Для чего дитя поддерживает связь с Царством детей
– Для чего дитя поддерживает связь с Царством детей?
– Очень хороший вопрос. В народе говорят, что если ребенок в семье один, то это ущербный ребенок. Как ты мыслишь, почто так говорят?
– Не знаю.
– Увидь себя единственным ребенком в семье. Как ты чувствуешь себя при этом?
– Одиноко, тоскливо, чувствую себя "не два не полтора", чего-то не хватает.
– А почто ты чувствуешь себя так?
– Не с кем поиграть, пообщаться на своем языке, чтобы меня услышали, почувствовали, слушали, видели, не могу почувствовать плечо брата и сестры, поделиться с ними радостью и горем.
– Так, а теперь ты – в большой семье. Как ты чувствуешь себя здесь?
– Никак.
– Это как же?
– Я и сейчас живу в семье, где шестеро детей. Четыре девки и двое парней. Я пятый в семье. И что? Я все равно одинок.
– Ты играешь со своими сестрами?
– Редко. Когда мы играли, то дело обязательно доходило до драки между нами, или они со мной играли только тогда, когда кто-то что-то натворил, и им необходимо было это на кого-то свалить. Чаще я играл с младшей сестрой, я люблю ее. А вообще-то, мне жить с сестрами не хотелось. Я всю свою жизнь мечтал о другом.
– Ну, а ты с младшей своей сестрой разговаривал?
– Да. И еще как!
– Так. А с ней во что играл?
– Во всякие игры, в ее куклы. Мечтали, какую мы будем строить семью. Из дерева делали кукол, машинки, из самодельных кубиков строили дома, рисовали, лепили из глины. Вместе шалили. Вместе мыли полы, посуду, хоть нам родители и запрещали делать это. А раз запрещали и воды не давали, то когда никого не было дома зимой мыли полы водой, собранной с подоконников в бутылки. Бывало до того шалили, что родители приглашали к нам сторожем бабу Коку. А когда мы играли с уличными ребятами – я защищал сестру. Дома, когда ее в чем-нибудь обвиняли сестры, я один отстаивал, чтобы ее не наказывали. Любил ей делать подарки. Делился с ней всем, что у меня было.
– Дак, вы строили в играх, какую хотите иметь семью?
– Да. Мы играли в куклы, в дочки-матери, в подружки и друзья. Я мечтал, какая у меня будет жена. Сестра – какой у нее будет муж. Сколько у кого будет детей. Сколько мальчиков, сколько девочек.
– Вы этим показывали свою охоту миру?
– Да. Мы играли открыто. Когда мне было пять лет, мы играли в семью и размышляли, у кого какая она будет. Я тогда говорил, что у меня будет несколько жен: первая – удмуртка, вторая – русская, а дальше расплывчато, как в тумане, не помню. А еще, что будет четверо или пятеро детей. Потом родители мне очень часто напоминали об этом… – вспоминаю я вслух.
– Играя в свои игры, вы рассматривали, что вам необходимо получить от жизни?
– Да. Когда мы строили свой город, мечтали, какой у нас будет дом, машина, еще что-то.
– Хорошо. А для чего ты тогда поддерживал связь с царством детей?
– Я созывал детей в семью, чтобы мне не быть одиноким. Показывал им путь, как прийти в эту семью, давал знание о маме и папе, рассказывал и показывал этот мир. А в царстве детей я постоянно черпал знания о том, как необходимо жить свою жизнь. Вот только почему-то мне никак ни удавалось жить так. А в тяжелые промежутки времени я получал оттуда силы. Да еще – напоминания о моей первичной задаче, которую мне необходимо выполнить здесь на Земле, чтобы пойти дальше в своем развитии.
– Так, а как ты поддерживал связь с Царством детей?
– Не знаю, оно как-то само собой происходило.
– Ясно. А что, кроме силы, ты получал из Царства детей?
– Был внутренний подъем, тепло, радость, чувства близости и родства.
