Как объяснить существование Бога в трех Лицах?
O. АЛЕКСАНДР: Меня всегда об этом спрашивают. Мы сразу слишком высоко пытаемся взлететь. Но все-таки я не хочу отказываться хотя бы от самого краткого ответа. Эту тайну можно воспринимать с самых разных сторон. Бог, Который открывается через природу, через Иисуса Назарянина и через действие Церкви - вот три аспекта Бога. Бог, Который открывается в Ветхом Завете, в Новом Завете и в грядущем. Бог, Который является Абсолютом, - это первый аспект Бога. Бог, Который выходит из молчания Абсолюта, - это уже Его второй аспект, действующий, Логос. И Бог, Который связывает эти два аспекта, - это Дух Святой.
Само по себе это не только не удивительно, а естественно, потому что тайна природы, тайна материи уже включает в себя парадоксы и антиномии. Если кто-нибудь из присутствующих знаком с физикой или с математикой, он знает, что простая логика, которая утверждает, что "А равняется А и больше ничего" и что параллельные линии никогда не соединяются, - это лишь частные случаи. На самом деле для описания многих явлений природы требуется так называемый принцип дополнительности, который, если говорить упрощенно, означает, что некоторые явления невозможно свести к одной формуле, их надо описывать с двух точек зрения. Поэтому и Источник мировой реальности должен также иметь парадоксальную и многоликую природу.
И до Иисуса Христа было много пророков. Как Иисус стал Богом перед людьми?
O. АЛЕКСАНДР: Я вам скажу, как я к этому подхожу. Я верю любому пророку, мысли которого до сих пор управляют миром. Если Магомет говорил о том, что Бог един и что его жизнь, как и жизнь любого человека, это как жужжание мухи, - я верю, что это ему открылось.
Когда Гаутама Будда, имя которого чтят миллионы буддистов, говорит о том, что особыми упражнениями на особом пути он достиг просветления и стал совершенным, - я тоже ему верю. Я верю Сократу и Платону, которые познали Высшее Начало как абсолютное благо. Короче, я верю любой истине, потому что ощущаю ее как истину. Какие же основания у меня делать исключение для Христа, Который говорил о Себе: "Видевший Меня видел Отца"? Вот вам краткий ответ.
Вы сказали, что Христос реальный человек, Церковь учит нас видеть в Нем Богочеловека. Как это понять?
O. АЛЕКСАНДР: С точки зрения христианской Бог открывается во всем: в сложной красоте мироздания, в законах природы и в первую очередь в душе человека. И есть люди особенные, в которых Он открывается с какой-то необычайной силой, - это мудрецы, пророки, святые. Среди них Иисус Назарянин занимает совершенно уникальное, особенное место. И мы, христиане, верим, что через Него Вечность открылась с той абсолютной полнотой, которая доступна для человеческого существа. Вы все смотрели фильм Тарковского "Солярис" - это некоторого рода модель, или же притча. Мышление этого огромного океана не могло войти в контакт с мышлением человека, и только превращаясь в человека, он нащупывал к нему пути. То же самое можно сказать и о космическом Разуме: как Он может до нас дойти иначе чем через человека? Поэтому Он открывается через Иисуса Христа, Который для нас, христиан, не просто жил когда-то, но живет сегодня; и отнюдь не в памяти, а совсем другим образом.
Христос сказал, что люди созданы по образу и подобию Бога. Считаете ли Вы, что Бог и человек имеют одинаковый внешний вид?
O. АЛЕКСАНДР: Это не Христос сказал. В первой Книге Библии, Книге Бытия, сказано, что человек создан по образу и подобию Творца. Но речь идет вовсе не о внешнем виде. Ибо внешний вид человека - это образ и подобие мира, природы. Я не буду ваше внимание отвлекать на объяснение того, каким образом наши уши возникли из жаберных щелей, каким образом возник наш нос, наш лоб, - есть специальная книга Брега "Эволюция лица от рыбы до человека". Никакого отношения к тайне человека, к человеческой специфике это не имеет. На человеке печать эволюции, его кровной связи с природой. Он проходит всю эволюцию в эмбриональном состоянии, в утробе матери у него образуются и хвостик, и жабры. "Образ и подобие" Творца - это способность человека к творчеству, его свободная воля, разум, личностное начало, самосознание - то, что дано человеку как дар, а не является результатом природной эволюции.
На жизнь Иисуса Христа покушались неоднократно - Его хотели столкнуть с горы, побить камнями. Почему Он жертвовал Собой и принял такие страшные муки на кресте? Страдания Христа - это не только распятие. Человеческий род нуждался в приобщении к высшей жизни. Для этого высшее, священное, божественное начало должно было максимально приблизиться к человеку.
