя ко мне спиной, но со всей очевидностью заинтересованный.
- Это место представляют в виде колеса - вроде тележного, со спицами, - ответила я, - На древнем праязыке, санскрите, это называется "чакра". По мере того, как развивается эта самая незримая сеть каналов, они ответвляются в разные стороны, подобно спицам от центра колеса, как раз в той самой точке на спине. А потом другие каналы, включая самые большие и наиболее важные, начинают развиваться вверх и вниз вдоль спины - и сама спина растет вместе с ними.
- Получается, что канал под названием "солнце", проходит вдоль спины снизу доверху, где ты провела пальцем? И он - один из самых главных?
- Верно, - ответила я, довольная, что он слушал так внимательно. Это здорово поможет нам починить его спину, - и поэтому Мастер поминает его первым.
- Но когда ты говоришь "канал" или "трубочка", - размышлял комендант вслух, - ты вроде как говоришь, что они полые изнутри - и, значит, что-то по ним протекает.
- Точно так, - поддержала я, - и чуть позже я расскажу вам даже больше. А пока давайте скажем только о том, что то, что движется по этим каналам, есть сама мысль: ваши собственные мысли двигаются по этой сети каналов, сотворенных из материи столь же неощутимой, как свет.
Если поразмыслить над этим, - продолжала я, - то можно разделить все то, над чем мы думаем, на две разновидности мыслей. Первая разновидность - это мысли о самых разных вещах, вроде стола, или больной спины, - и я снова ткнула его в спину, чуть посильнее, чтобы его ум не порхал, а следовал за мной. Он славно поморщился, и я возобновила рассказ.
- И есть собственно само думанье - сам ум. Нам слышно, как мы думаем, осознавая сами мысли. Таким образом, все, о чем мы можем думать, это либо предметы, вроде стены, либо сам ум.
Он кивнул, но я заметила, что он уже утомился, особенно после всех проделанных поз. Самое время подытожить все сказанное к тому, как же йога действительно подействует на его спину.
- Так вот, мысли, которые двигаются по каналу солнца, - и я снова пробежала пальцем сверху вниз вдоль правой стороны его Спины, - они сосредоточены на более конкретной, осязаемой стороне жизни. Вроде самой земли. И поэтому Мастер и говорит, что можно понять Землю, если разберешься с этим каналом. Имеется в виду, что можно понять, как мысли, которые двигаются вдоль этого канала, воспринимают вещи в мире вокруг нас. И, таким образом, можно вылечить вашу спину.
- Вылечить спину? Как это? Не вижу связи.
- А вот так, - ответила я, - Но мы на этом остановимся - этого более чем достаточно для одного раза. Видите ли, мысли, которые двигаются по этому каналу вдоль спины, - неправильные мысли. Они видят все совсем не так, как есть.
И это-то как раз и вызывает возмущения внутри канала и забивает тот самый центр, о котором мы с вами только что говорили, - и я снова ткнула его в спину, чтобы он хорошенько все запомнил.
- И из-за этого у меня болит спина, - вздохнул он.
- И из-за этого у вас болит спина, - повторила я, - Именно поэтому у вас болит спина.
- Стоит исправить это, и все будет в порядке со спиной?
- Стоит исправить это, и все будет в порядке с вашей спиной, и с любой другой тоже.
Он повернулся и принялся застегивать рубашку. Глянул на свой рабочий стол:
- Не такая уж это и малая книга, - задумчиво произнес он.
- Господин пристав, - я обернулась в его сторону, когда тот открыл дверь в мою камеру. Он посмотрел на меня сверху вниз своими красными глазами, как кот, который загнал в угол мышь.
- Мне нужна еда. Мне необходимо питаться. У меня нет здесь семьи, и у меня нет денег. Но я могу работать; умею работать помногу, только дайте попробовать, и мне все равно, насколько будет трудно - я могу заниматься любым… любым честным трудом.
Пристав широко и вальяжно осклабился; это была первая улыбка, которую я увидела на его лице, и меня это зрелище не на шутку напугало. Я почти ощущала, как в соседней камере Бузуку обратился в слух.
- Что ты умеешь, девчонка? Какие такие… навыки могут быть у девчонки? - последовала еще одна омерзительная улыбка.
Я подумала об уроке, который только что закончила с комендантом.
- Знаю йогу, - сказала я, - могу учить йоге, а еще могу учить праязыку - по книгам на санскрите.
Пристав грубо расхохотался.
