Чтобы справиться с новыми ограничениями, я был вынужден отточить свою способность сосредоточенно работать. Помимо других методов, я начал более осторожно планировать свои часы углубленной работы, оберегая их от посторонних вторжений. Кроме того, я выработал привычку всесторонне продумывать свои идеи на протяжении множества часов, которые проводил на ногах (истинное благословение для моей производительности), а также принялся настойчиво отыскивать места без доступа к Интернету, способствующие сосредоточенному размышлению. Так, в летние месяцы я часто находил приют под куполом Технической библиотеки Баркера – великолепное просторное помещение, которое, к сожалению, становится слишком многолюдным, когда начинается учебный семестр; зимой же выискивал менее популярные места, где можно было посидеть в тишине, и в конечном счете я все чаще отдавал предпочтение небольшой, но хорошо оборудованной Музыкальной библиотеке Льюиса. В какой-то момент я даже купил за 50 долларов шикарный разграфленный лабораторный журнал для работы над математическими доказательствами, надеясь, что такая трата побудит меня более бережно относиться к собственным размышлениям.
В итоге я был поражен, насколько эффективным оказался результат этого добровольного погружения на глубину. Когда осенью 2011 года я получил место преподавателя теории вычислительной техники в Джорджтаунском университете, количество моих обязанностей действительно сильно увеличилось. Однако я был готов к этому. Я не только сумел сохранить свою исследовательскую продуктивность – фактически она даже возросла. Если, будучи не очень занятым аспирантом, я выпускал в год по две профессиональные статьи, теперь, когда я стал гораздо более занятым преподавателем, этот показатель вырос в среднем до четырех профессиональных статей за год.
Однако, как бы ни было велико произведенное на меня впечатление, вскоре мне предстояло узнать, что я еще далеко не достиг границ возможностей сосредоточенной работы. Этот урок я получил во время третьего года моего пребывания на преподавательской должности. На протяжении своего третьего учебного года в Джорджтауне, то есть начиная с осени 2013 и до лета 2014 года, я вновь обратил внимание на развитие своих навыков углубленной работы, ища новых возможностей их усовершенствования. Серьезным поводом для такого возвращения на глубину явилась книга, которую вы в настоящий момент держите в руках, – большая ее часть была написана именно в тот период. Само собой разумеется, что написание манускрипта объемом в семьдесят тысяч слов наложило новые ограничения на мой и без того загруженный график, и я хотел позаботиться о том, чтобы моя научная продуктивность не пострадала от такого удара. Другой причиной было надвигающееся заключение со мной постоянного контракта. Мне оставалось не больше двух лет на публикации, прежде чем моя кандидатура будет представлена комиссии. Иначе говоря, это был срок, отпущенный мне на то, чтобы заявить о своих возможностях (особенно учитывая, что мы с женой планировали пополнить нашу семью вторым ребенком к последнему году перед моим вступлением в профессорскую должность). И окончательным толчком, побудившим меня вернуться к углубленной работе, послужила причина более личного характера – надо сказать, здесь сыграло роль мое самолюбие. Я подал заявку на пользующийся всеобщим уважением грант, который получали многие из моих коллег, но мне ответили отказом. Расстроенный и раздосадованный, я решил, что, вместо того чтобы сетовать и предаваться сомнениям в самом себе, мне стоит компенсировать потерю гранта увеличением количества и качества моих публикаций, позволяя им провозгласить от моего имени, что я действительно знаю свое дело, даже если этот конкретный грант и обошел меня стороной.
К этому моменту я уже был приверженцем углубленной работы, но эти три стимула побудили меня довести навык до совершенства. Я принялся безжалостно отвергать задачи, связанные с бесполезной тратой времени, и чаще работать в изолированных местах вне моего офиса. Я поместил листок, где отсчитывал часы своей сосредоточенной работы, на видном месте над своим столом и был недоволен собой, если счет рос недостаточно быстро. И возможно, самое основное – я возвратился к своей прежней институтской привычке мысленно работать над проблемами в любое время, когда у меня выдавалась свободная минутка, будь это прогулка с собакой или путь до института. Однако если прежде я стремился увеличить продолжительность углубленных трудов лишь тогда, когда впереди маячил дедлайн, то в этот год я стал беспощаден к себе. Почти каждый день почти каждой недели я непрестанно побуждал свой ум сражаться с важными проблемами, вне зависимости от того, ждали от меня результатов или нет. Я размышлял в вагоне метро и разгребая снег на дорожке. На выходных, когда у моего сынишки был тихий час, я выходил во двор погулять и подумать, а застряв в пробке, методично пересматривал те проблемы, которые ставили меня в тупик в данный момент.