Теперь подумайте: если начало, свободное от зла, соединяется со стихией, насыщенной злом, то какое страдание это ему причиняет! Вхождение Иисуса в мир было страданием само по себе, а не только крест, не только Голгофа.
А ради чего же все это было? - спрашиваете вы. Только для того, чтобы стать одним из нас, только для того, чтобы приблизиться к нам, только для того, чтобы поднять человека из этого ада, вместе с нами выйти на один уровень - человеческий. Как говорит один из древних учителей Церкви, "Бог стал человеком, чтобы мы стали богами". Поэтому речь шла вовсе не о том, чтобы Он Своими страданиями, мужеством что-то доказал, как это было у Яна Гуса, Джордано Бруно, погибших на костре, у многочисленных мучеников веры. Нет, здесь совсем другое.
Христос сознавал роковые условия Своего соединения с человеческим бытием. "Мир лежит во зле", - говорит евангелист. И в такой мир Он приходит. И когда человек, познавая истину, взывает: "Где Ты, создавший этот тяжкий мир?" - Он отвечает: "Ведь этот мир таким создал ты, человек. Это ты поселил здесь ненависть, убийства, злобу, нетерпимость. Это ты топчешь свой собственный образ".
И для того чтобы человек понял свою задачу, Бог приближается к нам и входит в плоть и кровь истории. И вся история становится диалогом между Христом и человечеством, между Его призывом и нашим ответом. Надо оставить раз и навсегда модель Бога, который за ниточку дергает человеческий род и управляет нами как марионетками. Надо понять, что перед нами лежит самая высочайшая ответственность, что человек должен быть и руками, и глазами, и сердцем Бога и сеять добро.
Существует мнение, что крещение не обязательно, главное, чтобы человек в течение своей жизни пришел к познанию Бога и жил, соблюдая заповеди, данные Господом. Отрицая крещение, обычно ссылаются на то, что в других религиях (буддизм, ислам) обряда крещения нет.
O. АЛЕКСАНДР: Если человек считает себя учеником Иисусовым, то он прежде всего должен прислушаться к Его словам, а не к моим или чьим-то еще. Христос говорит нам: кто хочет идти за Мной, тот должен веровать и креститься. Крещение - это внешний акт, означающий, что мы пошли за Ним! Нужны ли нам внешние акты, внешние символы? Конечно, нужны. У нас все построено на внешних символах. Возьмите любое рукопожатие, аплодисменты. И когда военные отдают честь - это тоже символ. И мы не можем без них, потому что это знаки нашей жизни. Мы телесные существа, и нам необходимо проявлять то, что внутри нас.
Имеет ли смысл деление на материализм и идеализм? Разделимы ли дух и материя?
O. АЛЕКСАНДР: Конечно, существуют и материализм, и идеализм. Но мы, христиане, считаем, что правы и те, и другие. Вот вам хрестоматийный пример: если я скажу, что Пушкин - это позвоночное существо, правильно будет? Правильно. Что он млекопитающее? Правильно. Что он был аристократ, помещик - тоже правильно. Но разве это все? Вот это материалистический аспект видения. Теперь скажем, что Пушкин был великий поэт и так далее, - это уже другое.
Материализм говорит о реальности и силе материи, вещества - мы это признаем; идеализм говорит о важности духа - мы это тоже признаем. Для нас и дух, и материя вторичны по отношению к Творцу (они есть Его создания), Который не есть ни дух, ни материя, а нечто, бесконечно превышающее и то, и другое.
O. АЛЕКСАНДР: Разделимы ли дух и материя? Трудно сказать. Во всяком случае дух - весьма самостоятельная штука, не надо думать, что он слишком зависит от материи. Иначе каждый человек зависел бы от того, какое у него состояние организма.
А мы знаем - вот сейчас открыли Оптинский монастырь (вы, наверно, слышали по радио, по телевизору показывали), там жил старец Амвросий; к нему приходили Достоевский, Толстой и многие другие; на Соборе летом этого года он был признан святым. Он был абсолютно больным человеком, он лежал неподвижно на кровати; не знаю, какая у него была болезнь, но это был старый, больной, неподвижный человек. К нему шли вереницы людей, и каждый получал духовное подкрепление. Вот вам и дух, и материя. А бывает человек - у него все благополучно с материей, а с духом - слабо.
Различаете ли Вы религию человеческого могущества и высшую религию?
O. АЛЕКСАНДР: Да. Вот как раз магизм - это и есть религия человеческого могущества. Впоследствии он превратился в сайентизм, то есть в обоготворение науки, которое претендует на полное господство над природой, и вы знаете, во что это часто может вылиться.
