Что значит не согласиться с победой боли, с победой страдания? Это выражается молитвенно в жизни христиан. Сейчас уже это подзабыли, а раньше христиане говорили: "Ей, Господи, гряди". "Ей, Господи, гряди" – это ожидание второго пришествия и начала новой жизни, которая победит эту боль. В "Символе веры" сказано: "Чаю жизни будущего века". Вот это "чаю" означает, что я надеюсь на жизнь будущего века, она мне желательна. Т. е. есть жизнь этого века – страдательная, и я знаю, что есть жизнь другая, я жду ее.
Поэтому "Ей, Господи, гряди", т. е. приди к нам. Не надо торопить конец света, но приход Бога, когда Он всех изымет из этого страдания, из этого ада – конечно, он желателен. "Ей, Господи, гряди" – это восстановление той самой блаженной жизни, в которой не будет боли. Но Бог может прийти к нам не только потом, но в любой момент.
Часто мы связываем прекращение боли с полным исцелением. Человеку трудно представить, что если кто-то до конца разделит с ним его страдания – это уже не будет состояние отчаянной тяжести, состояние может быть благодатным. Мы думаем, что Христос со мной только тогда, когда Он волшебной палочкой махнет – и у меня все язвы прошли. А если Он говорит: "Я с тобой, с твоими язвами. Я сам страдаю"?
Страдание может помочь нам достичь блаженства не только в единении с Богом, но и в единении с близкими людьми. Владыка Антоний Сурожский пишет, что когда его мать умирала, не было счастливей времени. Потому что это были единственные годы, когда они по-настоящему были вместе. Он научился дорожить каждым днем, каждый день он ее видел, и общение их было удивительным. Он эту ее болезнь, умирание и смерть воспринимает как один из самых светлых периодов в своей жизни. Посмотрите, во многих воспоминаниях он останавливается на этом.
– Вы живете с тяжелой болезнью, наверняка у вас есть какие-то вещи, приемы, которые вы внутри себя делаете, когда бывает особенно плохо.
– Я не могу это каждому порекомендовать – не каждый это сможет, и я в свое время не мог, – но я всегда стараюсь молиться. Если есть молитва, это совсем другая жизнь. Мне жалко многих, у которых не болит и с которыми не происходит того, что сейчас происходит со мной. Потому что у меня болит, но Бог со мной.
Когда теряется молитва, то признать это, сказать: "Господи, забыл про Тебя".
Вы спрашиваете о практике. Сейчас для меня это самый действенный, самый счастливый прием – мне очень помогает Причастие.
– Вот, молитва. Молиться ведь тоже можно разными словами, можно молиться: "Господи, избави меня от этой боли", а можно как-то по-другому молиться.
– Да. Обратите внимание, что когда просили исцеления люди, о которых нам рассказывает Евангелие, они просили так: "Помилуй меня". Исцеляя, Он отвечал не просто "ты будешь прощен, исцелен", а: "вера твоя спасла тебя".
Т.е. оказывается, что с исцелением человек может получить спасение. Само Евангелие говорит о том, что просьба должна содержать признание человека, что это не обязанность Бога. Это милость, это настоящее снисхождение, если Он нас исцеляет, умиряет нашу боль. Поэтому, первая просьба – не на устах даже, а где-то в сердце: "Помилуй меня". И в этом есть признание и своей неправоты, и всего остального.
Есть такая притча о бревне и соломинке. Когда Христос говорит: "Лицемер, вынь прежде бревно из своего глаза, и увидишь, как вынуть сучок из глаза брата твоего". Я думаю, что бревно, которое нужно вынуть, – это непонимание милости Бога.
Если ты увидишь, что Он милостив – Он и тебе поможет, и ты сможешь другим помочь. Так что, приятие милости и желание ее – не просто какого-то холодного действия, отстраненного выполнения правила: "Сделай это – и получишь" – приятие человеком либо исцеления, либо какого-то ослабления от болезни – это личная встреча с милующим Богом.
– Как же увидеть Его милость в этой болезни?
– Если вы способны видеть милость от людей, то и от Него увидите.
– Но люди мне не посылают такой болезни, а вот Бог…
– Ну, не скажите. Когда поправляют мне подушки – мне больно, когда меня волокут туда – мне больно. Люди посылают мне это, они меня не понимают, и им не объяснишь. Нет той нежности, нет той чуткости, сколько раз им приходится объяснять, что нужно сделать…
Нет, мы страдаем и от них, и от Него – это всё едино, никогда не разделить. Если мы говорим о Боге – мы говорим и о людях, если мы говорим о людях – мы обязательно говорим и о Боге.
– Как увидеть Его милость?