По мере того как год подходил к концу, я превратился в машину для углубленной работы, – и результаты этой трансформации оказались для меня неожиданными. На протяжении того же самого года, когда я написал книгу, а мой старший сын вступил в ужасный двухлетний возраст, я сумел опубликовать девять научных статей, более чем удвоив свою обычную продуктивность в профессиональной области, – причем все это время соблюдал запрет на работу по вечерам и на выходных.
* * *
Я первым готов признать, что этот год активного погружения в глубину был, возможно, чересчур экстремальным. Он действительно истощил мои умственные силы, и в дальнейшем я собираюсь умерить напряженность своей работы. Однако этот опыт еще раз подтверждает тезис, который был поставлен в начале этого раздела: углубленная работа обладает гораздо большим могуществом, чем большинство людей подозревают. Именно это умение позволило Биллу Гейтсу по максимуму использовать неожиданно подвернувшуюся возможность и создать новую отрасль, и оно же позволило мне удвоить свою профессиональную продуктивность в тот же самый год, когда я одновременно решил написать книгу. Я говорю о том, что покинуть ряды рассеянных толп и присоединиться к тем немногим, кто сохраняет концентрацию, – это опыт, который способен преобразить человека.
Конечно же, жизнь в сосредоточении годится не для всех. Она требует тяжелой работы и кардинальной перемены привычек. Многие люди находят утешение в искусственной занятости – лихорадочной электронной переписке и деятельности в социальных сетях, – в то время как углубленная жизнь требует, чтобы вы оставили большую часть таких занятий за бортом. Существует также неуверенность, связанная с попытками выдать наилучший результат, на какой вы только способны, поскольку может оказаться, что он (пока) не так уж хорош. Гораздо безопаснее комментировать нашу культуру со стороны, чем, как Рузвельт, выйти на ринг и сразиться за то, чтобы она стала немного лучше.
Однако если вы все же вознамеритесь, оставив в стороне комфорт и страхи, попытаться использовать свой ум во всей полноте его возможностей, чтобы создавать действительно важные вещи, то обнаружите, как и многие другие до вас, что глубина обогащает жизнь, делая ее плодотворной и значимой. В первой части этой книги я приводил слова писательницы Винифред Гэллахер: "Я буду жить сосредоточенной жизнью, поскольку лучше такой жизни нет ничего". Я согласен с этим. Согласен и Билл Гейтс. И надеюсь, теперь, когда вы дочитали эту книгу до конца, и вы согласитесь с этими словами.
Примечания
1
Реальные технологические трудности, которые компаниям приходится преодолевать, чтобы решать поставленные задачи, лишь еще больше подчеркивают абсурдность распространенного в наши дни представления о том, что примитивные, рассчитанные на потребителя продукты, в особенности в учебных заведениях, могут каким-либо образом способствовать успеху людей в условиях высокотехнологичной экономики. Выдавая студентам айпады или позволяя им выполнять домашние задания в виде роликов на YouTube, вы готовите их к жизни в высокотехнологичном обществе не больше, чем игра в машинки могла бы подготовить их к успешной карьере автомеханика.
2
После того как Малколм Гладуэлл популяризировал идею методичной практики в своем бестселлере 2008 года "Гении и аутсайдеры" (Outliers: The Story of Success), в психологических кругах – группе, в целом относящейся с подозрением ко всему, что имеет отношение к Гладуэллу – стало модным отыскивать слабые места в гипотезе методичной практики. Большей частью, однако, такие исследования не доказывают ее несостоятельность, но лишь пытаются выявить другие компоненты, также играющие роль в работе профессионалов. В статье 2013 года, озаглавленной "Почему работа профессионалов является особенной и не может быть выведена из исследований работы населения в целом: ответ на критику" и опубликованной в журнале Intelligence № 45 (2014 г.), с. 81–103, Эрикссон доказывает, среди прочего, что условия эксперимента в подобных критических статьях зачастую порочны, поскольку предполагают возможность экстраполировать различия между средним и высоким уровнем в заданной области, выводя из них различие между специалистом и неспециалистом.
3
Койл Д. Код таланта. – М.: ACT, 2011.