До XIII века нашей эры люди видели ангелов, после XIII века перестали видеть.
Почему?
O. АЛЕКСАНДР: Это утверждение меня поражает хотя бы потому, что есть значительно более поздние сказания о явлениях ангелов. Такая дата истории не известна. Я могу сказать, что я сам до 23 лет думал, что ангелы - это метафора, но в 23 года узнал, что это не так.
Есть пять мировых религий. Каждая утверждает, что только она истинная, высшая. Как отвечает на это христианство?
O. АЛЕКСАНДР: Вот так, как я вам говорил: мы признаем истинность каждой религии, но подобно цветам, которые входят в единый белый цвет. Даниил Андреев выдвинул такой символ - "Роза Мира" как некое единство. Но он это толковал в виде некой современной теософской доктрины. Для нас же Роза Мира - это и есть Евангелие: оно включает в себя и учение буддизма о спасении, и единобожие ислама, и личностное благочестие кришнаизма, и мистицизм даосизма.
Находите ли Вы религиозные черты у современных идеологий (коммунизм, нацизм)? Если да, то какие?
O. АЛЕКСАНДР: Безусловно нахожу. Это элементарная истина. Вопрос другой: как это получилось, что у этих отрицавших христианство идеологий появились религиоморфные черты? Дело в том, что и та, и другая идеологии пытались вытеснить христианское и вообще религиозное мировоззрение из общественной, умственной и вообще культурной жизни людей. Но поскольку человек есть существо, стоящее перед Богом, и куда бы он ни бежал, он все равно оказывается перед Ним, то вместо подлинной веры возникает ее суррогат, имитация. А перечислять, какие черты, я не буду, вы и сами догадаетесь.
В СССР активно пропагандируется атеизм. Как отвечает на это Православная Церковь?
O. АЛЕКСАНДР: Мне бы хотелось сказать, что мы активно проповедуем противоположное, но не скажу этого. Потому что, во-первых, мы не любим слово "пропаганда", оно всегда пахнет чем-то лживым. Мы можем только свидетельствовать о своей вере. Но свидетельство это в какой-то степени зависит от внешних условий. Мы всегда это делали так, как нам позволяли условия.
Какова, на Ваш взгляд, связь между религиозным чувством как таковым и отправлением конкретных обрядов? Что должно быть первичным во времени?
O. АЛЕКСАНДР: Конечно, вера! Конечно, восприятие! Понимаете, ведь вся суть в том, что вера врожденна человеку, она является ядром его существа. Вера растет, углубляется. Она динамичная величина, а не статичная. Но воплощается вера в обрядах. Это естественное воплощение, и как любое человеческое чувство, имеет свои внешние формы. Так и должно быть, поскольку мы не бесплотные духи, а люди из плоти и крови, и для нас это естественно и органично.
Зло агрессивней и динамичней, чем добро. Поэтому оно может победить. В нашей стране раскрылась небывалая картина зла, совершаемого на протяжении почти 70 лет, именуемая общим понятием "сталинизм". Знает ли об этом Бог, если Он всеведущ? Как терпит это?
Если мы знаем, то уж Бог наверняка.
O. АЛЕКСАНДР: Если ставить вопрос таким образом, то мы прежде всего должны спросить себя: имеем ли мы право переносить на Творца свойства надзирателя? Мы были бы тогда не людьми, не образом и подобием Божиим, а детским садом, марионетками! Нам очень хочется, чтобы наверху сидел большой господин или "большой брат", как у Оруэлла, который бы и правил нами и все время за нами наблюдал. А при малейшем нарушении тут же карал виноватых и поощрял невинных. Этого нет. И этого не должно быть.
Человек, по замыслу вечному, является соучастником Божественного творения. Библия называет это словом "Завет"! "Завет" - это церковно-славянское слово, которое по-русски означает "союз", на древнееврейском -бери%т. Союз может быть с каким-то мало-мальски равноправным существом. Но если это существо - заводная кукла, то какой же может быть с ним союз? Если его жестко запрограммировали на добро, если ему не дали возможности выбирать между добром и злом, тогда что же это за выбор? Это вроде выборов, которые у нас были во времена застоя. Когда не будет возможности совершать зло, когда все будет запрограммировано в одну сторону, то у человека не будет ни завоеваний, ни подвигов, ни свободы - ничего! Это будет просто театр Образцова, где невидимые руки дергают персонажей за ниточки. Вы скажете: а так было бы удобней; как чудесно, если б нас дергали за ниточки, а мы бы себе дремали.