– Здорово…! Вот и ответ на твой вопрос! Еще что-нибудь осталось не ясным из сказанного?
– Нет… Все ясно, – говорю я, рассчитывая на то, что наш разговор закончен.
Задача ведет дитя в мире плоти
Но тетя Наиля говорит мне в ответ:
– Есть еще одно нераскрытое в этой теме… Это то, ЧТО нас направляет в зачатии пустить корни в Матушку и Батюшку? Как ты видишь это, сынок?
Я опять теряюсь от такого неожиданного поворота, мысли куда-то разбегаются, в теле мгновенно появляется тяжесть, и я говорю:
– Не знаю… Ничего не идет… Все в тумане…
– Твоя задача, сынок… с которой ты пришел сюда, на этот Белый Свет. И та задача, на которую тебе подменила в тебе же самом тьма. Это ясно.
– Не-е-ет, – в смятении проговариваю я.
– Как ты видишь, куда может направить задача, с которой ты пришел на этот Белый Свет? – помогает мне тетя Наиля.
– На жизнь, – не задумываясь, отвечаю я.
– А куда направляет задача, которую тебе подсунула тьма?
– Ясно куда – на разрушение. Вот только не ясно, где произошла подмена моей задачи на задачу тьмы, и как задача направляет меня на то, чтобы пустить корни в маму и папу? – с раздражением проговариваю я.
– Где произошла подмена задачи увидеть можно. Скажи, что с тобой произошло, когда ты пришел на этот Белый Свет и увидел брань Матушки и Батюшки?
– Я бросился править маму и папу.
– А ты этим действием пошел по пути выполнения своей задачи?
– Нет. Я пошел в сторону… Я стал решать проблемы мамы и папы, но никак не свои.
– А как это произошло?
– Мне стало больно за маму и папу, за то, что они друг друга обвиняют и льют друг на друга грязь.
– А откуда эта боль за маму и папу?
– С прошлых воплощений. Я там тоже также себя вел и во всем обвинял свою половинку.
– А это что такое?
– Моя боль, с прошлых воплощений.
– И что она с тобой сделала?
– Она меня увела в сторону, создав мне ситуацию: что я, мол, сейчас могу исправить свою ошибку, сделанную в далеком прошлом, через родителей.
– А как ты смотришь, боль – это тьма?
– Да. Это ее войско, скопившееся в том или ином месте… На душе – душевная боль, а на теле – боль физическая… Но в том и другом случае это тьма и ее войска.
– Именно, именно так и происходит подмена задачи жизни на задачу тьмы! – восклицает, как дитя, тетя Наиля от радости. А, немного успокоившись, продолжает:
– А вот по поводу – как нас направляет задача жизни – можно сказать только тогда, когда мы знаем эту задачу, а пока ты ее не можешь озвучить. Так?
– Да, – с сожалением соглашаюсь я.
– Но можно взять любую промежуточную задачу. Вот, например: создать условия для того, чтобы слиться воедино с плотью, и слиться с ней воедино! Посмотри, как тебя направляет эта задача?
Я задумываюсь и отвечаю:
– Эта задача показывает мне в каком направление мне необходимо идти.
– И в каком направлении тебе необходимо идти при этой задаче?
– Исследовать свою плоть, прислушиваться ее да развивать ее.
– Так. А в каком направлении тебе необходимо действовать, когда ты приходишь с этой задачей в зачатие?
– Мне необходимо получить знания о материализации мысли и создать себе плоть… – проговариваю я это и сам задумываюсь, как это сделать. А тетя Наиля меня подталкивает своим вопросом:
– Так. И к кому ты можешь в зачатии обратиться?
– К родителям.
– А как ты можешь к ним обратиться, когда они тебя не слышат и даже не подозревают, что ты пришел?
– Слиться воедино с мамой и папой.
– А как ты это можешь сделать?
– Принять их мысли, ощущения и развивать свою мысль по их мысли.