4
В Соединенных Штатах существует три ранга преподавателей: старший преподаватель (assistant professor), адъюнкт-профессор (associate professor) и профессор (full professor). Как правило, вначале вас нанимают на должность старшего преподавателя и затем переводят в разряд адъюнкт-профессора, имеющего бессрочный контракт. Для достижения должности профессора (с докторской степенью) обычно требуется много лет работы на постоянном контракте – если вы вообще достигаете этого уровня. – Примеч. пер.
5
В игровой лексической задаче испытуемому в быстром темпе показывают на экране буквенные последовательности, одни из которых образуют существующие в действительности слова, а другие нет. Испытуемый должен как можно быстрее решить, видит он настоящее слово или нет; для этого он нажимает на одну из двух кнопок ("существует" либо "не существует"). Такие тесты позволяют оценить, какое количество определенных ключевых слов "активированы" в уме испытуемого, поскольку в случае их большей активизации он быстрее нажимает на кнопку "существует".
6
Во второй части я более подробно расскажу о том, почему это представление не обязательно верно.
7
Хант Э., Томас Д. Программист-прагматик. – СПб.: Питер, 2006.
8
Я несколько свободно использую здесь слово "индивидуальный". "Монашеская" система применима не только к тем, кто работает в одиночку. Существуют примеры совместных предприятий, где углубленная работа производится внутри небольшой группы людей: вспомним, к примеру, такие авторские коллективы, как Роджерс и Хаммерстайн, или команды изобретателей наподобие братьев Райт. Прибегая к этому термину я в действительности хочу подчеркнуть, что такая система хорошо подходит тем, кто может работать ради четко поставленной цели, без каких-либо других обязательств, неизбежно сопровождающих жизнь члена более крупной организации.
9
Штаб-квартира лабораторий Белла. – Примеч. пер.
10
Англ. hub-and-spoke architecture, дословно "архитектура осей и спиц". – Примеч. пер.
11
Сторонники открытой планировки могут возразить, что она также приближается к такому сочетанию глубины и взаимодействия, поскольку предполагает наличие конференц-залов, которые люди при необходимости могут использовать, чтобы глубже погрузиться в размышления. Это представление, однако, принижает роль углубленной работы в инновационных разработках. Сосредоточенное размышление не случайность, сопровождающая вдохновенное общение; оно представляет собой основной корпус усилий, без которых невозможно большинство настоящих открытий.
12
"The whiteboard effect"; имеется в виду "лекционная" белая доска, на которой пишут фломастером. – Примеч. пер.
13
Как выглядела эта таблица, можно посмотреть в Сети: "Deep Habits: Should You Track Hours or Milestones?", 23 марта 2014 г.: http://calnewport.com/blog/2014/03/23/deep-habits-should-you-track-hours-or-milestones.
14
В литературе ведутся споры о том, не описывают ли эти два понятия одно и то же явление. Впрочем, для наших рассуждений это не имеет большого значения. Главное – усвоить, что существует некий ограниченный ресурс, необходимый для поддержания внимания, который следует беречь.
15
Саму статью Уайта, из которой я почерпнул описываемые здесь приемы, можно найти в Интернете: Рон Уайт "Как запомнить колоду карт со сверхчеловеческой скоростью" (Ron White, How to Memorize a Deck of Cards with Superhuman Speed), гостевая публикация на сайте The Art of Manliness, 1 июня 2012 г.: http://www.artofmanliness.com/2012/06/01/how-to-memorize-a-deck-of-cards.
16
Отметим, что интернет-отпуск не является синонимом интернет-шаббата, который упоминался в правиле № 2. В последнем предлагается регулярно устраивать небольшие передышки от Интернета (обычно это один из выходных дней), в то время как интернет-отпуск представляет собой значительный и долгий перерыв в сетевой жизни, длящийся не одну неделю, а иногда и больше.
17
Именно такого рода анализ привел к моему собственному отсутствию на Facebook. У меня никогда не было там своей страницы, и хотя я несомненно упустил множество незначительных положительных моментов наподобие перечисленных выше, это не имело сколь-либо заметного влияния на мое стремление вести активную и плодотворную социальную жизнь.
18
Это правило имеет множество различных форм и наименований: его называют также принципом 80/20, законом необходимого минимума или же, если вы чувствуете, что вам нужно что-то особенно претенциозное, принципом немногочисленности факторов.