– Нужно посмотреть сначала на себя – миловал ты кого-то или нет, прощал ты кого-то или нет. И потом посмотреть – догадались люди, что ты их помиловал или нет. Если ты за свою жизнь ни разу никого не помиловал, я думаю, что ты милость от другого не заметишь. Пожалей кого-нибудь, помилуй сейчас – нет такого положения, когда я не мог бы помиловать.
Есть крайнее средство для жестких сердец – это подание милостыни. Что оно означает? Не то, что я должен этого человека прокормить – нет. Передо мною сидит мошенник, который обирает людей; его выкатывают утром, скажем, в метро, а вечером забирают. Я ему подаю мелочь, свидетельствуя о том, что я прошу милости от тебя, Господи, ко мне, бандиту, как я, не рассуждая, даю этому недостойному. Помилуй меня, недостойного.
Почему нужно подавать милостыню? А потому что я сам немилостив. Я требую снисхождения к себе, злому бандиту. Про это и Иоанн Кронштадский говорил и призывал к этому. Иди, подай. Вот ты лежишь, есть какие-то копейки – пойди, раздай этим нечестным, бомжам и т. д. (только, чтобы они не выпили – хлебом или еще чем-то – но не нужно их соблазнять).
Именно взаимность помогает Богу действовать в нас. И если вы никогда не соглашались, не хотели дружбы, то вы не заметите, что Бог с вами дружил. Если вы никогда не хотели быть отцом – вы никогда не заметите, что к вам относились по-отечески.
Между прочим, Евангелие о какой милости говорит. Вот был жуткий человек, бандит – начальник налоговой полиции. И этот бандит сказал: "Кого обидел, тому возмещу четверицею". Т. е. он не мог принять милость, понимая, что он сам был немилостив.
Всё-таки о чем в Евангелие сказано: смерть – это одиночество, жизнь – это принятие единства. Если хочешь жизни – будь взаимен. Без взаимности ты останешься в смерти.
– Значит, ваш ответ на вопрос "какими словами молиться" это – "Господи, помилуй"?
– "Господи Иисусе Христе, Сыне Божий, помилуй мя грешного". Или просто: "Господи, помилуй". Потому что, если нет сил на полную молитву – говори кратко.
– Что можете еще сказать по поводу работы над собой для ослабления страданий?
– На боли не нужно сосредотачиваться. Не нужно ограничивать всю свою жизнь этой болью. Скажем, болит зуб. Днем, пока ты работаешь, он болит не так сильно, но стоит тебе сосредоточиться на себе, лечь в кровать спать – эта боль вдруг возрастает. Это простой, но ясный приме того, что если ты сосредотачиваешься только на своей боли – она тебя убьет.
Поэтому я советую даже в болезни искать какого-то дела. Ищите всё, что возможно, старайтесь трудиться. Хоть вяжите. Это отвлечет ваше внимание. Сосредоточенность на боли усиливает боль. Используйте любое здоровое занятие, которое занимает ваше внимание. Боль напомнит о себе – и всё-равно упорно туда возвращайтесь. Сама привычка возвращаться на работу научит вас отвлекаться, она многое даст.
Еще простые советы. Когда болит у вас, старайтесь попросить милости сначала к другим болящим. Потому что боль как бы замыкает человека на себе. Этим разрывается наше одиночество.
Еще одиночество разрывается благодарностью за тех, кто еще не болеет: "Господи, слава Тебе, что есть еще здоровые. Как хорошо".
– Может, расскажете подробнее о таинстве причащения, которое вам так помогает?
– Я могу вот чем обнадежить людей, которые далеки от веры. Начало веры – это как "первая любовь" – самая благодатная, где совершается много удивительного.
Человек приходит в храм – он потрясен всем: и силой, и глубиной и широтой… А потом проходит время, год, два, и всё это становится пресным, обыденным. И нужно очищаться от этого: "Господи, я опять Тебя предал, я опять Тебя забыл, я к Тебе привык. Прости меня". Т. е. идет возвращение этой первой любви.
Сейчас люди вообще говорят: "Я тебя разлюбил" – и как бы это приговор отношениям. Да нет, это продолжение их. Без предательств у нас не бывает отношений, поэтому ты скажи: "Господи, я предал первое чувство".
И если еще не было каких-то острых переживаний в вере, первый приход в храм очень многое может открыть. А обращение к таинству причащения – особенно. Подойти с доверием, как ребенок: "Господи, я не знаю даже, поможешь Ты или нет, я иду соединиться с Тобою" – ничего лишнего добавлять не нужно, каких-то обетов, обещаний не навешивать – "Иду, как дитя, которое еще не испытало жизни. Я не хочу вникать "как" и "что", я просто иду с Тобой на встречу". Это может изменить очень многое.
Больному проще. Когда человек здоров – ему нужно поститься, а болезнь сама есть пост. Если больной просто доберется до причастия – я считаю, что всё необходимое выполнено, и он уже может причаститься без всяких особых подготовок, только поисповедаться.