– Именно так. Дитя в зачатии не может сам отсортировать мысль Матушки и Батюшки. И впитывает в себя каждую мысль и ощущение, которое есть в Матушке и Батюшке, выискивая среди них мысль создания плоти и материализации мысли в мире плотском. Только это создает условие для дитя, чтобы оно сделало переход из Царства Детей в мир плоти.
После этих слов тети Наили с меня слетает тяжелый груз, и мы крепко обнимаемся да целуемся. И идем помогать бабе Гуле переворачивать валки и собирать сухое сено.
Глава 6
ОСНОВА ЖИЗНЕННОГО ПУТИ
Жизненный путь – прямой!
Мы полдничаем, и баба Гуля идет косить дальше, а мы с тетей Наилей продолжаем разговор у рисунка на песке:
– Ствол дерева – начинает тетя Наиля, – это жизненный путь у ребенка, ведущий его к выполнению первоначальной задаче и его первоначального предназначения.
– Подожди! Подожди! – выкрикиваю я. – Правильно ли я понял, что жизненный путь прямой? От самого начала жизни до…
И тетя Наиля, засмеявшись, добавляет:
– … до ее конца.
– Ну вот! Ты опять смеешься надо мной. А в школе классный руководитель все время говорит, что жизнь – это постоянные повороты судьбы, что на жизненном пути попадаются неровности, ямы, бугры, непробиваемые стенки и бездонные пропасти…
– Это так, когда ты находишься в боли, под тотальным управлением, как изнутри, так и снаружи. Изнутри: чужеродным – это под воздействием злости, набранных чужих образцов, опыта, насилия, страха и думания. Снаружи: Живое мыслит, а не думает. Живет здесь и сейчас, а не в прошлом, настоящем и будущем. Живое от зачатия до перехода равняется на мысль Создателей и ее развивает, творя свою жизнь во плоти. И еще здесь важно знать, что каждое живое САМО себе строит свою судьбу, строя свою жизнь такой, какую ему необходимо, да выполняя свою задачу и свое предназначение этого воплощения.
– Но как так!? Что – ты хочешь сказать, что я сам себе создал такую жизнь боли и слабости!? Я ведь не хочу жить больным и слабым! И мне не нравится такая жизнь! – кричу я возмущенно и больше от обиды. Да, не дожидаясь ответа тети Наили, иду умываться холодной водой на ключ. А она – заливаясь от смеха, держится за живот, катается по земле и даже ничего сказать не может.
Нашу жизнь выстраивают принятые нами решения
Я возвращаюсь, смотрю на нее дикими глазами, и желание ее поколотить во мне разгорается больше и больше. Чувствую, у меня – край, а рука – не подымается. Я испугался, что она у меня отнимается, и я сразу забываю о своем жгучем желании побить тетю Наилю.
А она резко встает и как ни в чем ни бывало спрашивает меня:
– Дак я не увидела – ты сам строишь себе судьбу или нет?
Во мне снова подымается злость, и я нахожу в тете Наиле козла отпущения, что у меня отнимается рука. И не слыша ее вопроса, ору на нее:
– Ты что с моей рукой сделала? Почто она у меня отнялась?
– Странный вопрос…
Тут к нам подходит баба Гуля и говорит:
– Ну-у, на вас со стороны посмотреть, дак точно скажешь – цирк уехал, а клоуны остались и не знают, что делать дальше.
И тетя Наиля с ней соглашается:
– Действительно не знаем – что делать. Я ему говорю, что он сам строит свою судьбой, а он на меня злится, да еще меня же обвиняет: я, мол, что-то сделала с его рукой – она у него теперь на меня не подымается.
Баба Гуля, рассмеявшись, подсаживается к нам и задает мне вопрос:
– Сынок, как ты видишь, почто у тебя рука не подымается на тетю Наилю?
– Она чего-то наколдовала, каталась тут по земле, да надо мной насмехалась…
– Хорошо. Тогда другой вопрос: сколько тете Наиле лет?
– Ну, лет пятьдесят.
– Она старенькая?