- Я сказал навык, девушка! Что-то, за что кто-нибудь пожелает заплатить.
Я вспыхнула и потупилась. Самые большие ценности мира не имеют для него никакой ценности. И тут я вспомнила еще кое-что.
- Умею ткать. Я очень хорошая ткачиха - и скорая.
Пристав примолк, уставившись на меня и что-то подсчитывая в уме. А потом рявкнул:
- Бузуку!
- Да… господин! - раздался ироничный голос из-за соседней стены.
- Если тебе охота кинуть пару плошек заветренного риса этой дуре - валяй. Если она не сможет ткать, как она говорит, или оказывать какие-нибудь другие… ценные услуги, скажем так… то она все равно долго не протянет.
- Да… господин, - снова раздался тот же голос - насмешливый, но не настолько, чтобы вызвать к действию палку, и мы все это понимали.
Глава 9. Северная Звезда
Третья неделя апреля
Ночные передачи через черную дыру в стене прекратились, зато из-за переднего угла начали поступать вполне щедрые плошки с рисом и бобами, а иногда даже маленькие вкусные сюрпризы. Я заметила, что эти приятные дополнения - скажем, горсть арахиса - появлялись тогда, когда дежурил караульный. В такие дни он усаживался на скамейке, ссутулившись и выпятив кругленькое брюшко, и сам ковырялся в большущей горе арахиса, уставившись в потолок или на противоположную стену. Лузгая орехи по одному, вяло бросая скорлупу прямо на землю, в невесть с каких пор копившиеся уже грязь и мусор.
- Что это? - спросил комендант во время нашего следующего занятия.
Он протянул мне куски пергамента, которые я хранила сложенными в конце Краткой Книги.
Я невольно потянулась и с почтением коснулась их - даже одно прикосновение могло поддержать меня.
- Это записи - пометки, которые я сделала на родном тибетском, когда мой Учитель преподавал мне Краткую Книгу Йоги. Там же и сделанный нами перевод. Они совершенно бесценны, даже более, чем сама книга Мастера, поскольку существуют другие копии.
Комендант задумчиво кивнул и заботливо положил листы на место.
- Вы все еще верите, что я украла эту книгу - что я могла украсть подобную книгу? - спросила я напрямую.
Он смотрел на меня какое-то время, а потом опустил глаза.
- Это все еще… предмет расследования, - ответил он.
- Расследование? И кто его ведет?
- Пристав, - ответил он прямо, и лицо у меня вытянулось, - Пристав вел это расследование, выясняя, не пропала ли у кого эта книга.
- Расследование? - повторила я, - Не пропала ли у кого? Сколько людей в округе могли бы обладать подобной книгой? Или могли хотя бы прочесть из нее?
Комендант сухо осадил меня:
- Вероятно… вероятно, больше, чем ты могла бы подумать, - сказал он
медленно. А потом деликатно обернул книгу тряпицей, и мы начали урок.
Спина его почти вернулась к своему обычному болезненному состоянию, и я осознала, что теперь уже не нужно было увеличивать число поз, а, скорее, углубляться в те, которые уже пройдены - удерживать их глубже, чем раньше. Это чуть ли не самое сложное в самостоятельных занятиях, вне классов с учителем, и я вновь напомнила ему о том, как важно держать в голове его миссию, когда бы ни начинало казаться, что трудно идти глубже:
- Те двое смотрят на вас. Им тоже необходимо исцеление.
От вас требуется постоянство и решимость трудиться.
Когда подошло время отдыха, комендант поблескивал мелким потом.
Я улыбнулась про себя. Он уже выглядел намного лучше, хоть сам этого и не замечал. "Как любой ученик", - вздохнула я.
Я снова попросила его встать лицом к стене и опять прошлась пальцем вдоль линии от макушки его головы до той самой точки на спине. Но на сей раз я провела ее чуть левее позвоночника.
- Канал под названием "солнце" имеет двойника. Мастер говорит о нем:
Поймешь
Расположение звезд,
Направив то же усилие
К луне.
II.28
Думаю, вы догадались, что имя двойника - канал луны.
- Почему все-таки "солнце" и "луна"? - встрял комендант, - Есть ли какая-то связь между этими каналами и настоящими солнцем и луной?
Внутренним взглядом я ясно увидела Катрин, склонившуюся над канавками, прорытыми в саду кротом, в попытке объяснить мне все то же самое.