Считаю это величайшим средством, но, опять-таки, не могу сказать это всем. Знаю людей, которые говорят: "А я брезгливый". Какая-то мелочь может это заслонить. Много чего есть в душе. Всё-таки здесь должен быть определенный труд человека. Какой? Я не должен его подталкивать, приманивать, он должен переступить через эти препятствия. Они не простые, потом он их заметит (всякие "трудности", которые не допускают его). Переступить, довериться, впустить в свою жизнь Христа. Сильнее ничего быть не может. Все остальное, о чем я говорил – намного слабее.
– В том числе и в плане ослабления боли?
– Да.
Влияние прощения на состояние больного. Психолог Михаил Хасьминский
– В здоровой жизни больше всего нас мучают различные отрицательные эмоции, таких как гнев, раздражительность, обида, ненависть. Насколько важно для больного человека избавляться от этих негативных чувств?
– Мы почему-то считаем, что если мы прощаем, то совершаем великодушный жест. Нам кажется, что если мы прощаем, то тем самым приносим невероятную жертву. А на самом деле прощение – это не жертва и не великодушный жест. Прощение – это освобождение! Освобождение себя! И польза от прощения – в первую очередь нам самим.
Каждый из нас прекрасно знает, что обида, ненависть, злость – это тот груз, который очень тяжело носить, с которым тяжело дышать и тяжело жить. Часто такой человек теряет интерес к жизни, обрывает контакты с людьми. Как спутники этого "груза" появляются и другие проблемы, в том числе тяжелые телесные болезни… Но мы не видим того, что этот весь ужас, который нас окружает, прямое следствие того, что мы не можем отпустить ситуацию. А причины того, что мы не можем освободиться из этого рабства, – обиды, ненависть, злость, которые мы пестуем, лелеем и носим с собой.
Эти переживания – тяжелейший груз, который лежит на сердце, на душе, и не дает нормально жить тому, кто несет груз ненависти.
Знаете, на что это похоже? Вот представьте, что мы собираем обиды своей жизни: большая обида – большой камень, маленькая – маленький. Мы собираем обиды в огромный мешок. Эти камни нам нужны для того, чтобы, встретив человека, который нанес нам эту обиду, взять соответствующий камень и кинуть в него, чем, наконец, отомстить, "восстановить справедливость". Но мы не знаем, где и когда нам встретится тот человек, который нас обидел. Поэтому мы должны всегда и везде носить с собой этот наполненный камнями огромный мешок. Уже изнемогаем под ним, теряем последние силы, не можем ни думать, ни двигаться толком, потеряли все интересы, не можем под такой тяжестью радоваться жизни, но тащим, тащим…
Что дальше? Остается одно из двух: либо носить его всю жизнь, страдая, либо уж бросить и ходить свободно.
– А как это сделать?
– На самом деле прощать легко. Я сотни раз наблюдал, как люди обретали радость и уверенность, простив обидчика. Нужно просто трезво посмотреть на ситуацию.
Представьте: вы идете с этим тяжеленным мешком по мосту и… проваливаетесь в воду. Что будет? Первое, что вы сделаете, – это скинете мешок, даже если там лежат очень дорогие вещи, иначе просто не спастись. Причем сделаете это очень быстро и легко. А наша жизнь несравнимо дороже любых вещей, и уж тем более камней обид и жажды мести. Не стоит из-за них идти под воду. Уж лучше пусть утонут они.
– Почему кажется, что так трудно избавиться от обид и негативных эмоций?
– Потому что обида, ненависть очень быстро разрастаются в душе. Это такой сорняк, которому не нужен уход, который сам распространяется с огромной скоростью и губит все вокруг. Как только семена этого сорняка попали в благодатную почву – все, конец! И не будет человек дальше чувствовать радости, не будет иметь светлых желаний, и не будет он открыт миру и творчеству. Все лучшее будет убито сорняком.
Человек страдает, хочет от сорняков-обид избавиться, но… вдруг понимает, что на месте сорняков, если их вырвать, образуется пустота. Пустое место. И ему становится страшно. Вот люди и боятся этой пустоты. Если я сейчас обиду отброшу, с чем я останусь-то тогда?
– И что делать?
– Раз уж получилось, что мы позволили вырасти в себе этому сорняку, и раз уж в результате его уничтожения образовалась пустота, надо брать необходимые семена и засевать ими душу. Да, определенное время будет ощущаться пустота. Но потом семена – хорошие, добрые – дадут всходы. Потом появится плод, который заполнит это пустое поле…
А позволять сорняку расти дальше – бессмысленно. Пока ты от ненависти не избавился, что бы ты ни пытался делать: избавиться от боли или в чем-то себя найти, хорошего результата, скорее всего, не будет. И многие пережившие насилие, это знают.