– Нет. Она еще не один раз может замуж выйти. На ней пахать да пахать можно, сила еще есть… А-а-ах, дак она еще и старой притворяется? Дак ты ей не верь, бабуля – она еще не старая!
– Да-а-а! А на хозяек руку подымать следует?
– Нет. Что я, идиот что ли, на женщин руку подымать!?
– И когда ты принял это решение?
– Ну, как? В школе учителя часто говорят: на стариков, женщин и детей руку подымать нельзя.
– И что тогда ты решил…
– Принять это определение учителей.
– А тетя Наиля под это определение подходит?
– Да.
– Дак кто тогда что-то сделал с твоей рукой?
– Тетя Наиля, – отвечаю я без задней мысли.
– Ну-у-у, – удивляется баба Гуля тому, что я все стою на своем и не вижу реальности. – Ты, наверное, очень любишь тетю Наилю. Может ты надумал на ней жениться? Может, ты, как это обычно делают мужики, насилием проверяешь свою суженую: сможет ли она перенести невзгоды в вашей совместной жизни?
– Чур, чур, меня! Упаси боже!
– А что же тогда ты такой неравнодушный к ней? Только что обнимал, даже целовал ее и тут же на нее злишься. Это неспроста. Признайся, жениться хочешь на тете Наиле?
– Нет, нет! Что ты, баба Гуля? – оправдываюсь я.
– Я-то – ничего, – продолжает подзадоривать меня бабуля. – Просто смотрю, вы вроде бы подходите друг другу. Да и тетя Наиля не против. Это так? – обращается она к тете Наиле.
А та, как гамбургский петух, встает, перышки свои распушивает и вокруг меня похаживает – себя показывает. Я, мол, не против, а ты?
Я улыбаюсь, представляю себе, как мы будем выглядеть вместе, и смеюсь такой шутке.
А баба Гуля спрашивает меня:
– Ну, что, отпустило, сынок?
– Да. Все в порядке. Я тетю Наилю люблю, конечно, но не так, чтобы на ней жениться.
А тетя Наиля поддевает меня:
– А чем я не гожусь тебе в жены?
– Слишком стара, а я слишком молод, – уточняю я.
– А только что говорил, что я еще в соку и на что-нибудь сгожусь, – не перестает передразнивать меня. – Вот и верь после этого сорванцам.
Мы смеемся, а баба Гуля опять за свое:
– Дак кто же что-то сделал с твоей рукой?
Я, снова начиная потихоньку заводиться, и отвечаю:
– Да я сам!
А про себя ворчу: "Вот пристала, как банный лист к заднице. Я уже все забыл и простил".
А баба Гуля задает следующий вопрос:
– У тебя пальцы работали?
Я вспоминаю: когда заметил, что рука не подымается, то машинально проверил, шевелятся пальцы или нет, и отвечаю:
– Шевелились.
– Дак я чего-то в разум не взяла, рука-та работала или нет?
И еще я припоминаю: когда тетя Наиля вставала с земли, я непроизвольно подал ей руку, чтобы помочь встать и утверждающе говорю:
– Работала.
– Тогда в чем дело?
Я чувствую, что камень летит в мой огород, и чтобы увернуться от него, увожу разговор в другую сторону:
– Ничего. Просто она говорит, что я, мол, сам управляю своей судьбой.
– Давай посмотрим, так это или не так, на примере того, что произошло с тобой и тетей Наилей в ситуации, когда ты увидел, что у тебя рука на тетю Наилю не поднялась.
Я, не ожидав такого поворота, неохотно говорю:
– Давай.
А про себя кручу: "Не получилось!" И стискиваю зубы.
– Мы уже выяснили, что у тебя рука работала, но на тетю Наилю она отчего-то не поднялась. Это так?
– Да. Но мне не совсем понятно, куда ты клонишь?
– Я никуда не клоню. Я рассматриваю, что здесь произошло и ищу то, что тебе не позволило поднять руку на тетю Наилю… – поясняет бабуля. – Дак продолжим?
– Продолжим, – с каким-то напором проговариваю я.