- Не стоит сейчас в это углубляться, - ответила я. Но, дабы посеять зерно на будущее, добавила, - Когда на ветке набирается все больше и больше слоев инея, уже сложнее сказать, каким образом каждый бугорок отражает тот, который на самом деле находится на ветке.
Мы помолчали, и гордость коменданта - ну, та самая, которая у всех мужчин, - не позволила ему задать следующий вопрос.
- Понял, - сказал он уверенно, - Продолжай.
- Так вот, как вы можете догадаться, это тот самый канал, по которому двигаются мысли второй разновидности - не о конкретных предметах и вещах, а мысли о самом уме, о том, что мы вообще можем думать и чувствовать.
Так что можно сказать, что, когда вы думаете о больной спине, эта мысль проходит по каналу солнца. А когда вы думаете о том, каково это чувствовать, о том, что вы осознаете боль, то эти мысли идут по другому каналу - каналу луны. Улавливаете?
- Улавливаю, - ответил он, - Мысли о больной спине - по каналу справа. Мыли вроде "ой-ой" - по каналу слева.
Я кивнула и улыбнулась. Он явно схватывал все это довольно справно, и сами позы, и соображения о том, как эти самые позы работают. Я понимала, что все это поможет ему выздороветь.
- Итак, если все в мире вокруг нас - вроде земли, тогда наши мысли - и все различные части ума - вроде звезд: крошечные светящиеся точки, вспышки осознанности, рассыпанные по телу. И самые важные из них связаны с центрами, о которых уже шла речь: самые значимые пересечения каналов по всей длине спины - вдоль канала, самого важного из всех. Этот канал Мастер описывает так:
Направь усилие
На Полярную Звезду,
И ты поймешь
Их движение.
III.29
На этот раз я провела линию костяшками пальцев вдоль всей спины коменданта, посередине, от макушки головы до поясницы, как раз напротив пупка. - Это - срединный канал, проходящий через тело подобно сердцевине, оси, от которой ответвляются все остальные каналы. Он - словно Северная или Полярная Звезда, которая покоится на вершине незримой великой оси, вокруг которой в течение ночи обращаются остальные звезды.
Только благодаря этой неподвижной оси мы можем наблюдать движение звезд, и только благодаря срединному каналу можно понять, как звезды внутри нашего собственного тела - наши собственные мысли и вспышки осознанности - двигаются вдоль каналов. Ибо это есть канал самого понимания: канал, по которому движутся добрые мысли - о чистоте и благе, о покое и мудрости.
Еще какое-то время я подержала палец на том самом месте, где у коменданта болела спина и представила, как откроется его срединный канал, откроется тому, чему он когда-то был открыт, а потом - и дальше, бесконечно дальше.
Глава 10. Лошади и всадники
Четвертая неделя апреля
- Присаживайся, - сказал комендант в самом начале нашего следующего занятия, - У меня для тебя хорошие новости.
Сердце подпрыгнуло; разумеется, он решил, что книга - моя, и что я могу быть свободна. Но следом за этой пришла другая мысль: моя работа была еще не завершена ни с комендантом, ни с другими двумя несчастными душами. Но мне не пришлось принимать решения.
- Пристав говорит, что ты попросилась поработать, - начал он, и я… прошлась пальцами по заскорузлому шраму на руке.
- Да, правда, - ответила я, - следуя вашей рекомендации, сударь.
- Ну так вот, я счастлив уведомить тебя, что пристав договорился с одной женщиной, которая живет в небольшом квартале на западе отсюда, - комендант махнул рукой в сторону задней стены тюрьмы, - Будешь ткать для нее сколько она скажет. Она будет платить приставу, а пристав будет покрывать ее затраты на твою еду и проживание.
Легкий вздох радости сорвался с моих губ:
- Проживание? Я буду жить… жить у этой женщины?
- Да, - улыбнулся комендант, - и, должен отметить, пристав проявил настоящее великодушие. После обстоятельных размышлений я одобрил это решение, по двум причинам.
Я подняла брови.
- Во-первых, книга у меня, а также то, что ты называешь бесценными записями. Как бы то ни было, у меня есть ощущение, что они действительно имеют ценность, и ты не бросишь их за здорово живешь.
Я кивнула - это было более чем верно. Я поклялась Катрин, что доведу перевод и свои записи до окончательного вида и сделаю из них настоящую книгу для других людей. Выполнение этой задачи было одним из смыслов всей моей жизни, и, значит, стоило самой моей жизни.