Что же посеять вместо выкорчеванного сорняка? Семена эти известны: добрые дела, помощь другому человеку, молитва, милостыня. Все это те семена, которыми мы можем образовавшуюся пустоту засеять, получить здоровые всходы, а затем и плоды.
И нужно постоянно следить за своим полем. Потому что если постоянно здоровые семена вытаптывать и снова допускать сорнякам разрастаться, то ничего хорошего не вырастет.
– Осветите, пожалуйста, вопрос обиды на врачей.
– Обиды на врачей – нередкий случай. К сожалению, люди, не имеющие медицинского образования, да и в повседневной жизни практически не сталкивающиеся с медициной, считают, что им "со стороны виднее". Хотя врачи без сомнения более компетентны, и уж наверняка знают как лучше. А поскольку ситуация не всегда развивается в пользу выздоровления пациента, особенно у хронических, тяжелых больных, то естественно, первого, кого пытаются обвинить – это врача. Хотя все же надо отметить, что иногда – действительно заслуженно, потому что профессиональный уровень врачей, в общем-то, стремительно падает.
Но для начала надо разобраться – а что дает эта обида? Например, можно поругаться с врачом. Какие выгоды это принесет? Можно обижаться на него, втихую дуться, то есть, редко приходить на прием, не задавать интересующие вопросы, считая врача неправым в каких-то вещах, выяснять отношения нетактично, переходя на личности. Обида никому ничего не дает – ни врачу, ни больному, потому что врач из-за этого не может нормально относиться к пациенту, а соответственно – успешно его лечить. Почему? А кому же понравится постоянно находиться в конфликте? Пациенту это так же ничего не дает. Во-первых, эта обида его самого мучает.
Во вторых, она закрывает многие возможности, например, искреннего, отчасти неформального общения с доктором. Даже если он и виноват в чем-то, то обида – это путь, который ограничивает самого больного. Ведь в данном случае больной находится в ситуации, зависимой от врача, а не наоборот. Поэтому обида здесь совершенно бесплодна.
Понятно, что конфликтных ситуаций избежать нельзя, но их надо стараться решать каким-то иным способом, так как невыгодно ссориться с врачом самому.
– А если врачи запустили случай или были невнимательны к жалобам больного, и заболевание перешло в стадию, когда помочь невозможно, или болезнь перешла в хроническую форму?
– Это кстати, тоже случается довольно часто. Я уже говорил, что бывают случаи, когда врачи на самом деле виноваты. Да, они действительно запустили случай. Да, эта обида на них не лишена основы, и она, если разбираться – справедливая. Но, опять же, носить обиду в себе – болезненно, она ничего не даст ни самому больному, а уж тем более – его врачу.
Каждый врач это воспринимает по-разному, но в большинстве случаев – как какую-то агрессию со стороны больного. Все же знают, что, как правило, мы всегда стремимся переложить ответственность на кого-то. Например, врач будет себя оправдывать: "Я правильно лечил, это он там сам не выполнял назначения или вовремя не провел какую-то диагностику, или не пришли вовремя результаты анализов. Ну, я же не Бог, я не могу знать все". То есть, собственную вину всегда можно на что-то списать. К тому же, если пациент будет испытывать агрессию по отношению к врачу, врач осознанно или неосознанно будет стремиться принять меры по отношению к такому пациенту – он будет ограничивать с ним общение, будет становиться невнимательнее, в конце концов, он постарается "спихнуть" пациента кому-то из своих коллег, и это тоже будет объяснимо.
Только вот кому это принесет пользу? Конечно, если пациент хочет перевестись, например, к другому врачу, то некий конфликт может иметь смысл. Но обычно у врачей между собой корпоративные отношения. Другому доктору конфликтный пациент тоже не нужен. Сама обида – это путь к отталкиванию от себя. Другое дело как эту обиду изжить из себя, потому что этот вопрос принципиальный. Куда ее деть-то? Есть христианские методы борьбы с обидой, например, молитва за ближнего.
– А как быть с обидой больного на близких?
– Всегда кажется, что близкие чего-то недодали, что-то не так сделали, не туда пошли, не к тому врачу обратились и т. д. Опять повторяется та же ситуация, что и с врачом. Если начинать разборки и давать обидам выход, то можно остаться в некой изоляции. Ведь когда окружающие чувствуют себя некомфортно, они естественно стараются дистанцироваться от человека. А это может привести к еще большему усугублению обиды.
То есть сама по себе обида на кого-то ни к чему не приводит. Это чисто эмоциональная реакция, которая не просто не делает кому-то хорошо, она делает только хуже, и в первую очередь самому пациенту. Даже если некоторые люди стараются делать что-то, чтобы больной не обижался, то обычно таких людей надолго все равно не хватает.