Но Бог не хочет этого! Поэтому мы и ответственны. Создание человека - это особый акт природы. Потому что человек является, по словам знаменитого немецкого мистика и писателя Новалиса, мессией природы. Человек - это спаситель природы, но вместо этого он ее загаживает. Но он может поступать и иначе, и это будет обязательно, потому что мы только начинаем, мы троглодиты эволюции.
Один французский теолог сказал мне: "Самое страшное, что было в наши дни, - это лагеря, но, хотя человек там пал страшно низко, хуже животного (и это может привить нам мизантропию, ненависть к человеку, презрение), надо помнить, что те, кто мужественно шел на смерть, боролся, шел даже в газовые камеры, повторяя "Pater nostеr", - ведь это тоже были люди". Это были люди! Значит, человек способен побеждать и это, значит, есть в нем дух. "Неумирающий огонь", о котором говорит Герберт Уэллс, - это наш дух. Только так мы можем жить. Только так! Пусть это немножко выше нашего потолка, но ведь идеал и не может быть приравнен к нашим средним меркам - на то он и идеал, чтобы устремлять нас вверх.
Какой смысл нам проникать в метафизические тайны зла?! Христос нам вовсе не объясняет, почему и отчего произошло зло, потому что мы этого не поймем, потому что объяснение иррациональной стихии зла и несовершенства в космосе - это абсурд!
Иррациональное не может быть рационально объяснимо. Объяснить зло, дать логически ясную теодицею - значит, сделать зло обоснованным. А оно необоснованно, как слепая стихия бунта, как темное стремление против света. Это то, что пытались описать Достоевский, Шарль Бодлер, это то, что мы находим иногда в темных метаниях современного искусства, искусства конца века, в нынешней живописи. Темная стихия. И ей надо противостоять.
Христос учит нас не тому, как произошло зло в мире, - это философия, а учит тому, как жить в мире, где есть зло. Он сказал: "В мире будете иметь скорбь; но мужайтесь: Я победил мир". Да, у нас были ужасные годы, ужасные события, но не надо особенно гордиться своими ранами: очень трудной была судьба и германского народа, и многих других народов, страдавших под пятой тирании.
Носясь со своими болячками, мы забываем, что наш век есть век диктаторов, что при Франко удавливали людей ни за что ни про что, что был Муссолини (пусть это, конечно, был не Сталин, но все-таки...). Мир бушевал. Мир, потерявший Бога, поклонившийся политическим идолам, пожал полной мерой плоды своего идолопоклонства. Вот в чем драма. Человек отвернулся от Бога и поклонился идолу, и когда этот идол на него упал, мы хотим, чтобы Господь в это время занимался сортировкой: кто прав, кто виноват.
Мы все связаны между собой. Если бы не Гутенберг, мы не получили бы типографии; если бы не Шаляпин, мы бы не услышали этого прекрасного пения; если бы не Бах, мы не знали бы его божественной музыки! Если бы не моя мать, не ваша мать - мы бы не получили по наследству то, что мы получили. Все - дети, внуки, родственники, весь человеческий род - это одна семья. Мы соединены великой солидарностью. Передается все благое, все святое, все священное, все прекрасное!
Но мы должны помнить, что передается и злое. Если человек разлагает свое тело наркотиками и потом у него рождается ребенок-урод, то ребенок, конечно, не виноват. Здесь же не уголовный суд, это нравственный миропорядок, это закон, и у него действительно может родиться такой ребенок, потому что мы все тесно связаны! Мы единая система, и когда страдает один орган, это отдается во всем организме. И это еще больше подчеркивает ответственность матерей, отцов, ответственность целых групп, ответственность учителей - всех нас! Как говорил Достоевский: все друг за друга в ответе. Это очень правильные слова. Только мы их понимаем вроде какого-то утопического лозунга, непонятно что значащего. Нет, мы действительно в ответе. И это составная и необходимая часть возрождения этических принципов в нашем, да и в любом обществе.
Под чисто эмоциональным впечатлением передачи "Пятое колесо", которую я смотрел три дня назад, где говорилось о чудовищных преступлениях сталинизма - там говорили все репрессированные, - я еще раз задаю вопрос о происхождении зла, хотя вы на него уже ответили.
O. АЛЕКСАНДР: В одной из религиозных книг в главе о происхождении зла есть такие слова: "В этом мире, который был предназначен для самого высокого, который Творец призвал для того, чтобы он стал сосудом откровения Его Славы, появилась трещина; созвучная гармония сфер нарушилась резким диссонансом. Никто не в состоянии сказать, как это могло случиться и почему Бог допустил все это. Происхождение зла навеки останется для нас тайной". Об этом же, только по-другому, говорит в своей статье "Почему я не христианин" Бертран Рассел.
Почему, видя страдания людей, особенно невинных детей, Он не пресечет зло, дав нам пример справедливости?