- А во-вторых, тебе стоит уяснить еще кое-что, - продолжил он, - если ты попытаешься бежать, тебя поймают. Что бы ты там ни думала о нас троих, ты должна понимать, что сыскные короля - его личная служба, по всему королевству - неумолимы и сноровисты, особенно когда дело касается беглых заключенных. Ты в итоге опять окажешься здесь или даже где похуже, но на этот раз виновная в куда большем злодеянии, заслуживающем годы в этой дыре - независимо от того, твоя ли окажется книга в конце концов или нет. Я достаточно ясно выразился?
Что-то ёкнуло у меня под ложечкой. В отношении пристава что-то было не так в том, что обо всем этом говорил комендант. Но я также осознавала, что была всего лишь арестанткой, а это означает отсутствие выбора - или отсутствие осознания наличия такового, в любом случае.
Поэтому я просто кивнула, и дело было сделано.
- Ты будешь являться в участок раз в день с утра и оставаться столько, сколько потребуется, чтобы выяснить, нуждаюсь ли я в твоих услугах в тот день или нет, - добавил он.
Я вновь кивнула, и он приготовился к занятиям. На сей раз я велела ему встать ко мне спиной и снять рубаху еще до того, как мы принялись за позы.
- Вам необходимо знать еще кое-что о том, как работают каналы, - сказала я, - особенно три основных: солнце, луна и осевой, вокруг которого все и обращается, - я прошлась вдоль трех каналов тремя пальцами одновременно, - тогда вы по-настоящему поймете, что позы делают с вашей спиной - большую часть того, как в действительности работает йога.
Комендант был весь внимание, стоя лицом к стене - думаю, ему нравилась эта часть занятия, когда нужно было только слушать без необходимости смотреть мне в лицо, спокойно представляя все эти каналы, пока я о них говорила.
- Итак, мы говорили о том, что мысли двигаются по этим трем каналам… - начала я.
- Дурные мысли о внешних вещах двигаются по правой стороне, дурные мысли о самих мыслях - по левой, благие мысли - вверх и вниз вдоль срединного канала, - процитировал он.
Он явно размышлял над этим дома, что намного упростит наше сегодняшнее занятие. Катрин настаивала, чтобы я трижды мысленно пересматривала каждое занятие перед следующим, и я считала этот подход одним из величайших приемов нашей древней духовной линии.
- Господин комендант! - Караульный вломился в дверь и замер при виде старшего по званию без рубахи.
- Караульный! Что вы себе позволяете?! Когда вы, наконец, научитесь стучать?
- Господин комендант! Беспорядки! Мы… вы должны немедленно вмешаться!
Комендант начал натягивать рубаху.
- Где? - сурово спросил он.
- Да прямо перед входом во двор, господин комендант! На дороге, господин комендант!
Комендант потянулся за своей дубинкой, которая стояла в углу, собирая пыль.
- Потребуется ли подмога? - отрывисто спросил он, - Сколько народу втянуто?
- Да вообще никакого народу, господин комендант.
- Никого? - Комендант замер, одной рукой схватившись за дубинку, а другой - за свою больную спину.
- Ну да, господин комендант, только корова, господин комендант!
- Корова?
- Корова, господин комендант! Доедает последние остатки изгороди во дворе, господин комендант!
Я вообразила двор перед участком - плоский уродливый клочок земли, без всякой зелени. Если там и была какая-то изгородь, то я не заметила ее, пока меня вели сюда.
Комендант умело крутанул в воздухе палкой, словно жезлом. Описав круг, кончик дубинки тюкнул караульного аккурат по макушке. Совсем не то же самое, что я получила от пристава - скажем так, не более чем рутинная экзекуция.
- Караульный!
- Да, господин комендант, - взвизгнул молодой человек, потирая набухающую шишку.
- Идите к корове сами.
- Сам? Есть, господин комендант, сам.
- Встаньте позади нее.
- Позади нее! Сам! Есть, господин комендант.
- Задерите ей хвост, повыше.
- Господин комендант!
- А потом дерните, хорошенько.
- Господин комендант! Есть… господин комендант!
- И поглядите, решит ли корова просто на вас нагадить или брыкнуть и переломать вам ноги.
- Нагадить? Переломать? Господин комендант?
Комендант взял караульного за плечи, вытолкнул его за порог и хлопнул дверью.
- Болван! - воскликнул он, развернулся и зашвырнул палку обратно в угол, ворча и держась за спину.
- Простите за вмешательство, - прошипел он.