– Давай еще раз проясним. Когда у тебя шла злость на тетю Наилю то, твоя рука на нее не поднялась, но в других ситуациях она двигалась. Так?
– Так.
– Ты проговорил, что ты своей рукой двигаешь сам, не кто-то другой. Да?
Мы переглядываемся и улыбаемся.
– Да, – отвечаю я.
– Тогда неясно, почто ты не смог руку поднять на тетю Наилю? – уточняет баба Гуля.
– Да, да. Вот и я говорю – непонятно.
Мы в очередной раз смеемся над шуткой, и баба Гуля продолжает:
– Получается замкнутый круг. А сам-то, что видишь: почто рука у тебя не поднялась на тетю Наилю?
И неожиданно для меня откуда-то изнутри приходит ответ:
– Принятое мной ранее решение – я никогда не буду бить женщин.
– Так! – радуется бабуля, что у меня произошло просветление. И продолжает: А как ты мыслишь: принимая решения, ты строишь свою жизнь или нет?
– Строю. Оттого и жизнь живу такую, какую я сам себе строю, – вырывается откуда-то из меня.
– Вот так, сынок. Знания жизни – в тебе, только знай, задавай себе вопросы и выпускай из себя ответы. Эти знания – это есть ты сам, из этого ты и состоишь. А вот знания смерти – это набранные образцы, маски, лики, чужое мнение, чужие слова, иностранные слова, слова науки, фразы, привычки, поведение и авторитеты. Они находятся у тебя за спиной. Но как только ты, сам находясь в вопросе, и не задаешь его себе, то именно в этот момент они выходят у тебя из-за спины и становятся у тебя перед глазами более или менее подходящие к твоему ответу. И только, – подтверждает мои слова баба Гуля.
Да берет наждачный камень, точит косу и идет косить дальше, а нам предлагает размять кости – собрать сухую траву в стога и растрясти скошенную на другом участке. И мы, играючи, идем выполнять поручение.
Первоначальная задача человека – основа его жизненного пути
Сделав дело, я снова присаживаюсь с тетей Наилей у платка.
– Дак на чем мы остановились? – спрашивает тетя Наиля.
– На стволе.
– Та-а-ак… Начало центрального корешка в земле – это начало жизни человека или начало его жизненного пути. Это ясно?
– Да.
– А на чем основывается наш жизненный путь в мире плоти? – заостряет мое внимание Тетя Наиля.
Я задумываюсь над ее вопросом, но, не видя ничего, говорю:
– Не знаю.
Тетя Наиля, немного подумав, продолжает разговор:
– Тогда зайдем с другой стороны. Что открывает наш жизненный путь в мире плоти?
– Задача и предназначение, которое мы ставим перед собой, выбирая себе родителей в Царстве детей, – рапортую я словами стариков.
– А как это можно назвать по-другому? – выводит меня на размышление тетя Наиля.
– Ну как, как… никак… Как оно есть, так оно и есть, – настаиваю я на своем, как баран.
– Когда мы пришли в Царство плоти в самый первый раз, – начинает тетя Наиля, – то Создатели поставили перед нами первоначальную задачу и первоначальное предназначение. А точнее по мысли: для чего нас создали Создатели в Небесном Царстве во Свету. И по мысли Создателей мы сами перед собой поставили первоначальную задачу и первоначальное предназначение, да с этим мы сделали переход в Царство плоти. Причем Царство плоти мы сами для себя создали во Вселенной, чтобы выполнить свою задачу и свое предназначение, с которыми мы пришли в него. И именно эта задача и это предназначение являются основой жизненного пути в каждом воплощении.
– Это как так? – удивляюсь я. – Ведь мы не помним свою первоначальную задачу и свое первоначальное предназначение нашего первого воплощения. Да и не каждый помнит свою задачу и свое предназначение этого-то воплощения.
– Это так. Но тем не менее основой нашего жизненного пути является именно наша первоначальная задача и первоначальное предназначение, – проговаривает тетя Наиля.